***
Конечно, старым сотоварищам хотелось вытащить Беллатрису из Азкабана законным путем — это бы сразу упростило жизнь и ей, и ее спасителям. К сожалению, из-за одного главы Визенгамота это пока не представлялось возможным, а потому приходилось делать все в обход закона. Операцию было решено провести, как только Малфой-старший раздобыл бы артефакты, отпугивающие дементоров. Такие артефакты находились в числе запрещенных и снабжались ими только человеческие стражи Азкабана, чтоб те смогли избежать разрушающего душу влияния темных тварей. — Как ты вообще смог связаться с каким-то охранником Азкабана? — спросил Регулус, стоя в кабинете Люциуса, облокотившись на спинку кресла, в котором восседал Фенрир. Малфой тонко ухмыльнулся, став похожим на хитрого кота. — Иногда очень полезно иметь должников, друг мой. Когда-то именно благодаря мне он смог получить работу в Министерстве, после чего его отправили в охранники этой тюрьмы. А буквально пару месяцев назад некто ограбил его дом и изнасиловал жену. По своим связям я подсобил ему с раскрытием личности преступника. Охранник, а его зовут Майкл, теперь благодарен мне до гробовой доски. Уж одолжить образец артефакта против дементоров он мне с радостью готов. — Да ты у нас герой, Люциус, — фыркнул Блэк. — Помогаешь безработным, ловишь преступников. Когда только успеваешь! В ответ Люциус лишь растянул губы в еще более масленой ухмылочке.***
У Майкла был выходной. Он встретился с Люциусом в неприметном кабаке на окраине магической улочки в Йоркшире. Сиятельный лорд скрыл свое лицо под глубоким капюшоном длинной черной мантии. Сев за столик у стены и набросив чары отвлечения внимания в паре с заглушающими чарами, мужчины кратко обговорили сроки возврата артефакта владельцу. Малфой заверил, что никто не заподозрит его знакомца в организации побега для преступника, а охрана против дементоров вернется к хозяину завтра же. Люциус получил артефакт, на том мужчины и распрощались. Вернувшись в Малфой-мэнор, маг направился в свой кабинет, попутно вызывая эльфа и спрашивая, чем занимаются его гости. Из слов домовика Люциус узнал, что Фенрир и Регулус все еще сидят в его кабинете, однако теперь в компании Нарциссы и Кассиопеи. Войдя в помещение, Малфой-старший увидел, как Блэк тискает на коленях его дочь, на что та хихикает и пытается что-то рассказать ему. Леди Малфой же вполголоса говорила о чем-то с Сивым, держа в руках чашку с чаем. — Хорошо сидите, господа и дамы, — кинул Люциус, проходя мимо и присаживаясь за свой стол. — Тебя долго не было, дорогой. Я решила составить нашим гостям компанию, — с вежливой улыбкой сказала Нарцисса. — Нам с Кассиопеей уйти? — Нет, оставайтесь, — выдохнул Люциус. — Просто не отвлекайте меня сейчас. Добби! Мне нужна сова, — отдал приказ Малфой, после чего около окна появилась клетка с одной из сов мэнора. — Прекрасно. — Что ты собираешься делать? — поинтересовался Фенрир. — Тебе ли не знать. Пишу Паркинсону, чтоб помог выйти на своего Темного Мастера. Я потерял его координаты еще лет шесть назад, — ответил лорд Малфой, сочиняя текст письма. — И как же ты посеял такую нужную связь? — спросил Регулус. — Легко и просто, — Люциус встал, подошел к сове и отправил ее в полет, прикрепив к лапе письмо. — Я не обращался к нему за услугами больше двух лет, после чего и координат его лишился. Если с ним какое-то время не контактируешь, то тут же теряешь из виду. Он меняет место жительства, словно перчатки. А Паркинсон… не в моих правах раскрывать его секреты на этот счет. Сова прилетела обратно через полчаса. — Великолепно, у нас есть координаты Мастера, — оповестил товарищей лорд Малфой. — Можем отправляться. — Люциус, — окликнула мужа Нарцисса, глядя на него очень серьезным взглядом. — Буду ждать твоих объяснений. Кассиопея, пойдем ужинать, у отца дела. Стоило двери закрыться, Люциус шумно вздохнул. С такой Нарциссой нельзя шутить, им предстоит нелегкий разговор.***
