Тропинка к порогу

Рионна «Ангхи, Черный Змей, Хранитель Тьмы, будь милостив к нам, убереги нас от чумы и проказы, от мора и голода. Веллар, брат его, Белый Сокол, Хранитель Света, даруй нам год урожайный да хлебосольный, пусть принесет он нам счастие…» Серебряные капли – по тонким белым пальцам – на сухую красноватую землю. Льняные волосы – золотым отблеском в лучах солнца. Светлые одежды кропящих, звонкие, нежные девичьи голоса и более низкие и густые – мужские. Древняя Песнь, взывающая к Старым Богам, коих нет древнее, нет сильнее здесь, на Севере. Впитать солнечный свет и раствориться в нем, слиться с ветром, стать эхом древнего Песнопения, почувствовать, как воздух проходит сквозь тебя, как Солнце пронизывает тебя лучами. Удивительно, но когда обряд закончился, Рионна почувствовала, как буря внутри улеглась, развеявшись по ветру, словно пепел. Её разум очистился и успокоился, словно волны разбушевавшегося моря. Она действительно виновата перед Арданом и непременно попросит прощения, и нужно будет обязательно поговорить с ним насчет Алри . Непременно. Процессия влилась в толпу гуляющих и Риона искала глазами сына: где-то среди мальчишек бегает и её Аларион. Он действительно был там – она заметила темноволосую головку сына, который радостно махнул ей рукой, внутри всё привычно ухнуло от щемящей радости, тревога отступила. Вот оно – самое большое на свете чудо, дарованное людям – ребёнок. А рядом с ним был Дан – и сердце невольно сжалось. Как же они похожи – от нее самой у Алри разве что карие лукавые глаза и чуть заостренные ушки. Рионна поспешила к сыну, но толпа оттеснила – на площадь въехал вооруженный отряд. Селяне отступили, в пряном теплом воздухе повисла холодность. Княжьи люди – это почти всегда новые подати, угрозы, беспокойство. Крисания/Ардан Крисания, княжеская дочь, сидела в седле по-мужски, в кольчуге и мужском плаще, что, впрочем, не могло скрыть ее девическую красоту. Насмешливый и озорной взгляд девушки скользил по притихшей, насторожившийся толпе. Его можно было бы назвать веселым, вот только веселье это было недоброе. В ответ на ее приветствие из толпы вышел юноша. Высокий и стройный, словно молодой тополь, с длинными светлыми волосами, прямыми льняными прядями, спадавшими на плечи. Он не был крестьянином - об этом говорила и изящная дорогая одежда, и его белые, чуткие руки с непривыкшими к тяжелой работе длинными пальцами. Местные заозирались – парень пришел с ними с поля, но чей он, никто не знал. Левый глаз юноши закрывала черная шелковая повязка, но даже это не портило его безупречно красивого лица, серый правый глаз в обрамлении длинных черных ресниц смотрел на сидящую на коне княжескую дочку снизу-вверх – насмешливо. - И тебе день добрый, дева. Твое присутствие на нашем празднике – великая честь для нас, если сердца ваши не поражены враждою, а намерения чисты. Девица кивнула с высоты, стараясь не показать, что от взгляда единственного глаза странного незнакомца у нее холод пошел по спине, спрыгнула на землю. Оглянулась – одноглазого и след простыл, странно. Зато Ардан Стрей был тут и явно хотел побеседовать. *** Они присели в таверне – пустой и тихой, потому что все вышли наружу. Кто будет платить за выпивку, если на улице эль наливают бесплатно? Внешне маг был спокоен, но для нее, княжеской дочери, привыкшей срывать с людей внешнюю шелуху, это было лишь очевидной маской.       - Отец получил твое послание, Стрей. Забери свой амулет, - черноволосая позволила тонкой, но крепкой цепочке вытечь из ее пальцев на стол. Тихо стукнул медальон о столешницу.       - Собирайся, князь ждет тебя – чем раньше мы выйдем, тем лучше – ты знаешь, его легко рассердить.       – Откуда он у тебя, госпожа? – Маг ловко подхватил свою вещицу и сразу же надел на шею. Полегчало даже. Это был его личный медальон с выбитым тонкой вязью рун именем, многократно заряжаемый разными заклятьями, которые могут внезапно понадобиться. В основном, конечно, защитными и боевыми. Поленился зарядить в тот день, когда домой ехал, а вот – оказалось очень даже зря.       – Только не говори, что в лесу, на веточке висел. - Глаза Стрея недобро сузились: уж очень быстро девица примчалась, да и письмо он только пару часов назад хозяину корчмы отдал. Быстро выбросив руку, пока охранник отвернулся, Ардан сильно сжал запястье девушки, так, что кожа под его захватом побелела.       – А ведь именно так и было, - Крисания откровенно усмехнулась и выдернула руку.       – Мне стало любопытно – слухи тут быстро разлетаются, вот и свернула к месту, где ты с мертвяками сражался. А он там, на веточке болтается, а рядом – вот это. Чтобы никто не видел, девушка вложила в ладонь Стрею нечто, зажатое в кулаке. Он глянул и помрачнел. Сердце ухнуло вниз, в глазах потемнело. Крисания только что отдала ему в руку ленту от платья Рионны.       – Смотрю для тебя важное что-то? – довольно улыбнулась знатная девица и откинулась на спинку стула, потерла запястье. Со Стреем у нее были давние счёты – щепетильный маг никак не хотел поддерживать захватнические набеги, делая только своё дело. Не брал ни денег, ни подарков, и наследницу князя это ужасно бесило. Пару раз они ругались на весь замковый двор, а однажды девушка даже отвесила магу пощечину, обозвав трусом, на что тот спокойно заметил, что не продается и под ноги никому не стелется.       – Да, да, - отец еще не читал твою бумажку, - девушка достала из-за отворота рукава письмо Дана.       – Этот, толстопузый, - она махнула в сторону хозяина корчмы, - передал его мне, когда мы въехали в поселок. Стараясь успокоиться, Ардан посчитал в уме до десяти: раз, второй, третий. Подумал и насчитал еще пару десятков.       – Я поеду с тобой, - он забрал своё письмо. – Но мне нужно переговорить кое с кем, подождёте. Девушка скривилась, но кивнула, а маг вышел на улицу. Нашел глазами Рионну, которая держала сынишку за руку, протолкался поближе.       – Нам нужно поговорить, - взяв под локоток, Стрей оттащил знахарку в сторонку и показал ленту. - Твоя? Если да, то это плохо, тот, кто на меня напал, следил за твоим домом. И еще… я поеду с отрядом. Наймусь на службу, получу жалованье и вернусь примерно через неделю. Не зная, что еще сказать, а сказать нужно было много, мужчина присел перед сыном. Снял амулет и вложил в руку мальчика:       – Сохрани пока? Я сделаю другой, лично для тебя, и мы поменяемся.