***
Когда время, проведенное Гарри и Драко в доме Люпина подходило к концу, произошло два события: во-первых, пришли письма от Гермионы и Блэйза, во-вторых, ребята, посоветовавшись с Регулусом и Фенриром, определились с местом, где можно будет тренироваться летом. В своем письме Блэйз кратко рассказал про визит к Ноттам, о котором раньше упоминал Теодор. Забини пожаловался, что Нотт — плохой хозяин, потому что оставил гостя развлекаться в компании клубка ниток. Что бы это могло означать, ребята так точно и не решили. Так же, как и Теодор, вскользь Блэйз упомянул о предстоящей поездке в Венецию. Приоткрыв завесу тайны, Забини решил написать, что его отчим скоропостижно скончался в понедельник, а потому в эту замечательную поездку он отправится только с матерью. Гермиона же в своем послании постаралась как можно подробнее ответить на вопросы друзей. Они спрашивали, не хочет ли Грэйнджер погостить у кого-нибудь из них. Драко настойчиво предлагал Малфой-мэнор, обосновывая это тем, что они с Гарри отправятся туда после визита к Блэкам, а сами близнецы спокойно могут посетить поместье Малфоев. Гермиона приняла эту идею с энтузиазмом. Девочка отвечала, что также скучает по друзьям, как и они по ней. Гермиона писала, что в Лондоне на неделю организовали эксклюзивную выставку современного искусства, на которую она сходила с родителями. Как отозвалась об этом событии Грэйнджер, ее творения с выставки особо не впечатлили, но она считала, что Авроре могли бы понравиться многие экспонаты, ведь ее чутье в этом направлении было сильнее, чем у Гермионы, больше склонной к точным наукам.***
Через несколько дней Гарри и Драко отбыли в Малфой-мэнор. Регулус и Фенрир обещали появиться там позже, чтобы поговорить с Люциусом о зале для занятий. В мэноре из Малфоев находились только Люциус и Кассиопея. Нарцисса и Мелисса были полностью поглощены заботой о Друэлле и не планировали возвращаться в Великобританию раньше, чем через полмесяца. — Драко, Кассиопея, — обратился к детям за обедом Малфой-старший, — Ваша мать хочет видеть вас в Блэк-мэноре в следующую среду, — уведомил он их и продолжил аккуратно разрезать мясо на своей тарелке. — Это связано с вашей бабушкой Друэллой. Гарри не знал, что происходит в семье его партнера, а потому лишь молча переводил взгляд с отца семейства на его детей и обратно. Если Малфой-младший посчитает это нужным, он все равно расскажет ему позже. А на нет и суда нет, так размышлял Поттер, понимая, что у всех могут быть свои семейные тайны. После обеда Люциус ушел в свой кабинет, чтобы продолжить разбираться в бумагах Министерства — недавно через Северуса Том дал ему задание. До возвращения Волдеморта еще несколько лет, однако ничто не мешает его людям начать готовить почву для этого события. Кассиопея пошла прогуляться в сад вместе с братом и Гарри. Ей было одиноко в этом большом поместье: Мелисса и мама уехали, подруг у нее было мало, но и они не могли составить ей компанию, так как были заняты с репетиторами. Сама Кассиопея была исключительно умным, но добродушным ребенком: программу она осваивала в рекордные сроки, пускай многие из тем не интересовали ее от слова «совсем». Девочка не имела желания лезть в политику и в настоящем, и в будущем, ее мало привлекала история магического мира, заключающаяся в войнах и министерских переворотах, появлении Темных и Светлых Лордов и открытиях опаснейших артефактов и зелий, перевернувших ход целых столетий. Она была далека от всего этого, потому, освоив базовый минимум по этим предметам, упросила родителей отказать репетиторам в занятиях с ней. Поэтому летом этого года она была в половину свободней, чем раньше. Управлению поместьем и бытовым чарам ее учила мама, но сейчас Нарциссы не было в мэноре. Профессор по этикету и классическим танцам, очень строгая дамочка, утягивающая свои черные с проседью волосы в очень тугой пучок, с середины июня проходила лечение в Святом Мунго: кажется, кто-то угодил в нее каким-то неприятным