***
Небо было затянуто туманной поволокой, что струилась по всему пространству, ни один лучик светила, будь то луна или солнце, не проскальзывал к земле. Было темно. Северус Снейп брел по этому неблагоприятному пейзажу к виднеющемуся мрачному замку, который являлся штаб-квартирой Пожирателей. Бывшей штаб-квартирой. Сейчас это место было личным склепом четы Поттеров, где они дожидались пробуждения от своего долгоиграющего сна. Зельевар отворил одну створку двойной скрипучей двери, сняв перед этим сильное запирающее заклинание, вошёл внутрь и отправился вперёд по коридорам и залам к той самой комнате с двумя гробами. Сняв с двери в эту обитель «спящих красавца и красавицы» ещё одно запирающее, Северус открыл проход в помещение и проскользнул прямиком к одному из гробов. Лили Поттер-Эванс была все также прекрасна, как и в день нападения. Казалось, жизнь для неё остановилась на месте, как и для лежащего в соседнем гробу Джеймса. Правда, волосы не резвились на вольных ветрах при легком движении ее головы огненными змеями, а глаза не сверкали тысячами изумрудных осколков, и губы ее, раньше такие насыщенно-розовые, а сейчас - немного побелевшие, больше не изгибались в задорной улыбке, и из этих сомкнутых уст не вылетало звонкого смеха, как это было раньше. Мастер Зелий обошел ложе женщины вокруг, остановился около ее головы, провёл рукой по стеклянной крышке гроба, как будто бы пытаясь погладить Лили по щеке. Через несколько мгновений Северус сбросил с себя налетевшую сентиментальность, подходя к пространству между гробов. Он с помощью заклинания открыл потайное отверстие в полу, положил туда камень и тут же закрыл заново. Казалось бы, Зельевар мог уже уйти, но... приходил он не только за этим. Снейп достал из-под мантии некое подобие походной сумки, вынув из неё странную ёмкость, в которой плескалось зелье. Северус встал напротив одра женщины, держа палочку в вытянутой руке. Он произнёс длинное заклинание и сделал несколько пассов, оставаясь все это время в напряжении, словно натянутая струна. Мастер Зелий боялся. Страшился оплошать сейчас. С ней. Но с твёрдой решимостью в глазах, присущей больше гриффиндорцам, продолжал свои манипуляции. Из тела Лили вышла меленькая частичка, та самая, которую так скрупулезно вытаскивал Северус. Словно эфемерная, она просочилась сквозь крышку гроба. Все ещё с помощью магии Зельевар опустил частичку в ёмкость с зельем, закупорив ее после. Напоследок, сложив свои вещи, Снейп осмотрел любимую женщину и друга, пожелал им спокойного сна и ушёл, вновь ставя сильнейшие запирающие.***
Эта ночь для Мальчика-Который-Выжил была спокойной. Его не мучили кошмары, не мешали спать плохие воспоминания, а потому утром он был бодр и свеж, чего не случалось уже долгое время. Вся хмурость ушла, являя миру детское безмятежное личико. На банкет Гарри все же выпустили из больничного крыла. Как оказалось, сам Дамблдор попросил об этом. Ещё утром к мальчику зашёл ещё один весьма неожиданный посетитель. Это был Хагрид. Он так корил себя за все. Винил себя в том, что рассказал «этому чудовищу» способы усыпления Пушка. Даже зарекся пить! Рубеус рыдал, не успевая стирать бегущие из глаз слезы, что скрывались где-то у него в бороде. Гарри был потрясён видом плачущего полувеликана, который буквально сотрясался от рыданий. — Успокойся, Хагрид, он бы все равно узнал! — пытался утешить лесника зеленоглазый. — Это же Волдеморт. Не выведай он все у тебя, нашёл бы другой способ все выяснить... — Но тебя же могли