Новая сила

— Только сейчас понял, как же ты меня тогда спровоцировала! — счастливо ухмыляюсь. — Ну должна же была как-то тебя расшевелить, муженек. А то так бы и слонялся. — Но почему же ты отвергла меня тем утром, после попойки? — Ой-ой! — игривый толчок бедром. — Кто-то сказал, что он ничего не помнит! Какую женщину не разозлит такой уход от ответственности? Очередной перелет в самолете известной авиакомпании. Один из множества. Вот уже больше месяца мы с Беллой колесим по миру. Я внял совету учителя буквально, и забрав деньжат побольше из сейфа, хватаю жену и рву когти из Англии. Париж, Венеция, Москва, Шанхай… Я пытался показать ей весь свет, наверстать упущенные счастливые моменты. Да и самому повидать планету. Показать, что магглы не зверье, и не дикари, а построили большой и чудесный мир. Изысканные рестораны и ночные клубы, водные приключения и прыжки с парашютом. А как ей понравилось в Диснейленде! Её отношение ко мне все больше менялось. Да, это была прежняя язва, способная подкинуть острое словцо. Зрелая и умная женщина. Но вместе с тем она непрерывно тянулась поближе, словно котенок, пытаясь возместить все то тепло которое ей недодали. И я тоже наслаждался жизнью. Дышал полной грудью, забыв обо всех треволнениях. Единственное, что мы не забывали, так это проводить ежедневные утренние спарринги для поддержания формы. Краешком сознания ощущая, что такой отпуск — величайший подарок судьбы перед решающей битвой. Быть может, последний в моей жизни. Кто знает… Но чем быстрее истекали сутки, тем больше я замирал, глядя в одну точку. Всматривался в грозовую даль, где вспыхивали наполненные угрозой зарницы. Беллатриса в эти моменты прижималась поближе ко мне, также чувствуя надвигающуюся бурю. — Ничего, — говорила она. — У нас ещё целая неделя. Пять дней… два дня… Мы гуляли по улицам моего родного города. Я все же не выдержал, и взял её с собой, продемонстрировать места где я рос. Запоем рассказывал о своей жизни, детстве. Ностальгия пронизывала каждый квадратный метр, по которому мы шагали. Такие знакомые улочки! Да, оно все неумолимо измениться, но сейчас стояли именно те картинки, похожие на незабываемы эпизоды из самого раннего детства. Старый добрый кинотеатр, в который ходили с родителями, и который потом неумолимо закрыли, открыв очередной дебильный гипермаркет. Не выдержал, и повел Беллу на два фильма, афиши которых меня моментально соблазнили. Джуманджи и Балто. Да я же в детстве на это пялился по телеку! Гуляем по темнеющим улочкам. Теплый летний ветерок, знакомые старые пятиэтажки. Родная речь доносится отовсюду. Прохожие обтекают нас оживленной речушкой. Вот, шагают навстречу парочка молодых людей, держащих за обе руки задорного мальчугана. Смутно знакомого. Меня?.. Мои родители, папа и мама. Я замираю, как вкопанный. Жена недоуменно поворачивается. И неведомо как, но моментально понимает. — Иди. И я пошел. Отец скрылся в магазине, а я подошел к молодой красивой женщине, державшей меня на руках. Дух захватило, а сердце, казалось, щемило где-то под горлом. Стою и любуюсь каждой черточкой дорогого личика. Она не могла не заметить странного парня, пялящегося из тьмы. Резко выхожу на свет. — Простите, мы знакомы? — задает она вопрос, подзывая сынишку. Надо же. я помню сию беседу. Запомнил, как смутные образы, мол отец отошел и подошел чужой дядя, и они о чем-то с мамой поговорили. — Да, конечно знакомы, — подхожу я почти вплотную, не отрывая глаз. Но она не отодвигается, не чувствует угрозы. — Кто вы, простите… — Позже узнаете. Вспомните. Её материнское сердце чует что-то знакомое, она силится всмотреться в неожиданно родные глаза незнакомца. — Простите, дурацкая просьба… сейчас проходит некая «акция мира и согласия». Можно я вас обниму? И не дожидаясь согласия прижимаю к себе любимую мамочку. Только сейчас понимаю, насколько мне её не хватало все это время. Грудь сводит судорогой. Мама, я люблю тебя! Она послушно ждет, пока я приду в себя, и даже обнимает в ответ. — И все же, мы ведь не знакомы… — Ты вспомнишь меня… — я заглядываю ей прямо в лицо. — Вот смотри: — указываю пальцем на Беллу. — Это моя жена. Мы любим друг друга и у нас все хорошо. Совсем как у вас с папой. Вырвалось? Плевать. — И главное, помни, когда меня не станет, что все путем. Я живой, женат, счастлив, и у меня все хорошо! Разворачиваюсь и ухожу в темную даль. Женщина ещё долгое время тревожно стоит, вглядываясь в вечерний полумрак. Затем переводит взгляд на сына, и снова смотрит мне вслед. Подзывает мальчугана и крепко обнимает, пытаясь унять возникшую из ниоткуда тревогу. Из магазина вышел папа помахивая купленными вкусностями. Я-малой сразу затопал к нему, требуя законную конфету или мороженное. Родители обнялись и поцеловались. Малыш счастливо расхохотался, и встреча вылетела у матери из головы. Чтобы вспомниться гораздо позже, через многие годы, когда по телефону расскажут страшную весть. И оттаять в слезах благодарно. Зная, что все хорошо. Ту ночь мы с женой провели на крыше старенькой советской девятиэтажки. Постелили покрывало, взяли немного закуски и, опершись друг на друга, любовались полнолунием. Огромный кусок желтого сыра загадочно мерцал в звездной дали. — Я все-таки не хочу, чтобы ты шла со мной в бой, — первым прерываю тишину. — А кто тебя спросит, дорогой? — шепнули мне в самое ушко. — Мне мучает тревога. Белла, умоляю, не дай мне тебя потерять! — Думаешь, будет лучше наоборот? А ты эгоист, оказывается! — Лестрендж ухмыляется, скрестив руки на груди. Тишина. Весна. Полнолуние. Внизу развеваются цветущие вишни… — Ты не понимаешь. Я никогда не был так счастлив! Все, что мне нужно — только ты, — умоляюще заглядываю в темные омуты. — Мне сняться дурные сны. Не возвращайся, прошу! Тебе удалось вырваться и не стоит рисковать, и вновь искушать судьбу. — Ничего-о не выйдет, Поттер! Я твоя жена, и буду с тобой до конца, неужто не понимаешь? — мне, безусловно приятно, но сердце сжимается вновь. Её очи удивительно блестят: — Я не последний боевой маг, и вам понадобится моя помощь. Да и чего ты боишься, глупенький, видишь? — она кивает головой на Луну, нависающую огромным куском сыра. Поворачиваю голову, недоуменно уставившись на ночное светило. — Если что случится, — любимая странно улыбнулась, — я буду ждать тебя там. * Перелет обратно в темный туманный край. Туда, куда зовет нас долг. Я пробовал было внушить ей не лететь со мной. Остаться в Европе где-нибудь, или Америке. Переждать бурю. Но она непреклонна. — Неужели ты думаешь, сын Джеймса Поттера, что я останусь в стороне?! Оставлю мужа одного в преддверии страшнейшей битвы, и буду сидеть, тихой клушей, дожидаясь неизвестно-чего? — Я понимаю тебя прекрасно. Но не могу допустить, чтобы ты погибла. — Но ты не можешь ни на что повлиять, — её пальчики пробежались по волосам. — Брак-то равноправный. И я могу последовать за своим мужем хоть на край света. — Лестно, — холодно обрубаю. Самолет приземляется в Лондоне. Люди вокруг хмурые и напряженные, а небо затянуто смогом. Дементоров не видать, но они точно где-то неподалеку. Первым делом аппарируем в условную квартиру, снятую наставником и предназначенную для грядущих встреч. Возвращение в Англию тягостно и полно тревоги. Такое чувство, будто всю ночь пробирался сквозь темный, наполненный ужасов лабиринт. Улизнул от самого опасного смердящего угрозой логова, сумел выкарабкаться на воздух и спастить. И тут выяснилось, что туда нужно вернуться. И не факт, что зло мимо которого ты благополучно миновал, оставит тебя целехоньким ещё раз. — Хогвартс захвачен, — первые слова, которые я услышал по прибытии. Каркаров был собран и деловит. Под глазами учителя разлились круги от усталости: тот явно не на курорте находился. Пока мы с Беллой предавались различным увеселениям, он продолжал шпионскую деятельность, наводил справки и непрестанно работал. — Приехали, — я бухнулся на софу. Беллатриса аккуратно примостилась рядом. Каркаров хмыкнул, глядя на нас, но ничего не сказал. — Вот именно, что приехали. И теперь школа — вотчина Темного Лорда. Он лично поселился там. Сказать, что я был удивлен — ничего не сказать. Мысли вихрем зароились в голове. — Хочешь сказать, что Волан-де-Морт управляет школой?! — Тоже мне чушь, — фыркнул мастер. — Руководит всем Северус Снейп. Похоже, после поражения гоблинов и смерти Альбуса Дамблдора у него остался только один господин для служения. — А Реддл? — Темный Лорд нынче обитает в Тайной Комнате, которую знатно отреставрировали. Он наконец-то обосновался там, где всегда и мечтал. Сейчас Хогвартс — его главное логово. Неприступная крепость. Берлога хищника. Стены непрерывно патрулируют пожиратели, вокруг вьются дементоры и прочая гадость. Учеба продолжается в принудительном порядке, но нынче под учениками гнездится Ужас Слизерина гораздо более кошмарный, чем предыдущий. — М-да уж… — никогда не думал, что придется именно штурмовать Школу Чародейства и Волшебства, а не оборонять её. — И каково это? — Ученики не смеют роптать. Все как прежде, но появились новые предметы. Темные искусства, дуэли на выживание. Упразднены факультеты. Строптивых щекочут Круциатусом. Все, как и желал Темный Лорд. — Прямо идиллия. Нам точно стоит его убивать? Вопрос риторический, и ответа не требовал. Мы призадумались, каждый о своем. Я ощущал необъяснимую тревогу, словно военный репортер в ночь перед командировкой в горячую точку. Крепло понимание: не все переживут бой. — Сколько у нас бойцов? Всего? — достаю блокнот и ручку. — Давай подсчитаем. Итак, тридцать вампиров. Десяток людей накинет Лорд Гринграсс. Ещё десять я беру на себя. Итого — полсотни. Вполне недурно, учитывая сноровку наших ребят. Но не против дементоров, пожирателей и охранных чар Школы. — Ещё сотня будет, — я посмотрел прямо в глаза учителю. Тот глубоко изумился, поперхнувшись воздухом: — Откуда?! — Старый товарищ поможет, и оплатит долг, как он считает. И рассказал