заклятьем. В общем, расписание Кассиопеи на неделю было полностью свободно, исключая занятия по французскому по вторникам и пятницам. — Эта Гермиона, о которой вы говорите, это девочка, которая была на твоем дне рождения, братик? — спросила блондинка, прислушиваясь к разговору юношей. — Верно, — подтвердил Драко. — Та, очень кудрявая. — Ненужное уточнение, Драко, — протянула Кассиопея. — У тебя на празднике было лишь две подруги, одна из которых — Аврора. Естественно, я говорила про вторую. — Да-да, не занудствуй, Касси. Лучше скажи, что ты тут делаешь? Чего увязалась за нами? — А ты против моей компании? — похлопала ресницами Малфой-младшая, изображая оскорбленную невинность. — Мне скучно одной. Почему я не могу прогуляться с собственным братом? Тем более тут Гарри, с которым мы так редко видимся, а я хочу с ним дружить, — задрав носик, высказалась девочка, бодро шагая в ногу с ребятами. — Не лезь к Гарри, коварная мелочь, — пробормотал Драко, на что Гарри прыснул в кулак, а сам Малфой получил от сестры тычок пальцами в бок. — Сам ты мелочь, братик. Вечно, как скажу что-нибудь про Гарри, так ты на меня нападаешь. Рявкаешь как шишуга на маггла. — Потому нечего тебе ничего говорить про Гарри, Касси. Он мой, — продолжил бормотать блондин. Гарри устал смеяться, а потому притянул партнера к себе за плечи, ласково потрепав за них. — Драко, ну чего ты взъелся на сестру? Вы же родные друг другу люди, не ссорьтесь из-за таких мелочей. Я не хочу быть причиной конфликта, это неприятное чувство. — В том-то и дело, что родные, — поджал губы Драко. — Практически один человек, не отличишь. Поттер удивленно воззрился на любимого, пытаясь понять, в чем конкретно проблема. Приняв во внимание его слова и посмотрев на Кассиопею, он, кажется, понял: брат и сестра были похожи практически как две капли воды, разве что волосы девочки были намного длиннее, а в глазах серебро было повсеместно пронизано голубыми росчерками — это девочка взяла от матери. Гарри подумалось, что в будущем она станет еще больше походить на Нарциссу, в то время как в Драко должна окончательно раскрыться ледяная красота Люциуса. И вот тут, в середине своих размышлений, ему показалось, что он нашел причину поведения Малфоя-младшего. Стоит собрать в кучу все собственнические замашки блондина по отношению к Гарри, то недоразумение с маггловскими друзьями Поттера, когда его возлюбленной была названа Кассиопея, поведение Драко на его дне рождения год назад и нынешние слова о сходстве, как получается единственный верный вывод: — Ты так сильно ревнуешь меня к своей сестре? — изумленно прошептал Поттер так, чтобы его услышал только партнер. В ответ Малфой возмущенно уставился на него, не спеша отвечать. — О чем вы там шепчетесь? — тут же поинтересовалась Кассиопея. — Гарри, расскажи о вашей подруге Гермионе! Она же собирается погостить у нас, правда? — Ты хочешь и с ней подружиться? — сразу спросил Гарри, сжимая в руке ладонь Драко, который, казалось, от этого действия чуть успокоился. — Почему? — Ну-у, для этого есть несколько причин. Во-первых, она девочка, а с девочками мне общаться интереснее, чем с мальчишками, во-вторых, она дружит с вами, а значит она чем-то вас зацепила, что-то в ней есть. — Почему ты так решила? Может, мы просто захотели с ней общаться? — поинтересовался Поттер, поглаживая большим пальцем тыльную сторону ладони партнера. — Ах, точно, ты же, наверное, не в курсе, — опомнился Драко. — В курсе чего? — Все дело в Орионе и Авроре, — опередила брата Кассиопея. — Братик, ведь остальные ваши друзья присоединились к вам изначально с согласия Блэков, так? — Да, — подтвердил Драко, а Гарри недоуменно смотрел на них, ожидая разъяснений. — Понимаешь ли, Гарри, у близнецов Блэк, особенно у Авроры, очень развито чутье. Это не просто интуиция, но также и сильный дар предвидения, — пояснила девочка. — В общем, Касси пытается сказать, что если Ори или Аври… особенно Аври… выберут кого-то себе в друзья, то в этих