***
Драко и Гарри сидели в апартаментах Мастера Зелий уже около пяти минут. Зельевар позвал их сюда сам, рассказав о прибытии лорда Малфоя. Когда бледный и напряженный, словно окоченевший труп полярника, Люциус вошел в двери зельеварских владений, он еще несколько мгновений молча стоял, прислонившись к захлопнувшемуся дверному полотну. — Отец? — Добрый день, Драко, Гарри. Северус. Я принес книгу из Малфой-мэнора. Меня попросили, — рвано пояснил свое присутствие мужчина, протягивая сыну и его партнеру древний фолиант. — Попросили? Кто? — поднял бровь Снейп. — Понятия не имею, — бросил Люциус и сжал челюсть так, что аж желваки заиграли. Что ж, это объясняло его состояние. — Это были не мы, — неуверенно переглянувшись с Малфоем-младшим, ответил Поттер. — Мне известно, что это были не вы. Вы бы не стали писать мне записку такими словами. И в принципе написали бы мне нормальное письмо, а не прокрались бы в мой кабинет, чтобы бросить бумажку на мой стол, будто в насмешку над охранными чарами Малфой-мэнора! Люциус был явно раздражен. Даже больше: он был взбешен, но тщательно пытался скрыть это под маской ледяной непоколебимой ярости, когда на самом деле хотелось пульнуть бомбардой в небо и проверить, порвет ли она облака. Какой-то манипулятор в который раз обошел всю защиту его дома, преследуя неясные цели. Его самого посылают носить книжки, словно он почтовая сова! Даже совам, в конце концов, оплачивают их работу едой и кровом! Люциуса же послали в Хогвартс на чистом энтузиазме, ничего взамен не обещая и целей не объясняя. Мерлин, те же совы, как минимум, знают, что и зачем они делают! Неужели лорд Малфой был хуже совы?! — Какие-то подозрения есть? — спросил Северус, заваривая ему чай. — Никаких. Кроме текста самой записки. Не уверен, как это связано со всей этой ситуацией… Малфой-старший кинул взгляд на сына и вопросительно уставился на Снейпа. — Драко уже обо всем знает, — кивнул Мастер Зелий. — Так что? Люциус вздохнул, массируя висок: — Автор… был уверенным в своих словах. Он будто знает что-то о происходящем. Причем, это касается вас, молодые люди. Он знает что-то о том, что вы собираетесь делать и что вам для этого нужно. И вдобавок к этому, этот… негодяй… видимо, пригрозил мне. Или просто надавил, заставив ему… довериться и принести сюда эту книжку. — Это как же? — выгнул бровь Северус, наливая чай в чашки и левитируя их своим гостям. — Позорный случай многолетней давности, о котором знают только члены рода Малфой и современники моего отца. Те, кто застал его молодость. И некоторые их потомки. — Отец, ты имеешь в виду тот случай, когда дедушка Абраксас в розовых… — удивленно предположил Драко. — Именно, — прервал его Малфой-старший. — Абраксас Малфой один раз отличился во время обучения. Откуда-то достал шпильки, сверкающие каждый пятый шаг, да продемонстрировал их на себе всему своему факультету. Обстоятельств этой истории я не знаю. — Никогда бы не подумал, что ты пошел в отца, — после странного булька в кружке ухмыльнулся Северус. «На что это ты намекаешь, дорогой?» — читалось в прищуренных глазах Люциуса. «Совершенно ни на что, сладкий», — отвечал ему кристально невинный взгляд любовника. Дети с подозрением косились на их гляделки, но молчали.***
В конце концов, они вышли из апартаментов Мастера Зелий, испытывая странное смущение от царившей на протяжении встречи атмосферы. В руках у Гарри лежала книга, завернутая в неприметную обертку. В его планах было прочесть ее перед сном.***
