Оковы для принцессы

...которая может являться как продолжением всех предыдущих зарисовок (кроме третьей), так и абсолютно отдельным фрагментом. Анна стонет так тихо, что этот короткий звук больше напоминает шелест переворачиваемых страниц, нежели откровенное свидетельство нарастающего возбуждения; Анне кажется, что, застони она чуть громче, по ледяным стенам пойдут цепи тонких трещин, и пока ещё нежная Эльза вмиг изменит лик, выжигая на её коже саднящие следы и выгрызая на сердце свежие линии язв. Язык сестры — влажный и на удивление горячий — вычерчивает узоры на внутренней стороне бедра, не задевая, однако, так стыдливо истекающее лоно; ловкие пальцы ощупывают выпирающие позвонки и аккуратные лопатки, надавливая ногтями на особо выделяющиеся кляксы рыжих веснушек. Анна робко зарывается ладонью в чёрные волосы, легко пропуская их между пальцев и с тоской думая о том, что раньше они были гораздо мягче — переливались расплавленной платиной, струились волнами шёлка. Анне хочется стянуть изрисованые серебрянными ветвями тряпки с тела королевы Эренделла, однако чёртово правило вбилось в затылок крепкой пластиной, заставляя кусать губы и молча гладить холодную кожу сквозь тонкую ткань. Ведь Эльза никогда не снимает одежд. Легко надавив языком на розовую плоть и сорвав с губ сестры ещё один шелестящий стон, королева плавно выпрямилась, напоследок ощупав ленту выпирающего позвоночника и невесомо проведя ногтями по дрожащим бокам; Анна тяжело выдохнула, стараясь спрятать клокочущее в груди разочарование. Тело требует своего, и выгравированные нормы сознания его не интересуют. Тихий смех сестры резко въелся в уши, заставив замереть и удивлённо поднять взгляд. — Не волнуйся, милая, мы продолжим чуть позже. Анна смущённо опускает голову, гадая, виновата ли она в излишнем проявлении эмоций или же это все лишь результат королевской проницательности; и, лёд свидетель, её пугают оба варианта. Эльза изящна, гибка, точно кошка; Анна плохо помнит, как двигаются кошки, однако она готова утверждать подобное с гордо поднятой головой — сейчас, правда, лишь мысленно, сжавшись в углу на огромной кровати. Кровати, пахнущей холодом. Дверь за Эльзой закрывается с тихим скрипом, и этот звук одиноким эхом расширяется по пустому замку, оседая на стенах несуществующими шорохами; Анна падает на постель с усталым вдохом, прижав к опущенным векам растопыренную ладонь. Желание ласкать себя раздражающе зудит где-то под кожей, однако так и не находит выхода. Анна равнодушно считает блики на ледяном потолке. *** — Не думала, что у тебя получится оттаять. Тролли оказались сообразительнее, чем я думала. Нужно было их заморозить, да и тебя оставлять в лесу не следовало. Моя сентиментальность, — задумчиво произносит Эльза, небрежно постукивая ногтями по округлому бедру; на кончиках пальцев игриво потрескивают ледяные искры, готовые в любой момент сорваться в воздух смертельными иглами. — Замолчи! — под кожей юноши отчётливо проступают желваки, а ладонь, сжимающая меч, заметно напрягается, сильнее обхватывая рукоятку. В холодном плену Кристофф словно постарел: светлые волосы отливают седым серебром в свете замёрзшего полушария солнца, скрытого ленивыми облаками, голос охрип и заскрипел, точно грубо шаркающая по лезвию наждачная бумага, а плечи заметно осунулись, будто их обладателем является повидавший все ужасы жизни старик, а не молодой парень. — Как грубо. — Эльза играет, двигает ледяные фигуры на ледяной доске, исписанной линиями, что образуют идентичные друг другу квадраты; в шахматах принято выдвигать два цвета, лёд же всегда одинаков — ведь у королевы нет соперников. Они заледеневшими воспоминаниями скрыты под замком в бальном зале дворца. — Где Анна? — со злостью тянет Кристофф, приближаясь к королеве ещё на один шаг; глупый мальчишка с зубочисткой в руке. Именно этот голос, полный булькающей ярости и хриплого безрасудства, заставил её подняться с широкой кровати, оставив обнажённую сестру. Заставил покинуть дворец и вновь выйти в присыпанный белым свет, нарушив порядок в её личном мире. Милый, добрый Кристофф воскрес жаждущим мести дураком, что пришёл сюда в одиночку. Глупый, глупый ребёнок. — Ждёт меня в спальне, — с ухмылкой отвечает девушка, медленно склоняя голову; её раздражает отвращение, вспыхнувшее на юношеском лице. Из горла Кристоффа вырывается напоминающий рычание звук, и, не медля более ни секунды, парень резко срывается с места, вскидывая меч. Эльза скучающе вздыхает, щёлкая пальцами. В нескольких метрах от неё застывает ледяная статуя. *** — Что-то случилось? — Анну немного трясёт от холода, однако слова полны искреннего беспокойства, тонко граничащего со страхом; сестры не было достаточно долго, что совсем ей не свойственно. Королева безмятежно улыбается в ответ и, на удивление принцессы, одним движением скидывает сияющее чёрными кристаллами платье, медленно приближаясь к постели. В бальном зале весело воет ветер, обводя лёгкими поцелуями новое пополнение в ледяной коллекции фигур.