Темным Мастером называли мага-старика неизвестного возраста, что славился в теневых сферах магического мира. Имени и фамилии его никто не знал, и сам Мастер был скрытным параноиком. Он был великолепным артефактором и зарабатывал тем, что создавал нужные заказчикам артефакты в обход надзора Министерства. — Здравствуйте, Мастер, — кратко склонил голову Люциус. Мастер, низкий сгорбленный старик с морщинистым лицом, сухими губами и одним ярко блестящим живым серым глазом (второй глаз не имел зрачка и был полностью бел), окинул гостя взглядом и ответил: — И Вам, лорд Малфой, не болеть. Давно я Вас не видел. Ваши спутники? — Мастер мотнул подбородком в сторону Фенрира и Регулуса. — Надежные люди, можете не беспокоиться на их счет. — Так уж и поверю Вам, лорд, — недоверчиво хмыкнул старик. — Зачем пожаловали? — Вот, нужно три копии, — Люциус вытянул из-за пазухи артефакт, подавая его Мастеру. Собой эта вещь представляла крупный кулон, усеянный рунами и вкраплениями разных минералов. — Хм, артефакт от дементоров? — пробормотал артефактор, разглядывая вещицу. — Будет сделано за неделю. — Сможете ли отдать оригинал к завтрашнему дню, Мастер? — К завтрашнему? Пф, не недооценивайте меня, лорд Малфой, — едко протянул Мастер и уложил артефакт на свой рабочий стол. Он взмахнул над ним руками с каким-то зажатым в них инструментом, пробормотал заклинание, и артефакт разделился на двое. Из одного постепенно выплыл второй и лег в стороне от оригинала. — Полная проекция артефакта, работать не будет, но зато устройство и информация об оригинале… Хе-хе, забирайте. Жду вас через неделю, лорд Малфой. Готовьтесь потратить кругленькую сумму, — старик отдал Люциусу артефакт и сухо рассмеялся. Вскоре посетители исчезли из дома Мастера.***
— Люциус, скажи, у тебя в планах только Белла? — спросил по возвращении Регулус. — Мы освободим только ее или же в пару к ней захватим еще нескольких соратничков? Лестрейнджей, например. Родольфуса с Рабастаном. А то не странно ли выходит, Беллатриса бежала вслед за Сириусом, да только муженька с его братцем не прихватила. — Белле всегда нужен был один лишь Том, — покачал головой Малфой. — Муж для нее не настолько важен, как ее Темный Лорд. Так что не вижу ничего удивительного в том, что она сбежит без него. — А причина какая? Мол, сидела Беллатриса в Азкабане, сидела, но тут ей резко все это надоело, и она вырвалась на свободу? — протянул Блэк. — Ты и сам понимаешь, какая может быть причина. Допустим, что Белла как-то прознала о побеге кузена. А Сириус в широких массах считается одним из людей Лорда и предателем Поттеров. И полагают, что он сбежал, чтобы убить Гарри Поттера или воскресить своего повелителя. В газетах, скорее всего, начнут строить теории, что Белла, охваченная фанатичным пламенем, не захотела отдавать Сириусу роль убийцы главного врага Волдеморта. Или же ей лично захотелось вернуть Темного Лорда в мир. Мало ли чего смогут сообразить эти писаки, — хмыкнул Люциус. И стоило ему закончить говорить, как перед ним материализовался домовик, призывая к ужину.***
Регулус и Фенрир вернулись домой ближе к часу ночи. Заметно набравшийся огневиски Блэк пошатывался при ходьбе и чуть не вывернул содержимое желудка на ковер при выходе из камина. Благо, его от этого уберег оборотень. Умыв и переодев невменяемого от опьянения партнера, Сивый уложил его в постель, подтыкая одеяло, и сам начал готовиться ко сну под сопение задремавшего любовника. А ведь когда-то, вспоминалось Фенриру, он точно также подтыкал Регулусу одеяло и протирал его тело влажным полотенцем, ведь тот не мог мыться самостоятельно. Это было четырнадцать лет назад.***