убить! — простонал Хагрид. — И это... Гарри... не произноси ты его имя, ради всего святого! — ВОЛДЕМОРТ! — во весь голос прокричал Гарри. Рубеус даже перестал ронять слезы, застыв от шока. — Я встречался с ним, я видел его лицо, я слышал его голос! — с напором наступал Поттер, мысленно добавив ещё: «И он мой отец, в конце концов!» — Поэтому я буду звать его по имени! И хватит плакать, Хагрид! Выше нос. Мы спасли камень, теперь он... исчез, но не достался Волдеморту... Ты лучше съешь шоколадку. Как видишь, у меня их тут сотни… Хагрид шмыгнул носом и вытер его рукавом. — О... Ты мне тут напомнил кое о чем... Э-эм... подарок у меня для тебя есть. — Надеюсь, это не бутерброд с мясом горностая? — обеспокоенно спросил лжегриффиндорец. — Нет-нет! — полувеликан мотнул головой. — Дамблдор специально мне вчера выходной дал... хотя уволить должен был, честно-то говоря... Короче вот, держи, — лесник протянул мальчику тонкую стопку бумаг. Это были колдографии. Штук восемь. — Ты это... помнишь, дарил я тебе альбом... я специально всем сов посылал. Ну, тем, с кем твои родители в школе общались... тогда я про Малфоев не знал, не думал даже, а сейчас решился-таки. Страшно было, жуть! Но Люциус Малфой ответил и прислал вот это. А ещё несколько колдографий от своих знакомых передал. Вот... Гарри не смог ничего ответить, лишь посмотрел на Хагрида сияющими от счастья и благодарности глазами, но тот и сам все понял без слов.***
Сначала лжегриффиндорец хотел зайти в общую гостиную Гриффиндора, но его планы сломала мадам Помфри, настояв на последнем осмотре. Поэтому, когда мальчик смог дойти до Большого зала, все факультеты уже были там. Соревнование между факультетами в седьмой раз подряд выиграл Слизерин, посему зал был оформлен в зелено-серебряной цветовой гамме. На стене за преподавательским столом висело огромное знамя Слизерина, на котором была изображена змея. Как только Гарри вошёл в помещение, все сразу на него оглянулись. Наступило гробовое молчание, но в следующую же секунду все заговорили. Поттер почувствовал себя неловко, когда на него уставились столько пар глаз. Он, не поднимая головы, быстро подошёл к друзьям-лжегриффиндорцам и сел между Авророй и Орионом. Он упорно пытался делать вид, что не замечает направленных в его сторону взглядов всех собравшихся. Многие вообще встали, только чтобы получше его видеть. Да, его «стычка с Волдемортом» была строжайшим секретом, и, разумеется, знали о ней уже все. К счастью Гарри, эта «пытка глазами» кончилась, и все расселись по местам, когда буквально через несколько секунд в зале появился директор. Только вот вместе с облегчением Поттер снова почувствовал то, что не давало ему сидеть в полной расслабленности. Боль. Ноющая боль в голове. Шрам покалывало. — Итак, ещё один год позади! — радостно воскликнул старый маг. — Но перед тем, как мы начнём наш фантастический пир, я немного побеспокою вас старческим брюзжанием и пустой болтовней... Сверкая на весь зал глазами, директор говорил, говорил, говорил, чем утомлял множество голодных спиногрызов, смотрящих на него с явной жаждой убийства. Он перешёл к озвучиванию результатов соревнования между факультетами. На четвёртом месте оказался Гриффиндор. Ученики данного факультета тут же зыркнули в сторону Гарри и Ориона, заставив их поежиться, хотя ещё около сотни баллов потеряли не они. На третьем месте оказался Хаффлпафф, на втором – Рэвейнкло, а на первом, естественно, Слизерин. Стол змей ликовал. Они просто сидели с самодовольными