Вот и наступило первое сентября.
Гарри зашел в пустое купе поезда и, комфортно расположившись в нем у окна, стал поглядывать на платформу 9¾. Она была забита волшебниками разных возрастов, как это обычно и случалось в день отбытия Хогвартс-экспресса. Казалось бы, еще пару минут назад на платформе было в половину меньше народа — мальчик прибыл довольно рано вместе с проводившей его тетей.
В какой-то момент в голове Поттера промелькнула неожиданная мысль: «А как выглядит эта платформа в остальное время? Не в дни, когда приходит или отходит экспресс? Функционирует ли она тогда вообще? Ее используют еще для чего-нибудь, или она месяцами простаивает абсолютно пустой, ненужной? Ездит ли еще куда-нибудь Хогвартс-экспресс, или, как и следует из его названия, он предназначен только лишь для перевозки студентов в школу?» К сожалению, его размышления на данную тему были прерваны открытием двери. Гарри повернул голову и увидел Блэйза с Теодором.
— Блэйз, Тео! Давно не виделись, — улыбнулся товарищам Поттер.
— И тебе привет, Гарри, — протянул необычно мрачный Забини, укладывая свой чемодан и садясь напротив Гарри. Юноша был встревожен этой переменой.
— Привет, — кивнул ему Нотт, повторяя действия однокурсника и усаживаясь на ту же скамью, но на расстоянии от Блэйза.
— Как прошла ваша поездка в Венецию? — осторожно поинтересовался Поттер, внимательно приглядываясь к друзьям. Непривычно спокойный и молчаливый Забини не спешил начинать рассказ. Создавалось ощущение, что в купе зашел не Блэйз, а совершенно незнакомый Гарри человек. И дело было вовсе не в том, что юноша сильно вытянулся за лето, а именно в его поведении и манере держать себя. Поттер видел, что раньше в подобном состоянии Забини можно было увидеть в Большом зале, когда он приходил туда без Драко или Теодора и не замечал лжегриффиндорца за соседним столом. В такие моменты он просто безэмоционально смотрел в тарелку или на газету, принесенную утренней почтой, меланхолично пожевывая что-то. Но стоило появиться кому-то из друзей в зоне его видимости, Блэйз тут же начинал светиться, всячески с ними взаимодействуя. Сейчас же, сидя в окружении Поттера и Нотта, Забини все равно был непривычно молчалив и даже угрюм. Тео же, на первый взгляд, вел себя так же как и всегда. Но Гарри все же заметил, что тот стал регулярно бросать на Блэйза взгляды, значения которых Поттер не знал.
— Все настолько плохо прошло, что вы не хотите говорить про это? — предположил Гарри.
— Да не то, чтобы плохо, — все же начал говорить Забини. — Можно сказать, эта поездка была весьма плодотворной. Мы прогулялись по улочкам Венеции, я приобрел парочку редких ингредиентов в местных лавках и смог поэкспериментировать с ними.
— И он даже не разнес нашу комнату в щепки, что, считаю я, просто чудо. Уж с учетом того, что и с чем он смешивал и с какой частотой проводил свои эксперименты, — дополнил Теодор.
— Тео, снова ты начинаешь, — простенал Блэйз, таки обратив взгляд на Теодора. — Сколько раз я тебе еще должен повторить, что я не Финниган, чтобы котлы подрывать! Как можно до сих пор причитать об этом? Ты до сих пор недооцениваешь мои способности даже после того, как я без каких-либо проблем провел все свои эксперименты? — состроил слизеринец ангельские глазки, хлопая ресницами.
— Обновлю твою память и напомню, что я спать не мог, опасаясь за наше благополучие, если ты решишь ночью смешать ту дракклову печень с гноем бубонтюбера…
— Но все ведь обошлось!
— Если б там было на каплю больше!
— Но ведь не было! Я все выверил заранее!
— Да капля этого варева дыру в полу прожгла!
— Что за дыру? Это даже дырой назвать смешно! Мой мизинец толще, чем эта дыра!
— Да что с твоим инстинктом самосохранения не так!.. — прошипел наконец Теодор под аккомпанемент открывающейся двери купе. Гарри со все возрастающим недоумением следил за разгоревшимся спором и с каким-то облегчением наконец перевел взгляд на новоприбывших: Рон с Гермионой с таким же непониманием происходящего смотрели на Нотта, шипящего на серьезного Забини.
