Слизеринские заговорщики (18+)

      Гарри не знал, как ему все же удалось сдать экзамены, потому что был он, мягко говоря, подавлен. На мальчика сразу свалилось столько всего, что, казалось, эта куча информации лжегриффиндорца просто-напросто погребла заживо. Он продолжал верить в отца и любить его, но в то же время пытался смириться с тем, что он оказался Волдемортом, врагом всего магического мира, Тёмным Лордом. Расслабиться не давала и огромная змея, а также фамильяр отца, Нагайна, поселившаяся в спальне Поттера. Мальчик не знал, каким образом эта пресмыкающаяся смогла не попасться на глаза домовым эльфам, убирающимся во всем Хогвартсе.       Сам мальчик об этих эльфах узнал от профессора Снейпа, спросив как-то раз о том, почему, несмотря на огромные размеры замка, в нем всегда чисто, а того, кто убирается - никогда не видно. Ещё мальчик заметил, что Нагайна, вроде бы, поладила с Хэдвиг, чаще всего пропадающей где-то за пределами клетки. Но отношения совы и змеи были донельзя странными. Хэдвиг была, словно невинная смущенная девушка, отбивающаяся от более раскрепощенной и решительной подруги змеи-искусительницы.       Также Гарри был весьма озадачен философским камнем, о котором они с друзьями на некоторое количество времени запамятовали. Для чего он в Хогвартсе? Зачем он нужен его отцу?       Мальчик не знал. Но много думал над этим, правда, безуспешно.       Меж тем на улице стояла ужасная жара. В огромном кабинете, где студенты писали экзаменационные работы, было не только жарко, но и невыносимо душно. Всем ученикам хотелось чуть ли не на стены лезть, чтобы глотнуть свежего и прохладного воздуха.       Перед экзаменами всем раздали специальные перья, заколдованные так, что каждый, кто бы ни взял перо, лишался возможности хитрить.       У них были и практические экзамены. Профессор Флитвик приглашал учеников по одному в свой кабинет и требовал заставить плясать лежащий на столе ананас. Профессор МакГонагалл дала им задание превратить мышь в табакерку. Количество баллов, полученных за экзамен, зависело от того, насколько красивой получалась табакерка. Но если у изделия были усы или хвост, балл автоматически снижался. А на экзамене профессора Снейпа все жутко перенервничали, пытаясь вспомнить, как приготовить зелье, отнимающее память. Кажется, не впадали в панику только Гермиона, Аврора, Блэйз и Драко.       Последним экзаменом была История магии. Студентам предстояло в течение часа письменно ответить на вопросы о древних выживших из ума волшебниках – кто из них изобрёл самопомешивающийся котел, и все в том же духе.       А впереди их ждала свобода. Целая неделя свободы до объявления результатов экзаменов.       — Я думала, все будет гораздо сложнее, — заметила Гермиона, когда они вместе с другими учениками шли на залитый солнцем школьный двор. — Оказалось, некоторые темы вообще не нужно было учить наизусть! Например, кодекс волков-оборотней тысяча шестьсот тридцать седьмого года и историю Элфрика Нетерпеливого.       Гермиона всегда любила обсуждать написанную работу после экзамена, но Рон с Орионом заявили, что им от этого становится плохо. И они не спеша спустились к озеру под нравоучительные лекции Авроры на тему «Больше бы времени уделяли учебе - не было бы сейчас плохо от осознания того, как вы накосячили». Лжегриффиндорцы и трое слизеринцев сели под дерево. Проходящие мимо ученики то и дело очумело оглядывались на них, до сих пор не привыкнув к такой необычной компании.       — Аври, ну хватит! Мы поняли уже, поняли... — пропыхтел Блэк, обиженными глазами смотря на сестру.       — Но что самое главное, — светясь от счастья, вклинился в потоки уныния, исходившие от Ориона, Рон. — Нам больше не нужно ничего повторять! А ты, Гарри, мог бы выглядеть повеселее, — произнёс он обращаясь к Поттеру. — В конце концов до объявления результатов у нас ещё целая неделя.       Гарри устало нахмурился и глазами, по выражению похожими на очи дохлой рыбины, уставился на Уизли.       — Я сейчас совсем не об экзаменах думаю.       — Г-гарри? — нервно дернулся Рон, смотря на друга. Вся безмятежность, секунду назад присутствующая вокруг рыжего, мгновенно испарилась.       — В последнее время у меня очень болит голова из-за того, что я не понимаю многих вещей, которые сейчас происходят. И это пугает. А ещё вводит в замешательство. Как начинаю о чем-то думать, сразу туман в голове образовывается и хочется спрятаться где-нибудь от мира... Чтобы все решилось само и все само дало на себя ответы.       — Ты о чем, Гарри? — обеспокоено засуетился около мальчика Драко.       — Ну, для начала, о философском камне! — шепотом прикрикнул Поттер. — Мы о нем как-то забыли, но существовать он от этого не перестал!       — Ох, точно! — ударила себя ладонью по лбу Аврора, смотря невидящим взглядом куда-то в траву.       — И правда! — поддержал Аври в порывах самобичевания Орион, повторяя сестринские манипуляции. — Столько всего произошло, что это совершенно выветрилось из головы.       — Интересно, если бы не Гарри, когда бы мы сами о нем вспомнили?.. — убито проговорила Гермиона, запуская руки в волосы.       — Без понятия, — ещё более убито выдохнули Драко и Блэйз. Теодор тактично промолчал, размеренно потирая виски. Рон спрятал лицо в руках, катаясь по траве.       — Какие же мы идио-о-о-оты... — протянул рыжик, продолжая мять спиной траву.       — Не могу не согласиться, — пробухтел Гарри, надув щеки.       — Эй! — немного возмущённо воскликнул Уизли. — Ты мог бы и сказать, что это не так! Хоть как-то поддержать...       — А смысл? Сам сказал. Зачем переубеждать, если мыслишь в правильном направлении...       — Так, мальчики, закончили, — встряла Гермиона, прекращая набирающий обороты конфликт.       — Угу, — все также угрюмо буркнул Поттер. Рыжий вторил ему, но чуть более жизнерадостно.       Уже позже, вечером, перед ужином они вновь собрались в пустом классе. Все были озадачены и корили свою короткую память.       — Ну... Так что будем делать? — нарушила тишину Аврора.       — Без понятия, — угрюмо ответил Рон.       — Ну, давайте начнём с малого, — попыталась взбодрить ребят Блэк. — Например... Для чего камень в Хогвартсе?       — Без понятия, — вторили Уизли все остальные.       — Да хватит киснуть, Мерлин вас дери! — вспылила Аври, видя, что выплывать из состояния дохлых мальков никто не собирался. — Ну забыли и забыли! Главное, что сейчас вспомнили!       В душе, конечно, ребята хотели последовать совету Авроры и понимали, что она права, но груз вины перед Гарри давил на них. Внезапно у всех решила напомнить о себе совесть. Сам же Гарри будто отключился от реальности, заблудившись среди водопадов своих мыслей. Казалось, они вот-вот потопят под собой мальчика.       — Гарри, — Блэк потормошила лжегриффиндорца за плечо.       — Д-да? — не сразу отреагировал Поттер.       — Ты где летаешь? Что делать будем? Время не резиновое.       — А, прости, задумался.       — Надеюсь, ты про камень думал?       — Да, — согласился Гарри, кивая.       — И что надумал?       — Не знаю.       — Знаете, — подал голос Орион. — Думаю, мы просто растеряны, так как не знаем, с чего начать... Может быть, нужно составить план вопросов?       — Хм... А ты прав, братик, — задумчиво кивнула Аврора. — Тогда так... Первый вопрос: почему камень в Хогвартсе?       — А второй, — продолжил Орион. — Зачем он отцу Гарри?       — Да! А третий... — согласилась Блэк.       — А третий, — подключился Теодор. — Зачем он нужен Дамблдору? Это может быть очень связано с первым вопросом.       — Ты прав, Тео, — поддержала слизеринца Блэк.       — И... Четвёртый... Для чего нужен этот камень?       — Кажется, это пока все, — заметила Аврора.       Ребята утвердительно, но вяло угукнули, соглашаясь с девочкой.       — Ну а если это все, значит, начнём отвечать! — лучезарно улыбнулась Блэк, хлопнув в ладоши. — Хм, — она нахмурила брови. — Какие же вы все кислые! Аж противно! — Аврора сморщила носик, все её лицо говорило, что девочку сейчас стошнит. — Профессор Снейп на наших парах по Зельям бодрее, чем вы все вместе взятые сейчас.       — Э? — вытаращил глаза Рон. — Снейп?       — Да, Снейп! Вы вообще замечаете, что сидите, как в воду опущенные?! У нас ни на одном собрании так тихо не было, а сейчас кажется, что стоит и мне замолчать, как мы услышим оседание пыли на парты!       — И правда, — с решительным выражением лица Гермиона подошла к Гарри и залепила рукой по спине, отчего мальчик вздрогнул и подпрыгнул, вставая на ноги.       — Ты что творишь, Гермиона? — взвизгнул он, потирая спину.       — То же, что сейчас сотворю и с остальными, если они продолжат прикидываться шлангами! — девочка решительным шагом подошла к Блэйзу и Тео, повторив сделанное ранее. Нотт отмер и встал, недовольно проглядывая на лжегриффиндорку. Забини же завалился назад, приземляясь на ноги Грейнджер и обхватывая их.       — Герми, твои ладошки — просто прелесть! Побей меня ещё!       — Отстань, противный! — взвизгнула Гермиона, отчаянно отбиваясь под нарастающие смешки друзей.       — Ну вот, если вернулись Блэйзовы шуточки и все засмеялись, значит вы наконец-то ожили! — обрадовалась Аврора. Вокруг девочки начала собираться дьявольская аура, заставляющая чувствовать некое беспокойство насчет ближайшего будущего. — А теперь за работу, мальчики! Гарри, ты первый!       — Почему камень в Хогвартсе? Не знаю. Мне известно только то, что здесь он по приказу Дамблдора. И вы это тоже знаете. Зачем философский камень отцу и директору? Хм... Думаю, для этого надо ответить сначала на вопрос о том, для чего он.       — А вот тут моя очередь отвечать! — встряла Гермиона, поднимая руку. — С помощью философского камня можно превращать металлы в золото, а также приготовить элексир жизни, делающий бессмертным того, кто его выпьет.       — Ого, — восхитился Рон, удивлённо распахивая глаза. — Так с помощью него можно стать самым богатым и долгоживущим волшебником!       — Но не думаю, что директору нужно стать самым богатым, Рон. А насчёт долголетия, — призадумалась Грейнджер, потирая лоб.       — Ну, он, кажется, уже очень стар. Лет сто ему точно есть, — проговорил Орион.       — Это точно... — согласился с ним Драко. — А волшебники живут в среднем сто пятьдесят-двести лет. Может, его целью и правда является долголетие. Но тогда почему камень хранится непонятно где, а не у директора, который должен был уже давно начать делать эликсир?       — Да, странно, — нахмурился Гарри, в голове которого происходил сложный мыслительный процесс. — Но может быть, все-таки, ему нужен этот элексир, просто он делается как-то определенно по-особенному? А может... Ему нужен сам камень?       — Зачем? — поинтересовался Теодор.       — Ну... Может, как приманка... Ну... В одном фильме по телевизору…       — Погоди, — перебил Нотт. — Что такое телевизор?       — А? Телевизор — это изобретение магглов. Он как... Как колдографии! На нем показываются движущиеся картинки. Они бывают короткие и длинные, идущие целый час! И на них есть звук. Только телевизор больше колдографий и... это механизм? Это устройство, работающее от электричества. Я, правда, не знаю, как он точно работает. Телевизор похож на большую коробку, на одной стороне которого есть изображение.       — Сделаю вид, что я все понял, но если честно, до меня не до конца дошло, — кратко ответил Теодор, готовясь слушать предположение Поттера дальше.       — Угм. Я тебе позже попытаюсь объяснить, — Гарри выдохнул и продолжил. — Так вот, я видел в одном фильме, как один человек, чтобы выманить другого, забирал у него важную вещь, и этот другой человек приходил к первому, чтоб забрать её обратно.       — Но зачем такое Дамблдору? Кого он хочет приманить? — спросил Орион.       — Ну, не знаю, не уверен. Может...       — Думаю, тут все проще того, о чем сейчас можно думать три дня подряд, — сказал Драко. — Мне кажется, если Дамблдор пытался убить Гарри, выдав себя за Волдеморта, то он хочет уничтожить подлинного Волдеморта, чтобы убрать улики на всякий случай. И может использовать для этого Гарри.       — Ты о чем? — ошарашенно слушая возлюбленного, спросил Поттер.       — Ну как это «о чем»? Все вокруг думают, что Поттеров убил Волдеморт, хотя эти «все» и даже сам директор не знают, что такого быть не могло. Тогда думаем по-другому. Дамблдор не знает о принадлежности твоего отца, Гарри, к твоей семье. Так зачем же его убирать? Чтобы в случае чего твой отец, наверняка знающий, что происходит, ну, как по крайней мере, наверное, считает директор, не смог сдать его, Дамблдора, со всеми гнилыми потрохами обществу, по невероятной случайности придя к власти.       — Но откуда же ему знать, что отец жив?       — Хм. Ну, он же не последний в стране человек. Наверняка слышал много слухов из разных уголков страны, что где-то ощущали присутствие «Того-Кого-Нельзя-Называть» или что-то в этом духе. Мне-то откуда знать, в конце концов?! — раздраженно воскликнул под конец Малфой, подорвавшись и неожиданно чмокнув Поттера в губы. Драко покрылся нежным румянцем, как и Гарри, очумело хлопающий глазами и пытающийся понять, что только что произошло. Ни он сам, ни Малфой в последнее время не проявляли подобных нежностей друг к другу, хотя причин этому ни один из них не знал. Просто в какой-то момент что-то щелкнуло и произошла куча невероятных событий, убивающих наповал всю логику и воображение, а потом Гарри погрузился в некую апатичную депрессию, ходя мрачнее тучи.       — Эт-это было... неожиданно, — произнёс кое-как Поттер, заикаясь.       — Ну во-о-от! Вернулись телячьи лазурные нежности! — простонал Блэйз, негодующе надувая губы и облокачиваясь на Нотта.       — Ну, как по мне, лучше телячьи нежности, чем то, как они до этого себя вели, — заметил Теодор, смотря на Забини взглядом а-ля «Ты сам понимаешь, что делаешь, м? Я тебе не диван».       — А как мы себя вели? — не понимая, что имеет в виду друг, поднял бровь блондин.       — Будто сам не знаешь. Гарри вечно был какой-то потерянный, а ты агрессивный.       — Когда это я был агрессивным?!       — Пф, да всегда, когда рядом Гарри не было. А когда был с ним... Ты был такой же подавленный, ну, может, чуточку меньше, чем Гарри. А, кстати, вы заметили? Раньше Драко вёл себя, как девчонка, а сейчас наоборот. УЙ! — только шутканул Блэйз, как стальная длань правосудия Теодора снизошла на его голову. — Да чего я сказал-то? Уй-ай-ай-ай... Тебе с такими ручищами и магия не нужна. Лично на дуэли кого хочешь побьешь, перебьешь и в гроб загонишь, да ещё и закопаться собственными силами заставишь! Вот!       — Ахахах! — рассмеялись ребята, и еще какое-то время продолжались Блэйзовы страдания под дружный смех его товарищей.