***
У Люциуса Малфоя наконец-то наступил выходной. Не то, чтобы он официально вкалывал на какой-то определенной должности, словно проклятый. Но даже без этого отягощения в виде рабочего места, ему приходилось много куда ходить, поддерживая престиж семьи Малфой и поправляя определенные дела то тут, то там. И вот, наконец-то, он мог остановиться и лечь на диван, как белый человек, и забыть обо всех раздражающих личностях за пределами его поместья. Стоило этой светлой мысли посетить Люциуса, как, понял он, чем заняться, помимо продавливая мебельной обивки ягодицами, он и не знает. Дела настолько вывели Малфоя из строя, что он забыл обо всем, чем собирался заняться в свободное время. Взгляд упал на рабочий стол, где под стопкой свитков лежала какая-то книга. «Ее же принес Драко», — осенило мужчину, и он призвал фолиант к себе. Стоило прочитать ее, как он и хотел когда-то летом. И ничто ему не мешало заняться этим на облюбованном диване. Люциус расплылся в блаженной улыбке, слушая освежающую тишину, и открыл первую страницу.***
— Мордредова мать, это мне подозрительно напоминает кое о чем, — тихо проговорил Малфой, захлопывая книгу после прочтения последней страницы. — Семь сестер, семь даров, ларец. Ларец. В том самом ларце, насколько помню, семь отверстий под семь украшений. Люциус резко выдохнул и утомленно запрокинул голову назад. — Ну что такое, только решил отдохнуть, и снова все не слава Мерлину. Мужчина поднялся с дивана и пошел писать письмо Северусу с просьбой навестить Малфой-мэнор в ближайшее время по важному вопросу.***
Вечером того же дня Снейп пришел к нему, не зная, что обеспечивает этим сложную ситуацию для Гарри. — Что случилось, Люциус? — Так сразу? Ни здравствуй, ни до свидания? — протянул блондин с тонкой улыбочкой. — Уже здоровались. Только не говори мне, что наврал про важность вопроса, только чтобы узреть презренного меня, — едко ответил Северус, присаживаясь на кресло перед столом Люциуса. — Конечно, нет, — более серьезным тоном сказал Малфой, выкладывая на стол книгу и пододвигая ее к собеседнику. — Как жаль, мой дорогой, что в тебе нет ни грана романтики. Обидно, знаешь ли. — Не знаю ли. Что это? — взглядом указав на книгу, спросил зельевар. — Это фолиант, который мой сын нашел в нашей библиотеке летом. Раньше его у нас не наблюдалось, но я проверил его на какие-либо чары. Вреда книжонка не нанесет. Драко прочел ее летом, вынес главную мысль и отдал мне книгу. Я хотел прочесть ее, чтобы проверить его выводы. Дела, однако, навалились со всех сторон, и добрался я до нее лишь сегодня. — Крайне трогательная предыстория, но что там по сути? — Я к этому и подхожу, mon cher. История крайне подозрительная. Семь сестрер, семь даров-украшений и один ларец. Ничего не напоминает? — Ты хочешь сказать, что ларец из комнаты Гарри как-то относится к этой истории? — стал серьезнее Северус, концентрируя внимание на теме разговора. — Именно. Это очень подозрительно, не кажется ли тебе? Примерно в одно время у юного Поттера появляется этот загадочный ларец, а мой сын находит эту книгу. У меня есть сильные сомнения по поводу всего происходящего. Не мог ли это кто-то подстроить? — Предположение логичное. Точнее, было бы логичным, если бы у Малфой-мэнора полностью отсутствовала охрана. — Что ты, Северус. Неужели забыл наши летние приключения? Ларец вполне успешно справился с преодолением защитных чар Малфой-мэнора и утек у нас из-под носа за ночь. Вероятно, на книге лежат похожие чары. Если это чары. — В таком случае, у тебя есть предположения, кто может стоять за все этим безобразием? — Решительно никаких предположений не имею, если не борзеть и не