учителю о том, как мы с Беллатрисой наведались в гости к победителю Турнира — графу де Гранте и его супруге. Те встретили нас как родных: счастливый отец показывал на начинающее образовываться животик драгоценной полувейлы. Мы провели славный вечер с графом в старых добрых традициях — засиживаясь допоздна за бутылочкой виски. Беллатриссу развлекала супруга. Каждый поведал о своей жизни, последних событиях, проблемах и переживаниях. А на следующее утро в не подлежащей отказу форме поставили ультиматум: либо я принимаю помощь от графа, либо я её все-таки принимаю. И глава Службы Безопасности короля тряхнул связями. Озвученная цифра бойцов заставила мои глаза прогуляться к макушке и обратно. К слову, я не растерялся и по секрету поведал Джону планируемый способ победить. Глазницы прынца повторили проторенный прежде маршрут, и он тотчас занял очередь на заказ подобной штуки. После победы, естественно. Но и бойцов пообещал подобрать соответствующих. Я, усмехнувшись, согласился подумать. И теперь лицезрел задумчиво-оживившегося Каркарова, довольно потирающего острую черную бородку. Работа мысли налицо: он явно прикидывал новые, более оптимистичные расклады. — Действительно может сработать! — Неужели? — ни капли сарказма. — Но есть одно но. Эта бомба. В общем и целом, штука чрезвычайно хрупкая, дорогая и трудная в изготовлении. А её действие — пять минут максимум. — Нехорошо! — Ты правильно понял. Сражаемся в полную силу, и лишь в момент столкновения с Темным Лордом — активируем. И даже тогда у нас будет чертовски мало времени. — Главное, чтобы патронов хватило. Как там магловские снасти? — Негусто, — признался Каркаров. — Все же мои связи лежат несколько другой плоскости. Но кое-что нарыл. Этим «кое-что» оказались два здоровенных корабельных контейнера доверху наполненных оружием. — Ни хрена себе! — выдохнул я, шокировано пялясь на стволы. — Это тебе «кое-что?!» — Ну, связей-то нет, а вот парочка складов лишилась некоторых запасов. Спишут на учения, — махнул рукой мастер, а я подошел поближе и начал с жадностью разглядывать экипировку. Чего тут только не было! И автоматы Калашникова, и американские М-16. Ленты гранат устилали пространство своеобразным ковриком. Даже бронежилеты имелись! Польза против заклятий сомнительна, но как дополнительная защита пойдет. Вот только… — Но мы же не умеем носить? — Ничего страшного. Для этих целей у нас появилось несколько инструкторов под Империусом. Натаскают за милую душу! — Ну, если так… Наставник вынул особенно большой посеребренный револьвер. Внушительных размеров. Я присвистнул: — Где нарыл? — Там уже нет, — учитель любовно погладил инструмент. — Это просто произведение искусства. Удивительная вещь. Я, конечно и раньше держал магловские пистолеты в руках, но чтобы настолько проняло… — Дай! — жадно попросил я. Револьвер действительно впечатлял. Тяжесть оружия внушала уважение. Прицеливаюсь в окно. Чувствуется, что держишь вещь, которой дано вершить судьбы людей. Не то, что эти деревяшки — крохотные веточки — детские игрушки. На грани сознания даже скользнула мысль, что зря откосил от армии в свое время. * Теперь каждое утро, помимо стандартных комплексов упражнений мы тренировались в обращении с оружием. Инструктора долбили нас качественно, навыки вбивались с потом и кровью. Помимо физических упражнений, полосы препятствий и набора снарядов, мы собирали и разбирали оружие за рекордные сроки, чистили его, стреляли из разных позиций, благо нехватки патронов априори быть не могло. Стрельба на огражденном защитными чарами пустыре не стихала ни на минуту. Даже Лестрендж удалось запрячь в упряжку, она вначале скептически, а затем с энтузиазмом начала изучать новое. Уж больно её впечатлило магловское оружие, а как переменилось её лицо, когда она поняла, что каждый магл может выстрелить в нее «железной штуковиной» из-за угла и убить! Теперь, при прогулках в магловских кварталах нас всегда сопровождала магическая защита. И то, её пришлось отговаривать от ношения бронежилета, настоять, что в нем она будет глупо смотреться. Сработало. Но дни текли, учебный семестр подходил к завершению, а решимости атаковать все ещё не было. Завершение работ по постройке антимагической бомбы близилось, и на повестке дня встал вопрос: что делать с гоблинами? С одной стороны, сила их артефактов и особой магии незаменима. С другой — когда рванет оружие, гоблин — последний помощник. Порешили так: артефакты берем, и побольше, а гоблины пущай живут. Затем произошло долгожданное — работа подошла к концу! — Признаюсь вам, Лорд Поттер, — потеребил бородку Яррогарр, — у нас было сильное искушение рвануть эту бомбу перед вашим приходом и, заблокировав вашу связь с потусторонними силами, атаковать. Но мы сочли, что Сами-знаете-Кто — выбор в гораздо худшую сторону. Тем более, по последним источникам… пожиратели догадывались о нашей деятельности. Не знаю, как, и откуда, но самые значимые вклады ближайших соратников Лорда постепенно, но неуклонно выводились из-под сферы Британского банка. Выбор в вашу пользу становится очевидным. — Похвальная мудрость, — согласился я, внутренне напрягшись. Не хватало ещё удара в спину! — А разве вассалитет не подразумевает верности? — Разумеется. Однако не раз бывало, что владыка сходил с ума и начинал безумствовать, что тогда делать? Каждый, прежде всего, отвечает за свои поступки. А я, как все ещё старший среди гоблинов мог намекнуть несмышленышу активировать бомбу, не ставя в известность о сути. И приказать группке обреченных наемников… — Но Волан-де-Морт хуже, я понял. И вы не видите другого кандидата на борьбу с ним, — обрываю королька и перехожу к сути. Значит, в будущем придется обезопасить себя и с этой стороны. Или они откровенничают в расчете на доброкачественное сотрудничество? — По поводу бомбы поговорим. Излагайте! — Это, по сути не есть бомба, — я поднимаю брови. — Артефакт. Очень сложный, дорогостоящий, ценный и недешевый, — Яррогарр алчно скукожился. — И очень хрупкий. — Его нужно оберегать? — Как зеницу ока. Принцип действия следующий. Вы видели когда-нибудь, как маггловские дети запускают мыльные пузыри через палочки? Так вот, представьте себе устройство, вокруг которого разрастается, словно мыльный пузырь антимагическая зона. Достигнет она радиуса полутора-двух километров, продержится минут пять и лопнет. Артефакт разрушится. Конец. — Звучит хуже, чем представлялось, — придется корректировать планы. — Реальность, зачастую, отличается от фантазий, — философски изрек король. Конечно, не тебе рисковать шкурой уповая на здоровенную хреновину за которой, к тому же, нужен глаз да глаз! — Я бы рекомендовал установить её у границ атакуемого периметра, и активировать в нужный момент. Пленка разрастается примерно со скоростью двести метров в минуту. — Так медленно?! — Артефакт накапливает силу, перерабатывает, и с максимально доступной скоростью выплескивает в пространство. Если желаете, могу продемонстрировать формулы — усовершенствуете. Получите благодарность и орден «За достижения в науке», — съехидничал гоблин. Я мысленно прикинул: двести метров в минуту — километр за пять. Итого, полное развертывание — десять минут, затем ещё пять непрерывной работы и все. Однако выбирать не приходиться. С решимостью поднимаюсь и бросаю вполоборота: — Забираю. Упаковывайте. — И последний замечание, прежде чем мы расстанемся, Лорд Поттер, — оборачиваюсь и смотрю выжидающе на поникшего короля. Тот выглядел, будто смирился со своей участью. — Вы, скорее всего, атакуете Хогвартс, не так ли? Вы же понимаете, что означает Антимагичекая бомба в таком месте? Средоточие магических потоков, бушующих испокон веков исчезнет на пять минут. Уникальнейшие артефакты выйдут из строя. Некоторые — навсегда. Испортятся магические портреты, а призраки отойдут в мир иной. Великолепное звездное небо Большого Зала, зачарованное самими Основателями, перестанет существовать. Как представитель расы, небезразличной к подобным великим творениям, пусть нам и не принадлежащим, не могу не попытаться отговорить вас от подобного шага. Хогвартс не будет прежним. Мне внезапно стало грустно-грустно. Сразу же вспомнилась счастливая улыбка Дамблдора, скрывающегося за краешком рамы. Выручай-комната, которая, уверен на все сто, не продолжит функционировать. Двигающиеся лестницы и Оживающие Доспехи. Удивительный кабинет астрономии и Распределяющая Шляпа. Останется просто пустой замок. И холодные голые камни, продуваемые сквозняками. Но вместе с тем я ни секунды не сомневался в необходимости подобного шага. Ради высшей цели. Нельзя что-то получить, не пожертвовав чем-то иным. Перед глазами возникла ободряющая улыбка директора. Я должен. — Погрузите устройство в надежное средство передвижения! Гоблин с усилием хихикнул: — Надеюсь, у вас есть товарный состав? Антимагическая бомба и впрямь была несколько, мм… великоватой. Мягко говоря. Если выражаться цензурно. Здоровенная штуковина шести метров в высоту и около десятка в ширину, весом порядка двух тонн. — И как «ЭТО» допереть до школы?! — мой голос полон негодования. — Вам виднее, — пожал плечами Яррогарр. — Вы заказали устройство — я его предоставил. Сплюнув, я повелел оставить бомбу на месте. Что-нибудь придумаем — не впервой. Но было ещё одно обстоятельство, которое рвануло струни души. И имя обстоятельству — Гермиона Грейнджер. Роковая шатенка продолжала сидеть взаперти. Её черты округлились и налились женственной полнотой. Животик скрывать стало невозможно, а я недоумевал: как-же не просек, глядя на столь воздушные и просторные наряды? Воистину, иногда мужчины слепы. Настолько, что иногда лучше сказать прямо, ну или, на крайний случай, отправить пронумерованный список претензий и пожеланий на почту. Самое удручающее, что терапия пошла ей на пользу. Девушка словно очнулась. По словам Каркарова первые две недели до нее было не достучаться. Полнейшая апатия и потеря воли к