людях можно не сомневаться. Они предвидят, как поступить лучше, на интуитивном уровне. Это что-то выше нашего понимания. Кстати, на третьем курсе добавятся предметы по выбору, если ты помнишь. Думаю, если Аври выберет Прорицания, она будет получать одни «Превосходно». Если она или Ори решат развить свой дар, то они смогут стать полноценными предсказателями, как Трелони, что преподает у нас в Хогвартсе, — поведал Малфой. — И почему ни ты, ни Аври с Ори об этом раньше не упоминали? — задал закономерный вопрос Поттер. Они проучились вместе два курса, но слышал он об этом впервые. — Близнецы это особо не афишируют и пока не зацикливаются на этом, потому и я решил не поднимать эту тему. Вообще, если бы Аври и Ори захотели, они бы рассказали. Как видишь, повода не было, хотя они часто намекали на свое предвидение. Припоминаешь? — Кажется, да, — кивнул Гарри, прокручивая в голове разные моменты их совместного времяпровождения с близнецами. — Но почему у них такие силы? Это же не обычный дар? — Он редкий. Не настолько, как владение парселтангом или метаморфизм, но достаточно, чтобы встречался он нечасто и при соблюдении определенных условий. Предупреждая вопросы, поясню: одним из условий — и самым главным — является родословная. Дар передается по наследству. — То есть, у вас он тоже мог бы проявиться? — Нет-нет, — покачал головой Драко. — Этот дар пришел к близнецам не от Блэков, а от Люпинов. А точнее от прабабушки близнецов. Ей была знаменитая шотландская предсказательница Эдна Эберкромби, о ней написано в нескольких книгах об исторических личностях. Если захочешь, только скажи, и я найду тебе для чтения эти книги в библиотеке. Мистер Люпин сам бы не узнал о подобном родстве, если бы не сделал проверку крови. — Что такое проверка крови? — спросил Поттер. Малфой странно покосился на него, но тут же тряхнул головой, будто опомнившись. — Все забываю, что ты рос с магглами. В общем, слушай: существует несколько видов проверки крови. На одной проверяют наличие крови магических существ в волшебнике, на другой же определяют его родословную, связь с магическими родами. Чаще эти проверки проводят комплексом и не разделяют — мало ли что может обнаружиться. — А где? — В нашей стране - в особом отделении больницы Святого Мунго при участии гоблинов Гринготтса. — Но причем тут гоблины из банка? — Тут все просто: гоблины не вмешиваются в дела волшебников, но полностью контролируют банковскую систему. У них в банке множество хранилищ чистокровных родов. Им выгодно знать, есть ли в волшебнике кровь того или иного рода, так как иногда они, эти рода, прерываются, годами не находят других наследников, которые могли бы претендовать на богатства рода. Поэтому уже множество веков действует традиция: волшебники, по достижении четырнадцати лет, проходят проверку, проверяя свое генеалогическое древо, а в шестнадцать-семнадцать выясняют связь с магическими существами. Помимо того, что гоблинам нужно отслеживать наследников родов, с которыми они сотрудничают, есть еще одна причина, почему они участвуют в проверке — они единственные магические существа, которые легально поддерживают связь с волшебниками, они знают секретные ритуалы, позволяющие проводить такие проверки и обучают им колдомедиков. — Но почему тогда гоблины сами не занимаются этими проверками? — У них куча дел помимо возни с людьми, — хохотнул Малфой. — Основная работа гоблинов — банк, они все делают на благо банка и своей расы. Так что колдомедики сами проводят ритуалы, а потом вызывают ответственного гоблина, что рассматривает свитки с данными и вызывает поверенных найденных в древе родов для разговора с клиентом. После этой проверки на родовом гобелене в банке и в родовом поместье появляется имя прошедшего ритуал волшебника. Гобелены — это тоже атрефакты гоблинов, очень сложные, и именно благодаря ритуалу проверки крови на них появляются данные о маге. Все взаимосвязано. — Как все у вас сложно, — выдохнул Гарри, потирая затылок. — Не «у вас», а «у нас», Потти, ты тоже волшебник! — А если бы сейчас разговор не зашел, когда бы я узнал, что такие проверки нужно где-то делать? Из-за этого у меня возникает вопрос: а как магглорожденные волшебники могут узнать об этих проверках? Вдруг, у них дальние предки — какие-нибудь великие маги, а они и не в курсе? Об этой проверке рассказывают в Хогвартсе? — Пф-ф, нет, конечно. Стоило Дамблдору стать директором, там многие обычаи и традиции волшебного общества впали в немилость. И проверки — тоже. Поэтому большинство про них не знает. — А тебе родители рассказали, как они проходят? — Да, — согласился Драко. Кассиопея, молча идущая рядом, продолжала прислушиваться к разговору мальчиков. — Отец проходил обе в положенном возрасте. Что он на них выяснил, я не в курсе. Он не рассказывает об этом, всегда тему меняет или не считает нужным удостоить собеседника, то есть меня, ответом. — Братик, а мне казалось, ты умнее, — сощурилась девочка, внимательно глядя в глаза брата. — Неужели у тебя нет совершенно никаких предположений, что он мог там выяснить? Малфой ответил сестре цепким взглядом. — Предположим, кое-какие мысли по этому поводу у меня есть. — Тогда поделись ими с нами, тут все свои. А в ответ я расскажу то, что вижу я. — Как тебе угодно, — сдался блондин, взмахнув свободной рукой. Теперь пришла очередь Гарри прислушиваться к разговору Малфоев. — Во-первых, я думаю, одно то, что отец скрывает эту информацию, говорит о том, что что-то с результатами не чисто. Во-вторых, я никак не смог бы родиться активной вейлой, если бы в моих родителях не текло и капли крови вейл, следовательно, скорее всего, кто-то из моих предков и со стороны отца, и со стороны матери, был вейлой. Даже я, не разбираясь в тонкой науке колдомедицины, могу логически дойти до такого вывода. Больше ничего сказать не могу. Отец — не активная вейла, но и не обычный волшебник, а результаты проверки он скрывает. Все. Касси, есть, что добавить? — Ты сделал правильные выводы, Драко. Я пришла к тому же, — одобрила ответ брата Кассиопея. — Но у меня есть, что добавить, так что не нужно так насмешливо на меня поглядывать. Не недооценивай меня из-за того, что я младше тебя. — И в мыслях не было, — протянул Драко. — Будем считать, что я тебе поверила. В общем, ты, скорее всего, не замечал, так как раньше предпочитал проводить время с друзьями или просиживать за книгами… не важно. Я пытаюсь сказать, что ты не сильно интересовался происходящим в нашем доме. А потом и вовсе уехал в Хогвартс и практически перестал появляться в мэноре. Но неужели ты не замечал ничего необычного? — О чем конкретно ты говоришь? — нахмурился Драко. — Об отношениях в нашей семье. Ты прекрасно знаешь, что у наших родителей был брак по расчету, и ничем иным за прошедшие годы он стать не мог. У наших родителей теплые семейные отношения, но они больше напоминают друзей или брата с сестрой, как мы с тобой. Но они не любят друг друга, как супругов. Так задай себе вопрос, Драко, кто еще негласно является частью нашей семьи? Кого всегда рада видеть в мэноре матушка и к кому по первому зову бежит отец? Драко замер, а потом его лицо вытянулось. Он вытаращился на сестру, как будто узрел восьмое чудо света. — Я, конечно, давно догадывался, что крестный — любовник отца, но, так как ты навела меня на мысль о нем при разговоре о результатах отцовской проверки крови… — Именно, братишка. У меня есть некоторые основания подозревать, что наш отец и твой крестный — так же как и вы с Гарри, являются магическими партнерами. Есть, конечно, пара моментов, которые ставят эту теорию под сомнение, но я на восемьдесят процентов уверена в своей правоте. Гарри был ошеломлен информацией, которую только что услышал. Он тоже порой думал о том, что Снейп и Малфой-старший могли иметь определенного рода связь, но слышать подобное прямым текстом от детей одного из участников этих дум, было неожиданно. — Но ведь профессор Снейп любит Лили Эванс, — вклинился, когда в