подозревать в происходящем саму Магию, — покачал головой Люциус. — Ясно, — отозвался Северус и взял фолиант в руки, намериваясь прочесть про странные дары. — Хочешь чего-нибудь? — Хочу, чтобы ты прогулялся до Нарциссы и поведал ей, что я останусь у вас на ночь, — не отрывая глаз от текста оповестил любовника Снейп. — Не отвлекай меня, мне нужно вникнуть в текст. — Выгоняешь меня? Это вообще-то мой кабинет, — приподнял брови Малфой, вставая из-за стола. — Я знаю, — как ни в чем не бывало сказал Северус. — Ах, каков тиран, — пропел Люциус, проходя мимо и скрываясь за дверью. Северус фыркнул и ухмыльнулся.***
Вернулся обратно Малфой к тому времени, когда его гость дочитывал последние страницы. Подобно порядочному домовому эльфу, Люциус бесслышно подошел к столу и поставил на него поднос с двумя кружками. После этого он просто сел на свое место и стал наблюдать за сосредоточенным лицом Северуса. Вскоре зельевар закончил чтение и закрыл книгу, протягивая ее обратно хозяину дома. — Глинтвейн? — вскинул бровь Северус, разглядывая кружки. — Если память не подводит, до Рождества еще далеко. — Глинтвейн, — подтвердил Люциус, слегка кивая, — До Рождества, может быть, еще и далеко, но погода сегодня пресквернейшая. Так что, думаю, это поможет тебе согреться. — В мэноре вполне неплохая температура, я уже согрелся, — ответил Северус, но несмотря на свои слова, потянулся к одной из кружек. Он вдохнул пряный аромат напитка и сделал глоток. Довольно приподняв уголки губ, он вынес вердикт. — Вполне неплохо. — Люци счастлив, профессор Снейп, сэр, что угодил Вам, сэр! — фальцетом пропищал Малфой и рассмеялся. — Люци угодит мне еще больше, если скажет, как дела у Мэрилин. Девочка здорова? — Конечно, сэр! — пискнул Люциус и вернул голосу нормальную тональность. — В стенах моего дома с твоей дочерью ничего не случится. Домовуха нянчит ее и заботится о ее потребностях каждый день. Нарси переодически заходит к Мэрилин, чтобы поиграть с ней или погулять по саду. — Хорошо. Тогда, пожалуй, мне тоже следует навестить ее. — Как тебе угодно, — развел руками Люциус. — Что, кстати, думаешь насчет прочитанного? — Завтра отправлюсь к Петунии, поспрашиваю о ее кольце. Судя по тому, что я прочел, оно могло определенным образом повлиять на нее. Нужно проверить. — Вот как. Ты не против, если я отправлюсь с тобой? — склонив голову на бок, протянул Люциус, изображая всем своим видом воплощение очарования. — Если хочешь ослепить бедную женщину своим лощеным блеском, то милости прошу, — ответил Северус. — Всегда мечтал ослеплять людей, я однозначно с тобой, — важно кивнул Малфой. Северус на это лишь передернул плечами, но промолчал. Некоторое время они в тишине пили глинтвейн, буравя друг друга взглядами и словно ведя ими неслышный диалог. — Типпи, — позвал домовика Люциус, когда пустые кружки опустились обратно на поднос. Эльф быстро исчез вместе с посудой, а волшебники, поднявшись с насиженных мест, отправились к комнате Мэрилин. За окном давно сгустились сумерки ночи, девочка спала в кроватке. Домовуха Клауди появилась рядом в тот же миг, как ее хозяин с его партнером появились на пороге комнаты. — Хозяин Люциус, хозяин Северус, — пролепетала эльфийка, шевеля ушами. — С девочкой все хорошо, она хорошо кушала сегодня, достаточно спала днем. Хозяйка Нарцисса носила девочку на улицу. Девочка вернулась счастливая и довольная, улыбалась. Выбросов магии еще не было. — Спасибо за заботу, Клауди, — тихо произнес Северус, чтобы не разбудить дочку, но та, к его удивлению, все равно зашевелилась. Видимо, услышав его голос, девочка решила поприветствовать папу. Ее все еще голубые глазки открылись и