жизни. Затем понемногу оттаяла, но ещё больше замкнулась. Ибо начала осознавать, ЧТО она совершила. Предала близких ей людей: друзей, товарищей и просто невинных прочих. Хотела продать человечество в руки чужой и алчной расы. Раскаяние вещь полезная, но чудовищно тяжкая. Её то била истерика, извивая в конвульсиях, то нападала апатия. Гриффиндорка могла сутками лежать на спине, глядя в потолок, а из глаз непрестанным потоком лились слезы. — Мне даже пришлось варить ей зелье Безразличия, чтобы не навредить ребенку, — сказал тогда мастер. А пред роковой ночью она пришла. По словам Каркарова — кровь её чиста, сознание стало цельным, и она та же девушка, которой была до всех злополучных событий. Если не учитывать чудовищного опыта и пережитых страданий. Признаться, я хотел избежать любых объяснений с нею. Конечно, разумом я понимал, но нутро клокотало от неприятия. Слишком ненавистным ярмом была привязка. Очень уж много зла принесло её предательство. Случившиеся беды и преступления по наводке гоблинов… Она всему первопричина. Гермиона. Красивая шатенка с большими карими глазами, светлой кожей. Умница, отличница и просто хороший друг. Ставшая особенно прелестной с округлым животиком. Глаз не оторвать. На первый взгляд. Если не знать, что ребенок — результат чудовищной лжи и часть плана по порабощению человечества. А её мокрые глазки — те самые, которые смотрели на меня с ледяным равнодушием и язвенной насмешкой. Обещая уничтожить, пусть только хозяева-гоблины прикажут. Говорят, прощать нужно всех. Вот я и простил. Умом. Сказал себе — плевать, что было, я иду дальше и не вижу смысла платить ей той же монетой. А на деле нутро выворачивалось, стоило только взглянуть на причину всех бед. Гермиона все-таки пришла. Я вышел из спальни, оставив Беллатрису одну, и молча взирал на предательницу. Она сбивчиво говорила что-то. Лепетала несуразицу, а слезы потоками лились из закрытых в отчаянии глаз. — Гарри, прости меня! Я знаю, я не смею… мне нет прощения, и нет возможности искупить вину… Но я должна звать тебя вечно, и молить: прости меня! Девушка рухнула на колени. Закрыв лицо ладонями, она стояла, покачиваясь, а рыдания терзали её. Не в силах смотреть на это зрелище рывком поднимаю её на ноги. — Гермиона! — резко и холодно сказал я. — Грэйнджер, слушай меня! Я хочу смотреть вперед и идти к своей цели. И оставляю прошлое позади. Я обещаю, что не стану держать на тебя зла, и не причиню вреда ни сейчас, ни в дальнейшем, если только ты снова не встанешь у меня на пути! — Т-ты ч-что, я нн-никогда… — стучала зубами Гермиона. Она ухватила мою ладонь будто спасательный якорь. Не в силах сдержаться, вырываю руку. — Но сейчас говорю тебе — уйди. Видеть тебя не хочу. Просто есть такие люди, один вид которых выворачивает на изнанку. Ты — одна из них. Первая, если быть честным. Поэтому скажу так: я тебя прощаю, но проваливай, чтобы духу твоего здесь не было! Получишь по почте деньги, много денег. Хватит и тебе и ребенку — бедствовать не будешь. Но не показывайся мне на глаза, усекла?! Девушку снова сжалась от отчаяния. Слезы лились из глаз, но она через силу кивнула, осознавая, что не будет ей полного прощенья. Есть поступки, которые как бы ты не хотел оставить, просто невозможно переварить. — А ребенок… Она ещё смеет говорить о ребенке?! Задираю ей голову за волосы и шиплю прямо в лицо. — Это твой ребенок! Твой план, твоя ложь и результат тоже твой. Проваливай! И, развернувшись, стремительно покидаю комнату. Ибо ещё чуть-чуть, и я за себя не отвечаю. * — Не берешь игрушку? — солнце село за горизонт, но в съемной квартире, являющейся глав-штабом кипела жизнь. Грейнджер вняла словам, и духу её уже здесь не было. Благополучно забыв предательницу, сосредотачиваюсь на текущем моменте. Разговор зашел за любимый револьвер учителя, с которым тот носился, как с писанной торбой. — Не-ет, поберегу свою прелесть, — Каркаров любовно огладил серебреный металл. Пробежал пальцами, лаская дуло и курок. Затем вдумчиво, медленно и неспешно зарядил все шесть патронов, взвел курок и аккуратно уложил оружие на резной кофейный столик стоящий посреди комнаты. — Собрался в русскую рулетку поиграть? — Нет. Оставлю его так. Негоже произведению искусства участвовать в мясорубке… Мерцающий свет от факелов оттенял мрачное, усталое лицо. Учитель одет в боевой костюм, но с небольшими изменениями. Словно собирался на большой праздник элегантной одежды. Чего только стоили черные кожаные брюки, черная рубашка и красный галстук! Каркаров явно посетил цирюльника. Чисто выбритый и подстриженный, одетый с иголочки. Красавец просто блистал. Позитивное влияние второй половинки, или?.. — Всем привет! — звонким ручейком прозвучал голосок Элизабет. Продефилировав соблазнительной походкой, она обняла мужа и чмокнула того в макушку. — Как и моей жене, — мрачно закончил учитель. — Нет-нет-нееет, пупсик! Ты возьмешь меня с собой! Да разделит жена участь своего мужа, разве не так сказано? — Что-то не припоминаю, это где? — Неважно, — фыркнула миссис Каркаров. Янтарные глаза сверкнули: — Не буду я сидеть, и ждать вестей с фронта! Ты меня совсем не любишь! Молчал, и не рассказывал, куда вы пропадали втроем с этой Лестрендж целыми днями месяц назад! — уничтожая крестражи мы соблюдали максимальную секретность. Да и не поладили наши жены. Отчего-то они с Беллой недолюбливали друг дружку. Элизабет то ли ревновала страшно, то ли завидовала непонятно чему, но на дух не переносила. Не простила лысину?.. Тем временем спич продолжался: — Я тогда себе места найти не могла! И не допущу повторения! И я иду с тобой, мое последнее слово! — Как и мое, Лорд Поттер! — в комнату ворвалась Беллатриса. Одетая в облегающую черную экипировку она видом внешностью сшибала дух. Рот невольно наполнился слюной, и даже наставник подвис немного. Вон как Стюарт своими янтарями-то злющими сверкает! И глазки благоверному ладошкой прикрывает. С элементами игривости, конечно, но показательно. — Я уже понял. Чему быть, тому не миновать, — и хоть нутро протестовало, смирился. Каждый выбирает свой путь. — Но поклянитесь, причем обе, что будете безукоризненно следовать Плану! — Конечно, Поттер! — захлопала ресницами женушка, — Мы, конечно, любящие и верные жены… — и почему она так покосилась на Лиззи, что та аж вспыхнула? — Но не самоубийцы. Мы с мастером коварно переглянулись. Есть у нас одна мыслишка по поводу наших дражайших женушек. Как их привлечь с пользою, и одновременно оградить от общей участи. — Отрадно слышать. Учитель, что там люди Гранте? — Вчера прибыли. Как и мои парни, и наша «та самая» рота. Я кивнул на девушек, намекая. Мол, не при них. Но было поздно. — Это что ещё за «рвота», дорогой? — заискивающе начала Беллатриса. — Неважно. Часть плана. — И все-таки? — Наш маггловский артиллерийский отряд! — жестко обрубил Каркаров. — Чтобы сравнять Хогвартс с землей, если что пойдет не по плану! — Ч-чего?! Поттер, ты совсем крышей поехал?! Это — ХОГВАРТС, Поттер! Наша Школа Чародейства и Волшебства! Наш дом! Твой дом! Я поднял на нее полные боли глаза. Она осеклась. — Учеников мы эвакуируем, не волнуйся. Однако, если мы терпим крах… мы обязаны уничтожить Его, Белла, понимаешь? Мир уже не будет прежним. Он непоправимо меняется. Я чувствую перемены в воздухе, в воде. Моя кожа покрывается мурашками. Ветра поют: Эпоха сменится, колесо провернется и все пойдет иначе. — Почему так грустно? — только и спросила она. — Такова жизнь. А всякая жизнь рождается и перерождается в страданиях. Мы ненадолго умолкли, но учитель, поглаживающий револьвер, оборвал уныние. — Отставить! Ещё ничто не решилось! Возможно, все пойдет точь-в-точь, как мы и задумали. Мы практически бескровно уничтожим Реддла и восстановим мир в Англии. В любом случае, уныние до битвы — половина поражения. Так что отставить плохие эмоции! Мы долго готовились, собирали силы! Наша подготовка и план отточены и отработаны! Мы владеем Оружеем, которого не видел мир! Если не нам суждено победить, так кому? — Никому! — твердо ответил я, поднимаясь. Каркаров сумел вселить уверенность в сердце. Никто, кроме нас! Только мы знали о крестражах и уничтожили их! Только мы владеем знанием, силой и возможностью атаковать Лорда. Коль не мы, то кто? А значит, если больше некому, то мы обречены на успех! — Мы справимся! — Да! — с энтузиазмом воскликнула Лиззи. — Бесспорно, Поттер, — улыбнулась Белла. — Мы — вместе! — подтвердил Учитель, и поправил свой красный галстук на черной рубашке. И отложил любимую игрушку на столик. — Я ещё вернусь за тобой, — бросил он последний взгляд на револьвер. * — Белла, пожалуйста… — Я решила Поттер. Отстань. Не разочаровывай меня. И так запихнул меня в этот ужасный замколет. — Самолет, — машинально поправляю. — И все же… — Тихо там! Готовность — одна минута! Все стихло. Замок отливал черным монолитом вонзаясь в небеса опасной бритвой. Хогвартс. Школа Чародейства и Волшебства. Удел мечтаний миллионов, и дом для тысяч волшебников и волшебниц. Хогвартс был всем. Спросите любого. Каждый волшебник магической Англии скажет вам, что школа — его теплейший уголок души. Средоточие детской ностальгии, и ежегодно сотни взрослых посещают старого друга во внеурочное время. Пройтись по коридорам, провести ладонью по древним камням, поприветствовать старых знакомых призраков… Для магов последнего полувека шпили и квиддичная площадка Хогвартса, белоснежная борода директора Дамблдора и Хогвартс-Экспресс наряду с тыквенным соком и конфетками Берти-Беттс олицетворяли дух всего самого теплого и сокровенного. Первые чары, полеты на метле и шоколадные лягушки… Дух приключения Запретного Леса, школьные балы и первые поцелуи… Пожиратели уничтожили Ховартс-Экспресс. Волан-де-Морт убил Альбуса Дамблдора. А теперь, дабы уничтожить порожденное зло, мы шли на Хогвартс. В паре миль над уровнем моря с оглушительным ревом разрезал воздух военный транспортный самолет. Пилот и сам толком