***
Обложка фолианта была затерта настолько, что не представлялось возможным разглядеть там что-либо. Драко открыл страницу, на которой начинался текст. На этой странице не было заглавия. Первый абзац гласил: «Жила на туманном Альбионе богатая семья волшебников, кровь которой была кристально чиста. И не было тогда на свете никого прекрасней, чем семеро дочерей этой семьи. Все они были добры и честолюбивы, обладали талантами. Несовершенства их были незначительны в глазах окружающих людей, особенно при взгляде на обширные достоинства. Единственным горем родителей была младшая дочь, родившаяся без дара колдовать». «Интересно, что это? Звучит, как детская сказка», — Малфой подошел к длинному столу, отодвинул стул и сел, чтобы продолжить чтение.***
Когда в дверь постучали, Гарри готов был лезть на стены, настолько его изводила каждая минута ожидания. Он быстро ринулся открыть ее под удивленным взглядом Дадли, который от такого даже отлип от экрана телевизора. — Профессор Снейп! — с облегчением в голосе воскликнул Поттер, после чего наткнулся взглядом на Малфоя-старшего. — И Вы… — Ближе к делу. Показывай, что за сундук у тебя в комнате, — прервал его Северус, поторапливая, однако сжал руку на его плече в знак поддержки. — Д-да, конечно, идемте. Я не стал его никуда переносить, он все еще там. Ларец все еще лежал на постели, закутанный в ткань. Северус и Люциус настороженно приблизились, обнажив содержимое свертка, остановились. — На первый взгляд это обычный резной ларец, что подошел бы для хранения драгоценностей. Но… от него фонит, — медленно начал говорить Снейп, многозначительно поглядывая на Малфоя. — Фонит? — переспросил Гарри. — Магией, — пояснил за зельевара Люциус. — У этого ларца сильный магический фон. Ты это, может быть, пока не чувствуешь. Не переживай, нужно лишь потренироваться несколько раз. Если желаешь, вернемся к этому вопросу позже. — Хорошо, — слегка кивнул головой юный волшебник и решил высказать свои опасения. — Этот… ларец. Он не опасен? Он не взорвется или что-то вроде такого? Мужчины фыркнули, на что юноша недоуменно посмотрел на них. — Сразу видно маггловское воспитание, — пояснил Северус. — В первую очередь думаешь о том, какой физический вред может нанести магический предмет. Маг в первую очередь переживает о том, что может произойти с его магией. Есть темные артефакты, лишающие магии, ограничивающие ее, передающие другому магу — их множество, — протянул зельевар, после чего наложил на ларец чары, распознающие наложенные заклинания. — И, предупреждая твой вопрос, сразу могу сказать, что этот ларец в данном смысле не опасен. — Кто мог оставить его здесь? Я никого не видел. Всю комнату залило ярким белым светом, потом он рассеялся и остался лишь этот ларец. И почему он появился именно у меня в комнате? Если хотели мне навредить — это очень странный способ… — Гарри, остановись, — прервал мальчика Северус, снова кладя руку ему на плечо. — Давай изначально будем считать, что никто не преследовал цели навредить тебе. Мало ли почему эта вещь появилась здесь. Ради и твоего, и нашего спокойствия, мы заберем его в Малфой-мэнор. Тебя устроит такой вариант? — Заберете в Малфой-мэнор? Я не против, если он ничем не навредит вам и вашей семье, — под конец фразы Гарри посмотрел на Малфоя-старшего, адресуя свои слова ему. — Не беспокойся, мы сильные взрослые волшебники, которые в силах обеспечить защиту себе и своим близким. Так что, если уж ты не против, мы заберем ларец в мэнор, а потом подумаем, что с ним делать, — заверил мальчика зельевар. Как и было решено, обратно в мэнор Люциус и Северус вернулись с ларцом. Гарри, избавившись от внезапного подарка неизвестного визитера, почувствовал небывалое облегчение и плашмя рухнул на кровать, практически мгновенно засыпая.***