уставились прямо на Снейпа. Мэрилин задергала ручками и заулюлюкала. Северус подошел к ней, склоняясь над кроваткой и ласково потирая пузико рукой, которая полностью его накрывала. Девочка вцепилась в его пальцы и хотела даже потянуть их в рот, но мужчина среагировал быстрее и подхватил ее на руки. — Хорошие девочки спят в такое время, Мэрилин, — пожурил он ее, поглаживая по спинке. Ребенок вновь издал серию веселых звуков и обхватил отца за шею. — Соскучилась, мой маленький тюльпан? Мэрилин запыхтела ему под ухо, прижимаясь сильнее. — Да будет тебе, будет. Пора спать, Мэрилин, — тихо проворковал Северус, покачивая ее на руках. Со временем, к его счастью, хватка ручек на шее немного ослабла, а сама девочка закрыла глазки и тихо засопела, трогательно положив голову отцу на плечо. Волшебник положил дочь в кроватку, и домовуха тут же принялась тихонько качать ее, чтобы девочка не проснулась, лишившись тепла родных рук. Вскоре за Северусом и Люциусом закрылась дверь, отделяя их от сонного умиротворения детской. Переглянувшись, они направились в сторону покоев Люциуса. — Кстати, Северус… давно хотел спросить. — О чем? — Почему тюльпан? — Пф, — фыркнул Снейп. — Потому что почти что два десятка лет назад открыли сорт лилиецветных тюльпанов «Мэрилин». — Лилиецветных, говоришь, — с неопределенной эмоцией в голосе протянул Малфой, его брови удивленно взлетели вверх. — Как есть, так и говорю, — несколько иронично поднял уголки губ Северус.***
Поочереди приняв душ, волшебники удобно расположились в комнате под тусклым светом магических ламп в халатах. Северус сидел в кресле напротив кровати, где распластался на боку Люциус, уперевшись локтем в матрас. Они неспешно переговаривались, вспонимая недавние события, рассказывая друг другу о своих буднях. — Скоро в Хогвартс прибудут другие школы. Дамблдор откровенно достал меня, вызывая в кабинет по поводу и без. И по зельям у него главный Северус, и по чарам – Северус, и главный борец со злом – Северус, даже уборщица одна на весь Хогвартс – и это тоже Северус. Порой мне чудится, что старик забыл имена всех профессоров, кроме моего, и стесняется им об этом сказать. Драккл подери, даже Филч столько внимания не уделяет работе, сколько приходится мне. Я могу засудить директора за превышение полномочий, как считаешь? — Мог бы, но нужно следить, что собирается выкинуть эта упертая старая задница, — уклончиво ответил Малфой, ненавязчиво поигрывая с прядью своих волос. — А если засудишь, то потеряешь доверие. Да и твои Непреложные обеты не дали бы тебе так обращаться с беспомощным дедушкой, которому позарез нужна твоя помощь, — протянул он, намекая на те самые клятвы, от которых они освободили Северуса, но Дамблдору об этом знать было не нужно. — Справедливо, хотя за то, как ты это подал, хочется дернуть тебя за твои патлы, — мрачно проворчал Снейп. — Дергай на здоровье, дорогой. Только нежно, — пропел Люциус с лисьей улыбкой. — Смотри-смотри, Люц, дошутишься-додразнишься, и правда дергать начну. — Главное не оторви, а то мой новый имидж люди не поймут, — махнул рукой Люциус, выпуская из пальцев прядь. — И, в конце концов, обсуждать Дамблдора в спальне – тот еще вид садомазохизма. Отвечаю как эксперт в этой области, — заметил Малфой, намекающе блестнув серебром глазами. — Что ж, оставим Дамблдора до утра, где бы он ни был, — согласился Северус, поднимаясь с кресла и подходя ближе к Люциусу, который тут же сменил позу, просто раскинувшись посреди постели на спине в форме морской звезды. — Лорд Малфой так незатейливо приглашает меня расположиться между его ног? — протянул Снейп, вопросительно вздергивая бровь. — А почему бы и