— РЕГУЛУС! — заорал Фенрир, замечая ползущего по земле на последнем издыхании мужчину. За Регулусом тянулся хвост из его собственной крови. Одежда была пропитана алым, а кожа — бледна, словно снег. Он цеплялся пальцами за землю, из последних сил подтягивая тело вперед. — Фен...рир… спа… спаси… яд… рана, — каркающе-булькающими звуками вылетели слова из горла Блэка. Сивый и сам учуял запах какого-то яда, исходящий от тела партнера, но точно определить его он не мог. Тело оборотня будто прошило ледяными иглами ужаса. Он рванул к мужчине, поднял на руки и побежал внутрь старого домика, что служил убежищем для него много лет. Неприметный дом, стоящий среди леса. Внутри него было три комнаты: общая, объединяющая в себе кухню и гостиную со спальней; ванная комната и маленькая зельеварческая лаборатория с кладовкой. В этой кладовке хранились уже готовые зелья, заготовленные на случай непредвиденных обстоятельств. Некоторые составы варил сам Регулус, когда приходил к Фенриру. Многое было сделано по просьбе оборотня Северусом, а что-то закуплено в лекарских лавках. Уложив теряющего сознание партнера на постель, Фенрир, игнорируя обреченный вой своего внутреннего волка, поспешил в кладовку за зельями. Влив в Блэка кроветворное и заживляющее зелья, он не забыл напоить его и универсальным антидотом, что должен был побороть большинство известных ядов средней силы. Он сбегал в ванную за полотенцами и тазом. Вернувшись к постели, он магией наполнил емкость водой и смочил одно полотенце. — Рег, Регулус, ты меня слышишь? Не отключайся. Слышишь меня? Что с тобой случилось? Что это за яд? Регулус, кто на тебя напал! — звал любовника Сивый, аккуратно стирая кровь с его торса полотенцем. — Я… — Блэк очертил лицо партнера расфокусированным взглядом. — Я слы… это Бел… кинжа… яд на кин...жале. — Бел? Белла? Белла атаковала тебя отравленным кинжалом? — расшифровал Фенрир, получив в ответ слабый кивок. — Не вина… ее.. не ее… она… странно… — Это не ее вина? Ее заставили? — Не так… не думаю так… магия… созна-е. — Она была под чьим-то магическим влиянием? — снова перевел Сивый, получив кивок. — Что за яд? Ты его не распознал? Что еще тебе дать? — Второй шкаф… третья пол… пятый пузы-ек. Фенрир быстро принес требуемое. — Это? Что это? — Антидо... Сев-уса… Я… спать… до-ого спа-а… восста-ле-ие. — Антидот, который приготовил Северус? И ты будешь долго спать, чтобы восстановиться? Насколько долго? — Не знаю… месяц… год… помо..ги… поза-оться… позаботься обо мне, — еле проговорил Регулус, черты лица которого искривила судорога боли. Сивый поджал губы, а нахмуренные брови его стали похожи на одну поломанную линию. Оборотень напоил партнера зельем, поддерживая его голову. Регулус изо всех сил сжал ладонь своими ослабевшими пальцами, всматриваясь в лицо Фенрира, после чего синие глаза его закрылись, а руки разжались. Он провалился в небытие, спасительный целебный сон. Ни один из мужчин не знал, сколько это продлится. Но Фенрир знал, что будет рядом со своим партнером до конца. Он позаботится о нем и дождется его пробуждения. Он станет его личным сторожевым псом. Волком-защитником. Сивый не подпустит никого к такому беспомощному Блэку. И доверять никому не сможет. Никому, кроме, разве что, Тома. Волдеморт никогда не предаст своих сторонников. Фенриру нужны будут некоторые ресурсы для выхаживания партнера, а Реддл сможет помочь им в этом. А остальным… остальным лучше думать, что Регулус мертв. Так на его жизнь не решатся покуситься вновь. Сивый не знал, что толкнуло Бэллу на подобный поступок, он не ведал, кто мог быть с ней заодно, и какой был мотив. А потому доверять нельзя никому. Даже самым близким. Только Волдеморту. Он поможет скрыть то, что Блэк выжил, объявит всем о его смерти или пропаже без вести. Да, так все и будет.***
Том и правда помог им. Через него Фенрир получал зелья от Северуса для лечения ран на теле Регулуса и поддержания тонуса в его мышцах. Всем Пожирателям было объявлено, что Регулус Блэк исчез при неизвестных обстоятельствах и, скорее всего, его можно было считать погибшим. Через Реддла Сивый получал вести о семье партнера. Сириус рассказывал это друзьям, после чего Том писал оборотню послания. Так Фенрир узнал, что вести о возможной гибели сына и соответствующие изменения на родовом гобелене подкосили здоровье Вальбурги. Увидев, как меркнут нити, ведущие к имени Регулуса, его мать поняла, что с ним и правда случилось что-то плохое. Обычно гобелен так менялся, если человек был при смерти или недавно умер. Сам Сириус был грустен от новостей о гибели брата. Том не выдал сведений о состоянии Регулуса даже ему, отмалчиваясь или давая запутанные расплывчатые ответы.***