— А с твоим что не так, раз ты полез в...! — Блэйз оборвал фразу и отвернулся к окну, прекращая разговор. Теодор поджал губы, но тоже решил не продолжать диалог. Он достал книгу и уткнулся в нее, предварительно поздоровавшись с Грэйнджер и Уизли.
— Что тут успело произойти? — тут же, как только разобралась с багажом, спросила Гермиона у Гарри, подсаживаясь к нему. Рон следом опустился рядом.
— Да, в общем-то, ничего, — пожал плечами Поттер. — Я сам не в курсе, что между ними произошло, но ведут они себя странно, — шепотом добавил Гарри. — Герми, это твой кот? — спросил юноша, заметив на руках девушки ком шерсти.
— Да, это Живоглот. И он не совсем кот, наполовину книззл. Я купила его на Косой Аллее, когда мы ходили туда с семьей Рона.
— Лучше бы купила сову, — проворчал Уизли. — Этот котяра вечно пытается сожрать мою крысу! — проорал Рон, сильнее запахивая мантию, в недрах которой где-то свернулась комочком Короста.
— Совы, между прочим, тоже охотятся на крыс, как и коты! — фыркнула Грэйнджер и демонстративно погладила Живоглота меж ушей. — И мой Глотик не пытался съесть твою старую крысу, не наговаривай!
— А вот и пытался! Бедная Короста и так в последнее время напоминает бледную тень, а тут еще и кот твой! Так запугал бедняжку, что она даже во сне трясется!
«Пусть трясется, — злорадно подумал Гарри. —
Будет не лишним наказанием за годы крестного в Азкабане. Полукниззл — это, конечно, не Азкабанский стражник, но… с другой стороны, что кот для крысы? Опасный хищник! И что крыса для кота? Добыча, еда! Если дементор питается душой или ее эмоциями, то кот — телом. И то, и другое — часть живого существа. Так что, в целом, по сути, разницы почти нет. Бойся, Петтигрю, бойся, крыса облезлая!»
— Просто она старая, ей к ветеринару надо! А мой Глотик тут ни при чем, — настояла на своем Гермиона, вытянувшись в струнку и поджав губы.
— Ветеричто? Не важно! Держи своего кота подальше от моей крысы!
— Врач для животных — ветеринар! Может, водится у вас тут колдомедик для животных? — пояснила-таки Грэйнджер.
— Есть, — ответил ей Блэйз. — Я недавно к нему своего фамильяра водил.
— У тебя он есть? — удивился Гарри. Они уже некоторое время просидели в купе, но он так и не заметил какую-либо живность. — Где он?
— Есть, в Венеции приобрел, — хмыкнул Забини. — Трепещите, смертные! Склонитесь в поклоне перед его величием! — уже с привычным пафосом вещал Блэйз, роясь во внутреннем кармане мантии. Гарри с облегчением вздохнул: слизеринец, наконец, начал вести себя как обычно.
— Кто там у тебя? — с опаской вытянул шею Рон, пытаясь разглядеть, что Блэйз пытается вытащить из кармана. — Оно ядовитое? Или страшное?
Неожиданно для всех, Теодор прыснул, закрыв лицо руками.
— Вы умрете, взглянув на него, — поделился Нотт.
— Тео, не порть мне сюрприз, — протянул Блэйз, наконец доставая руку из кармана. — Вот! Склонитесь перед ним! Иначе он подавит вас своей мощью!
— Умрете от умиления, — продолжил давиться от смеха Нотт.
На раскрытой ладони Блэйза сидел и правда очень милый зверек.
— Белка? — удивленно воскликнул рыжик, во все глаза разглядывая это порождение тьмы и хаоса, пред которым им советовали склониться.
— Крыса твоя — белка! А это - бурундук! — фыркнул Забини. — Причем магический его вид.
— Ой, а как его зовут? — умиленно разглядывая зверька, спросила Гермиона.
— Да, мне тоже интересно. Ты ж та-а-ак долго думал над этим, — сказал Теодор.