не ведал, куда летел, только знал, что у него есть приказ, и его нужно выполнить. Ровно в ноль часов пятьдесят минут в кабине прозвенел непонятно откуда взявшийся здоровенный домашний будильник. И взгляд пилота остекленел. Немолодой военный проделал несколько манипуляций над пультом, и самолет стал легче на две с половиной тонны. — Доставка в пути, — непонятно кому и зачем отрапортовал он в рацию, и изменил курс обратно к аэродрому. Чтобы по приземлении даже не вспомнить, куда и зачем вылетал. — Готовность номер три! И, внутренне собравшись, стискиваю Бузинную палочку крепче. Сегодня мне понадобиться вся предоставляемая ею мощь. До тех пор, пока Антимагическая бомба не взорвется. А затем на смену заклинаниям придут гранаты и пули. Голос Учителя был тверд и спокоен. — Готовность номер два, братья мои. Сегодня мы одолеем зло. Оно будет повержено. Неважно, какой ценой, каждый из нас готов отдать жизнь за правое дело! Я, когда-то, был пожирателем смерти, и здесь я не один такой! Среди нас множество тех, кого прямо в глаза кличут тварями и отродьями! — вампиры склонили головы. — Кому никогда в жизни не дали бы шанса покаяться, и искупить прегрешения! — многие склоняют головы. — Те, кого считали избранными, затем сумасшедшими! Вот и меня коснулось. — Но где они сейчас?! Те, кто только болтают, но не делают?! — вокруг Каркарова словно сгустилась тугая мощь. Его слова закладывали в сердца непоколебимую уверенность и решимость. Твердый как кремень голос превратился в рык: — Я вас спрашиваю: где они сейчас?! Они продолжают трусливо прятаться в своих норках, не смея высунуть нос! Гордые, самоуверенные и спесивые! Мстительные, завистливые и просто жалкие! Они продали свое отечество на откуп врагу, ещё смея высмеивать нас, «дурачков», гробящих жизни за бесполезное «правое дело». Его голос перетек в зловещий шепот: — Пусть говорят… Знайте же, что каждый из стоящих здесь в бесконечное число раз лучше, чем они! Пусть злые насмешки не запятнают вашу бессмертную доблесть! Вы Делом доказали, что выбрали, и претворяете сей Выбор в жизнь! Меня разрывает чувство гордости от того, что я иду в эту битву с вами, братья мои! Каждый из вас, кем бы он не являлся, сегодня — мой родной брат и останется им навеки! Таймер на поясе пиликал. Трель учащалась, а вместе с ней дыхание бойцов, внимающих последнему напутствию. — Мы — лучшие дети нашей Эпохи! Мы вышли на смертный бой, и бесстрашно смеемся в злобные лики падших! Кроме нас — никто не достоин! Просто некому. Мы переглянулись, ощутив внезапное единство. Каждый вдруг понял свою значимость, избранность и уникальность. — Только мы собрали силы в сей смертный бой! Поймите. Никто больше, других — нет! Неважны пути и дороги ваши, главное —сейчас здесь стоите! Вы — званые и избранные братья мои, и вам вершить судьбу этого мира! Сегодняшним, избранным днем! Этой ночью! Прямо сейчас!!! Наставник взревел, грозно вскинув кулак. Воины, переполняемые неистовой отвагой, вторили. — Сегодня мы выполним свой долг, и в очередной раз спасем мир от участи могилы! Не на жизнь, а на смерть зову за собой! — На Смерть! — завопили мы единым гласом. В далекой туманной мгле, за линией Запретного Леса закурился невидимый дымок. Наша артиллерийская дивизия дала залп. Прости меня, Хогвартс! К сожалению, ты — преграда на пути к победе. То, что дарило нам столько удивительных возможностей: колдовать, творить, повелевать природой… оно же и породило Зло, стало проводником и убежищем недобрых сил с которыми мы вышли на смертный бой. Школа не отличает, где плохие, а где хорошие. Магии замка не объяснить, что волшебник в Тайной комнате злой, а мы — белые и пушистые. Она лишь защищает тех, кто внутри, от тех, кто снаружи. Ученики — отдельная история. Мы замерли в полной боевой готовности. Бывшие пожиратели, вампиры, европейские авроры и один стандартный демон. Обернувшись щитами, ожидали, слушая нарастающий свист, а затем защитный купол над Хогвартсом вспыхнул и засиял подобно солнцу. Магглы не видят школу. Но зато отлично отрабатывают по координатам. Три полных залпа понадобилось, чтобы великий щит прогнулся, будто мыльный пузырь от ветра, замерцал и лопнул. Тяжесть жахнула по барабанным перепонкам. — Бегом, бегом, бего-ом!!! — завопил Каркаров. Началось! Я вырвался впереди всех, освещая пространство сиянием Старшей палочки. А за мной бежали мои братья. Мы рассредоточились по территории, как и планировалось. Но основной костяк — клин нашего лезвия сохранялся монолитным. Мы шли на прорыв к логову Темного Лорда. Вот только одна незадача — Пожиратели Смерти готовились. Они знали. Их было невообразимо много. Если среди всех минусов разразившейся через мгновенье бойни искать плюс, то один все-таки находился. Даже у пожирателей хватило ума эвакуировать студентов, избавив нас от головной боли. Правда, скорее, из-за боязни удара в спину. Перед Главным входом разразилась грандиозная свалка. Сотни бойцов с обеих сторон обстреливали друг друга режущими, взрывными, либо Непростительными. Наша маленькая армия, изначально собиравшаяся рассредоточиться, оказалась почти что в окружении. Стрелковое оружие не работает в столь насыщенном магическом поле, и у моих парней не было преимущества. Зеленый газон вокруг превратился в перепаханное рытвинами побоище. Прошло не больше минуты, а взгляд везде натыкался на трупы. Трупы и смерть. «Взрывай!!!» — воплю Маришке через связующий артефакт. «Так точно! Волна настигнет вас через… пять минут…» — и обрыв. Вампирша-то стояла на бомбе. Но то, что плохо для нас в целом, хорошо для меня в частности. Я ощутил злую сытость внутри. И переродился. В один миг всепожирающее пламя, подкрепляемое мощью Бузинной Палочки накинулось на супостатов. Враги дрогнули. Щиты их лопались, не выдерживая сокрушительно мощи. Пламя растекалось вокруг не щадя никого. Мои союзники слажено отступили, памятуя о беспощадности огненной злобы. Возникла пауза. Я бросаю вокруг мимолетный оценивающий взор: Хижина Хагрида пылает. Прощай, любимый домик великана — неизменный паззл в любимом пейзаже Хогвартса. Адское Пламя прошло беспощадной рекой, скатываясь вниз по холму. Разрушило оранжереи мадам Стеббль и её теплицы с мандрагорами. Исчезли в пламенном вихре гигантские тыквы, как и кареты запрягаемые фестралами. Волна докатилась до кромки Запретного Леса и деревья вспыхнули свечками. Второй вал охватил школьный Стадион. В сознание врезался кадр, как кольца на горизонте ниспадают в прожорливое пламя. Издалека донеслось шипение и поднялся толстый паровой вал: огонь сошелся с водой Большого Озера. И неизгладимая тоска с той поры поселилась в сердце моем. Уже было заплачено слишком много… Адское пламя иссякало, становясь обычным. Но если повсеместно догорали привычные глазу кострища, то Запретному Лесу не повезло. Страшный лесной пожар разрастался, грозя поглотить все живое на своем пути. А я ничего не мог сделать. Победить зло важнее чудес воспетой вотчины. Важнее магии. И я внезапно понял, отчего мой родной мир был лишен её. — Тем, кто ранен, и не может продолжать битву! — бросаю по связи отрывисто, — отступать к кромке леса и пытаться затушить пламя по мере сил. Все, что я мог сделать. Уцелевшие пожиратели перегруппировались. Где-то там, в небесах, три красавицы замедляли и контролировали спуск. Белла и Лиззи с Маришкой расположились верхом на контейнере, подвешенном на нескольких парашютах. Островок безопасности для наших воинственных женщин. Антимагическое поле уже должно накрыть нас, иначе несдобровать. Хорошо хоть, Реддла не видно. А где он, кстати? А тому, похоже, было вовсе плевать. Он даже не вышел на битву, предоставив разбирательство своим слугам. Сидит, небось, в своей Тайной Комнате и попивает кофе, пока верные рабы отдают жизни во имя его. Пожиратели занимали позиции, и мы поспешили вмешаться. Снова завязался бой, уже перетекший под крышу замка. И, несмотря на то, что нас было много меньше, общая выучка, слаженность и многочасовые тренировки давали свои плоды. Мы дрались как львы, отдавая одного за троих. Мы занимали позиции, удерживали их, вырывая каждый клочок с боем. Но наши силы непоправимо таяли. В какой-то момент битва затянулась, и нас уже стало слишком мало. Я понял — сейчас или никогда. Но отчего, черт подери, так долго?! Слишком много неучтенных факторов. Слишком сильны пожиратели и их количество минимум втрое выше ожидаемого. А для свирепой и стремительной бойни… пять минут — целая вечность. Мы все же дорвались до Большого зала, точнее те, кто выжил. Поблизости непрерывно орудовал палочкой Каркаров, скрыв лицо за серебристой маской. Черные пряди выбились из-под капюшона и тяжелое дыхания орошало воздух. А вражьими силами, будто симфоническим оркестром дирижировал Северус Снейп. Ужас подземелий, подобно ворону витал над подчиненными раздавая указания налево и направо. Я внезапно подумал, насколько же наивным было пытаться скрыть в тайне настолько масштабную операцию. Информация о таком просто не может не просочиться. И в какой-то миг, я осознал — все. Конец. Иначе смерть. И дал приказ опустить палочки. Где взрыв? Нашу избитую группку из сорока человек окружила стена вражьих сил. Отовсюду на нас целились палочки — целый лес, и не было видно прорехи. Сколько их? Двести? Триста? — Так-так-так, — холодный голос Северуса Снейпа разрезал искрящийся от напряжения воздух. — Наглый щенок Поттер снова сует нос куда не нужно. И никак не поймет, что не его скудному умишку тягаться со взрослыми-великими мира сего. — Неужто тобой? — спрашиваю ехидно. Нас взяли в кольцо и в лица целились сотни палочек. Пытаюсь хотя бы словом уколоть. Однако зельевар сама невозмутимость. — Последние слова обреченного? Ты знаешь, что твоя бомба не взорвется? Мой мир погиб. Рядом судорожно дернулся Каркаров. Внутренности оледенели, сердце остановилось, а воля разбилась на мелкие кусочки. Я внезапно остро ощутил стоящих вокруг выживших товарищей. Каждого