«…и примерила старшая сестра дар свой — серьгу дивную, чудными разноцветными камнями украшенную — и услышала, о чем печалился ее любимый гиппогриф, заговорил он с ней на человечьем, а она в ответ запела ему на его языке. Вторая сестра, приняв дивные браслет и кольцо, связанные цепью, поборола свой недуг — в полной мере прочувствовала ароматы окружающего ее мира. Дало чудесное украшение ей чуткий нюх и подсобило в зельеделии да стряпании — да так, что весь люд с улицы приходил к ней в поисках ее чудесных сладостей да действенных снадобий...» — читал Драко, когда почувствовал, как его неумолимо клонит в сон. — Ох, Потти-Потти, почему же у тебя такие резкие перепады настроения. Юноша не знал, что, увлекшись книгой, он не заметил вспышку страха и волнение, передавшиеся по связи, приняв их за собственные чувства.***
Сон Гарри был глубок и необычайно спокоен. Открыв глаза утром, он ясно осознал, что по-настоящему выспался. Чувство было потрясающее, хотелось летать (или делать что угодно другое, предпочтительно, ему возможное, ведь энергия била ключом). Отличное настроение сошло на нет в тот же миг, как он решил откинуть одеяло, но нечто тяжелое помешало ему осуществить это. Глаза юноши стали напоминать два снитча, которые ждут не дождутся расправить крылышки и взмыть в небеса. Злосчастный ларец в белой материи снова стоял на его кровати! На весь дом раздался крик Гарри Поттера***
— Это занятный случай. Магический предмет самостоятельно вернулся к тебе, — протянул Северус, застыв посреди комнаты мальчика. — Никто посторонний не мог протащить сюда его, ведь ларец всю ночь хранился в Малфой-мэноре — защищенном поместье. Вывод: он «путешествует» самостоятельно. Осталось уточнить, за чем или за кем он гонится. Ему нужна эта комната или ты сам? Все же он вернулся обратно на кровать, где до этого и стоял, потому нельзя исключать даже такой абсурдный вариант. Что его привлекло? Почему именно зде… — голос Снейпа оборвался, так как из другой комнаты послышался женский визг. Гарри, среагировав быстрее, бросился прочь из комнаты на голос тети.***
Петуния решила прибраться в своей комнате. Заработавшись, она совершенно перестала обращать внимание на состояние собственной спальни. Сменив постельное белье и убрав вещи в шкаф, женщина обнаружила на зеркале лежащие кучкой украшения. Не успела она полностью открыть синюю шкатулку, как она выпала у нее из рук, упав обратно на зеркало: внутри что-то светилось. В страхе Эванс завизжала. Послышался топот и через несколько мгновений дверь в комнату распахнулась перед Гарри и Северусом. — Что случилось? — воскликнул Поттер. — Я открыла шкатулку, а оттуда появился яркий свет! Я не… Я не знаю, что это было, там внутри лежали только мои украшения, — Петуния подрагивающей рукой вернула в прежнее положение перевернувшуюся шкатулку и завозила рукой по вывалившимся из не аксессуарам. — Вот! Свет! Он не пропал, смотрите! — охнула она, обнаруживая среди цепочек и браслетов светящееся пятно. Снейп подошел ближе и вынул из кучки кольцо с драгоценным камнем. — Оно светится и даже, не знаю, почему, кажется мне несколько знакомым, — пробормотал зельевар. — Свечение такое же, как от ларца, — заметил Гарри. — Тетя Петуния, что это за кольцо? — Когда-то давно Лили нашла его на снегу. Северус, ты помнишь? — женщина перевела взгляд с племянника на Снейпа. — Тогда ты защитил нас от волка. Северус замер и, видимо, вспомнив, о чем говорила Петуния, кивнул. — Точно, тогда все началось с блестящего кольца. И ты до сих пор хранишь его? — А что бы еще я могла с ним сделать? Я еще тогда решила, что не продам его, а уж после того, как Лили… в общем, я решила, что лучше оставлю его себе, ведь это ее подарок. Гарри с недоумением смотрел на обоих взрослых, обсуждающих общее прошлое, неизвестное ему. Из этого разговора он мало