— Кхм, — драматично прокашлялся Блэйз и, набрав в грудь воздуха, продекламировал. — Господа и дама, позвольте вам представить! Своим присутствием вас почтил сэр бурундук, что носит славное имя Теодор! А среди друзей — просто Тео.
В купе наступила оглушительная тишина. Все, а особенно Теодор, который Нотт, круглыми глазами смотрели на Блэйза и бурундука. От такого пристального внимания бурундук пискнул, что послужило спусковым крючком: юные волшебники дружно повалились от смеха.
— Ты явно долго думал! Чтобы в итоге! Назвать его! Именно! Так! — шепотом заорал Теодор, недовольный тем, что теперь вынужден делить свое имя с бурундуком. Бурундуком, который будет жить с ним в одной комнате в Хогвартсе! Ах, Нотт уже представлял все эти насмешки со стороны Забини на эту тему!
После этих слов новая волна смеха обрушилась на купе. Стоило ребятам наконец успокоиться, в купе вошел Драко, разглядывая раскрасневшиеся лица друзей.
— Всем привет.
— Привет, Драко, где ты был? — спросил Гарри.
— «Дорогой, где ты был?» — пискляво прощебетал Блэйз, строя глазки. — Гарри, ты как женушка, приготовившаяся отчитывать мужа.
— Я был в купе с Кассиопеей. Помогал расположиться. И на меня насели ее соседки по купе.
— Соседки? — переспросил Гарри. — Ты… тебя атаковали маленькие девочки-первокурсницы?
Рон с Блэйзом чуть хрюкать не начали, представив себе эту умильную сцену.
— Почему ж первокурсницы? Булдстроуд с Паркинсон! Касси с ними едет. Они мне весь мозг выели, потому что летом мы ни разу не встретились. — недовольно проговорил Малфой. — Герми, подвинься, пожалуйста, — попросил он, и девушка выполнила просьбу. Стоило Драко усесться рядом с Гарри, он вмиг повеселел. — Ну, что ж, а теперь рассказывайте, негодники, над чем вы тут так дико угарали пару минут назад! Меня тут так по связи потряхивало, что я сию же минуту требую объяснений!
— Кхм! Приготовься, Драко!.. — повторно начал пафосную речь Блэйз.
Около двух часов спустя в купе ввалились близнецы Блэк. Аврора тут же наложила чары расширения и плюхнулась рядом с Гермионой, потеснив рыжика.
— Вы не поверите!.. — воскликнула она, тяжело дыша, видимо, после быстрого бега с чемоданом. — В соседнем купе! Там! Ух-х-х-х!
— Да что там в этом купе? — недоуменно пропыхтел Рон. — Где вас носило вообще все это время? Мы уже почти половину пути проехали!
— В НЕМ ЕДЕТ ДЬЮЭЙН ХАРТМЕН! — чуть ли не проорала Блэк, не зная куда себя деть от волнения. Остальные вопросы рыжика были проигнориорваны.
Гарри позеленел от новостей о таком «счастье». Поттера с недавних пор грызло беспокойство насчет пропасти во мнениях о Хартмене между ним и Авророй с Орионом. С тех пор, как он узнал, что у близнецов Блэк есть определенное чутье на «правильных» людей, а потом познакомился с этим Дьюэйном, юноша никак не мог понять, почему Блэки восхищаются этим мужчиной, а он сам ждет от него подвоха. Если уж Аврора чувствует тех, кто способен навредить ей и ее близким, то какого драккла творится? Почему она чуть ли не прыгает от счастья, узнав, что этот тип едет в Хогвартс? Или Гарри на самом деле не являлся «близким человеком» для близнецов (в чем лично он сомневался, все же никогда не давали поводов в них усомниться), или у Поттера развилась паранойя, из-за которой он как-то неправильно воспринимает сигналы, поступающие от Хартмена. Может, он надумывает лишнего? Нет, Гарри не был готов поверить в нечто подобное. Он точно чувствовал, как своими словами, там, в Малфой-мэноре, он хотел донести что-то именно ему. Вдруг он и правда знает, что у Гарри драконье наследие? И вчера этот взгляд, которым одарил его Дьюэйн: он обжигал холодом и такой смесью негативных эмоций, что их легко можно было бы назвать ненавистью. Юноша, восприимчивый к эмоциям окружающих благодаря врожденной эмпатии, пришедшей вместе с первыми шажками в преждевременном пробуждении наследия, еще не наловчился разбирать эти своеобразные «сигналы». Он еще не мог быстро различать несколько эмоций, испытываемых человеком, на это требовалось время. И из-за этого он не смог достоверно определить, что Дьюэйн чувствует к нему. Но Гарри не сомневался: это что-то негативное, а потому радоваться нахождению этого хмыря в школе все же не хочется.
