***
На Трансфигурацию они все же опоздали. Путь от Северной башни был не близкий, а их к тому же задержали болезненно заинтересованные в пророчествах однокурсники. — Что с вами всеми в этот раз? — как-то устало спросила МакГонагалл, уже понимая, что снова в странном состоянии детей виновата Сивилла Трелони. Судя по тому, что творилось у нее перед глазами, жертвами неточной науки Прорицания вновь стали Поттер и Блэк. — На Прорицаниях выявили, что про Аврору и Гарри произнесли пророчества! — подняв руку, пояснила Парвати. Губы Минервы сжались в линию. — Даже если и так, то ко всем остальным, помимо Поттера и Блэк, это никак не относится. Поэтому оставьте своих однокурсников в покое и прекращайте совать нос в чужие дела. Пускай всем ученикам Годрика и свойственно любопытство, но не стоит превращать его во вредную привычку. А сейчас достаем домашние задания.***
— Мистер Поттер, мисс Блэк, задержитесь, — попросила МакГонагалл по окончании занятия. Стоило последнему студенту выйти за дверь, профессор заперла ее заклинанием и подозвала оставшихся двух подростков подойти к ее столу. — Что-то не так, профессор? — спросил Гарри. — Нет, мистер Поттер. Всего лишь хочу оповестить вас на тему, взволновавшую всех после Прорицаний. Сивилла сказала вам, что все произнесенные пророчества хранятся в Министерстве Магии? — Нет, — ответила Аврора, переглянувшись с другом. — Так слушайте. Все пророчества хранятся в Отделе тайн. Если вас сильно беспокоит эта тема, по особому запросу вы сможете попасть в зал пророчеств и найти те, которые относятся к вам двоим. — Особый запрос? — переспросил Гарри. — Вы еще не достигли даже малого совершеннолетия, то есть четырнадцати лет, потому вам нужен сопровождающий взрослый маг, который оформит для вас запрос на посещение зала пророчеств. Только так вас туда пропустит охрана. Отдел тайн – опасное место, просто так там не ходят посторонние. В комнатах Отдела тайн хранятся редкие и опасные артефакты, это не то место, где можно находиться без какого-либо присмотра несовершеннолетним волшебникам. — Спасибо за информацию, профессор. — Спасибо, — улыбнулись женщине лжегриффиндорцы. — Однако. Как я уже говорила, Прорицания – крайне неточная наука. Что касается пророчеств, то они, среди всего, что относят к Прорицанию, являются наиболее существенным волшебством. Пророчества сбываются. Но, опять же, не обязательно знать текст пророчества, ведь то, что в нем, так или иначе сбудется. Даже если пытаться изменить предсказанное, ничего не выйдет. Судьба найдет способ исполнить то, что должно. Так что не торопитесь. Ваше знание о тексте пророчества мало что способно изменить. Если все же пойдете в зал пророчеств, то берите в сопровождающие взрослого, которому доверяете. — Но ведь пророчество может стать… подсказкой, — предположила Аврора. — Может, знание текста пророчества ничего и не изменит, но… Возможно, его слова могут подсказать что-то, на что следует обратить внимание. — И так может быть, мисс Блэк, — не стала отрицать МакГонагалл. — Можете позже обсудить эту тему подробнее с профессором Трелони. И все же, советую не забывать использовать собственную голову и не терять разума, углубившись в туманность будущего. Что ж, можете быть свободны, — завершила разговор МакГонагалл, взмахом палочки рассеивая чары на двери.***
На обеде было шумно. Драко, перехватив Гарри у входа, утащил его к слизеринскому столу. Это было необычно. Чаще всего Малфой предпочитал самостоятельно перемещаться за стол Гриффиндора. — Это просто невозможно! — шипел блондин. — Они здесь всего ничего, но уже успели достать всех! — О ком ты? Что произошло? — Да этот!.. — Малфой махнул рукой себе за спину, где за столом Рэвейнкло сидели гости из Ильверморни. — Америкаш-ш-шка, — чуть ли не по-змеиному прошипел Драко. — Успокойся, Драко, — похлопал его по плечу Теодор, сидящий с другой стороны от него. — Гарри ничего не поймет, если ты будешь шипеть и рычать. — Да у меня просто слов нет! — тихо воскликнул Малфой. — Этот дракклов гном в шапке! Фэлл, или