На вечер же Мастера зелий было запланировано нечто более утомляющее, чем чтение: у него в покоях собралось общество неанонимных алкоголиков. Чувствовать себя мантией, в которую льют слезы ранимые барышни, Северус не любил. Однако, ныне на его диване развалился Александр Черный в обнимку с бутылью вина, занимая своими стенаниями весь эфир. — Ашиль меня атшиль, — прогнусавил он на русском, и Люциус, сидящий на соседнем со Снейповым кресле, согнулся в приступе неаристокартического хохота. В бокале зельевара раздался «бульк», о причинах которого он никогда не признается. — А почему не должен был? — спросил Малфой. — Потому что! Я ж его лучший друг! Отказать лучшему другу в попойке – где это видано? — карикатурно надул губу Александр. — Я не могу избавить сердце от обиды с обеда. Он такой холодный, кошмар. — Возможно, дело не в холоде, а в последствиях, — с намеком поднял бровь Севеус. — Да о чем Вы, милейший! — с невинной очаровательностью в глазах возмутился Черный. Конечно же, эта очаровательность глазами и кончалась. Этот драккл знал, в чем повинен. — Стоило профессору Готье-Леруа принять подобное предложение в прошлый раз, на утро тот обнаружил себя спящим в теплицах профессора Стебль. Он орал громче, чем мандрагоры, обнаружив свою голову в горшке. Я напомню, что это было два дня назад. Александр Ахернарович не выглядел хоть сколько-то виноватым, скорчив мину проказника, чью детскую шалость раскрыли строгие взрослые. — Он сам виноват, что решил собственноручно дотащить меня до моей комнаты, но потерялся в процессе, — пожал плечами Черный. — Его желание выгнать меня спать в другое помещение было сильнее здравого смысла. — Не буду это комментировать, — хмыкнул Северус. — Тоже откажусь, — вторил Люциус. Том, наблюдая за ними с каминной полки с не каменным, но керамическим лицом, молчал. Сдерживать смех в форме голема было удивительно легко. — Кстати, хотел вот что сказать, — сменил тему Александр Ахернарович. — Будьте бдительны с моими. Ну, не совсем с моими… Среди плодов педагогического успеха Василия Юрьевича, что заведует изобразительным искусством, есть один юноша, Константин Данковский-Рахманинов. Он сын министра магического СССР. Точнее сын его жены от первого брака, что не мешает мальчику быть любимым ребенком Владимира Рахманинова. — Думаешь, отчим мог подговорить его что-нибудь выведать в Хогвартсе? — предположил Малфой. — Именно, — ухмыльнулся Черный. — Юноша, конечно, хорош, как черт, в искусстве, но мало ли какие цели он имеет. Возможно, Рахманинов заинтересовался деятельностью Дамблдора. В последние годы тот предпринимает много странных действий, о которых известно и зарубежом. — Если министр Рахманинов собирается найти у Дамблдора те колеса, в которые он сможет вставить палки, то мы можем лишь благословить его на это правое дело, — в тон ему усмехнулся Люциус. — Благословим же, приняв слова твои за тост! — воскликнул Александр Ахернарович, протягивая бутыль вперед, чтобы сделать знак чоканья. Звук этого действа раздался в голове Северуса Снейпа, чьи апартаменты заняли эти политиканы, полные порочных вредных привычек.***
На самом деле, до того, как на диван Мастера зелий перекочевал откуда-то с территории Хогвартса Александр Ахернарович, Северус и Люциус продолжали обсуждать произошедшее в Малфой-мэноре. Записка сильно встревожила лорда Малфоя. Он не оставлял надежды выяснить, кто был загадочным отправителем и как тот смог проникнуть сквозь охранные чары. Версий не было. По крайней мере, звучащих адекватно. Звучащие фантастически даже для мира магии не выдерживали критики. Малфой чувствовал, как все сильнее гудит голова. — Поцелуй меня, Северус, — прошептал Люциус, подходя вплотную к Мастеру зелий. — Поцелуй, иначе я сойду с ума. — Как пожелает лорд Малфой, — хмыкнул Северус, подхватывая его губы своими.***