чего понимал и решил позже попросить тетю рассказать ему о том случае. Поттер подошел ближе к профессору, чтобы получше разглядеть украшение, зажатое между его пальцами. Белый бриллиант был закован в какой-то металл, вид которого Гарри был не в силах определить. Кольцо выглядело очень старым, но совершенно не поврежденным — не было погнутостей, трещин, отколотостей. Лишь дизайн выдавал его возраст с головой — сейчас таких колец не делали; не в такой технике. Гарри знал об этом, потому что однажды нашел книжку об истории ювелирного дела. Десятилетнему, на тот момент, мальчику было не сильно интересно, как обрабатывались камни и как они крепились в металл, но тогда ему было нечем заняться — он был один в школьной библиотеке, на улице лил стеной дождь. Дадли убежал домой раньше, ведь у него, в отличие от Поттера, не было дополнительных занятий в этот день. Сейчас бы Гарри даже мог сказать, что та книга ему понравилась (и оказалась чем-то полезна). Засмотревшись на кольцо, Гарри будто бы услышал щелчок в своей голове: перед внутренним взором появилась внутренность ларца, где одно из отверстий подозрительно походило формой на украшение в руке профессора. — Профессор, это кольцо! Оно же… мне кажется, в ларце есть место специально для него. — Я тоже подумал об этом, — согласно кивнул Северус. — То есть… мы можем положить кольцо туда? — уточнил Поттер. — Верно. Сейчас именно этим и займемся. Идем. Петуния, нам нужно взять это кольцо. — Х-хорошо, — опешила женщина. — Спасибо, тетя Петуния! — воскликнул Гарри, быстро выходя из комнаты следом за Снейпом.***
«Третья сестра получила браслет, опоясывающий плечо. Нарадоваться не могла девушка тому, как подсобил он ей на охоте, прибавив ловкости и силы. Четвертая сестра была одарена очками с изящной оправой. Сбылись ее мечты — смогли они помочь ей в учении. Стала она способна прочесть и запомнить втрое больше книг, чем могла ранее. Пятая сестра, что была не сильна в пении, получив серьгу — похожую на украшение самой старшей сестры, да поскромнее в форме и сдержанней в цветах — смогла запеть искусным соловьем. Очаровала она своим голосом молодого барда и стала странствовать вместе с ним, распевая его песни…» — продолжил читать Драко после завтрака.***
Гарри с опаской протянул руку к углублению, искусно вырезанному в каком-то не известном мальчику, но красивом на вид минерале. Северус, держащий ларец за крышку, кивнул ему, призывая к действию: юный волшебник должен был сам вложить ювелирное изделие на его место. Поттер втянул носом воздух и, последний раз подумав о том, что лучше бы ничего страшного от его действия не произошло, вложил кольцо в углубление. Через мгновение и он, и зельевар могли наблюдать занимательную вещь: рядом с углублением, куда было положено украшение, появилась руна, сияющая не слепящим ровным белым светом. — Что это? — вырвалось у Гарри. — Это руна «сила», — пояснил Снейп и закрыл крышку ларца. — Оставим его внутри. Не думаю, что Петуния будет против. Ничего не бойся, как видишь, ларец, кажется, безопасен для тебя. — «Кажется»?.. — Так или иначе, спустя столько часов после его появления, ты все еще жив, да и никаких странных фортелей, направленных на вред тебе, этот ларец не выкидывал. У нас по-любому нет другого выхода, кроме как оставить его у тебя. Мы с Люциусом пока постараемся выяснить, что это за магический артефакт. Если ларец покажет что-нибудь новое… Северус замолчал и, задумавшись, взял со стола Гарри обычный маггловский блокнот. Он сделал несколько пассов палочкой и передал блокнот владельцу. — Теперь это не просто кусок бумаги, это — твой способ быстро оповестить меня, что случилась беда или тебе срочно нужно мое присутствие. Если ларец покажет что-то новое — вырви из блокнота один листок. Если тебе будет грозить опасность — вырви сразу несколько. Запомнил? Поттер согласно кивнул, и Снейп, приобняв его напоследок, вернулся в Малфой-мэнор. Гарри же решил претворить в жизнь свой недавно созревший план: он нашел тетю и попросил рассказать, что же случилось тогда, много лет назад, когда было обнаружено загадочное кольцо.***