как там его! Он взбесил меня на прошлом перерыве. Пустотреп безмозглый. Стоял с нашими девчонками и хвост распушал. — С нашими?.. — переспросил Поттер. — Да, с нашими. Хогвартскими. С первых двух курсов, как я рассмотрел. Зубы им заговаривал, нес откровенную чушь. — А чего ты тогда так вызверился? — уточнил Гарри. Драко мог с поистине Блэковским темпераментом яриться, но обычно для этого нужен был более весомый повод, чем чей-то треп. — В Хогвартсе хватает болтунов, чем этот отличается? — Он говорит абсурдные вещи и при этом говорит о том, чего не знает. И о ком не знает, — как можно спокойнее попытался объяснить Драко, унимая не стихший за прошедшее занятие гнев. — Он говорил про тебя включительно, — намекнул Малфой, пристально смотря Поттеру в глаза. Гарри внезапно улыбнулся и обнял партнера, притянув его ближе за плечо. — Мой защитник, — пробормотал он, и по связи Драко почувствовал, словно его окатило волной нежности. Растеряв от смешения чувств слова, юноша принялся накладывать себе обед в тарелку. — Его обзывают все, кому не лень, а он улыбается, — ворчал Малфой, в то время как его уши розовели.***
Вечером в гостиной Гриффиндора то тут, то там раздавались голоса. — Он назвал меня черной вонючкой! — кипела Парвати, рассказывая однокурсницам о своих бедах. — Этот тип в красной шапке просто мерзкий! Еще и тупой, к тому же! Какая черная?! Какая вонючка? Если он за вонь принял знаменитые французские духи, которые мне подарили родители, то он еще и обоняния лишен! — Помнишь, профессор Трелони предупреждала? — прошептала Лаванда, прикрывая рот ладошкой. — Проблемы из-за красной пряжи! Красная шапка! — Точно! — воскликнула Патил. — Еще один такой выпад с его стороны, и я его прокляну, несмотря на то, что он гость нашей школы! В другой части гостиной Рон, невольно прислушавшись к этому разговору, вздохнул. — Я насторожился из-за слов Трелони и специально не трогал куриные ножки, которые лежали на блюде прямо передо мной, — еще раз вздохнул он. — Они выглядели такими вкусными… Эх-х-х… — О, да, они были о-очень вкусными, — важно покивал Орион, после чего заржал, ибо Уизли толкнул его в плечо за такое отношение к его огромному горю. — Гарри, почему он постоянно пытается меня обидеть? — возмущенно спросил Рон у Гарри, сидящего с другой стороны. — Ори привык, что любовь должна доходить до адресата через боль, — философски протянул Поттер, сильно не вникая в их высокие отношения. — Эй, ты откуда это взял? — прыснул Блэк. — У Авроры тяжелая рука и очень любящее сердце, — также туманно пояснил Гарри, возвращая взгляд в дневник, который он держал на коленях. Он раздумывал, что написать. «Сегодня я узнал, что обо мне и моей подруге существуют пророчества. Это так странно. Я без понятия, что могли предсказать про нас. Может, мое пророчество связано с тем, что я «Избранный», «Мальчик-Который-Выжил»… Мне немного страшно узнать правду.»***
После отбоя Поттер выскользнул из гостиной в мантии-невидимке, отправляясь в Северную башню. Сегодня Амброуз Свотт от него не скроется!***
И он действительно был там, на Северной башне. Стоял рядом с окошком, из которого лился лунный свет, вполоборота разглядывая Гарри, снявшего мантию-невидимку. — Здравствуй, юный волшебник. Ты очень настойчиво искал моего общества. Я заметил. — Здравствуйте, директор Свотт, — ответил призраку лжегриффиндорец. — Лучше зовите меня «профессор Свотт», — поправил Амброуз. — С кем имею честь вести беседу? — намекнул он на то, что юноша еще не представился. — Меня зовут Гарри Поттер, сэр. — Так зачем же Вы искали меня, мистер Поттер? — На самом деле… не было определенной цели, — пожал плечами Гарри. Бывший директор склонил голову на бок, на его лице читался вопрос. — Как это так? — В прошлом году я узнал, что Вы были директором Хогвартса и до сих пор обитаете в школе. Я удивился, ведь знаю всех остальных приведений Хогвартса, а Вас не видел ни разу. Мне сказали, что Вас можно найти в Северной башне. Поэтому я записался на Прорицания, — Гарри не удержался от смешка. Причина