— Какого дьявола он едет с нами? — пробормотал он.
— Понятия не имеем, — ответил на этот бубнеж Орион, рассовывая свой и сестринский багаж о полкам. — Честное слово! Проходим мы, значит, мимо, ищем вас… и тут БАМ! Он сидит! Мы сами в шоке!
— Странно, я его не заметил, — удивился Драко. — Хотя, наверное не разглядел или с другой стороны шел.
— Неужели его придется терпеть весь год в школе? — как-то жалобно спросил пустоту Гарри. — Неужели он станет каким-нибудь новым профессором? На какой предмет? Неужели, кто-то уволился? Мистер Люпин же не ушел с должности профессора ЗОТИ? — встрепенулся он, вопросительно смотря на близнецов.
— Нет, не ушел. Папа будет нашим профессором по ЗОТИ, — заверил его Орион. Гарри, довольный ответом, немного расслабился и облокотился на стенку купе, смотря в окно.
Еще несколько часов ребята провели за несерьезной болтовней. Так, друзья узнали, что близнецы задержались в купе, где едут пятикурсницы Рэвейнкло, те самые, что давали советы насчет дополнительных предметов Авроре. Потом все по очереди рассказали, как у них прошло лето. Насчет поездки в Венецию Теодор и Блэйз снова практически отмолчались и чуть не поссорились в процессе выкладывания общих фактов о пребывании там. Лжегриффиндорцы и Драко решили от греха подальше больше не поднимать эту тему.
В итоге разговор снова вернулся к Дьюэйну Хартмену.
Поттер в нем участия не принимал, давая близнецам и Драко рассказать все об их встречах с этим мужчиной летом.
«Странно», — подумал Гарри, снова смотрящий в окно. По стеклу пополз морозный узор, тихим треском отзываясь внутри поезда.
— Да кто этот ваш Хартмен? — хлопал глазами Рон.
Никто не успел ответить ему. Свет погас и поезд стал останавливаться.
— Что случилось?! — воскликнула Аврора.
— Поезд сломался? — предположила Гермиона, в темноте нашаривая руку подруги рядом и сжимая ее в своей в поиске поддержки. Сердце девочки забилось от страха. Никогда до этого Хогвартс-экспресс не останавливался посреди своего ежегодного маршрута. Блэк сжала ладонь в ответ.
— Слышите? Этот грохот, — тихо спросил Гарри, чувствуя, как Драко вцепился в его руку.
— Кто-то зашел в поезд? — удивленно воскликнул Блэйз.
— Почти на подъезде к станции? Мы же на мосту стоим... Откуда? — промямлил Орион.
— Посмотрим?.. Кажется, я слышал, как открывали двери купе, — предложил Теодор.
Орион, сидящий ближе других к двери, отворил ее. Перед ними — никого. Но слышен гул. Ребята высунули носы из купе, натыкаясь взглядами на таких же растерянных подростков, озирающихся по сторонам из других купе. Коридор слабо освещался светом луны. Все сильнее веяло холодом, пробирающим до костей. Купе справа от ребят не открывалось, Хартмен не выходил.
— Все студенты, зайдите обратно в купе и закройте двери! — послышался вдалеке голос одного из школьных префектов.
Юные волшебники подчинились, и сели на места, притаившись. В темноте они видели разве что силуэты друг друга. Ситуация напрягала.
Гарри в итоге оказался сидящим ближе к выходу. Он невольно прислушивался к происходящему за тонкой стенкой в коридор. Пространство наполнили нездешние шорохи, похожие на шумное дыхание. Напряжение же всех, находящихся здесь, людей будто бы натянулось сквозь весь поезд крепкой нитью, вибрации которой выдавали звон, слышимый на грани сознания.