Регулус не пришел в себя ни через месяц, ни через год. Ушел семьдесят девятый год, сменившись восьмидесятым, восемьдесят первым… Даже рождение племянников, падение Темного Лорда, заключение в Азкабан Сириуса и смерть матери прошли мимо Блэка. Фенрир впадал в отчаяние, но продолжал каждодневно заботиться о партнере. Продолжал втирать зелья — благо, Том смог натаскать столько, что остался запас и после его развоплощения. Ему хотелось выть. Вся его стая находилась в бегах по стране. Кто-то отделялся, кого-то разлучали. Все его волки ныкались в лесах по всей Великобритании. У Фенрира не было сил и времени заботиться о них, он не мог покинуть свое убежище, не мог оставить любимого, чтобы повести за собой стаю. Его внутренний волк горько выл каждое полнолуние, скулил в агонии и ластился к Регулусу, лизал своим влажным шершавым языком его руки и щеки. Фенрир ощущал, как внутри его груди с каждым месяцем разрастается пустота. Страшная, высасывающая все яркое и радостное, забирающая тепло и частички надежды. После падения Волдеморта его начали мучить кошмары, в которых Регулус уходил от него. Далеко-далеко. Туда, где он бы не нашел его. Дальше, чем за грань. Его мертвенно-бледное тело, потухшие синие глаза, сухие синюшные губы и впалые щеки — все пугало во снах матерого волка. Регулус хрипел жуткими звуками, то протягивал к нему исхудавшие пальцы в мольбе о помощи, то отворачивался и, медленно переставляя тяжелые ноги, отдалялся в темноту, пока та не поглащала его тонкий силуэт. «Ты не спас меня, Фенрир. Ты не спас меня! Я просил тебя спасти меня. Почему ты не спас меня, Фенрир? Фенрир, Фенрир, Фенрир!!!» — раздавался в ушах оборотня крик партнера, от которого он покрывался холодным потом и распахивал бешеные глаза и подлетал к телу Блэка, вслушиваясь в его тихое размеренное дыхание.***
Регулус открыл глаза лишь весной тысяча девятьсот восемьдесят пятого года. Он хотел что-то сказать, но голос не послушался его. Из глотки вырвалось лишь еле слышное сипение, после чего мужчина разразился слабым кашлем. Дверь в домик отворилась, вошел Фенрир, держа в руках корзину с овощами. Он шокированно уставился на партнера, подающего признаки жизни. Тело прошило судорогой, руки дрогнули и разжались. Корзина упала на пол, а ее содержимое покатилось по полу во все стороны. Не зная себя от счастья, Сивый рванул к постели Блэка, обхватывая его лицо руками. — Регулус, ты проснулся.. Ты наконец проснулся, — лихорадочно шептал оборотень. Опомнившись, он быстро поцеловал его в лоб и отстранился. — Ты только пришел в себя… Ты хочешь пить? Да? Я сейчас, — Фенрир подскочил и призвал стакан с графином воды. Напоив партнера, он остался в его постели, поддерживая за плечи и поглаживая пряди длинных волос. Сердце оборотня колотилось о ребра так сильно, что ему было больно, в ушах стоял гул, а все тело было объято тремором. Регулус слабо сжимал и разжимал пальцы, лежащие на его ладонях и вжимался спиной в его грудь. Тихое дыхание мужчины щекотало шею Сивого. Еще день назад за все это Фенрир был готов отдать собственную душу. И сейчас он в полной мере прочувствовал, что такое настоящее счастье. Его личное счастье — Регулус, живой, в сознании, способный ответить ему. Способный смотреть на него своими красивыми синими глазами и сжимать его, Фенрира, руки своими. Счастье — это возможность ощущать по их партнерской связи живое движение эмоций, любой отклик с другой стороны, саму жизнь.***
Лежа в кровати в темноте, Фенрир смотрел на освещенный лунным светом профиль Регулуса. Он снова, как когда-то давно, провел рукой по его темным волосам, услышал фырканье, смешанное с мычанием, спрятал конечность под одеяло и закрыл глаза, погружаясь в сон.***