ухмылками, косясь на столы других факультетов с превосходством, но когда объявили об их победе во всеуслышание, весь стол взорвался аплодисментами и громкими криками. Гарри видел, как радуется Драко с остальными слизеринцами. Но тут директор оборвал веселье змей: — Вы прекрасно потрудились, конечно! Однако мы не учли последних событий... Улыбки слизеринцев померкли. Ребята настороженно уставились на хитро щурящего глаз мага. — Итак, — продолжил он. — В связи с произошедшими событиями, некоторые ученики набрали некое количество баллов. Мы не можем просто так оставить это без внимания. Начнём, пожалуй, с мистера Рональда Уизли. Глаза рыжика расширились от удивления, и он изумлённо вытаращился на директора, словно у того отросли три лишних пары рук. — Да-да, вы не ослышались, мистер Уизли, — посмотрел на мальчика старец. — За лучшую игру в шахматы в истории Хогвартса я присуждаю факультету Гриффиндор пятьдесят баллов. Крики, поднявшиеся за гриффиндорским столом, наверное, долетели до заколдованного потолка. По крайней мере звезды на потолке задрожали. Гарри слышал, как Перси, обращаясь к другим старостам, безостановочно выкрикивал: — Это мой брат! Мой младший брат! Он выиграл в заколдованные шахматы МакГонагалл!!! Когда в зале вновь наступила тишина, директор продолжил. — Далее... Мисс Гермиона Грэйнджер. За умение использовать холодную логику перед лицом пламени я присуждаю факультету Гриффиндор пятьдесят баллов! Гермиона закрыла лицо руками. Поттер не сомневался, что она расплакалась. — К-как такое, — только прошептала она. — Молодец, — улыбнулся девочке Гарри. Аврора крепко приобняла ее за плечи, попутно восхваляя. За столом гриффиндорцев творилось нечто невообразимое – за одну минуту их факультет набрал сто баллов. Они уже обогнали Хаффлпафф! — И наконец, — продолжил Дамблдор. — Мистер Гарри Поттер! За железную выдержку и фантастическую храбрость я присуждаю факультету Гриффиндор шестьдесят баллов! Поднявшийся шум оглушил Поттера. Все, кто умел считать и хрипло вопить уже поняли, что Гриффиндор сравнялся со Слизерином, где было четыреста семьдесят два балла! — Итого, Счет Гриффиндора и Слизерина одинаков. Что ж, такого не бывало ранее, но что ж поделать! Все бывает в первый раз! В этом году на соревновании между факультетами победителем становится... оба этих факультета! Зал шокированно затих, и в это время по хлопку директора половина декораций сменила символ факультета и окраску на красно-золотую. Флаги стали чередоваться между собой, а герб, что был за столом учителей, разделился на два герба поменьше: слизеринский и гриффиндорский, где горделиво появился гигантский лев данного факультета. Профессор Снейп протянул руку профессору МакГонагалл и начал трясти ее. Минерва была глубоко потрясена случившимся, как и Северус. Оба покосились на директора так, будто ему уже давно заказали койку в психиатрическом отделении Святого Мунго и только ждут, пока за ним придут колдомаги-санитары. Только через минуту студенты отмерли, и снова поднялся гул. Большинство юных волшебников хлопало и радостно кричало, но были и те, кто сидел на месте и угрюмо сверлил глазами спины противников, делить победу с которыми не хотелось вообще. Восьмерка заговорщиков была рада: никто не в обиде. Лжегриффиндорцы, привязавшиеся к факультету, не станут дуться и киснуть от проигрыша Слизерину, а слизеринцы, наоборот, не будут печалиться в депрессии от того, что их факультет продул впервые за семь лет. Все ребята знали, что не забудут этот вечер никогда.***