из них: избитого, раненого… обманутого. Словно я их всех предал, послав на убой. — Есть тайные агенты, Поттер, внедренные столь глубоко, — начал Снейп своим тихим, завораживающим тоном, будто читал очередную лекцию по зельям. — что не выдают себя до самого последнего, решающего момента. Момента, когда все на кону. И лишь тогда они наносят последний, решающий удар в самую спину. И я закричал, осознавая. * А в тысяче метров над уровнем моря, на крыше громадного контейнера с уникальным оружием вцепились в крепления три красивых женщины. Каждая по-своему уникальна, словно три драгоценности. Двое из них были счастливыми женами, а третья — Хозяйкой вампирского клана. Ветра били в лица хлесткими потоками. Глаза неумолимо слезились, но девушки стойко переносили испытание. У каждой, повторюсь, у каждой была своя, особая цель на ближайшие пять минут. И мотивы их прямо противоположны. — Я все же припомню своему, что запихнул меня сюда, — буркнула Элизабет. Она зябко куталась в мантию и стучала зубами. — Мы пообещали следовать плану, — отозвалась Лестрендж. — Кто же знал, что они такие хитрецы. Резко нагрелся, замерцав, артефакт на груди Маришки. Вампирша предвкушающее улыбнулась, блеснув клыками. — Да. Так точно… Беллатриса возбужденно приблизилась, пытаясь уловить каждое слово любимого. Как внезапно и быстро все случилось… будто молния промелькнула. Вначале она ненавидела его. Затем приняла как достойного врага. Затем, как сильнейшего. А потом Лестрендж пришлось стать Поттер, и она ещё ни разу не пожалела. И ей плевать… абсолютно на все. Кроме того, что ей хорошо с ним так, как не было никогда и ни с кем. — Так точно! Волна настигнет вас через… — Маришка прикинула время, взглянув на часы. — Пять минут… И её сдуло с платформы. Темные проклятья зачастую вредны здоровью. Беллатриса бросилась в сторону, разворачиваясь, уже понимая, что не успеет. Лишь ощутила, как палочка вылетает из рук, а тело опутывают неразрывные веревки. — Повелителю ты понадобишься живой, — холодно произнесла Элизабет. — С предателями у него… особый разговор. * С чего я вообще взял что ей можно верить? Мол, она с Эйвери трахалась не по своей воле? Конечно-конечно. Только не нюхавший жизни олень, которым я был, и, как показывает опыт, остаюсь, мог поверить в это. Тот даже не знал, что проверялся шпионом собственного Лорда. Как и учитель. Влюбилась? Ха-ха три раза. Возможно, Лорд его уже тогда считал неблагонадежным, и подсунул своего агента. И как же хорошо играла, чертовка. Стала абсолютно преданной на время рабства, да и не могла иначе, но как только я лично снял узы — ничто не мешало ей вновь открыться господину. Случайное совпадение и столкновение с Волан-де-Мортом в Министерстве? Верится с трудом. Как ещё можно пробраться в поместье к Лорду Поттеру, на бал, облегчить атаку пожирателей и ещё отработать вариант с Сириусом Блэком?.. И кто мог слить суперсекретную информацию, хранящуюся как зеницу ока, кроме как жены главного организатора? Какую клятву произносили они с Каркаровым? Не поинтересовался? А стоило. А каков Реддл молодец! Ни словом, ни жестом не выдал ни ближайшим соратникам, ни Дамблдору, что знает о подмене и несоответствии Поттера настоящему. Я кажется говорил, что считаю Гермиону Грейнджер худшей тварью из всех? Простите, я ошибался. Элизабет Стюарт — главный тайный козырь Темного Лорда, и он сыгран в нужный момент. Партия проиграна. Занавес. Лицо Игоря Каркарова пепельно-серое. Как у мертвеца. Он тоже понял. Как же повезло настоящему Поттеру, что он не захотел сбежать и жить самостоятельно в Лютном! А послушно оставался под защитой родного дома. Непонятно только, если она знала ВСЕ, почему бездействовала? Опасалась моей демонической сущности? Не знала, можно ли меня отравить, а вдруг не сработает? Или Лорду я был интересен в качестве подопытной зверушки? Или как карикатурный противник, которого должно и нужно обыграть по красивому, у всех на виду. Уже не опасный Поттер из пророчества, но просто слабый, неумный враг, за которым забавно понаблюдать, посмотреть, что будет делать. Ну, а затем уничтожить, разумеется. Что там говорил Дамблдор? Чтобы победить, не обязательно нужно одолеть? Ну-ну. Разлепляю пересохшие губы: — И что же ты будешь делать сейчас, профессор Снейп? — Я? Ничего. Наблюдать, разве что, — губы зельевара растянулись в ухмылке. — Несмотря на то, что ты упрямый, наивный и самовлюбленный тупица, Поттер, Темный Лорд дает тебе шанс. Пойти и встретить смерть как мужчина. Дорогу найдешь? Я надеюсь ты хоть здесь не облажаешься. И без глупостей, тогда твои люди будут жить. Конечно, произнеся Непреложный Обет. И я направился к Тайной Комнате. Действительно, зачем выходить на бой, если все просчитано до мельчайших подробностей? Ну, погибнут несколько десятков лишних пожирателей, наберет втрое больше. Зато показательно утрет нос «Избранному» и всем упованиям магического сообщества в его лице. Прекрасный спектакль. А сейчас ничего другого не остается, как идти прямо, вперед, навстречу гибели. Словно сомнамбула начинаю движение из Большого зала, оставляя уцелевших соратников за спиной. Так больно. Я подвел их. Ребят де Гранте, вампиров — свой родной, кровный клан. Учителя. Они поверили, и пошли за мной. А я подвел. Пригрел гадюку, и та ужалила. — Эй, Поттер, смотри сюда, что я ещё умею! — глумливо позвали из-за спины. Я оборачиваюсь к Снейпу. — Авада Кедавра! Словно в замедленной сьемке наблюдаю окаменевшее и странно-пустое лицо учителя. Человек, представившийся мне Александром Гарфилдом, а позднее оказавшийся Игорем Каркаровым исчез. Он упал картинно, словно играя на зрителя, рухнул, и ударился спиной, раскинув руки. За секунду промелькнули множество кадров прожитых вместе мгновений. Изнуряющие тренировки, призванные сделать меня сильнее. Редкие счастливые застолья и подготовка к Турниру. Один из немногих людей, кто действовал именно и только ради меня. Я рванул к нему, и подхватил родного учителя под голову. Ком стоял в горле. Нежно закрываю незрячие очи. Кандидат в покойники произнес: — Это за мою, и только мою Элизабет. Ах вот оно что! Все-таки первое предположение было верным, и именно этот подонок с ней якшался? Или они ещё раньше сошлись? Дерьмо к дерьму не липнет, но в данном случае у правила исключение. Они действительно стоят друг друга. И кто кого обучал шпионить? Радовало одно: каким это надо быть неудачником, чтобы знать, что твою женщину намеренно, для пользы дела подкладывают под других и все равно служить Лорду! — Подавись! — мой голос сочится презрением. Мягко закрываю веки человеку, без которого не протянул бы и дня. Спи спокойно, мой Мастер. — Он все равно был моим, — равнодушно пожал плечами Снейп. — Темный Лорд обещал его мне в итоге. — Надеюсь, тебе приятно узнать, что они трахались так, что трясся дом! — Круцио! — лицо зельевара перекосилось от бешенства. Я корчился от боли, но душа ликующе злорадствовала. И на старуху нашлась проруха! Пробили твою холодную невозмутимость-то. По ряду пожирателей пробежали едва-едва слышные смешки, но вскоре стихли. Видимо, в отсутствие Беллатрисы Нюниус набрал авторитета. Свято место пусто не бывает. — В конечном итоге она все равно выбрала сторону! — сказал Снейп. Самообладание, похоже, вернулось к нему. Но я был неумолим. Быть может повезет, и он прикончит меня здесь? — Она выбрала Волдика, не тебя, Нюниус, — глумливо дразню, — что Лили, что Лиззи тебя в итоге продинамили на более качественных мужчин, и… Сознание поглотила боль. Она наполнила все мои вены, все сосудики и каждый уголочек тела. Авторитетно заявляю: только что испытанное Круцио гораздо более качественное, чем у женушки. Вот что значит уязвленная мужская гордость! Прихожу в себя от жестких хлопков по щекам. Вокруг суетятся пожиратели, ставя остатки отряда на колени. Трое или четверо удерживают съехавшего с катушек Нюниуса и орут что-то вроде: «Он принадлежит Лорду, Северус! Очнись! Хочешь потом занять его место?!» Пока выдалась секунда обвожу взглядом ребят. Стволы даже никто и не подумал отобрать, ограничились палочками. Зачем отбирать то, что не работает? Эх, Лиззи-Лиззи… Но самое ужасное, что с нею была Беллатриса, и я не мог не переживать за жену. Повезло если ей удалось уцелеть. Не могу вынести мысль, что её не станет. И ужасаюсь, если она жива и пленена. Тогда грядущая участь — хуже смерти. — Поднимайся, Поттер! — рявкает знакомый голос над ухом. Мм, Люциус, то-то я тебя потерял в толпе. — Приветствую, Лорд Малфой. Рад нашей встрече, — бормочу, поднимаясь. Тот скривился, будто съел недозрелый лимон. — Не стоит выпендриваться, Поттер. Мы все всё понимаем, не так ли? — Драко привет, — вырываю плечо из хватки и направляюсь туда, куда должен идти. В Тайную Комнату. * — Чтоб ты с-сдохла, сучка! — бессильно шипит Лестрендж, извиваясь в путах. Элизабет, в отвращении приподняв губы, нацеливает палочку. — Круцио! — а затем обиженно протягивает. — Я даже пытать тебя нормально не могу! Темный Лорд запретил, сказал, что ты принадлежишь ему. Как же быстро ваш план пошел крахом, не так ли? — Стюарт заискивающе, почти нежно пощекотала подбородок Беллатрисы. Та с ненавистью плюнула ей в лицо. — Ах ты ж тварь! — и пнула её в живот. Затем опять и опять. Прелестное личико Лиззи искривилось, а глаза полыхали ненавистью. — А это тебе за лысину, тварь! Сдохла бы уже в Министерстве, но тебе хватило ума не пойти! И пнула ещё несколько раз. Вокруг Беллиных губ образовалась кровавая пенка. Она прохрипела что-то невнятное. — Чего? — Каково это, спрашиваю, быть такой подстилкой? На что Лиззи просто расхохоталась, закатив янтарные глазищи. — О-о, высокоморальная нравственная леди объявилась! Скажу так: работа не пачкает! — Да ну? — насмешливое хмыканье демонстрирует отношение. — Именно так! У меня есть любимый человек среди первейших соратников Лорда. Он долгое время был двойным агентом и великолепным шпионом. А теперь, после твоего