разговоре образовалась пауза, Поттер. — Да, Гарри. Я слышала об этом. И это как раз один из тех моментов, которые ставят под сомнение мою теорию. Я читала одну книгу о магическом партнерстве, где было сказано о том, что те, у кого образуется подобная связь, не могут полюбить никого, кроме партнера по узам. Так что это выбивается из колеи. Ой, смотрите, большая темная туча надвигается, — воскликнула девочка, посмотрев на небо. — Давайте пойдем обратно к мэнору, а то можем не успеть спрятаться от дождя. Пройдя половину пути обратно в молчании, ребята обдумывали произошедший диалог. Наконец Драко, глубоко вздохнул, решил заговорить: — Слушайте, отношения наших родителей и других людей — это не наша проблема! Давайте забудем об этом на время. Итак, с чего мы начинали этот странный разговор? Ах, точно. Аври и Ори. В общем, знай, Гарри, способности близнецов были оценены даже моими родителями в их раннем детстве. Поэтому, когда я писал про знакомство с вами на первом курсе, я не забыл упомянуть, что ребят одобрила Аврора, да и Орион был не против. Если бы такого не было, родители никогда не позвали бы их на мой день рождения в то тайное место. Одобрение близнецов Блэк — это своеобразный знак доверия, которого не каждый удостаивается. В общем, поэтому Гермиона заинтересовала Касси. Сестренка, я лично представлю вас с Герми друг другу, но налаживать отношения будете сами, не буду упрощать тебе задачу подсказками. — Ну, бра-а-ат! — капризно и недовольно воскликнула девочка, топнув ножкой. — Драко, ты вредный! — Да, я идеальный старший брат, — самодовольно восхвалил себя Драко, с кривой ухмылочкой выслушивая тираду сестры. Гарри посмеивался, наблюдая за ними и продолжая сжимать ладонь партнера.***
Вечером в Малфой-мэнор прибыли Фенрир и Регулус. Идея устроить для ребят тренировки по боевой магии в одном из залов мэнора под присмотром ответственных профессионалов в лице Блэка и Сивого пришлась Люциусу по душе. Он желал, чтобы его ребенок научился защищать себя в случае угрожающей ему опасности, да и партнеру и друзьям его сына такие навыки не помешали бы. У Регулуса и Фенрира по определенным причинам не было подтвержденного Мастерства в боевой магии, но Малфой не сомневался, что, пожелай они того, смогли бы получить его слёту. Оба этих человека были и остаются приближенными Волдеморта, который всегда ценил их личностные качества и умения. О мотивации самих будущих учеников основам боевой магии Люциус от них лично не узнавал, но догадывался, что бы они могли ему ответить. Драко всегда видел в отце пример для подражания, он очень уважал и любил его, а потому с детства принимал на веру все его наставления и нравоучения. В общем-то, собственной позицией Малфой-младший также был не обделен — об этом тоже позаботился Люциус, замечая у сына появившиеся с раннего детства преданное восхищение во взгляде, направленное на него как на отца. Малфой-старший учил первенца всем важным и правильным вещам, какие только знал сам, но он понимал, что грош этим знаниям будет цена, коли его наследник не будет сам осознавать, во что верит. Люциус заставлял Драко самостоятельно доходить до определенных выводов, выражать свои мысли и был очень рад тому, что взгляды на жизнь сын сформировал во многом похожие на отцовские. Так и свою неприязнь к Дамблдору и многим министерским подлизам, ратующим за «дело света», юный Малфой ощутил не только под грудой отцовских замечаний на их счет, но и самостоятельно наблюдая за их действиями. Касаемо занятий боевой магии, Люциус был уверен, что Драко стремится научиться защищать себя и своих близких магически, ведь в будущем их противники могут не ограничиться одними лишь дипломатическими разговорами. Другие дети, размышлял лорд Малфой, скорее всего, имели схожую мотивацию.***