Люциус разобрался со своими неотложными делами до ужина и после него, выловив Северуса на выходе из столовой, пригласил его составить себе компанию. Снейп, на краткий миг поджав губы, согласился. Они расположились в креслах на балконе в хозяйской спальне, где совсем недавно размышлял в ночном одиночестве зельевар. Ничто не нарушало зыбкую тишину позднего вечера. Небо становилось все темнее с каждой минутой. Все уверенней стрекотали кузнечики, наполняя все вокруг атмосферой спокойствия. — Нас отвлекли, — вдруг бросил Малфой. — И, если честно, я рад, что это произошло. Мне нужно было остудить голову. Северус удивленно молчал, не зная, что нужно на это ответить. Он застыл на некоторое время, обдумывая, что ему действительно хотелось сказать Люциусу. — Ты… Ты выслушаешь меня до конца в этот раз? — спросил Снейп. — Да, — легко склонил голову на бок Малфой. — Но сначала и я кое-что скажу. Я и правда повел себя не лучшим образом, выйдя из себя посреди нашей дискуссии, — подбирая слова, протянул блондин, глядя на руки. — Эмоции слишком затмили мой разум. Начало этого монолога насторожило Северуса. Он словно видел, как с каждым словом Люциус все тщательней закутывает себя в непробиваемый кокон, отгораживается, показывая себя с чересчур официально-вежливой стороны. Об этом кричало все: от фраз, что вылетали из его рта, до выражения лица. — Я погорячился, сказав, что лучше бы умер тогда вместо такой жизни. Сейчас заявлять подобное неблагоразумно. Я пойму, если ты все же примешь этот вариант во внимание и решишь разорвать нашу связь. Однако… прошу, подожди еще несколько лет, пока Драко и Кассиопея не станут совершеннолетними. У меня есть долг перед родом — вырастить достойных наследников. Да и оставлять Нарси одну с детьми — было бы крайне скверным поступком с моей стороны… — Люциус! — не успел Малфой сказать что-либо еще, как Снейп прервал его своим окриком. — Прекрати немедленно, ты сам слышишь, что несешь?! — прошипел зельевар, вскакивая с кресла. Он замолчал и, накрыв ладонью лоб, помассировал пальцами виски. Сделав глубокий вдох и выдох, Северус очень серьезным взглядом впился в собеседника.— Не отвечай. Я… Я понятия не имею, как подобная чушь забрела к тебе в голову, но я просто-напросто приказываю тебе сейчас же забыть о ней. Я ни разу в жизни не думал о том, чтобы бросить тебя! Чтоб разорвать связь и убить… тебя, Люциус Абраксас Малфой! Люциус оцепенел, не в силах вымолвить и слова. Он пытался открыть рот, но не услышал и звука: голоса не было, словно Малфоя приложили мощным Силенцио. Северус резко отвернулся, подходя к краю балкона, огороженному массивными резными перилами. Мужчина вцепился в них ладонями и посмотрел на сад, силясь понять, какой аргумент надо привести Люциусу, чтоб тот и думать забыл о своих упаднеческих суицидальных настроениях. Вдруг его взгляд зацепился за женскую фигуру, стоящую у одной из клумб. Балкон находился на втором этаже, и отсюда открывался вид на всю территорию, занимаемую растениями. Снейп прищурился, чтобы разглядеть фигуру, рябившую в сумерках. Это была Нарцисса. Она одиноко прогуливалась по дорожкам с маленькой лампой в руке, часто останавливаясь, чтобы рассмотреть цветы, бутоны практически всех видов которых уже были закрыты, поближе. «Нарцисса… цветы...» — ветерком прошелестело в сознании зельевара, и тот словно очнулся. Он понял, наконец понял, как легко сможет убедить Малфоя в том, что тот далеко не безразличен ему, что он, Северус Снейп, не оставит его, даже если Лили