Несмотря на приезд иностранцев, обыденная жизнь студентов Хогвартса продолжалась. Шли занятия, делались домашние задания. Настал особенно холодный декабрьский день, ветра завывали вокруг стен школы. В этот день Гарри шел в Северную башню на занятие по Прорицаниям. Аврора, идущая рядом, была более воодушевлена этим, чем он сам. Что, собственно, и не удивительно: она обладала способностями к этому предмету, к тому же ходила на дополнительные занятия к Трелони. — Приветствую, деточки, скорее садитесь на места, — выпорхнула из тумана Трелони, заводя речь. — Сегодня мы затронем одну из интереснейших тем нашего предмета. Нет волшебников, не знающих о существовании пророчеств, верно? Однако знания эти поверхностны. А ведь пророчества различаются между собой! Как думаете, чем? Ребята молчали, переглядываясь друг с другом. — По сроку годности? — предположил кто-то, и по аудитории прокатился хохот. — Нет, мой дорогой мальчик! Пророчества – это не тыквенный сок, чтобы портиться от времени! — взмахнула руками Сивилла, отчего ее воздушная шаль взлетела. — Что ж, ладно, раз предположений больше нет, скажу сама! Конечно, пророчества различаются по датам создания, но классифицируют их обычно как «общие» и «личностные». Это зависит от содержания! Если в пророчестве идет речь о чем-то неопределенном, о чем-то глобальном… например, пророчество о судьбе мира, предсказывающее будущее планеты! Такое пророчество будет считаться общим, потому как не относится ни к какому конкретному человеку. Оно не указывает на одну личность, а говорит в целом о человечестве. Но есть пророчества более конкретные. Пример мы можем составить сейчас самостоятельно. Допустим, Лаванда, девочка моя! — Трелони подошла к столику Браун, та удивленно хлопнула ресницами. — Скажем, что Лаванда через пять лет приручит дракона! И вот такое пророчество будет являться личностным! Однако в таких пророчествах не всегда указано имя того, о ком оно произнесено. Зачастую, говорится о каких-нибудь наводящих на этого человека приметах. Вроде черт внешности, рода деятельности, обладания определенным знанием или и вовсе даты рождения! Поэтому не всегда удается сразу расшифровать послание, которое несет пророчество. Иногда под критерии подходят сразу несколько волшебников! Однако пророчества всегда сбываются, как бы ни пытались им противиться. По этой причине можно установить посфактум, о ком было сложено пророчество. Но знаете, есть еще один способ, — загадочно сказала профессор, подплывая ближе к Авроре. — Раз уж среди нас есть те, кто обладает даром прорицать, то я не в силах умолчать об этом. Аврора, дорогая, ты можешь определить, о ком были произнесены пророчества. — Что? — чуть не подскочила на месте Блэк, когда к ней повернулись все сидящие в аудитории студенты. — Провидцам доступно многое, милая, — подняв вверх указательный палец, изрекла Трелони. — В том числе, для них, то есть для нас, нет ничего сложного в том, чтобы увидеть ауру пророчества, которая окутывает тех, о ком было произнесено личностное. В этом, деточки, заключается еще одно различие между двумя видами пророчеств! Личностные пророчества оставляют отпечаток на причастных существах, который может увидеть любой Провидец и даже разумные сильные артефакты! Ауры идентичны друг другу, независимо от того, к какому пророчеству имеет отношение волшебник. По сути, по ней нельзя сказать, что определенное пророчество относится к определенному человеку! Но можно убедиться, что именно к этому человеку имеет отношение какое-нибудь произнесенное пророчество! — А что общие? Они вообще не оставляют следов? — спросила Лаванда. — Оставляют, милая. Однако… что такое след, рассеянный по всему миру? Что-то зыбкое, незримое. Слишком большое для того, чтобы его заметили маленькие люди. Да и есть ли смысл в том? И так известно, что такие пророчества существуют. Если есть несколько пророчеств, отношсящихся, например, к одной и той же стране… как, думаете вы, будет выглядеть аура над этими