Устроившись вечером около камина в гостиной с бокалом вина, Люциус смотрел на огонь, планируя дела на грядущий день. Постепенно его мысли перешли к мисс Грэйнджер, которая должна была прибыть с его помощью в Малфой-мэнор с утра. Он подумал о том, что неплохо было бы организовать для Драко и его друзей пару занятий по маговедению — объяснить работу банка и Министерства, рассказать о возможных профессиях на будущее — Люциус понимал, что сын еще мог не задумываться об этом, а его друзья, Гермиона и, как ни странно, Гарри, были далеки от реалий магического мира — они с рождения жили в мире магглов и вряд ли пока осознавали то, что каждому исключительно «магическому» ребенку было понятно чуть ли не на интуитивном уровне с малых лет. Так же большинству детей чистокровных семей не нужно объяснять, какие магические ритуалы нужно проводить и для чего, в то время как магглорожденным и детям из семей, обработанных в последний век политикой Дамблдора это покажется чем-то диким, замшелым и совершенно ненужным. Эти дети не понимают, что магия — это не инструмент, это живая материя. Мать-Магия, как звали ее древние, обладает своим своеобразным «разумом»: кому-то благоволит, кого-то избегает, за ошибки подвергает соразмерному наказанию, а за успехи хвалит и награждает. Она не предвзято справедлива ко всем. Те же так называемые «Предатели Крови» - это те, кто когда-то провинился перед Магией. Обычно, об этом не распространяются, да и детям в таких семьях стараются не наговорить лишнего, чтобы они случайно не поняли все превратно. По этой причине Люциус не был удивлен тому, что Рональд и, скорее всего, остальные дети семейства Уизли не знают об истинном значении этого словосочетания. От клейма Предателей Крови волшебники не становятся прокаженными, а уж тем более — их потомки. Они не несут вреда окружающим и сами не становятся плохими людьми. Единственное, что страдает — их магия. Она очень слаба. Чтобы получить клеймо Предателя, волшебник должен совершить преступление, связанное с волшебной кровью. То же убийство младенца-волшебника, которому не исполнилось года, будет засчитано как грех, достойный этого клейма. Магия не предвзята и справедлива, однако иногда мыслит несколько иными понятиями: она не различает моральной стороны вопроса, а видит лишь совершенные действия, пусть они и произошли под влиянием случайности или ошибки. Люциус не знал, что конкретно послужило спусковым крючком для предков Артура, решившего дальнейшую судьбу рода. Вроде как один из членов рода ненамеренно убил своего племянника, являющегося наследником, которому Магия даровала свое добро на становление главой рода Уизли. Это была чудовищная ошибка, от которой, однако, досталось всем Уизли: они стали практически сквибами. С каждым поколением магия с трудом возвращалась к ним обратно. И вот, поколение семьи, рожденное в чете Артура и Молли, кажется, было в шаге от полного избавления от клейма Предателей Крови. Малфой-старший недовольно скривился, мимоходом наблюдая за переливающимся в бокале вином. Он подумал о народных массах, ущербном стадном мышлении и общественном мнении. В последний век, а точнее после восхода Дамблдора на политической арене, многое было переврано. Даже смысл названия «Предатель Крови» был изуродован до неузнаваемости и пропагандировался в массы. Мол, Предатели Крови — это те, кто не придерживаются теории о чистоте крови, якшается с магглами и заключает с ними браки. Так окольными путями вещал Дамблдор, конечно же, через подставных лиц, которых никак нельзя было связать с ним самим обывателю. Сам же Альбус представлял собой своеобразную оппозицию «темному» мнению, выражаемому с его же подачи. Данная трактовка значения клейма многим пришлась по душе: сами Предатели нашли, чем запудрить мозги своим детям, чтобы не рассказывать правду о провинностях предков. Так частично поступили и Уизли: они, видимо, уклонялись от ответов на вопросы об этом клейме, но местами намекали, что его ношение связано с общением с магглами. Однако везде были погрешности, так же как и в этой трактовке: почему-то редко кто задумывался, что семей, состоящих из магов и магглов или же магглорожденных намного больше, чем