У Гарри как-то вылетело из головы, что впереди его ждало объявление результатов экзамена. Забыли об этом за всеми радостями и Рон с Орионом, которые в последние минуты перед объявлением сидели на корточках и рвали свои пышные — но, видимо, это явление было временное — шевелюры будто парализованными пальцами. Но, оказалось, все было не так плохо. Все трое сдали экзамены. К огромному удивлению самих мальчиков, у них были хорошие оценки. Лучшей ученицей, естественно, стала Гермиона. Аврора отставала от подруги лишь тем, что получила за Травологию «Выше ожидаемого», а не «Превосходно». Она сама возмущалась сим фактом, но что случилось, то случилось. Стоит заметить, что Невилл лишь благодаря прекрасной оценке по Травологии смог компенсировать свои «выдающиеся таланты» в Зельеварении. У Драко и Теодора были примерно одинаковые, весьма приличные, результаты. Они могли посоревноваться с Грэйнджер за новоприобретенное звание. А Блэйз... Это Блэйз. Его оценки чуток уступали тем, что получил его товарищ-Нотт и за Зельеварение у него стояло твердое «Превосходно». Буквально через несколько минут после объявления результатов экзамена все шкафы опустели, чемоданы были собраны, а свою жабу Лонгботтом поймал в тот момент, когда она пыталась улизнуть вновь сквозь дырку в стене туалета. Приходилось лишь молиться Мерлину, чтоб эта «хитрожопая», как выразился однажды Дин Томас, зверюшка не убежала от рассеянного хозяина в поезде. Опять. Всем ученикам вручили предупреждения о том, что на каникулах они не должны прибегать к волшебству. — А я-то надеялся, что они хоть раз забудут раздать нам эти бумажки, — грустно как-то заметил Фрэд, в чем его поддержал Джордж безмолвным киванием головы. Хагрид проводил студентов к берегу озера и переправил на ту сторону. Юные волшебники залезли в поезд, болтая и смеясь. Ещё в Хогвартсе, почти перед выходом, Мастер Зелий вручил Гарри некий свиток и удалился прочь, оставшись незамеченным остальными студентами. Когда вся восьмерка влезла в купе, что стало возможно благодаря тому же заклятию расширения пространства от Авроры, которое она накладывала и в начале года, Поттер развернул пергамент и про себя прочёл текст: «Дорогой Гарри,Поздравляю с успешным окончанием первого курса. Надеюсь, к следующему курсу мы сможем поправить твои успехи в Зельеварении в лучшую сторону. Иначе я потеряю гордость как преподаватель и Зельевар. Чтобы не суметь достойно обучить сына Т.Р., отличного Зельевара, нужно быть ничего не умеющим идиотом! Если возникнут какие-нибудь трудности или проблемы, обращайся. Пришли мне сову. Хотя, даже если ничего не произойдёт, можешь написать мне. Правда, не думаю, что разглагольствования со мной могут быть тебе интересны.
Северус Снейп.»
Текст неожиданно полученного письма видел и Драко, который прочитал его, оперевшись подбородком о плечо Гарри, отчего данную часть тела мальчика тянуло вниз, словно на неё упал кирпич. — Ого, да крестный стал каким-то... как же это слово?.. А, точно! Сентиментальным, — прокомментировал Малфой послание Зельевара. — Драко, ты мне сейчас плечо раздавишь, — простонал тихо лжегриффиндорец. — М? Правда, что ли? У меня такой тяжёлый подбородок? — вопросительно-иронично выгнул бровь дугой слизеринец, но все же убрал голову с отдавленного плеча. — Кстати, твои волосы... — заметил Драко, вглядываясь в темные вихры, которые стали заметно больше по массе, чем во время зимних каникул. — Отросли? Они у меня быстро растут. И я тебе