звучала, конечно, так себе. — Юноша, негоже записываться на предмет только для того, чтобы ходить к его кабинету, — покачал головой Амброуз. — Вы могли бы прийти сюда и без таких жертв. — Так оно и есть, — согласился Поттер. — Но, с другой стороны, если у меня не было занятий по Прорицаниям, я бы намного реже поднимался на Северную башню. — И как Вам Прорицания? — Они меня пугают, — неловко улыбнулся Гарри. — Чем же? — На каждом занятии мне говорят что-нибудь ужасное о моем будущем, это жутко. — При жизни мне довелось занимать должность профессора Прорицаний, — заметил призрак. — Оу, мне говорили об этом, сэр, — кивнул Поттер. — Уверяю, что Прорицания как дисциплина не были созданы для запугивания студентов. — Я верю, профессор Свотт. Но профессор Трелони на первом же занятии предсказала мою скорую смерть, а сегодня и вовсе выяснилось, что обо мне кто-то произнес пророчество. — Пророчество? — удивился Амброуз. — Это редкость. На самом деле, каждый Провидец хоть раз в жизни произносил пророчество. Оттого в целом пророчеств за существование магического мира накопилось великое множество. Но со временем стало рождаться все меньше Провидцев… Амброуз удрученно вздохнул, качая головой. — Вы… Вы тоже? — Что «тоже»? — Вы тоже Провидец и тоже произносили пророчество? — Верно, — согласился призрак. — На самом деле, Провидцы не помнят, что именно Высшие Силы произносят их устами. Запоминать – роль тех, кто Провидца слушает. Мой ученик записал мое пророчество – только так я узнал о нем. — И оно сбылось, это пророчество, сэр? — Мне это, увы, не известно. На момент моей жизни оно еще не было исполнено. А далее следить за потоком судеб мне стало затруднительно. Гарри радовался тому, что призрак легко шел на контакт, несмотря на свою нелюдимость. Видимо, ему на деле было одиноко. Да и, как юноша знал из общения с Салазаром и другими привидениями, им лучше проговаривать свои мысли и не сдерживать эмоции, потому что это будет отрицательно влиять на них самих. — Можно поинтересоваться текстом этого пророчества? — спросил Поттер. Какой-то определенной цели этот вопрос не имел. Просто Гарри чувствовал любопытство, возрастающее в нем все сильнее, особенно когда дело имело какое-то отношение к привидениям. А тут – призрак Провидца! Почему бы не изучить? — Не вспомню его в правильных фразах, — поглаживая бородку, заключил Свотт. — А его… это пророчество… Вы произносили в Хогвартсе? — Да, в этой самой башне, — подтвердил Амброуз, и Гарри внутренне возликовал. Раз так, можно узнать текст, внимательнее просмотрев биографию бывшего директора в Тайной комнате! Интуиция говорила, что ему нужно это сделать. — Так кто, говорите, рассказал Вам обо мне? — деловито завив ус, поинтересовался Амброуз Свотт. — Дедушка, — со смехом ответил Гарри. Привидение состроило нечитаемое выражение и крякнуло, понимая, что подробностей ждать не стоит. — Что ж, мистер почтительный внук, заходите еще. Желательно, до отбоя, но после исчезновения дневной суеты. Думается мне, Вам пора идти спать. — До свидания, профессор Свотт, — улыбнулся юноша, надевая мантию-невидимку. До своей постели он добрался без приключений, а в Тайную комнату решил сходить на днях. Не тревожить же Салазара во втором часу ночи: а то возьмет, да надерет уши потомку-полуночнику.***
А обед следующего дня запомнился студентам надолго. В Большой зал влетела птица с черно-зеленым оперением. Проносясь мимо Гриффиндорского стола, куда только собирался сесть Рон, птица задела рыжика хвостом, отчего тот чуть не завалился на столешницу, в последний момент тормозя себя руками, но зато успел отдавить ногу Симусу. Птица, сделав круг по залу, издала громкий плач, который показался всем находившимся в зале волшебникам ужасно пугающим, замораживающим кровь в жилах. Не просто так крик этой птицы может свести с ума. К застывшей соляным столпом Мелиссе подлетал авгурей. Глаза Розье остекленели, дыхание сбилось. Не успев прижать дрожащих ладоней к губам, девушка упала в обморок, подхватываемая кричащими подругами.