тех, кого реально оглашали Предателями Крови. Так же решила пояснить значение этого термина и Нарцисса — точнее, она прямо рассказала о том, что о нем думает большинство современных волшебников — на празднике Драко в прошлом году. Люциус отпил из бокала и откинулся на спинку кресла, лениво разглядывая причудливые языки пламени в камине. Постепенно его мысли перешли к супруге, что в настоящий момент находилась во Франции с безнадежно больной матерью. Нарцисса, конечно, не раскрывала ему подробностей состояния Друэллы, но сам Малфой начинал подозревать нечто неладное. Ему бы хотелось узнать, чем же на самом деле заболела мать жены, раз у нее нет возможности излечиться. Все же она — сильная волшебница. С чего бы ей отходить в мир иной так рано? Хотя, на фоне остальных погибших в относительно молодом возрасте магов, ее предстоящая гибель смотрелась более естественно. Люциус поставил пустой бокал на кофейный столик, щелкнул пальцами, и проворный домовик, не показываясь на глаза хозяину, убрал посуду. Затушив пламя в камине, Малфой ушел в свои покои. Время уже было не раннее, а на утро у него были запланированы важные дела. Люциусу нужен был здоровый крепкий сон и Северус, которого можно было бы обнять. Однако сейчас Малфой предпочитал не мечтать о высоком и неисполнимом, потому решил ограничиться сном.***
Утром, как и было запланировано, Люциус провел в Малфой-мэнор Гермиону. Она старалась сохранить видимость приличий и не крутить головой, с интересом осматривая незнакомое поместье. — Гермиона! — неровным хором воскликнули мальчишки. Гарри широко улыбался, а Драко растянул губы в добродушной ухмылке. — Гарри, Драко! — ответила тем же девочка, подходя ближе к друзьям. — Я так рада вас видеть! — И мы тебя, Герми, — заверил подругу Малфой-младший. — Отец, мы пойдем? — Конечно. Драко, обеспокойся расположением мисс Грэйнджер в гостевых покоях. Буду ждать вас троих к обеду в столовой. У меня есть кое-что для обсуждения с вами. Ребята выразили свое согласие с указаниями лорда Малфоя и поспешили скрыться за дверью. Люциус был рад такому раскладу: он поспешил в детскую, чтобы проверить малышку в отсутствие Северуса. Выслушав домовуху, ухаживающую за Мэрилин, он приказал ей продолжать заботиться о ней в том же духе, и ушел в свой кабинет. До обеда оставалось несколько часов — Люциус точно успеет составить парочку отчетов и отправить ряд писем в Министерство.***
Стоило Драко показать Гермионе комнату, в которой ей придется остановиться, к их компании прибилась Кассиопея. Малфой представил сестру и подругу друг другу, после чего кратко пересказал, чем они занимались вчера. — Кстати, надо бы и тебе рассказать о проверке крови, — высказал мысль Драко. — Вечером устроимся в голубой гостиной или библиотеке, тогда и займемся этим вопросом, — решил он, кивнув самому себе. — Герми, доверь вещи домовикам мэнора. Они уложат их в комнате, а мы все с тобой пока прогуляемся по поместью, мы с Касси устроим тебе экскурсию. Добби, помоги устроить вещи моей подруги Гермионы в ее покоях. — Как прикажете, Драко, — мотнул ушастой головой эльф, через миг левитируя вещи девочки в ее комнату. — Итак, поместье большое, не отставай, а то заблудишься, — протянул Драко, начиная двигаться. Малфои-младшие вели гостей по коридору, кратко рассказывая о предназначении комнат, мимо которых они проходили, — на этом этаже в основном находились различные покои, а потому после второй комнаты Драко перестал открывать двери в них — а также давали справки о вещах, стоящих вдоль стен. Здесь можно было обнаружить ценные вазы, магические портреты или величественные декорации вроде висящих на стене мечей в золотых ножнах. Пока ребята проходили мимо одной из комнат, Гарри невольно замер на миг, прислушавшись. Ему казалось, что он отчетливо слышал детский плач. Он покосился на дверь, прислушался еще раз, но больше ничего не услышал. Юноша мотнул головой, будто смахивая наваждение, и слегка ускорился, чтобы нагнать друзей.