обещал, что буду их отращивать, пока они не станут как у мистера Малфоя! — Пха-ха! Отец облысеет от зависти, — зажимая рот рукой, прохихикал Малфой. — Ему до таких кудрей, как крестному до дурацкого образа Дамблдора. — Хах, все может быть... Тем временем на другом конце купе начался другой разговор. Гермиона все время хмурилась, детальки в ее голове не хотели складываться в единый механизм. Шестерёнки странным образом не подходили друг к другу. — Аври, — позвала она подругу. — Да? — Это заклятие... Я давно хочу узнать... как ты… вы с Орионом можете использовать такую сложную магию? Вы ж даже не были на первом курсе, но уже также могли расширить пространство. Я не понимаю... — Ох, это... — Спалились, сестренка, — гнусно провыл Орион, слушая разговор с неподдельным интересом, как и остальные ребята. — Это не мы спалились, а Миона слишком многим интересуется, — надулась Блэк, желая прожечь брата глазами. — Герми, — обратилась она к девочке. — То, о чем говоришь ты, и то, что я сделала несколькими минутами ранее – разные вещи. Об этом заклинании не должен знать никто. Ему меня с Ори научил наш с ним, Драко... короче говоря, с большинством людей из этого купе, родственник, приехавший как-то из России. — О, вот тут приостановись, Аври! — воскликнул Блэйз. — Дракуся, — проворковал он, чем в момент выбесил Малфоя. — Ты меня как-то раз спрашивал в начале года, откуда я «Барсика» взял. Так вот. Помнишь, этот ваш родственничек в Малфой-мэноре гостил? Я тогда к тебе в гости заходил. А кота его помнишь? Полукниззла того. Белого, пушистого и с крайне скверным характером. Ну, шипел на всех и только к хозяину ластился. Кличку его помнишь? — Нет, но... «Барсик», я полагаю? — мрачно предположил Драко. — Угу, — с широченной лыбой кивнул Забини. — И чем же мы похожи, друг мой? — елейно спросил блондин. — М? Вообще-то, я, пока кота описывал, все и сказал. Драко взъерепенился, но промолчал, лишь многозначительно вперившись в Блэйза взглядом. — Так вот, — прокашлялась Аврора. — Наш далекий русский родственник придумал упрощенную версию этого тяжелого заклинания. Так уж вышло, что для кого-то эта новая версия слишком легка в исполнении. Так получилось и со мной... и с братцем... Вот... Он у нас вообще чудаковатый, своеобразный такой… наш русский дядюшка что только не выдумывал. — Как интересно! — пробормотала Грейнджер восхищённо. — Так хочется встретиться когда-нибудь с этим вашим родственником! Он наверняка очень умный и сильный маг! — Ты права, Герми, — как-то нервно хихикнул Орион. — Только вот... он не только сильный и умный, но еще и, как сказала сестренка, чудной… Наш страшный кошмар.***
До прибытия на вокзал Кингс-Кросс оставалось меньше получаса, когда Драко внезапно осенило: — Мерлиновы подштанники! — мальчик хлопнул себя по лбу. — Я ведь чуть не забыл! Эребос! — Кто? — непонимающе переспросили Рон и Блэйз. — Не помните? Дракон-прародитель, из-за которого я свалился в обморок на несколько дней! Гарри, помнишь, я говорил, что он просил передать его слова мистеру Люпину? Вот о чем я чуть не забыл! — О, и правда, — ответил медленно Поттер. — Да, ты рассказывал об этом, — задумчиво подтвердила Аврора, роясь в своей памяти. Вскоре поезд остановился. На платформе стояли сотни людей. Родители, опекуны, младшие сёстры и братья студентов школы чародейства и волшебства толпились, смотря на поезд, откуда уже начинали махать руками дети и подростки. Переодевшиеся в маггловскую одежду, студенты начали выходить из поезда, таща тележки