нет? — по-кошачьи наклонил вбок голову аристократ, смотря на партнера снизу вверх и раскрывая ворот халата. — Лорд Малфой давно не наблюдал твою персону между своих ног, знаешь ли. Лорд Малфой за разнообразие, — ухмыльнулся он, сощурив глаза, когда Северус все же заполз на постель, нависнув над ним. — Лорд Малфой решил пощадить мою старческую пятую точку, чтобы этот недостойный мог комфортно воссидать на твердых профессорских стульях? — Я не настолько жертвенен, чтобы мотивироваться подобными причинами, — усмехнулся Люциус, вытягивая шею, чтобы чмокнуть Северуса в губы. — Неужели ты так легко признаешься в эгоистичности своих мотивов, в которых нет ничего светлого и возвышенного? — Именно так. Лорд Малфой эгоистично хочет почувствовать тебя в себе. Неужели откажешь, mon cher? — прошептал, притянув к себе голову Снейпа, блондин, тут же зажав мочку уха между своих бледно-розовых губ. — Никак нет, не смею противоречить желанию уважаемого лорда, — невозмутило ответил Северус, отклоняясь назад и крепко сжимая руки на светлых боках Люциуса, притягивая его бедра ближе к себе. Северус вновь наклонился к лицу партнера, целуя его и чувствуя ответные движения его губ. Малфой чувствовал, разливающееся по телу тепло, идущее от сердца. Лишь этому человеку он когда-либо в жизни позволял брать над собой верх, лишь ему открывал свою настолько беззащитную, уязвимую сторону, зная, что его не предадут, не воспользуются его доверием, не станут его ломать. Северус, пусть и был язвительным и жестоким в словах, никогда бы не причинил ему боли в постели, ни душевной, ни физической. Хотя, нельзя так уверенно говорить про последнее. Северус порой любил покусаться, но не то, чтобы Люциус был против. Руки Малфоя сплелись за спиной зельевара, ладонями он сжал его волосы, легко массируя голову. Снейп неторопливо стал спускаться ниже. Оставив невесомый поцелуй на подбородке, он провел носом по шее Люциуса, вдыхая запах его чистого тела, такой приятный, присущий только ему одному и, возможно, немного – его родным. Слегка сомкнув зубы на бьющейся жилке шеи, Северус поспешил прижаться к ней языком, лаская чувствительную кожу. Люциус сильнее сжал руки в его волосах, притягивая голову любовника как можно ближе, крепче. По коже пробежала волна мурашек, заставляя его сильнее откинуть голову, подставляясь под прикосновения любимого человека, желая слиться с ним в единое целое, чтобы его губы, его руки – все это стало второй кожей, навеки прикипевшей к его собственной в ласке. Ноги Люциуса, между которыми примостился стоящий на коленях Северус, скрестились на пояснице зельевара. Снейп разжал руки. Он повел ими вверх, поднимаясь с боков на грудь, оглаживая мышцы живота, заставляя партнера подаваться навстречу прикосновениям. Люциус пошевелил ладонями, направляя голову партнера в сторону, и Северус последовал его желанию, уткнувшись в соедиение шеи с плечом, такое гладкое и нежное, что так и молило оставить на себе следы. Укус – не сильный, не травмирующий – обратился разрядом, охватившим каждую частичку тела Малфоя, усиливая возбуждение внизу его живота, делая его более явным. Он глубоко и шумно вздохнул, вместе с воздухом выпуская наружу стон. Малфой нечасто выступал в пассивной роли во время их совместного времяпрепровождения, но каждый такой раз разгонял по венам Снейпа сжигающий его огонь. Видеть его таким, ощущать его тело, покорно и добровольно лежащее под ним, было бесподобно. Знать, что этот сильный харизматичный мужчина по собственной воле отдавал ему ведущую роль, позволяя делать с собой что угодно – вот что было сравнимо с афродизиаком. Доверие Люциуса и продиктованная им его