***
Ремус долго откладывал этот разговор. И сейчас он проклинал свою нерешительность и отговорки про то, что Сириус еще не в том состоянии, чтобы здраво воспринимать информацию. Люпин решительно сделал глубокий вдох, стоя на крыльце дома Эвансов, и вошел внутрь. Вечерний воздух остудил его нервы. Время пришло.***
— Привет, — тихо шепнул Ремус, гладя только очнувшегося от дремы мужа по ладони. — Привет, — хрипло отозвался Сириус, улыбаясь. — Ты пришел. — Да. Нам нужно поговорить. Ты не против? Только не беспокойся. Обещаешь, что не будешь делать опрометчивых поступков? — Я… — Блэк слегка нахмурился, понимая, что разговор будет серьезный. И даже подозревал, о чем именно он пойдет. — Я постараюсь. — Хорошо, — кивнул, будто бы сам себе, Люпин, облизнув пересохшие губы. — В общем, проклятье скоро снова вступит в силу. У нас осталось… остался месяц и три дня. — Но почему? Мы же… — Сириус крепко сжал пальцами одеяло, борясь со страхом за ясный рассудок. — Дракон говорил, что это не вечно. И Том предупреждал, что через годы защита падет. Время пришло. Нам нужно найти выход. Я уже даю им все зелья, о которых говорил Том тогда. Я заказал у гоблинов те артефакты, показывающие их состояние. И ты… Ты был нужен мне здесь как никогда. Я хотел… так отчаянно хотел, чтобы ты посмотрел на своих детей до того, как они… как они… не могу этого сказать. Мы должны найти выход, — прошептал Ремус, положив свою ладонь на руку Сириуса. В горле застрял горький ком, перерезающий голос в зародыше своими острыми гранями и не дающий говорить дальше. Сириус еле держал себя в руках, стараясь не сорваться. Все тело дрожало. Он знал, еще в Азкабане знал, что только крайний случай мог побудить Ремуса на подобную авантюру — написание послания. Как оно дошло до адресата, Блэк не знал, но то было совершенно не важно. Важно было то, что оборотень находился в отчаянии. Сейчас, приглядевшись, Сириус увидел на склоненной голове мужа редкие седые прядки, а пальцы, сжимающие его собственные, были тощие, как ветки, и выглядели настолько хрупкими, будто их может сломать даже младенец. Блэк все больше убеждался, что эти годы не прошли бесследно не только для него, но и для Люпина. — Это мы виноваты, Сириус. Это все наша вина. Мы их погубили, — срывающимся шепотом проговорил Ремус. — А ты еще с меня обещание брал… чтоб я не беспокоился, — как можно спокойней ответил ему Сириус. Он пытался вложить в голос былую браваду, какая была у него до Азкабана, но, кажется, ничего не вышло. Его голос против его воли подрагивал. — Мы… я думаю, мы найдем выход. Мы все сможем. Да, Ремус? Мы все сможем. Мы всегда все могли. Правда, Ремус? Я же прав? Посмотри на меня, Рем. Посмотри мне в глаза и ответь, что мы сможем все! — дрожащим голосом продробил слова Блэк, сверля мужа взглядом страшных пылающих глаз. В них снова зарождалось то жуткое, мерцающее лихорадочными бликами безумие. Люпин, увидев преображение мужа, быстро взял себя в руки и, судорожно втянув в себя воздух, ответил: — Ты прав, Сириус, мы все сможем, — Ремус приблизился и поцеловал мужчину в губы, обхватив его шею руками. Медленно отстранившись, оборотень выпрямился и встал на ноги. — Отдыхай. Я пойду. Думаю, на день рождения Авроры и Ориона, я приведу их к тебе. Жди нас через три дня. Спокойной ночи, любимый. — И тебе, — улыбнулся успокаивающийся Сириус, снова ложась головой на подушку. Ремус, тихо попрощавшись с подошедшей к прихожей Петунией, ушел. Ему нужно было пройтись и остудить голову перед трансгрессией в Малфой-мэнор. Скорее всего Нарцисса уже нашла нужного колдомедика.***
В изящное створчатое окно Забини-мэнора застучалась сова. Удивленно вскинув брови, Розабелла открыла путь крылатому почтальону. Кажется, это была одна из сов Малфой-мэнора. И точно: посмотрев на конверт, Забини увидела имя отправителя. — О, неужто Нарси, моя милая Нарцисса! — промурлыкала Розабелла, щекоча пальцем клюв совы и ловко убирая конечность, когда не оценившая подобного птичка угрожающе щелкнула этой частью тельца с вполне определенным намерением. — Не злись, птаха. Держи свое печенье, — достав из упаковки совиное лакомство, Забини положила их перед крылатым почтальоном. Сова решила простить наглого человека за хамское панибратство и принялась за растерзание печенья вместо человечьей плоти. Тем временем Розабелла распечатала конверт и читала письмо. Причем чем ниже сбегали ее глаза по строчкам текста, тем больше она напрягалась. Что ж, раз так сложилась ситуация, леди Забини не может бросить свою лучшую подругу, названую сестру, одну. Придется связаться с родственниками.***