с чемоданами и ища свои семьи. То, как энергично дети носились со своей ношей по всей платформе, навевало мысли о том, что что-то тут не чисто, и это вообще не дети, а маленькие сильные монстры. Нарцисса, Люциус и даже Кассиопея Малфой стояли рядом с Ремусом. Аврора, Орион и Драко, протащившие за собой Гарри, поспешили к ним. — Папа! — крикнула радостно Аври, кидаясь в распахнутые объятья. Остальные ребята остановились рядом. — Здравствуйте, отец, мама, Кассиопея, — поздоровался Малфой-младший, держа Поттера за руку. — Ой, братик Драко, а это и есть твой партнёр? — восхищённо шепнула Кассиопея, рассматривая Гарри. Мальчик смущённо потупил взгляд, не осмеливаясь поднять глаза на членов семьи любимого вейлы. — Да, — стушевался блондин, теряя всю свою пафосную официальность. — Отец, как ты, наверное, уже знаешь, это Гарри Поттер... — Здравствуйте, — поздоровался все же Гарри. — Очень приятно познакомиться с Вами лично, мистер Поттер, — произнёс в ответ Люциус. — Что Вы... Гарри, просто Гарри... — смущённо до невозможности отозвался Поттер, по большей части слыша только своё бухающее в груди от страха и волнения сердце. — Гарри... — вторил ему Малфой-старший, придавливая мальчика голосом и взглядом к платформе. — Люциус, перестань! — тихо шикнула на мужа Нарцисса. — Гарри уже так волнуется! Не пугай его такими интонациями! — женщина перевела взгляд на сына и его партнёра. — С возвращением, Драко. Гарри, приятно с тобой познакомиться. Я мама Драко, моё имя Нарцисса. Если хочешь, можешь звать меня «тётя Нарцисса». К чему эти официальности с «мистерами», «миссис» и им подобными обращениями. Мы уже практически одна семья. А вот этот мужчина, кажущийся скользкой и противной до ужаса язвой, мой муж, Люциус. Зови его «дядя Люциус» или «дядя Люци». — Нарцисса! — тихо, обречённо простонал Малфой-старший. — Какой "Люци"? Угх... — мужчина упёр три пальца в висок, покручивая. Ему упорно казалось, что таким образом жена мстила ему за «все хорошее». — Папочка! А Гарри может остаться у нас в поместье? — вдруг спросила Кассиопея, дергая Люциуса за край одежд. — Касси? — озадачено уставился на дочку мужчина. — Зачем это тебе? — Он мне понравился! Я хочу с ним поиграть! А ещё, он ведь невеста братика? — Ну, — тут уже замялся Драко. — Я... Мы точно не уверены... отец... но кажется... что невеста тут... я... — Малфой-младший почувствовал, как надоедливый жар заливает лицо, и отвернулся к Гарри, пряча красные щеки у него на плече. Люциус промолчал. Покрывать благим матом все и вся он будет не сейчас. Потом. Дома. В Малфой-мэноре. В комнате, где его ждут его верные собеседники: виски и ковёр из медвежей шкуры. Эти товарищи уже многого наслушались. На всякий запасной случай у Малфоя в запасе был ещё и Северус Снейп. Его личный незаменимый Северус Снейп. — Отец, мы пока отойдём, — пробормотал Драко и потянул Гарри вбок, туда, где стояла семья Блэков. — Нам нужно к мистеру Люпину. Ошарашенный Люциус, находящийся в ступоре, даже не отреагировал, лишь проводил взглядом удаляющиеся фигуры мальчиков. На лице его эмоции никак не отразились, за исключением нервно дрогнувшего уголка губ. — Мистер Люпин! — крикнул Гарри. — О, привет, Гарри, — улыбнулся ему мужчина. — И тебе привет, Драко. — Мистер Люпин, нам нужно кое-что Вам передать, — сказал Поттер. Ремус насторожился. Гарри рассказал, что случилось во время обучения в Хогвартсе. С каждым словом о пробуждении наследия дракона Люпин становился все более напряженным. — И вот, к чему я