предательства, Он — главная опора, правая рука и соратник номер один у нашего Владыки. — Это Снейп, что ли? — Именно так! — Ну, я с ним трахалась несколько раз, — криво ухмыльнулась Лестрендж, сильно солгав. Она бы никогда не опустилась. — Скажу тебе честно — он не очень. — Ах ты! Круцио! — Элизабет просто взбесилась. — Говнюк! Сознание Беллатрисы поглотила боль, но грудь насмешливо клокотала. Когда пытка схлынула, будто отлив, она выдавила с усилием: — Что, как сама, так «работа», а пареньку так уже и нельзя? Хотя да, он из чистого энтузиазма… И новая волна боли. Вскоре Лиззи удалось восстановить самоконтроль и взять ситуацию в свои руки. Мертвая предательница — последнее, что нужно её Лорду. А со Снейпом она ещё разберется. Она попыталась игнорировать связанную брюнетку. Получалось плохо. Громадный контейнер наконец приземлился среди выжженной степи полной поваленных и обглоданных деревьев. Уцелевшие остатки опушки Запретного Леса. От замкового холма вело будто два оплавленных русла, по которым бежал огонь. Теперь оставалось ждать сигнала от Повелителя, и вести сучку на теплую встречу. Пока тот ещё не разобрался с Поттером — нужно охранять. Внезапно, шпионка почувствовала что-то смутно-опасное. Но её тут же отвлек голос Беллатрисы. — Знаешь, если говорить начистоту, между нами девочками, почему связываться со Снейпом плохая идея? — И почему же?! — призвав все терпение и сжав кулачки Лиззи рывком повернулась к лежавшей. И в следующий миг её прелестная белокурая головушка взорвалась спелым кровавым арбузом. Обезглавленное тело рухнуло сломанной куклой. — А потому, дорогуша, что его девки дохнут, — закончила Маришка, облизывая окровавленные пальцы. — Особенно те, которые не учитывают, что высшие вампиры могут летать… И имеют иммунитет к темным проклятьям, — добавила, хорошенько подумав. — Ты могла прийти раньше?! — завопила Лестрендж, заерзав. — Извини, справлялась с дрянью, которой меня приголубила эта сучка! — вампирша подошла и дважды пнула обезглавленный труп. Выглядела она бледно, но держалась молодцом. — Давай быстрее! Гарри в беде! — Да погоди ты, не дергайся! — и добавила под нос, бурча: — Уж сдался ей этот Гарри. Эй, ты куда?! Но Беллатриса, не слушая, сломя голову помчалась к замку, позабыв обо всем на белом свете. Маришка чертыхнулась, процедила что-то нелицеприятное о слепой влюбленности, и нашарила амулет связи: — Владыка? * Услышав голос Маришки в голове, я не сразу понял, что не съехал с катушек. «Владыка?» «М-маришка?! Ты жива?!» «Вашими молитвами. У вас там все хреново, я правильно полагаю?!» «Хуже некуда. Иду сейчас прямо на свидание с Темным Лордом. Что дарить, гвоздики или георгины?» «Устройство взрывать?» «Спрашиваешь тоже! Взрывай конечно!» «Активирую через двадцать секунд. Мы где-то в полутора километрах от школы. Только одна проблемка. Ваша супруга вырвалась, и помчалась в сторону замка. Как я поняла — без палочки.» Я крепко выругался про себя. Лестрендж не отстанет, пока меня не отыщет. Значит, нужно скорее расправляться с Реддлом и спасать остальных. Надежда возродилась во мне новой силой. Я скосил взгляд на конвоирующих пожирателей, не учуяли ли чего? Вот только одна проблемка — я безоружен. Но ничего, пусть только бомба взорвется, а там разорву Реддла голыми руками. Наконец, приблизились к бывшему туалету Плаксы Миртл. Когда-то женская уборная нынче начисто лишилась следов былого предназначения. Величественный, позолоченный зал, который ничем иначе как помпезным не назовешь. Притвор в Темное Логово Волан-де-Морта. — Пришли, Поттер! Молись и прыгай, — процедил Малфой кивком указывая на золоченый желоб. Парселтанг не потребуется — комната перестала быть Тайной. Теперь, это официальная резиденция Темного Владыки. — Могу ли я получить обратно палочку? — с вызовом смотрю на аристократа. — Мне обещали равный бой. — Держи, но без глупостей. Твои друзья неподалеку у нас на прицеле. Ой, скоро кое-кто другой будет на прицеле! Уверен, вам очень понравится. Резко выдохнув, ухожу торпедой в провал, который несколько лет назад посетили Златопуст Локонс и компания. Я словно попал в другой мир. Кричащая роскошь. Золотая облицовка, подпирающие свод колоны и изумрудные скульпуры змеек повсюду. Чудовищная дороговизна и такая же чудовищная безвкусица. Проход в Тайную комнату огранен барельефами и резными василисками. Прохожу чуть дальше, и моему взору открывается стена, увешанная самым разнообразным оружием. Чего тут только не было: мечи, копья, даже колесница притомилась в уголке. Целый арсенал холодного оружия. Я невольно расхохотался, радостно подскочив к стенду и, проверив быстренько на проклятья, хватаю парные мечи. Тряхнем стариной; вспомним пару приемчиков из Турнира. М-да, Реддл, красивая тут у тебя коллекция. Ты сам выбрал свою судьбу и оружие, от которого погибнешь! Только бы волна поторопилась накрыть помещение. — Понравилось, лже-Поттер? Я долго их собирал, — донесся холодный голос. Хозяин решил не ждать пока непутевый враг заявиться к нему лично, и вышел навстречу дорогому гостю. Я резко оборачиваюсь. Вот и все. Передо мной Он. Высокая, облаченная в черное одеяния фигура. Костлявые кисти, похожие на пауков цепко ухватили края капюшона и пламя сотен факелов осветило уродливое змеиное лицо. Голова громадной змеи шипит на уровне груди. — Жалкий маггл в теле моего врага. Мерзкий результат случайной аномалии. Тебе хватило времени осознать, насколько твои потуги ничтожны? Я не отвечал. Болтать перед битвой — удел самоуверенных злодеев. Я концентрировался. Абсорбировал всю мощь, пылающую внутри. Силы свершившихся убийств сохранялись в глубине ядра, дожидаясь решающего часа. И сейчас, пока волны Антимагической бомбы достигают Хогвартса, я готовлюсь отпустить вожжи. Чтобы сокрушить врага. Ну или протянуть немного времени. Высвобождаю скопившуюся мощь единым всесокрушающим ударом. Поток неистовой ярости обрушивается на Реддла, накрывая с головой. Река пламени гудит, обвивая высокую, застывшую изваянием фигуру. Невредимую. Ответный удар Волан-де-Морта был сродни крошечному молоточку, бьющему точно по самому болезненному нерву. Падаю, захлебываясь невыносимой болью, корчась в страданиях. Мое хваленое демоническое тело немело и теряло чувствительность. Он даже палочку не достал! Высокая фигура подошла почти вплотную. Я оправлялся от урона слишком медленно. Тело еле-еле шевелилось, а мысли заволокла тягучая пелена. Ощущаю кожей излучаемую Лородм холодную ярость. Змею-то я достал. Хоть какой-то плюс. Но, по всей видимости я не успел… Лицо Темного Лорда перекашивается от дикой злобы, он стремительно выхватывает палочку, но разворачивается на сто восемьдесят градусов! — Хорошая попытка, Беллатриса. Но наивная, — сочащийся ненавистью голос промораживает до костей. Я понял, если ничего не сделаю, то с любимой случится что-то очень и очень плохое. Беллатриса пришла на помощь! Вся взмыленная, со сбивающимся дыханием, она крепко сжимала чью-то волшебную палочку и целилась ею в своего бывшего Лорда. Зачем ты пришла?! Лучше бы я один здесь умер! Ты должна была послушаться, и остаться в безопасности. Белла, зачем… Они сошлись в яростной и скоротечной схватке. Собираю мысли в кулак, концентрирую всю волю, но тело все ещё не слушалось. Я был абсолютно шокирован фактом, что человека можно сломать одним точным и ювелирным ударом. Мастерским ударом. Наконец, болезненное наваждение схлынуло. Резко, будто никогда и не было. С усилием выпрямляюсь, внутренне собравшись. Предстоит бой не на жизнь, а на смерть, цена которого — жизнь моей жены. И словно невидимая воздушная волна пронизывает каждый атом пространства. Воздух подернулся жидкой рябью, и все замерло. Я внезапно ощутил себя глухим и слепым. Лишившимся какой-то крайне важной и незаменимой части тела. Магии. Бомба сработала и накрыла территорию Хогвартса. Где-то далеко наверху, в Большом зале, мои братья выхватили бесполезный доселе огнестрел и принялись шинковать пожирателей на капусту. Северус Снейп ненадолго пережил свою любовницу. Люциус Малфой больше никогда не увидится с женой Нарциссой и сыном Драко. Пожиратели бежали, словно скот, а их расстреливали охотники беспощадной карающей дланью. В первый и последний раз в школе Чародейства и Волшебства гремели автоматные очереди, разрывались гранаты. Мои бойцы воспрянули духом, и возродились из пораженческого пепла единой, смазанной и слаженной машиной смерти. Навеки замерли передвигающиеся лестницы. Потолок в Большом зале превратился в обычный камень. Выручай-комната больше никогда не явила себя страждущим потомкам. В Большом Озере остановилось сердце Кракена, а русалки и тритоны задохнулись в подводном царстве. Портретные рамы опустели, обратившись черными провалами, а призраки, хотели они того или нет — отошли в мир иной. За это меня будут ненавидеть все следующие поколения волшебников. Торжество человеческого гения. Назло всем вашим колдовским штучкам и прибауткам. Но только вот за миллисекунду до того, как антимагическая пленка накрыла Тайную Комнату, уродливое черное облако, смердящее смертью, вылетело из палочки Волан-де-Морта и впилось в грудь Беллатрисы. — Не-ет! — разве мое горло способно на такой крик? Оказывается, способно. В следующий миг беспощадная стихия, вырывающая магию с корнем, накрыла с головой. Я ощутил себя слепым и глухим, связанным по рукам и ногам. Обычным человеком. И никакой связи с демонической сутью. Основанная на магии, эта ниточка перегорела раз и навсегда. Я ощутил это очень остро. На мощеном камне Тайной Комнаты лежали обычные магглы. Самые обыкновенные люди. Хотя нет, Реддл стоял. Ухватившись бледной ладонью за стену, он глубоко дышал, восстанавливая самообладание. Сильный страх проступил на его лице. Каково это полвека переплетать судьбу и сущность с магией, а затем её лишиться в одночасье? В тайне я даже рассчитывал, что его змеиное тельце не выдержит без подпитки, и отдаст концы. Что