землями? Просто наслоившиеся друг на друга одинаковые пласты идентичной ауры! В общем, никакой смысловой нагрузки, — всплеснула руками Сивилла. — О, Парвати, дорогая, избегай красной пряжи, она на днях может доставить тебе неприятностей. — Профессор, и как увидеть ауру? — спросила Аврора, в которой проснулся интерес к обретению новой способности. — На самом деле, не знаю, сможем ли мы сейчас подтвердить, сработал ли способ… Пророчества, все же, не ежедневная забава. Их хоть и много, но ведь волшебников и того больше. В аудитории сейчас может не оказаться ни одного, нужного нам… Ах, не важно, заодно и проверим. Дай-ка мне свою ладошку, — призвав несколько вещей со стеллажа, Трелони взяла руку Блэк в свою и проколола ей палец, заставив ойкнуть. Выступившую кровь она тут же подхватила маленькой кисточкой и, перевернув ладонь девушки тыльной стороной вверх, стала наносить на кожу знак, в итоге ставший изображением глаза. Залечив укол, она отпустила руку. — Итак, закрой глаза и приложи эту ладонь к векам. Сосредоточься, девочка моя, открой свое внутреннее око. И произнеси «Volo videre stamine fati». — Volo videre stamine fati, — практически прошептала Аврора и вскоре темнота перед глазами стала рассеиваться. Она увидела скопление линий, рассредоточенное вокруг нее. — Тут много всяких цветных полос… — Это следы магии волшебников, — пояснила профессор. — У каждого магия чуточку отличается, это как личная подпись. Ищи белую сверкающую линию. Она может быть свита в кольцо. Видишь что-нибудь подобное? Аврора повела головой из стороны в сторону, оглядывая пространство. Вдруг она остановилась. — Вижу! — воскликнула она и второй рукой указала на место, где кольцом свивается белая, словно покрытая светящейся дымкой линия. Остальные же, проследив руку девушки, наткнулись на Гарри Поттера. Палец Блэк указывал прямиком на его шею. — О! Неужели! — хлопнула в ладоши Трелони. — С вашего позволения, я проверю! — воскликнула она и, повторив то, что делала с ладонью Авроры, сама произнесла заклинание, обращая взор на Гарри. Гарри пораженно ощупывал свою шею, естественно, ничего на ней не находя. Ему было жутко. Почему каждый раз на этом предмете он так сильно выделялся?! — О, моя дорогая! — воскликнула она через несколько мгновений. — Что такое, профессор? Я ошиблась? — Нет-нет, все верно! Это именно то, о чем я говорила. Но есть еще кое-что, о чем я не упомянула ранее! Ах, этот нюанс совершенно вылетел из головы! — О чем вы?.. — К сожалению, Провидец, который смотрит на ауры, может рассмотреть каждую из них, кроме одной. Своей! Аура пророчества обычно опоясывает верхнюю часть тела… К примеру, голову или шею. Вы, милая, сейчас наблюдаете второй случай. Пророчество свернулось кольцом вокруг шеи мистера Поттера. — Так это Гарри?! — охнула Блэк. — Да. Но вот я вижу, помимо мистера Поттера, еще одного человека, связанного с пророчеством! Аврора, милая, Вы ведь уже догадались, к чему я клоню? — Оно… оно вокруг меня? — робко предположила Аврора. — Именно, дорогая. Оно словно ободок, опоясывающий лоб. Вы не заметите его, потому как человек своими глазами не способен увидеть собственный лоб. — Неужели пророчества бывают даже о Провидцах, — рассеянно пробормотала девушка, явно ошарашенная. Гарри был не менее шокирован открывшимися сведениями. Пророчество? Какое, к дракклам, пророчество? — Конечно, бывают. Например, широко известны пророчества о рождении могущественного Провидца! — закивала Трелони, на секунду замерла и обратилась к Рону. — Милый, от птицы на обеде у тебя заболит живот, будь осторожен. Уизли очумело моргнул, но кивнул, хотя профессору это было не нужно: она вновь вернулсь к разговору с Авророй. В аудитории шептались. Новый виток слухов, что охватят школу, зарождался в этот момент.