это говорю. Дракон-прародитель, Эребос, попросил Драко передать Вам его слова. — «Тот день придет на год грядущий на месяц заключения сделки», — процитировал Малфой. Оборотень был бледен. — Спасибо, мальчики. Я понял, — Ремус кивнул и улыбнулся. — Ладно, — резко перевёл он тему. — Вы говорили, что у Вас много новых друзей. Ну и где же они? — О, — отозвался Орион. — Они вон там. Там Рон, Фрэд, Джордж, Перси и их сестра Джинни, правда с ней мы еще не знакомы, и родители... там Блэйз, а вон там – Тео. Не вижу Гермиону... Хм, Гарри, а где твоя тётя? — Ой! — зажал рот рукой Поттер. Ему сделалось дурно. Он забыл о тёте Петунии! А она вот стояла около входа на магическую платформу, выглядывая нужную вихрастую макушку из толпы. — Мне нужно к ней подойти! Драко, ты пойдёшь со мной? А вы? — обратился мальчик к Малфою и Блэкам. — Пойдем, — ответил Орион, Аврора и Драко согласились с ним, побежав следом за Гарри, который махал тёте с кузеном рукой и звал: «Тётя Петуния! Большой Ди! Я здесь!» – пока родственники не заметили его. Поттер познакомил тетю с Драко. Аврору и Ориона Петуния, конечно же, помнила ещё со встречи в кафе. Позже их нашли Рон со своей семьёй и Гермиона. В глазах пестрило от такого количества рыжих голов. Молли Уизли приветливо улыбалась ребятам, здороваясь с ними: — Здравствуйте, я мама Рона, Молли. Гарри, как тебе свитер? — Спасибо, миссис Уизли. Он очень тёплый, — улыбнулся в ответ лжегриффиндорец. — Здравствуйте, миссис Уизли, — сказала Петуния, вороша рукой волосы на голове племянника. — Я тётя Гарри. — О! Приятно с Вами познакомиться! Вы же тётя со стороны матери? Значит, миссис...? — Уже снова мисс. Петуния Эванс, — слегка улыбаясь, представилась женщина. — Мне тоже приятно познакомиться с Вами. Петуния перевела взгляд на Драко, всматриваясь в него, потом на Гарри и застыла, задумавшись, из-за чего на ее лбу появилась складочка. — Тётя Петуния? — позвал ее Поттер. — А? Да, ты что-то хотел, Гарри? — Нет, просто... ты так странно замерла. — Просто думаю, милый. Ты говоришь, что Драко – могу же я тебя так называть...? – твой... друг. Но... вот что странно, так это то, что вы стоите слишком... близко. И я вижу, что ваши руки переплетены у вас за спинами... Гарри, ты ничего не хочешь мне сказать? После слов мисс Эванс на мальчиков обратили пристальное внимание Молли и Артур, а также Дадли. — Эм, понимаешь, тётя, — замялся Гарри, играя с Драко в гляделки, будто разговаривая с ним без слов. — Так получилось... Эм... как же это сказать? — Ммм, — протянула Петуния, подняв брови, которые тут же приняли форму высоких дуг. — А не хочешь ли ты сказать мне, милый мой племянник, что Драко – твой магический партнёр? — ЧТО?! — воскликнули одновременно и сами мальчики, и Уизли. — К-как ты догадалась, тётя Петуния?! Откуда ты...? — Ммм, ну, я знаю все о твоих родителях, Гарри, — сказала женщина, показывая три пальца. — Вот значит как... — дошло до Поттера, и он уставился на тетю во все глаза. Все же она знала! Она все знала! Как и сказал отец! Ему просто ни о чем не говорили! Вскоре изумлённые выражения исчезли с лиц. Взрослые пообщались ещё немного, потом к ним подошли Ремус и Малфои. Последних Петуния, естественно, знала только понаслышке от сестры, потому они тоже представились друг другу. Вообще этот день женщина окрестила днём «массовых новых знакомств», так как давно она не узнавала стольких людей разом. Нотты и Забини быстро ушли с платформы, не подходя ни к Малфоям, ни к семьям лжегриффиндорцев. Блэйза