покорность перед ним возбуждали зельевара сильнее всего. Вид этого прекрасного светлого лица, искаженного наслаждением, вызывал колкую волну, подобную хлесткой щекотке статического электричества, проникающую под кожу вглубь, туда, где эти маленькие разряды раскрывались, подобно бутонам красных цветов, разгоняя кровь по венам сильнее. Когда Северус добрался до груди любовника, тот сам как можно шире распахнул свой халат. Не сильно теплый предмет одежды ощущался душным одеялом, перекрывающим кислород. От распаленных тел исходил жар, лишь растущий с каждым мгновением. — Думаю, было бы неплохо раздеться, — с хрипотцой предложил Снейп, тут же начав стягивать собственную одежду. Люциус немного подрагивающими руками развязал пояс халата и приподнялся, чтобы снять рукава. Ткань дразнила чувствительную кожу, вызывая порыв как можно быстрее стянуть ее с себя. Не став ложиться обратно, он потянулся к Северусу, обхатывая его за плечи и вновь целуя, языком проходясь по губам Северуса, слегка прикусывая их, ожидая действий Снейпа, которые незамедлительно последуют за этим. Северус, положив руки на шею любовника, проник в его рот, тщательно вылизывая. По позвоночнику пробежала дрожь, член дернулся, высвобождая порцию смазки. Люциус застонал, крепче обхватив ногами партнера, после чего был повален им обратно на матрас. Когда Снейп вновь направился к его груди, их члены, давно пропитанные возбуждением, проскользили друг по другу обнаженной кожей, слегка скользкой от смазки, поднимая в обоих волну неуловимого удовольствия. Северус огладил руками грудные мыщцы Люциуса, восхищаясь их великолепием, и примкнул к одной из них губами, дорожкой поцелуев добираясь до соска, притягивающего его внимание своей розоватой вершиной. — На что тебе сдалась моя грудь, — просипел Люциус, наблюдая за ним из-под опущенных ресниц. — Затрудняюсь ответить на этот вопрос. Она мне просто нравится, — оторвавшись от своего крайне увлекательного занятия, ответил Северус. — Ты знаешь, что у тебя красивые мышцы, Люц? — Не краше твоих. — Впрочем, всегда было интересно, как при твоем обычном распорядке дня ты умудряешься поддерживать их в форме, — задумчиво протянул Снейп, возвращаясь к выцеловыванию кожи Малфоя. — Фехтование, мой юный друг, всегда прячется где-то в моем распорядке дня, — со смешком ответил Люциус, ощущая странное зудящее томление от поцелуев Северуса в области груди. Появилось жгучее желание, чтобы тот перестал кружить вокруг и занялся наконец сосками, которые тот периодично задевал или носом, или подбородком, вынуждая аристократа дергаться. Зельевар, будто издеваясь, не спешил вновь приникнуть к розоватым ареолам, продолжая изводить Малфоя прикосновениями вокруг них и ниже, где мышцы верхнего пресса судрожно сжимались, твердея под руками и губами Снейпа. Люциус еле-еле подавил в себе порыв забрать инициативу в свои руки, повалить партнера на кровать, придавив собой, чтобы тот прекратил эту пропитанную зудящим раздражением пытку. — Что касается фехтования, — вдруг хрипло пророкотал Севеус. — Не хотелось опускаться до банальщины и откровенной пошлости, но замечу, что… мн-н… твой меч скоро пронзит мне сердце, если не уделить ему внимание. Лорд Малфой, ха-а… с каких пор Вы так легковозбудимы? —с изредка прерывающимся дыханием, будто между делом едко заметил Снейп, тут же заставляя любовника выгнуть тугой дугой спину, прикусив кожу на его боку. — Воистину отвратительно банальная пошлость, Северус, — выдохнул Люциус. — Не знал, что твое сердце находится так низко… чтобы мой — ох, Мерлин, это даже произносить стыдно — меч в таком положении упирался в него. — Можешь посчить это комплиментом