очнется от своего многолетнего сна. — Люциус. Я внезапно вспомнил кое о чем. О чем-то важном, но, видимо, забытом нами обоими, — протянул Северус, разворачиваясь к собеседнику лицом. Люциус удивленно вскинул брови, ожидая продолжения этой проникновенной речи. — И я, и ты — мы оба — забыли о метке магического партнерства, что красуется у нас на затылках. Забыли даже не столько о них, сколько об их значении и условиях их появления. В расширившихся глазах Малфоя появилось осознание. — Ты хочешь сказать, что… — Да, Люци! Именно это я и хочу сказать! Можешь называть это любовью — да называй это как хочешь! Названия — это по твоей части. Но у тебя есть материальное, зримое доказательство того, что наша связь не сможет разрушиться ни от чиха пробегающего мимо книззла, ни от пробуждения Лили. Ты понимаешь это, Люциус? Метка была и все еще остается на своем месте, — тихо закончил говорить Северус, приблизившись к креслу Малфоя. Он закинул руку за голову и несколько раз провел пальцами по затылку — прямо по рисунку белого с желтой серединкой нарцисса. Люциус, онемевший от ощущения, подобному валуну, придавливающему сердце и наконец свалившемуся в пропасть, тут же схватился за свою шею, различив к ней фантомное касание партнера. — Спасибо, — через несколько минут прошептал он, чем вызвал удивление Снейпа. Малфой не ответил на его выразительный взгляд, лишь покачал головой. — И, как я говорил ранее, я хотел кое-что рассказать тебе. О прошлом. Северус непонимающе дернул бровью, но молча сел обратно в кресло и приготовился слушать. Что хотел сказать блондин? Почему именно сейчас, а не тогда, в том самом пресловутом прошлом? — Ты этого, скорее всего, не знал. Нет, не так. Ты однозначно не мог этого знать, но мы с Лили встречались пару раз за несколько месяцев до той самой ночи. Снейп слегка дернулся, но продолжил хранить молчание, давая собеседнику высказаться полностью. — Инициатором нашей встречи была она, хотя, видит Мерлин, еще бы чуть-чуть, и я сам вызвал бы ее на разговор по душам. Мы говорили о тебе. А, если быть конкретнее, о наших с ней и тобой отношениях. И Лили… она тогда, искренне признаюсь, удивила меня. Я был изумлен, так как полагал ранее, что ей противна мысль о твоем нахождении вблизи меня. Думал, она кинется на меня с обвинениями, что я отбираю ее любимого, что она не согласна на такие полумеры, где ты должен быть поделен между нами… но все было наоборот. — Что ты имеешь в виду? — не выдержал Северус. «Неужели, Лили была готова отказаться от меня и оставить с Люцем?» — стремительно пронеслось у него в мыслях. — Она сказала, — Люциус провел пальцами по губам, вдыхая прохладный вечерний воздух, — что никогда бы не согласилась расстаться с тобой, ведь она любит тебя. Но она была бы согласна, в первую очередь, ради тебя, превратить нашу связь в общую. — Что? — только и смог выдохнуть Снейп. — Она была бы не против, если бы мы заключили тройственный союз, чтобы тебе не пришлось разрываться между нами в метаниях. Тогда бы мы все втроем состояли бы в… своеобразно равных отношениях друг с другом. Однако она — а следом и я — была не уверена в том, как к этому отнесешься ты сам. И ей было важно узнать, что об этой идее думаю я. И я, признаюсь честно, сначала был в ступоре. Во-первых, я не ожидал такого от нее, во-вторых, я не знал, как реагировать. Все же, такая перемена в жизни — не просто какая-то сиюминутная прихоть; она должна быть вызвана осознанным взвешенным решением. Нас с Лили тогда смущало то, что меж собой мы были плохо знакомы, а подобный вид отношений предполагал наши с ней контакты. Что касается конкретно меня… то все усложнялось, и продолжает усложняться, моей природой. Одно счастье — я не полноценная вейла, что задрала бы насмерть всех, посягающих на партнера. Я верил, что со временем и