Северус пришел ночевать в Малфой-мэнор. Однако в этот день его решила помучить бессонница. Сколько бы он ни вертелся в кровати, сколько бы ни пытался считать овец или продумывать планы на следующий день, сон не шел. Рядом спокойно сопел Люциус. Снейп сел на постели, разглядывая любовника. Его светлые волосы разметались по подушке, ресницы мягко трепетали, а из слегка приоткрытых губ вылетало его почти беззвучное дыхание. Под глазами Малфоя залегли сероватые тени, сильно выделяющиеся на его бледной мраморной коже. Северус глубоко вдохнул и откинул одеяло. По ногам тут же скользнул прохладный воздух. Мужчина надел тапочки и вышел на открытый балкон, на который вели двери из спальни хозяина поместья. Ночной воздух был пропитан свежестью и прохладой. Из сада доносился громкий стрекот. На небе сиял месяц в окружении мириад мерцающих холодным светом звезд. На балконе стояли два кресла. В одно из них и опустился Северус, тут же откидываясь на спинку. Он давно совершенно перестал понимать, во что превратилась его жизнь. Профессор, декан, Мастер Зелий, двойной шпион, нянька для детишек собственных соратников, родитель. Столько ролей, столько забот. И его личная жизнь стала напоминать ему свалку. Свалку абсурда. Он бы мог во всю глотку орать, доказывая, что его единственная любовь на всю жизнь — это Лили Эванс. Однако это не было бы чистой правдой. Да, Лили была его любовью, но отнюдь не единственной. С юношества Северуса привлекал харизматичный, до безобразия красивый Люциус Малфой. В нем было что-то, цепляющее взгляд. И Снейпа это пугало. Он не понимал тогда, в далекие школьные годы, что им движет. Что внутри подталкивает его в объятья этого молодого мужчины, несмотря на то, что он обожал Лили и, несомненно, воспринимал ее как женщину. Северус долго считал себя просто распущенным грязным извращенцем, желающим одновременно и женщину, и мужчину. Весьма определенных женщину и мужчину. Никогда бы в детстве, еще до поступления в Хогвартс, он бы не подумал, что сможет попасть в такую щекотливую ситуацию. И все было бы хорошо, убеждал себя Снейп, если бы Люциус был холоден к нему и отдалился бы. Тогда, уверял себя черноволосый слизеринец, его пагубное влечение к этому красавцу со временем прошло. Он бы снова смог сосредоточиться только на любимой Лили, на ее милой улыбке и самых прекрасных в мире изумрудных глазах. Он бы снова без зазрения совести любовался ее горящими огнем локонами, забывая обо всех невзгодах собственной жизни. Но этого не произошло. Северуса выжирала вина за испытываемые чувства, выпивала злость на себя, а неопределенность заставляла его голову жужжать и ныть. Порой, в самых откровенных снах, рыжие волосы Лили сменялись платиновой гривой Люциуса, у кожи появлялся особый сливочный оттенок, а глаза, словно выцветая, становились из зеленых серыми, начиная лукаво сверкать. В такие моменты Снейп просыпался с громко ухающим сердцем и со стыдом осознавал, какой эффект на его тело производят картинки, выдаваемые больным подсознанием. Он запутался, так запутался… Лили хмурилась, не понимая его зажатость по отношению к ней. А Северусу ведь просто было перед ней до слез стыдно. Люциус же периодически связывался с ним, позже они виделись и на собраниях Темного Лорда. Кругом царила неопределенность. Северус ничему не мог дать названия, и это угнетало его. И однажды эта ситуация увидела проблеск света. Как-то его вызвали в резиденцию Волдеморта. И там был Люциус. Бледный, выглядящий болезненно Люциус, лежащий без сознания на широкой постели. Темный Лорд объяснил Снейпу, что произошло с Малфоем, и того словно окатили ушатом воды. Люциус — практически магическое существо, у него есть партнер. И этот партнер — он. И он — причина, по которой тот так бледен. Он тот, кто заставляет сиятельного Люциуса страдать. Он тот, кто может привести его к погибели. И он тот, решил для себя Северус, кто не может допустить подобного, кто не может отказать. Тогда Снейп по указу Волдеморта забрался на постель и сжал руку блондина. Он сам не заметил, когда успел провалиться в дрему, однако, когда он открыл глаза, Люциуса на ложе уже не было.***