ж. не вышло, жаль. Значит, у меня появиться возможность отплатить самостоятельно. Беллатриса лежала трупом. Я подвинулся к ней, и нащупал пульс на шее. — Зря стараешься, Поттер! — выдохнул Реддл. И злорадно расхохотался. — После такого не живут. Даже я не знаю контрзаклятья. Сейчас, пока магия спит, оно неактивно. Но, как только вернется, неспящий червь начнет терзать нутро её. Она будет гибнуть в муках, Поттер, слышишь?! — Только прежде я уничтожу тебя. Я отряхнулся, и резко выпрямился, сбрасывая последние негативные ощущения активации артефакта. — В эту же секунду мои люди рвут твоих рабов на части с помощью магловского оружия. Забавно, правда? Его змеиные ноздри гневно раздулись, скулы напряглись, ненавидящий взор впился в виновника стольких неприятностей на пути темнейшего мага современности. Он нацеливает на меня палочку. Рефлекторно, скорее всего. — Ну попробуй, — цежу насмешливо. — Авада Кедавра! И ничего. Никакого зеленого света и содрогающихся от мощнейших чар основ мирозданья. Ни-че-го. Темный лорд на короткий миг неверующим взглядом посмотрел на подведшую тисовую палочку. А затем, когда я плавно потянул клинки из ножен за спиной, красные щелки понимающе сузились. — Неплохо-с, Поттер. Очень неплохо, — от тихого голоса несло такой смертельной угрозой, что волосы встали дыбом. — Я читал о таком, и твой экскурс в историю похвален, как и твоя подготовка. Искренне жаль, что мы по разные стороны баррикад. Очень жаль-с… Я невольно восхитился. Даже сейчас он не терял расположение духа. Его невообразимое могущество вкупе со стальным внутренним стержнем отливали настолько цельную и полноценную личность, что дух захватывало. Вот на такого человека невозможно надавить, его невозможно заставить плясать под свою дудку. Выкованный из боли и страданий, Том Реддл — воистину величайший и талантливейший чародей своего времени, одолевший троих могучих предшественников в одночасье. Сильный лидер, прошедший дальше всех на пути бессмертия. Безымянный полукровка, начавший из помойного детдома, с непоколебимой целеустремленностью добивался поставленной цели. Сделавший то, что не получилось ни у кого, будь то Дамблдор или Грин-де-Вальд — подмявший все влиятельнейшие рода под себя. И у Альбуса, и у Гелерта всегда была оппозиция, поскольку их действия были максимально идейными, направленные пусть и на по-разному воспринимаемое, но благо. Волан-де-Морт был подобен темной, всесокрушающей, непоколебимой волне. Действительно Человек-Цель, Человек-стремление, Человек-воля. Но человек, все свои таланты и стремления направивший на служение злу. А потому заранее обреченный на поражение. — Ты безоружен, и твоя магия ближайшие полчаса неактивна, — решил я разбавить атмосферу, и сбросить давящее напряжение. Мы стояли и меряли друг друга хищным взором. — У меня мечи, а руки твои пусты. И прокручиваю лезвия. Запястья заныли приятной истомой, вспоминая ставшую когда-то родной хватку оружия. — Самомнение ослепило тебя, малыш Поттер, — растянул губы в неживой ухмылке Волан-де-Морт. — Когда придет время, я отниму твои. И, заложив левую руку за спину, правой изобразил приглашение. Которое я незамедлительно принял, рванув в атаку, используя весь арсенал умений, заложенных тренировками. Чтобы неописуемо изумится открывшейся реальности. Словно ушат холодной воды. Волан-де-Морт оказался невообразимо, чудовищно быстр. Не вынимая руку из-за спины, Темный Лорд играючи совершал невероятные змеиные уклонения корпусом, не подставляясь ни на йоту. Поочередные атаки с каждой руки проходили слева и справа, над корпусом и возле уха, но ни разу не приблизились к заветной цели. Выкладываюсь на все сто, набираю максимальную скорость, но тщетно. Я почувствовал себя крохотным ничтожеством, неопытным новичком перед настоящим великим Мастером. Миг, когда Волан-де-Морту надоело играть я еле уловил краешком глаз. Вот он продолжает бесконечные стелящееся движения, отступая и уклоняясь, невредимый. И р-раз! Его кисть буквально выстреливает, ударяя во внутреннюю сторону предплечья левой руки. Конечность будто отсыхает, стремительно немея. Клинок вываливается из ослабевшей кисти, и оказывается в ладони Лорда, молниеносно подхватившего оружие. Тот провернул клинок несколько раз вокруг кисти, привыкая к оружию. Невероятная скорость. — Ну, что ж, начнем бой, Гарри? — веющее смертью шипение не может принадлежать человеку. Реддл отступает на шаг, играючи делая несколько замысловатых движений мечом на невообразимой скорости. И вновь замирает в приглашающем жесте. Но на этот раз я не спешу атаковать. Двигаясь по кругу, ожидаю атаку противника, начиная с горечью понимать, что почти абсолютная победа сменяется неминуемым поражением. Противник силен не только магически. И даже без палочки оказался мне не по зубам. Истинный Мастер — Мастер во всем. Неуловимый выпад, предназначавшийся горлу, я уловил на самой периферии сознания и, не осознавая движений, на последней секунде успеваю выставить блок. — Неплохо, — признал Волан-де-Морт, отступив на шаг, и склонив голову на бок, с интересом изучая меня. А затем, в мгновение ока превратившись в несокрушимого монстра, бросился на меня, разразившись серией витиеватых, техничных, и невообразимо быстрых атак. Меня гоняли по всему пространству Тайной комнаты, будто никчемную собачонку. Отступая, вваливаюсь назад, под своды громадного зала, где когда-то, миллиард лет назад упокоился василиск. Здесь все изменилось. Зал дышал золотом и красками. Под открытой пастью Салазара Слизерина вытянулся трон из черепа того самого василиска, образуя подобие змеиного языка. Правда, оценивать интерьер последнее дело. Слишком был занят тем, чтобы не умереть. Выкладываясь на тысячу процентов, используя все свои навыки и арсенал, я ничего не мог поделать. Каждая моя качественная и эффективная атака натыкалась на совершенную защиту, будто бы Лорд просчитывал меня на тысячу шагов вперед. И я понял, что обречен. Последний удар заставил отскочить далеко назад, осмысливая произошедшее и переводя дыхание. К слову, Волан-де-Морт даже не запыхался. — Как самочувствие, Гарри? — почти нежно поинтересовался Лорд. — Ты знаешь, почему погибли трое твоих могущественных друзей? Я проигнорировал, восстанавливая дыхание. Не хотелось в последние секунды жизни ударить в грязь лицом. — По твоей вине, Гарри! Как, впрочем, и всегда. Та вариация щита, что я использовал, аккумулировала энергию направленных атак, именно поэтому Дамблдор и его дружок прекратили наступление. А твоя могучая Бомбарда придала мне сил, спасибо тебе за это! Каково это, в очередной раз быть виновником гибели своих соратников? Мое сердце екнуло и ушло в пятки. Он лжет, лжет! Пытается сбить меня с толку! Из глаз едва не брызнули слезы, я судорожно вздохнул и проклял свое дерганное бессмысленное существование. Следующий отрезок сражения был самым кошмарным действом в моей жизни. Волан-де-Морт прекратил непрерывно атаковать, инициативу ведения боя, казалось, отдавая мне. И только мне стоило перейти в наступление, развить атаку, почувствовать меч, как неуловимо сменивший направление движенья вражеский клинок вспарывал мое предплечье, оцарапывал бедро, надрезал кисть. Только замахиваюсь, как вражеский контрудар чуть не выбивает меч из немеющих рук. Хочу вдохнуть поглубже, и меткий удар плашмя обрывает мой судорожный вдох… Темный Лорд игрался с добычей, постепенно и неотвратимо, не оставляя ни малейшей лазейки, давая понять, кто здесь право имеет. — Думал, ты один осваивал древнее и почетное искусство? Наивный, — насмешливо шепнул Реддл, вновь отступив. С детским любопытством склонив голову набок, наблюдал, как я силюсь подняться из последних сил. — Ошибочка в плане, не так ли, Гарри? Скажи мне кто-то пятнадцать лет назад, что мой главный враг погибнет от моего меча… Я бы убил говорящего, ибо такой противник лишь опозорит меня в истории. Но ты — другое дело, демон-Поттер. Твое маггловское имя, как и мое, не имеют никакого значения. Хотя, теперь-то ты уже никто. Без магии нет связи. Жаль, я не увидел тебя в самом расцвете сил, но должен признать… — Лорд задумчиво приумолк, а затем кивнул своим мыслям и подытожил: — Должен признать, ты достойный враг. Стал бы великолепным учеником. Прощай. И перехватив меч обратным хватом, стелящимся змеиным шагом бывший Том Марволо Реддл, а нынче Темный Лорд Волан-де-Морт направился убивать. Я поднял тысячепудовую руку, сжав оружие из последних сил. Кровь непрерывно текла из несчетных ран по всему телу, в глазах двоилось, а дыхание сперлось. Силуэт неотвратимой смерти замаячил совсем близко, лишь два багровых ока мерцали впереди испепеляющим взором. Я поднял клинок, дабы отразить смертельный удар, несущий неотвратимую гибель. Поднял клинок, надеясь на последнее чудо, второе дыхание, открытие неизвестных ранее способностей. На некую силу Любви, стечение обстоятельств или милость Реддла. Надежда последнего вздоха. Чуда не произошло. Вскрикнув раненой птицей, я ощутил, как безжалостный холодный металл пронзает грудную клетку. Изо рта полноводной рекой хлынул поток крови, а тело растворилось в океане боли. Я рухнул, как подкошенный на колени, бессмысленным, стекленеющим взором глядя перед собой. Моя ладонь разжалась. Второй меч с громким звяком ударился о камень Тайной комнаты. Чтобы быть подхваченным паукообразной кистью. И вонзиться мне в грудь следом за первым. — Гарри Поттер… — прозвучало где-то далеко-далеко, не в этой вселенной, — Мальчик-который-Выжил… Сквозь мрак и черноту, доносились неясные символы и вздохи. Я открывал глаза, удивляясь, что ещё жив, и снова падал в неосязаемую пустоту. Волан-де-Морт делал что-то непонятное, немыслимое, изредка склоняясь надо мной, и пропадая в небытие. Упал ли барьер, вернулась ли магия, что там с моим отрядом? Побеждены ли пожиратели? Какая разница? Я — умираю. Последний всполох жизни заставил осознать себя на удивление отчетливо, пусть ещё