Гарри и сидящий напротив него Теодор переглянулись: за дверью в их купе явно кто-то был. Он замер и издавал те самые шорохи.
— Вы чувствуете это? — прошептал Рон. — Как будто вся радость ушла… так тоскливо… Я же не один это чувствую?
— Да, я тоже, — подтвердил таким же шепотом Драко и замер, осененный догадкой. — Я знаю одно существо, появление которого так влияет на людей. Дементоры.
— Дементоры?! — еле удержал себя от перехода на визг Уизли, зажимая руками рот. — Но откуда им здесь взяться? Они же никогда не покидают свой остров! Почему они покинули Азкабан?
— Может… Они ищут Сириуса? — предположил Гарри. — Или Беллатрису Лестрейндж?
Юноша подумал, что его сравнение дементора с хищником было как нельзя более целостно раскрывало сущность этого существа. Он уже немного ощущал себя жертвой, загнанной в угол: даже не видя это существо, он уже хотел защититься и убежать от него.
— Возможно. Но почему этим заняты они, а не авроры? — нахмурился Орион. В следующую секунду все шепотки смолкли: замок на двери мелко задребезжал, а следом сама дверь начала медленно отплывать в сторону, открывая Поттеру и всем остальным, сидящим рядом с ним, вид на тонкую костлявую сероватую руку, всю в струпьях и слизи, как у долго находящегося в воде утопленника, выглядывающую из-под черного рваного, словно во всполохах неизвестной темной материи сродни пламени, плаща. Существо хрипло ни то вздохнуло, ни то взвыло, создавая ощущение, что оно хочет затянуть в себя не только воздух, но и вообще все вокруг. Ребят обдало новой волной стужи, колкими мурашками пробежавшейся по их телам, оседая в сердце, словно прокалывая его насквозь.
— Дементор… и правда дементор, — просипел Рон. Существо в плаще, однако, не обратило на мальчишку внимания, полностью сосредоточившись на Гарри. Дементор завис в воздухе, нависая над юношей. Он медленно, мучительно медленно приближался ближе, отчего сердце Поттера, казалось, давно должно было пробить ребра и пролететь сквозь дементора со скоростью Нимбуса-2000.
Гарри ощущал, как нарастает давление на его грудь и голову, как мешаются мысли, кружат, выплывая на поверхность, воспоминания. Казалось, — а может и нет — что его светлые воспоминания меркнут, исчезая; убегают от своего владельца куда-то в другое место. Уши будто бы залило потоком ледяной воды, что своими щупальцами тащила юношу ко дну темного озера, где он не мог ничего разглядеть. Четкость зрения пропала, картинка перед глазами расплылась и полностью померкла.
«Юный господин», — потусторонним шепотом сквозь толщу воды прошелестело в сознании Гарри на фоне всего этого хаоса. —
«Юный господин еще неопытен и слаб, он не пробудился, он не способен понять нас, он не слышат наших голосов, если мы не вступаем в контакт с его разумом таким грубым способом. Юный господин должен стать сильнее...»
С ним говорил дементор? Кажется, он хотел сказать что-то еще, но шепот оборвался, а купе залило ярким-ярким белым светом. Таким, что даже зрение Гарри, казалось бы, исчезнувшее, вернулось обратно. Поттер успел подумать, что ему привиделся сияющий дракон, и тут же отключился, уронив голову на грудь. В ушах шелестел нездешний шепот, перекликаясь с высоким женским криком, зовущим его по имени.
***
Драко не мог понять, что происходит. В купе влетел дементор и потянулся к его партнеру. В какой-то момент ему показалось, что стражник Азкабана стал засасывать в свой рот лицо Гарри: от юноши к дементору протянулись потоки света, исчезая под капюшоном.
Малфой по связи ощутил сильную головную боль, а грудь будто бы сдавило в студеные тиски. Боль появилась столь стремительно и ошеломляюще, что слизеринец полностью потерял ориентацию в пространстве, начав падать на бок, хватаясь за голову и сердце.