Переломный момент был пройден. Северус окончательно и бесповоротно решил, что не сможет отказаться от Люциуса, но в то же время он просто не мог отпустить Лили. Он был очарован ей еще в далеком детстве, когда встретил в Коукворте. Она стала ярким рыжим Солнцем, что освещало невзрачную, полную лишений и мрака жизнь Снейпа. Она сияла так сильно, что Северус был ослеплен. Он был готов сделать ее одну смыслом своей жизни. Эта солнечная девочка несла в себе столько позитива, столько света и живых эмоций, что в ее присутствии Северус чувствовал тепло. Уютное тепло, с которым не хотелось расставаться. Оно укутывало его, заставляя забыть обо всем постороннем. Рядом с Лили Эванс Северус хотел провести всю свою жизнь. И сама Лили ответила на его чувства. Она первая решительно поцеловала его, после чего ее губы расцвели в красивой улыбке, обрамленной румянцем на щеках и горящими глазами. Снейп никогда не забудет того момента. Также как и часов, проведенных вместе в лаборатории за экспериментами с зельями и ночей на Астрономической башне, куда они норовили улизнуть всякий раз, когда друзья вечером были заняты чем-то и не обращали на них внимания. Они могли часами сидеть там в обнимку, болтая обо всем на свете. Лили держала Северуса за руку, выводя пальцами узоры на его ладони, облокачиваясь головой на его плечо. Северус вдыхал аромат ее волос и смотрел на звезды, на которые открывался прекрасный вид с башни. И иногда они вдвоем, осмелев, ласкали друг друга, руками и губами очерчивая тела, и вздрагивали от проносящегося мимо скрипа и воя ветра, казавшегося чем-то большим, чем-то опасным. Вообще, в какой-то момент, Северус начал ассоциировать себя с небом. И ночным, черным, как его одежды, и утренним, бледным, как его кожа. Это не было проявлением высокомерия. Наоборот. Он считал, что такая яркая звезда, такое Солнце, как Лили, являлось его единственным украшением. И на фоне него самого, ничем непримечательного угрюмого парня, она выделялась еще больше, становилась краше и ярче. И лишь со временем Снейп понял, что Лили, Солнце, — не единственное его светило. Веселая неунывающая Эванс — это королева дня, но ночью, когда балом правит тьма и страсть, появляется король. Появляется его, Северуса, Луна — Люциус Малфой. Эта Луна крадется, словно кошка, щурит серебристые глаза и прячет дерзкую ухмылку за каскадом платиновых прядей. Это светило соблазняет, выворачивает душу наизнанку и творит в голове своего неба хаос. Осознание и понимание того, что он не сможет жить ни без одного из них, пришло к Снейпу не сразу. Также как и нереальная правда о том, что они втроем смогут ужиться вместе. Трио из Лили, Люциуса и Северуса пережило множество неприятных моментов, было много недоразумений и стычек, но в итоге все, кажется, устаканилось. Тогда, двенадцать лет назад, Эванс и Малфой находились в неком нейтралитете. Ни один из них не отдал Снейпа другому, но в то же время каждый мирился с существованием друг друга в жизни Северуса. И сейчас, сидя на балконе и размышляя обо всем этом, мужчина не знал, к чему могли или могут привести их отношения. Есть ли куда им развиваться? Есть ли шанс, что все изменится? Он не знал. Тогда, в прошлом, Северус замечал, что Лили порой задумывалась о чем-то, хотела начать разговор, но передумывала. О чем она тогда беспокоилась? Почему-то Снейпу настойчиво казалось, что думала она о связях между ними троими, ведь иногда из ее губ вылетали слова о Люциусе и о нем самом, после чего она мотала головой и просила забыть. Северусу бы очень хотелось знать, что она желала сказать. Но не было смысла вздыхать об этом сейчас, пока Лили еще не пришла в сознание. Мужчина судорожно вздохнул, ладонью зачесал назад упавшие на лицо пряди волос и встал с кресла, направляясь обратно в покои. Люциус все еще спал. Что ж, может и ему еще раз попробовать уйти в мир грез, пока не забрезжил рассвет? Пока Луна еще может объять его.