мать в срочном порядке потащила на важную встречу с «одним очень важным магом», а Теодора отец отвёз домой, рассказывая, что его не будет два дня, и мальчику придётся коротать эти деньки в одиночестве угрюмого поместья. Уизли попрощались со всеми и пошли домой первыми. Молли в последний раз посмотрела по-доброму на Гарри и сказала, что их семья будет рада, если мальчик решит посетить их дом, Нору, этим летом. Ремус то и дело поглядывал на часы и в конце концов с грустной улыбкой, выражающей искренние извинения и нежелание куда-либо идти, Люпин пожелал всем хороших каникул, растворяясь в толпе с Авророй и Орионом. Близнецы напоследок крикнули, что обязательно будут писать. Гермиона поспешила обратно к родителям, которые ждали ее у входа на платформу с маггловской стороны, помахав рукой оставшимся друзьям и попрощавшись с их семьями перед уходом. Остались только Драко и Гарри, которые обнялись, не желая расставаться, но все же разошлись каждый в своём направлении. Нарцисса пригласила Поттера погостить у них в Малфой-мэноре через неделю и потрепала будущего родственника по отросшим вихрям на голове. Мальчик-Который-Выжил решил, что непременно воспользуется этим приглашением.***
— Гарри, помнишь, о чем я писала в письме на Рождество? — спросила Петуния, когда заходила в дом с детьми. — Да. Что-то про ещё один подарок, который не получится прислать, — откликнулся Гарри, недоверчиво косясь на тётю. — Верно, — кивнула женщина, доставая из кармана платья золотистого цвета ключик и отдавая его Поттеру. — Эм, и его нельзя было прислать?.. — нахмурился в непонимании мальчик. — Ха, конечно нет. Гарри, помни, что, если есть ключ, есть и замок. — То есть... это ключ от...? — Комнаты! От твоей личной комнаты, Гарри! Я смогла накопить денег на ремонт, и теперь у тебя есть личная комната! Ты рад? Ведь до этого ты делил комнату с Дадликом. — Спасибо, тётя! — глаза Гарри засветились радостью. — Но... где же она? — Помнишь ту вечно закрытую дверь, ведущую в комнатушку, служившую нам чем-то наподобие склада? Она довольно просторная, хочу тебе сказать! Хотя, о чем я говорю? Ты сам просто обязан это увидеть. Женщина повела племянника к подарку, сказав Дадли пока что помыть руки. — Смотри! — произнесла она, указывая на чистую белую дверь, на которой висела табличка с именем «Гарри». — Открывай же скорее, милый! Мальчик вставил ключ в замочную скважину и повернул его. Дверь отворилась, и Гарри ахнул: изнутри помещения стены были покрыты голубыми обоями, на полу лежал ковёр, который не даст замерзнуть, если Гарри вдруг решит пошнырять по комнате холодной ночью босиком, кровать стояла у правой от входа стены, а рядом с ней пристроилась деревянная тумбочка, на которой стоял светильник. У противоположной от входа стены под окном стоял стол со стулом, а рядом с ними, в углу, возвышался шкаф с двумя дверцами. Комната и правда была весьма просторная. Гарри даже сказал бы, что она не уступала в размерах прежней, где обитали оба маленьких жителя этого дома. — Спасибо, тётя! — ещё раз сказал Поттер, обнимая женщину за талию — то есть за то, до чего доставал со своим-то ростом одиннадцатилетнего хиляка. — О, не за что, Гарри, — улыбнулась племяннику Петуния, ероша ему рукой волосы. — Хм, Гарри, а не надо ли тебе подстричься? — Неа! Я теперь вообще стричься не буду, — серьезно ответил мальчик. — Как это так? — озадаченно спросила женщина. — Я буду их отращивать для Драко. Ему нравится в волосах ковыряться, вот истинный будущий парикмахер!