— Гарри! Драко! — закричали Гермиона с Авророй. Им было страшно за себя, но в то же время, они не смогли просто сидеть, понимая, что с их друзьями творится что-то ужасное. В темноте было мало что видно, но дементора и потоки света, несущиеся к нему, не заметить было невозможно.
— Дрэйк! — крикнул Орион, пытаясь достучаться до свернувшегося в комок Драко. — Очнись! Это связь, да? Опомнись! Заглуши это! Это не твои чувства! Они не твои! Вышвырни их из своей головы!
— Что там происходит?! — пропищал Рон, вжавшись в стену. — Что там за свет? Что с ними?!
— Надо отогнать дементора! — воскликнул Блэйз.
— Как?! Мы же не знаем нужного способа! — воскликнула Гермиона. — Или вы в курсе?!
— Я читал, его отгоняют заклинанием Патронуса, — сказал Теодор, незаметно в темноте бледнея под цвет воротника своей белоснежной рубашки. — Но это высшее колдовство, его даже на седьмом курсе не изучают…
До ребят донесся треск отъехавшей двери и топот ног. В проеме появился силуэт высокого человека.
— Экспекто Патронум! — воскликнул он, направив палочку на дементора. Из ее кончика вырвался поток сияющей дымки, разрастающейся в объеме. За пару мгновений среди белой пелены возник такой же сияющий крылатый ящер, с боем бросившийся на стража Азкабана, выталкивая его из поезда.
Спустя несколько мгновений свет, поморгав пару раз, вернулся во все вагоны Хогвартс-экспресса. Поезд тронулся с места.
— Мистер Хартмен? — окликнул застывшего в проеме мужчину Орион.
— Все целы? — вопросительно поднял брови он, однако в этом вопросе звучало лишь нечто сродни банальной вежливости, но не живой интерес.— Никто не покупал сладости? Нет? Ждите здесь, сейчас вернусь.
Пространство вновь наполнили «живые» звуки: мерный стук двигающихся колес, гул детских голосов. Дьюэйн скрылся в другом вагоне, а ребята в купе занялись активной деятельностью: они уложили Гарри и потерявшего следом за ним сознание Драко на лавочки, примостившись сбоку — благо, чары расширения пространства позволяли.
— Аври, не надо ли убрать чары? — спросила Гермиона.
— Нет, это ж мистер Хартмен, а он знаком с моим дядюшкой Александром. А потому… он не мог не видеть эти чары раньше. Дядюшка сильно их любит… использовать к месту и не к месту. Он иногда такие подлянки с их помощью устраивал — кошмарище! Потом расскажу как-нибудь. И, в конце концов, мистер Хартмен уже видел наше купе при свете. Вряд ли не заметил. И, стоит мне их отменить, мы тут набьемся как сельди в бочке.
Дьюэйн вернулся, держа в руках две плитки шоколада.
— Вот, дайте им, когда придут в чувства. Не знаю, поможет ли это юному Малфою, все же, насколько я понял, он потерял сознание не от прямого воздействия дементора на его разум. А вот мистеру Поттеру шоколад уж точно не повредит. Мы скоро подъедем к Хогвартсу, переодевайтесь и постарайтесь потом разбудить своих друзей. Не забудьте отвести их к школьному колдомедику.
Мужчина передал плитки в руки Авроры и удалился в свое купе, закрыв дверь на замок.
***
Поезд уже замедлялся, когда оба юных волшебника наконец очнулись. Девушки тут же запричитали, впихивая им в руки развернутые упаковки с шоколадом и передавая слова Хартмена.
— Да драккл с тобой, Гарри! — воскликнула Аврора, когда Поттер запротивился есть сладость, услышав, кто ее дал. Блэк быстро отломила кусочек и закинула в рот друга, пока тот не успел среагировать. — Жуй! Только попробуй выплюнуть — я с тобой до Рождества разговаривать не буду! — пригрозила она, нахмурив брови.
Драко со скрытым весельем наблюдал за этой картиной, приняв шоколад из рук Гермионы и умяв уже половину плитки. Он отломил от шоколадки в руках Авроры еще ломтик и сам закинул его открывшему было рот Поттеру на язык.
— Жуй, жуй, Потти. Тщательнее, не ленись. Быстрее съешь — быстрее начнем переодеваться. Поезд скоро остановится.