твоему размеру, — практически промурчал зельевар, исподлобья заглядывая в глаза партнера с искрами веселья в собственном взгляде. — Да, да. Мой живот сейчас лопнет от смеха, сладкий, так что не мог бы ты продолжить, пока этого не случилось? — простонал Люциус, нетерпеливо потираясь пахом о живот Северуса. Снейпу доставляло истинное удовольствие видеть его в таком состоянии. Такой открытый, такой соблазнительный и разгоряченный, Малфой без стеснения ластился к нему, без стыда упрашивая о чем-либо, не скрывая своих желаний. Своего определенного желания, чей жар и твердость так отчетливо чувствовал Снейп собственной кожей. — Ну же, Северус, я не для того готовил себя в душе, чтобы мы дошли до пика во время прелюдии, — пожурил с лукавым прищуром Люциус, дразняще разводя ноги в стороны, медленно проводя ладонью плавную линию от своих губ к низу живота. — Будь милостив к моей почтенной старости, прояви снисхождение и вставь в меня наконец свой член. Малфой с довольством почувствовал, как от его слов дернулся член зельевара. Спину Снейпа окатила горячая волна предвкушения, толкая перейти к более серьезным действиям. Люциус перед ним так и манил, искушал, подобно суккубу, не оставляя шанса отказать. Но Северус не сказал бы, что отказался б от обладания этим человеком, даже если бы у него был подобный шанс. Разгоряченная бледная кожа Малфоя в некоторых местах стала розоватой, на шее, уже порядком раскрашенной губами Северуса в оттенки красного, поступали капельки пота. Северусу могло казаться, но в такие моменты он всегда чувствовал слабый аромат нарциссов, исходящий от его тела. Он жадно вдыхал этот свежий цветочный запах, смешанный с чем-то родным, человеческим, присущим Малфою, и не мог надышаться. Чудилось, что он может взойти на пик эстаза, лишь заполнив легкие до отказа этим запахом. Тепло этой нежной холеной кожи, ее жар, который можно было почувствовать на расстоянии в дюйм, приманивали внимание Северуса, рождали в нем желание полностью утопить каждую частицу этого человека в своих ласках. Даже если бы когда-нибудь его попросили выразить словами все чувства, которые в нем вызывает Люциус в такие моменты, зельевар бы не смог. Эти чувства, подобно ингредиентам, стали единым плещущимся в большом котле зельем, состав которого даже такой опытный Мастер зелий как Северус Снейп не мог разгадать. Переполняющие его нежность и любовь окольцевали тугим ошейником горло Северуса, а сжигающее его желание овладеть этим мужчиной, держа под своим контролем, заставляя забыться в исступленном наслаждении, затягивало этот ошейник еще сильнее. Снейп быстро схватил лежащую неподалеку волшебную палочку, чтобы использовать заклинание смазки. Малфой что-то невнятно тихо промычал, прикрывая глаза. Склизкая прохлада обволокла нежные стенки, но не приносила дискомфорта. — Ну же, Северус, войди в меня. Я жду тебя так долго, уже чистый, душистый и качественно растянутый, — бесстыдно мурлыкал Люциус, с удовольствием наблюдая за держащимся на краю своего терпения Северусом. — Я несколько дней перед сном представлял, как ты наполняешь меня собой, двигаешься внутри, доводя нас обоих до… Ах! Не в силах больше слушать распутные речи аристократа, Снейп смазал себя и вошел в него, сразу толкаясь до конца и замирая. Он тут же ощутил, как горячие шелковые стенки сжимаются вокруг него, принося наслаждение. Он не двигался некоторое время, давая Люциусу привыкнуть. Тело, подобно напряженной струне, застыло, десны заныли от желания стиснуть что-то в зубах, а руками невыносимо хотелось что-то сжать. Что-то крепкое и упругое, подобное торсу под ним. Северус провел ладонью по боку аристократа и