ревность к Лили могла бы пройти, заключи мы тройственный союз. Но был и иной аспект. Я уже состоял в браке, у нас с Нарси появился Драко. И наш брак с ней был магический, с некоторыми пунктами, оговоренными в контракте до проведения ритуала — например, присутствие тебя в роли любовника в моей послебрачной жизни. Ты сам понимаешь, почему я не мог расторгнуть свой брак тогда. Да, Северус понимал: магические браки были отличны от браков, заключающихся в Министерстве. В них в ход шла магия, связывающая будущих супругов во время ритуала. Само заключение такого брака давало выгодные условия для создания супругами новой ячейки общества. Например, в чистокровных семьях, невеста признавалась родовой магией «своей», что позволяло ей намного легче выносить ребенка — магия рода заботилась о матери. Да и шанс, что малыш будет силен магически увеличивался чуть ли не втрое. Именно поэтому в семьях, где яро следовали идее чистой крови или же просто чтили старые традиции, настаивали на таком виде брака. Вот и Абраксас с Сигнусом не стали исключением, настояв на магическом браке своих детей. Разорвать такой брак было сложнее, чем просто махнуть палочкой в книге учета зарегистрированных супружеских пар, убирая запись. И на подобное решение требовалась веская причина. Как ни пытались некоторые волшебники продвигать идею, что магия — всего лишь инструмент в руках мага, но один факт оставался непоколебим — у магии было свое сознание, свои законы, свое понимание справедливости, которыми она руководствовалась, даруя благословение на ритуалы или же противясь их проведению. И разрушать магический брак, когда в семье появлялись беззащитные дети, магия отказывалась. Супругам в таком случае всегда оставалось лишь ждать совершеннолетия своих отпрысков. — А если бы мы втроем все же дошли до заключения союза, то мне так или иначе пришлось бы расторгнуть брак, — продолжал вещать Люциус.— Я изучил эту тему подробно. Из-за нескольких нюансов для нашего мирного существования втроем требуется заключить официальный союз перед лицом магии, и только тогда подобное станет возможно. — Люциус, — тихо окликнул Малфоя зельевар, — расскажешь подробно об этом позже. Сейчас мне интересно лишь одно… Ответь, почему вы не сказали мне об этом тогда? — Мы хотели, — так же тихо ответил Люциус. — Но не знали, как ты отреагируешь на это. Я до сих пор не знаю и очень хочу услышать от тебя ответ, — пытаясь изображать из себя образец спокойствия, блондин все же не сумел сдержать дернувшийся кадык. Люциус до последнего считал, что Северуса не устроил бы вариант, где он и Лили взаимодействовали между собой. Где они делили бы быт и постель на троих. Малфой всегда думал, что Снейп бы не допустил контакта Лили с ним, предпочтя уйти к Эванс насовсем, бросив Люциуса на произвол судьбы. Несмотря на годы, за которые блондин изучил каждую черточку на лице своего партнера, каждый его шрам на теле и все привычки да предпочтения, он все равно был не уверен в том, что достаточно важен для него. Важен настолько, что его никогда не покинут - не из жалости к нему, не из-за чувства ответственности за его жизнь, а из-за искренней привязанности и теплого чувства. — Ты меня шокировал. Мне с трудом удается осознать, о чем именно вы думали тогда и что я оставался в неведении. Но я… был бы не против, если подобное стало возможно для нас в будущем, — хмыкнул Северус, и Люциус улыбнулся уголками губ, а в его глазах растаял тревожный блеск. — Люци, ты так и не закончил свой рассказ о ваших попытках сберечь мою исключительно тонкую душевную организацию от потрясений. — Сначала мы хотели молчать, пока не выясним подробно, возможно ли такое решение в свете происходивших тогда событий — как помнишь, шла война, для всех нас это было сложное время. А потом… сначала не решались, а потом стало