Гарри с обидой взглянул на партнера за такое предательство, но, насупившись, стал усердно жевать. Он чувствовал, как по телу разливается тепло, но некоторая слабость все еще не до конца оставила его.
***
В карете ехали молча, не вспоминая о случившемся. Еще на выходе из поезда ребята пояснили Гарри, что тот потерял сознание из-за дементора, а Дьюэйн Хартмен спас его, ворвавшись в купе и отогнав стража Азкабана своим Патронусом. Теодор также пояснил ему, что это за заклинание. Сам Поттер же решил отмолчаться насчет своего «разговора» с дементором: мало ли, это вообще было глюком подсознания? Откуда ему знать? Никто же, кроме него, не слышал, чтобы это существо что-то говорило. Может, он даже решится поделиться этим с отцом и профессором Снейпом… так… на всякий случай. Вдруг, они что-то знают об этом. Но друзей и партнера этим он волновать не будет. Ни за что. По крайней мере, не сейчас.
***
За столом Гриффиндора как всегда было очень оживленно. Друзья и товарищи различных возрастов наконец увидели друг дружку после долгих каникул и не могли удержаться от желания поскорее просвятить и просвятиться, кто как провел лето. Лжегриффиндорцы, окунувшись в этот гудящий улей, сев на лавку, были оглушены волной звуков, окруживших их со всех сторон.
— Ощущение, будто мы попали в Нору, где стало на десяток больше Фрэдов и Джорджей, — пробормотал Орион на ухо Гарри, который вместе с Драко явился в зал последним — на входе в замок их выловила МакГонагалл, расспросив о том, что случилось в поезде: видимо, Хартмен или кто-либо другой успел поставить ее в известность о том, что приключилось со студентом ее факультета по пути в Хогвартс. Она поинтересовалась их самочувствием и, получив удовлетворительный ответ, настоятельно порекомендовала обратиться в больничное крыло до (что не желательно, ведь директор решил толкнуть необычайно важную речь) или после пира. Минерва оставила их в покое, уводя первокурсников к Большому залу. Малфой благодарил Мерлина за то, что они заняли свои места в зале до распределения. Все же, для него сегодня был важный день: Кассиопея официально поступала в Хогвартс.
— Мне кажется, такими мыслями ты принижаешь способности близнецов Уизли, — ответил Блэку Поттер, в красках помнящий ярые споры Фрэда и Джорджа об их зельях. Шум стоял феерический.
— ТИХО! — раздался усиленный Сонорусом голос директора, прерывая все разговоры студентов. — Сейчас мы начнем наше ежегодное распределение первокурсников по факультетам!
После этих слов створчатые двери Большого зала распахнулись, пропуская внутрь МакГонагалл, ведущую за собой стайку напуганных детишек: они озирались по сторонам, не зная, что их ожидает. Многие завороженно вглядывались в зачарованный потолок, усеянный парящими свечами. Гарри вспомнил, как сам, такой же растерянный и очарованный красотой замка, шел за своим будущим деканом.
Первокурсники выстроились у профессорского стола, Шляпа спела песню, после чего МакГонагалл объяснила детям, как будет происходить их распределение. Минерва стала называть имена маленьких волшебников, те садились на табурет, а на голову им опускалась Распределяющая шляпа, определяя их судьбу.
— Кассиопея Малфой! — четко поставленным голосом произнесла профессор, и девочка, чья голова была увенчана двумя платиновыми хвостиками, вышла из кучки первокурсников, приближаясь к табуретке. Гарри она тут же напомнила Драко, когда он также продефилировал до Шляпы. Та же прямая спина, важная походка и «уверенное в себе» лицо. Поттер, почему-то, ни секунды не сомневался, что она попадет на Слизерин.
Однако Шляпа раскрыла рот, и морок развеялся, являя взгляду юноши саму Кассиопею, а не ее старшего брата, что сейчас сидел за соседним столом, напряженно следя за сестрой. Кассиопея таинственно улыбнулась чему-то своему, ее глаза, чуть скрытые под полами Шляпы, сверкнули озорством и знанием
чего-то, не доступного другим людям, и Шляпа наконец вынесла свой вердикт:
— Хаффлпафф!