сжал пальцы у бедренных косточек, выбивая из Малфоя стон. Люциус, окруженный полукругом разметавшихся по постели светлых волос, с приоткрытыми розовыми губами и подернутыми пеленой возбуждения глазами, был поистине прекрасен. Он притянул Снейпа к себе, впиваясь в его губы и вцепляясь руками в спину. — Mon cher, я чувтсвую как сильно ты растягиваешь меня изнутри. Во мне приятно? Ах-мм, — прошептал аристократ, но тут же подавился тихим стоном, стоило зельевару в ответ на это поддразнивние двинуть бедрами. — Двигайся, Северус, не сдерживайся, ты же знаешь, как нам обоим будет приятно. Снейп сам не удержал тихого низкого стона, когда блондин специально сжался вокруг него, дернув бедрами вверх. От этого звука Малфой невольно сжался еще раз. Он до жути любил, когда обычно молчаливый в постели Северус вдруг издавал какие-либо звуки, указывающие на испытываемое им удовольствие. Нельзя сказать, что Северус всегда сдерживал себя и сохранял невозмутимый вид, будто они беседуют о погоде. Он просто по природе своей был не очень склонен к яркой выразительности и предпочитал держать эмоции в себе, сосредотачиваясь на них. Ему не хотелось стонать, он молча поглощал весь шквал ощущений и чувств, которые испытывал благодаря Люциусу. Крайне редко что-то могло вырваться наружу из-под его молчаливой брони, и такие моменты становились для Малфоя источником наивысшего наслаждения. Низкий приглушенный голос Северуса был подобен откровению, которому он внимал с первой до последней секунды, смакуя в памяти, фантомно слыша отголоски из глубин сознания. Голос зельевара обволакивал уши Малфоя, заставляя голову покрываться мурашками. Северус начал двигать бедрами, меняя угол проникновения, чтобы попасть по нужной точке. По громкому стону Люциуса, резко выделяющемуся в череде более скромных и тихих, он понял, что ему это удалось. — Ммм, сильнее, Северус, — пропитанным блаженством голосом выдохнул Малфой, прогибаясь в пояснице. — Знаешь, у тебя такие красивые ключицы. Я говорил тебе? Хочу оставить на них засос. Ах-ммм! А лучше несколько, — облизнул пересохшие губы мужчина, жадно вглядываясь в основание шеи партнера. — Ты всегда слишком много говоришь. С таким информационным потоком невозможно запомнить все, — прошипел Северус, когда Люциус вцепился губами в местечко над его ключицей, жадно всасывая и вылизывая кожу. Полностью увлекшись процессом, Малфой нескоро смог оторваться от него. Выглядя несколько опьяненным, он все же ответил: — Но ты никогда не скажешь, что недоволен тем, сколько я говорю, я прав? — Прав, — бросил Северус, затыкая его поцелуем и ускоряя движения бедрами, подводя их обоих к пику. Член Люциуса, зажатый между их тел, потираясь о мышцы зельевара, пачкал их обильно выделяемой смазкой. Снейп внезапно обхватил его ладонью, заставляя партнера задохнуться воздухом, и несколько раз двинул ей, доводя бьющегося в экстазе Малфоя до разрядки и следом замирая глубоко в нем, чтобы наполнить собственным семенем. — Я рад, что, несмотря на редкость наших утех с подобным распределением ролей, ты запомнил, — слабо ворочая языком от накатившей после оргазма слабости, протянул Люциус, всем телом ощущая волны расходящегося от макушки до пяток удовольствия и удовлетворения. — Запомнил что? — Что я люблю, когда ты кончаешь внутрь, — без проблеска стыда в наглых сощуренных глазах пояснил Малфой, находя силы, чтобы состроить масленую ухмылку. — Мерлинова борода, за какие грехи в предыдущей жизни Магия связала меня с таким болтливым развратником, — проворчал Снейп, роняя голову ему на плечо. Люциус не удержал смешка и закрыл глаза, наслаждаясь затопившей его негой и приятной усталостью.