— Доброго тебе вечера, Ремус, — улыбнулась уголками губ Нарцисса. — Если ты хочешь спросить про целителя — да, у меня есть кое-кто на примете. Осталось дождаться, согласится ли он. — И кто же это? — Рафаэль Борджиа. Люпин поперхнулся воздухом. Ему показалось, что он ослышался. Рафаэль Борджиа — известный на весь магический мир целитель, проживающий в Испании. Весьма выдающийся целитель из не менее выдающейся семьи. Он особенно известен как колдомедик, работающий с разумом. Он в первую очередь лечит недуги, охватившие душу и магию. Это идеальный вариант для Сириуса. — Просто… как?! Как ты это сделала, Нарси?! Это же такой знаменитый специалист! — Может, в широком смысле так и есть, но также он родной дядя Розабеллы Забини, моей лучшей подруги, — мягко улыбнулась леди Малфой, хитро сверкая глазами. — Нарцисса… Нарси, ты просто чудо! Спасибо, что ты у нас есть! — расчувствовался Ремус и внезапно налетел с объятьями на женщину. Та удивленно охнула, но нежно похлопала Люпина по спине, как ребенка. Это было каким-то исконно материнским жестом. — Ох, будет тебе, Ремус. Мы же одна семья. Для вас с Сириусом и близнецами мне никогда не будет жалко чего-либо, чем бы это ни было. — Спасибо…***
Пока близкие люди заботились о здоровье Сириуса, весь магический мир беспокоился об его опасности для граждан. Пресса пестрела ядовитыми заголовками и гадкими статьями, в которых упоминались «заслуги» Блэка, за которые того заточили в Азкабан. Аврорат был настороже, Министр рвал и метал. Директор Хогвартса не был исключением. Он также был обеспокоен побегом Сириуса, но совершенно по другим причинам, отличным от опасения магической общественности.***
Какого драккла происходит? Почему он бежал? Зачем? И как? Как он смог обойти дементоров, охрану и переплыть такое огромное расстояние? Я не удивлюсь, если он уже издох от истощения! Это было бы лучшим вариантом из всех возможных. Но главное не это! Отбросим безалаберную систему безопасности Азкабана, имеющую, как выяснилось, какие-то недостатки! Как Блэк сбросил мое заклятие? Как развеял действие зелья и ментального воздействия?! Он не должен был и думать о побеге, он полностью винил во всем произошедшем себя и должен был довести себя до состояния недееспособного овоща еще лет пять назад! Что пошло не так? Я ведь все учел! С мамашей он не ладил, отец умер и я озаботился, чтобы братец последовал за ним в мир иной! Поттеры скончались, а Люпин… всего лишь какой-то Люпин! Обычный школьный друг, приятель. Он не мог заставить его бороться! Нужна более крепкая мотивация, чтобы разорвать все то, что держало его в застенках. По сути, ничто его не держало здесь, он все потерял. Больше не осталось людей, ради которых эта псина продолжила бы существовать. Только если Гарри… Крестник. Но и это не то — я же убедил его, что мальчишка будет расти в безопасном месте. А уж под действием заклятия это точно должно было его убедить! Близнецы с фамилией Блэк. Нет, они не могут быть его детьми, это что-то за гранью фантастики! Блэк не был в браке, а будь дети бастардами — не смогли бы носить фамилию отца и не были бы приняты в род. Сириус хоть и был раздолбаем, но почурался бы нарушать традиции и законы своей семьи. Это вопрос воспитания! Что еще? Если ничто не вызывало в нем сильных положительных чувств, то… может, отрицательные? Петтигрю. Но с чего ему вспоминать о нем? Что бы это могло быть. Точно. Министр приносил в Азкабан газеты. Но что Блэк мог там увидеть? Так, один выпуск должен был быть у меня где-то… Вот. Обычные статьи, колдофото… Именно! Колдофото! Эта крыса. Уизли. Крыса. Крыса — это Петтигрю. Каким-то невероятным образом Блэк узнал его в этой драккловой крысе. И взбесился. Значит, он сбежал для мести Петтигрю. А значит, он лично прибудет в Хогвартс, чтобы убить крысу! Крыса сидит на руках Рона, следовательно, Блэк мог предположить, что мальчишка возьмет грызуна с собой в школу. Что ж, тогда нужно принять наблюдательную позицию и ждать. Он точно заявится сюда. И будет просто прекрасно, если здесь и помрет. Нужно позвать дементоров охранять замок в этом году.***
— Что думаешь, Фоукс? Нас ждет один очень напряженный учебный год? — хохотнул директор, проводя пальцами по голове феникса. В ответ тот удрученно курлыкнул, таким образом одновременно соглашаясь и показывая, что без основного зачинщика всей сети интриг таких проблем не возникло бы. Но, к сожалению, сам Фоукс не мог с этим ничего поделать. — Какой же ты все-таки умный, Фоукс. «В трудный момент к каждому Дамблдору прилетает феникс», да? Фантастически полезное предание, не так ли, Фоукс? Ты так не считаешь? Феникс промолчал и лишь наклонил голову на бок, укоризненно смотря своими мудрыми глазами в глаза мага. — Но что-то подсказывает мне, что не ко всем Дамблдорам является феникс в «трудный момент». Что? Наверное, личный опыт. Ведь можно же момент гибели считать «трудным моментом»? Даже возникает вопрос: феникс может быть любой, или же только ты, Фоукс? Феникс один или их несколько? Ведь будь только один феникс, способный помогать Дамблдорам, стало бы ясно отсутствие подобных фамильяров у братьев и сестер владельца оного. Очень интересная теория, не так ли? Жаль, ничем не подтвержденная. Просто старческие домыслы, вряд ли совместимые с реальностью. Фоукс тихо грустно курлыкнул и сделал вид, что заснул.