смертельно раненого, в луже собственной крови. Удивиться, что до сих пор жив. Очнуться, чтобы понять самое главное, буквально за секунду до ухода. Дамблдор был прав. Что бы победить, не обязательно одолеть. И Учитель, говоривший, что главное — знание был прав. Знание — сила. В своей немереной гордыне и жажде возвеличить итоговую победу, Томас Реддл Лорд Волан-де-Морт возжелал создать последний, седьмой крестраж на месте решающей битвы. Прямо на поле боя, Темный Владыка решил, что клинок, повергший главного Врага Пророчества достойный выбор для последнего, седьмого хранилища его бесценной души. Не ведающий о потере первых шести и о самом важном, о том, что в роковую ночь пятнадцать лет назад частичка Реддловой души откололась, и прикрепилась к единственному живому существу в полуразрушенном доме. Гарри Поттеру. Дневник, Кольцо, Медальон. Чаша, Диадема, Змея-Нагайна. И младенец. Уже семь. Крошечный восьмой обрубок, уцелевший в Годриковой долине тлел в полном физических сил и магии уродливом теле. Так и не зная о невольном крестраже, Лорд предпринял попытку разделить душу в очередной, девятый по счету раз. И довел её до состояния не совместимого с жизнью. Жалкий осколок, оставшийся в итоге, являющийся сущим мизером, меньше жалкого духа, не имел никакой духовной силы задержаться в телесной оболочке. Тело Реддла, сморщенное и опустошенное, распласталось лицом вниз прямо на мече, поразившем последнего врага пророчества. Лорд Волан-де-Морт умер. Он все же погиб этого меча… правда чуть-чуть иначе. Великий план Дамблдора свершился. Невозможно поверить: неужели он мог это все просчитать, предвидеть? Осознание пришло за какую-то долю мгновенья, откровением свыше, не иначе. Я поблагодарил неизвестные силы за возможность уйти со спокойной душой, сделав дело. Воистину, иногда, чтобы победить, нужно проиграть. И, невзирая на все зло, привнесенное мной за время пребывания здесь, душа уходила легко и непринужденно. Я там увижу Беллу. Перед лицом промелькнули лица родных, близких, и всех, кто был мне когда-то дорог. Простите меня за все. И прощайте. Виктор Селедкин — обычный парень, каких миллионы, а в этой жизни Гарольд Джеймс Поттер умер. Неясные голоса на самом краю сознания возникли и оборвались за мгновение до наступившей черноты. Все исчезло. * Туманная, черная мгла. Расплывчатые тени и странные выверты подсознания. Все совсем не так, как в Отделе Тайн. А значит, меня нашли и успели откачать. Значит, ещё предстоит пострадать. Белый ровный потолок, первое, что я увидел по пробуждении. Разум словно стянутый тягостной наркотической пеленой с трудом вырывался из тенет темноты. Я вдохнул воздух и повернул голову. Как не крути — традиции нарушать нельзя. И под конец семестра Поттер обязан очнутся рядом с развалившимся перед больничной койкой директором. Или, как данном случае, директрисой. Профессор МакГоннагал сидела, и с непроницаемым выражением лица глядела на меня. — Сколько я здесь, профессор? — прохрипел я, разжимая непослушные губы. — Неделю, — ответила декан Гриффиндора, и отвела взор. — Где я? — В Мунго, естественно. — Что с Беллой?.. С моей женой? — задал самый животрепещущий вопрос. — Она здесь? — Нет, она в Хогвартсе. — Что-о?! Почему в школе? Почему не в госпитале?! — Во-первых, мистер Поттер, вам нельзя сейчас так волноваться. Во-вторых, как вы себе представляете Беллатрису Лестрендж лечить в Мунго? Её тотчас отконвоируют на Поцелуй Дементора. Меня всего передернуло. Однако следующие слова оборвали мою жизнь. — Да и не поможет ей никто. Простите… Мистер Поттер? Что вы делаете?! Немедленно вернитесь в постель! Я с усилием поднимаюсь, осматриваясь нетрезвым взором. И аппарирую прямо в Хогвартс, не успев удивиться тому, что это стало возможным. Школу успели отмыть от крови и трупов. Но по прибытию я ощутил лишь холод и сквозняки пустого замка. Из школы Чародейства и Волшебства Хогвартс стал куском продуваемого ветрами камня. И никто не знает, возродится ли он когда-либо вновь. Однако полуразваленный замок последнее, что мне нужно. Ватные ноги сами несут меня к больничному крылу. Быстрее… ещё быстрее! Ну же, двигай конечностями, Поттер! А вот и она. Беллатрисса лежала, бледная и опустошенная, с потухшим взглядом и поникшим лицом. Я бросился к любимой, ухватил за холодеющую кисть и прижался губами. — Я здесь… я с тобой, — шептали непослушные губы. Не достучаться. Все эти дни её ела прожорливая язва. Последнее проклятие Темного Лорда настигло бывшую приспешницу. И нет от него спасенья. — Ну же! Ответь! Что-то изменилось. Её омуты распахнулись, однако искра жизни потухла, подернутая смертной пеленой. Зрачки дернулись в мою сторону. И расширились. Беллатрисса малость воспрянула, неподвижную маску лица осветила радужная улыбка. — Ты пришел… — чуть слышно пробормотала она, — ты все же пришел… — Как же я мог не прийти! Я хочу быть с тобой… всегда… не бросай меня, только не бросай! Я ощупал взглядом прикрытое покрывалом тело. Её прекрасное лицо запало, щеки ввалились, а вокруг глаз расцвели цветы смерти. Под краешком простыни, на шее, я заметил край черной мягкой корки, тянущейся вниз. — Не смотри. Не надо, — попросила супруга, лишь я протянул руку. — Не запоминай меня… такой. Мы встретились взглядами. Смотрел друг на друга и просто молчали. — Когда ты полюбила меня? Белла слабо улыбнулась. — Не тогда, когда мы спасались на плоте, нет… и не тогда, когда мы впервые любили друг друга. Тогда я лишь разрешила любить себя, и сама открылась навстречу, смирившись, и наплевав на все… Говорить ей все труднее. Она дожидалась меня, собирая всю волю в кулак. А теперь медленно отходила в мир иной. Голосок становился все тише…  — Я полюбила тебя, когда ты захотел сделать меня счастливой. Когда увез, плюнув на всех, чтобы показать мир. Показать настоящую, насыщенную жизнь. Показать радость. И тогда я поняла, что ты Ангел… ниспосланный мне с небес… перед концом всего. Я знала, что умру, Виктор. В глубине души я понимала, что не заслуживаю такой любви и такого счастья… расплата неизбежна… Она сильно закашлялась. Хрип разрывал грудную клетку. Когда приступ прошел её глаза заволокло слезами от боли. Но она продолжила, и голос её набрал силы: — И я с радостью падаю в пучину раскаянья! Ведь я познала истинный смысл всего, мой малыш. Я люблю тебя, а ты любишь меня. И больше ничего на свете и не нужно… не нужно… — она затихла. Я, крепко стиснув зубы твердо звал её из ниоткуда, и лишь влага, текущая из глаз выдавала мои истинные чувства. Я ловил каждую черточку её образа, каждую морщинку на изнеможенном лице. Белла тихо вздохнула, а её хрупкая кисть нежно прикоснулась к моей дрожащей щеке. — Как же ты любишь меня. Ты ещё так молод… будь счастлив. — Как я могу быть счастливым без тебя?! Не уходи, только не уходи… — причитал я. — Что ж ты, глупенький! Не плачь, ты же такой сильный, — мягко утешила Беллатриса, держась из последних сил. — Милосердный и отважный. Ты будешь счастлив. — Без тебя мне не нужна никакая сила, никто и ничто… Я хочу быть с тобой! — Мы и будем вместе, любимый, — её голос становился все тише и тише. — Я буду ждать тебя на Луне, забыл? — Только не упади… — сдерживая слезы, я взирал на гибнущий цветок истинной любви. — Не упаду… ты же придешь, а значит, я буду ждать… — грудь Беллы в последний раз поднялась, и остановилась навеки. Последним её выдохом прошелестело: — Спасибо… Кто-то положил руку мне на плечо. Я резко дернулся, сбрасывая нежеланного гостя, и зарылся лицом в постель, до боли сминая покрывало. Истинное счастье, настоящая Любовь постучалась в окошко, заглянула на миг и ушла на веки. Умерла. Я ль недавно кричал воодушевленно — даешь победу любой ценой? На миг возникло предательское желание повернуть время вспять, ввергнуть мир в пучину хаоса, но окопаться с любимой на краю света. Победа над злом любой ценой? Только вот цена — все, что у тебя есть. Я стал косвенной причиной гибели Дамблдора. Учителя больше нет. Жена, моя любимая черная роза ушла навеки. Увяла и осыпалась пеплом. А ещё сотни и сотни жизней, по моей вине, прямо или косвенно, от моей руки или моих просчетов… Я поднял голову и прикрыл вздрагивающие веки. Хочется прощения и раскаяния. Хочется забытья. Смерти. Покоя. Любви. В такие моменты очень хочется поверить в загробную жизнь. Только любя ты живешь. Только благодаря любви: взаимной или неразделенной, соки жизни пронизывают тебя насквозь, не оставляя равнодушной ни одну клеточку тела. Кто-то из великих сказал: сто лет серой жизни стоят одного мгновения любви. И я с ним согласен. Как же хочется думать… да что тут думать — уверен! Я уверен, что это не может быть конец. не должно так быть! Я вышел под звездное небо, взобрался на самую верхушку Астрономической башни и поднял очи на небосвод. Яркая, теплая Луна освещала высотку башни и верхушки деревьев теплым ласковым светом. Она меня ждет. Ведь иначе, получается, зря были все страдания и испытания? Если это конец, значит все испытуемое и переживаемое обесценивается? Никогда. Я вновь узрел светлую улыбку Беллы, её темные омуты звездных озер. Её незабываемые глаза. «Ты же придешь, а значит, я буду ждать…» — прозвучал в голове любимый шепот. Я перевел взгляд на пропасть под ногами. Сердце екнуло. Невыносимо захотелось приблизить встречу. «Нет, так нельзя…» — предостерег голос. — «Разве в трусости есть любовь?» «Я постараюсь прожить достойную жизнь…, а потом приду к тебе, когда наступит срок!» Я твердо развернулся и, пошатываясь, покинул Астрономическую башню. Может быть, показалось, как ветер вслед зашелестел одобрительно? Мягко, любя, и с гордостью. Так или иначе, я сделаю все, чтобы мир вокруг стал лучше. Нет никаких барьеров и преград. Вокруг люди, которые любят тебя, и ждут. Как по эту сторону, так и по другую. А значит — боятся нечего. Боязнь и страх отступили, когда в груди поселилась новая, Истинная Сила. Единственная, имеющая значение и дающая надежду. Любовь.