поздно — Лили была погружена в сон. И я решил не поднимать эту тему. Однако сейчас, после появления Мэрилин, я снова задумался об этом. — Ясно, — коротко выдохнул Северус и прикрыл ладонью глаза. — Ты… ты только что взорвал мне голову этим ворохом информации. Ты не будешь против, если я переварю это все… в одиночестве среди «своих котлов и сосудов»? — Не против, — ухмыльнулся Люциус, — но не лучше ли посидеть у камина со стаканчиком огневиски? А то еще зависнешь и забудешь кинуть в зелье очередной корешок, чем подорвешь мой мэнор. — О, не переживай, сегодня корешков не предвидится: только листья да лепестки, — вернул ухмылку Снейп, поднимаясь на ноги. — Сегодня в мэноре подозрительно тихо. Что успели натворить Драко и Кассиопея, раз их сегодня не видно и не слышно? — Понятия не имею. Но, коли ты меня покидаешь, пойду на их поиски, — протянул Малфой, поднимаясь следом. — А завтра начнем искать информацию про тот странный ларец. Оба мужчины ушли с балкона, оставляя за собой стрекот цикад, уносящийся легким ветром в темное звездное небо.***
«Шестая сестра получила дивный кулон, с золотистой цепочки которого свисал чудесный каплевидный камень цвета моря. Она, безвозвратно проклятая колдуньей скорой потерей своей молодости, смогла сохранить свои девичье очарование и здоровье на десятки лет, — читал Драко, пытаясь уловить суть этого текста. — И седьмая сестра, с рождения не имевшая способностей к творению волшебства, была вознаграждена кольцом, в которое камень драгоценный был нерукотворно влит: казалось, был он с металлом единым целым, а не одной из делимых частей. Кольцо было выполнено по тогдашней моде, но искуснее него не существовало подобных изделий на Альбионе. И девушка, изо дня в день нося на пальце дар, набирала силу, обретая способность к колдовству». — Драко, вот ты где, — раздался голос Люциуса, отвлекая юношу от чтива. А ведь он практически добрался до интересного, еще бы чуть-чуть! — Да, отец? — отозвался Малфой-младший. — Ты искал меня? — Именно. Очень подозрительная сегодня атмосфера в мэноре. Вы с сестрой затаились, потому что натворили что-то, о чем мне неизвестно, или же этому есть иные причины? — Натворили? — в искреннем удивлении распахнул глаза Драко. — Не знаю насчет Касси, но я был здесь. Я нашел интересную книгу, которую раньше не замечал у нас в библиотеке, — мальчик указал отцу на книгу в своих руках. — Позволишь? — нахмурился Люциус, протягивая руку. Замявшись на мгновение — видимо, чтение откладывается — Драко вложил фолиант в ладонь отца. — Странно, но я тоже раньше не видел ее здесь, — подтвердил слова сына Малфой-старший. Проведя палочкой над книгой, он не выявил на ней никаких вредоносных чар. — О чем она? — Я еще не дочитал, а потому не до конца разобрался. Это что-то вроде сказки о семерых сестрах, получивших в дар за свою помощь разные украшения с магическими свойствами. — Хм, звучит не сильно интригующе, — возвращая фолиант в затертой обложке, высказался Люциус. Подумав, Малфой решил использовать его, чтобы поучаствовать в жизни сына. — Там должна быть какая-то своя мораль. Когда найдешь — расскажешь. Мне будет любопытно услышать, как ты умеешь анализировать текст. — Хорошо, — с энтузиазмом кивнул Драко, радуясь вниманию отца. — Тогда я продолжу читать?.. — Да, конечно. Но иди спать не позже… десяти, — смилостивился Люциус, глядя в умоляющие глаза мальчишки. — Добби! Проследи, чтоб Драко лег спать к десяти часам вечера. — Добби сделает, хозяин Люциус, сэр!***
«… и был наказ ее, что помнила седьмая сестра: лишь объединив их дары, возложив их на места, очерченные в малахите, смогут они превратить ларец в артефакт, доселе силы не виданной. Посох Магии — истинный дар, который получить смогут сестры переборов себя, отдав шанс на счастье свое во благо счастья общего...»