Young and Beautiful

Найл играет на пианино, словно на барабанах. Хотя у него и они есть. Играет самую хаотичную музыку на планете, самую безжалостную для ушей, и он накурен, и смеется над любой пролетающей мимо пылинкой. Через неделю у Луи очередной экзамен, ему нужно заниматься, а он, видимо, будет сидеть в тюрьме за убийство соседа по комнате. Поэтому он принимает решение, опираясь на чистую логику. И ничего больше. - Я пойду заниматься к Гарри, - Луи перекрикивает шум, Найл широко улыбается. - Океей, - отвечает он, продолжая играть. Ну что за мудак, а. Луи перебрасывает сумку через плечо и последний раз смотрит на Найла. - Позже вернусь. - Передай своему бойфренду, что- Луи захлопывает дверь. Мыслями все еще во вчерашнем дне - Луи рассказывает Гарри о своей маме, Гарри слушает, Гарри спрашивает его мнение, Гарри называет его по имени непритязательным тоном и действительно говорит 'спасибо', скорее всего заставив луну светиться ярче - Луи идет в направлении квартиры Гарри. Он прекрасно знает, что их занятия начнутся только через три с чем-то часа, но зачем упускать возможность? Вчера они хорошо провели время. Почему бы не сделать то же самое сегодня? Он доходит до квартиры, тихо открывает дверь, надеясь, что не наткнется на ярый секс в самом разгаре. Нерешительно оглядывает гостиную - нет, все чисто. Комната пуста, на полу до сих пор валяются нотные листки, куча других предметов заполняют каждый уголочек комнаты. Он собирается пойти в спальню Гарри, когда стучат в дверь. Гарри закрыл сам себя? Это Найл? Луи что-то забыл взять? Он с опаской открывает дверь, выглядывает и - оу. Какой-то хипстер. С презрением на лице он распахивает дверь, откровенно рассматривая парня снизу вверх судящим взглядом. Тот безупречно одет, красивый, экстравагантный, джинсы, наверное, стоят дороже, чем жизнь Луи. И Луи пытается подавить фырканье, когда замечает татуировку символа анархии на запястье. - Привет, приятель, я, эм, к Гарри, - сомневаясь, говорит парень, будто не уверен, в правильную ли дверь постучал. Мило. - Его здесь нет, - бесцеремонно говорит Луи и, прежде чем тот успевает сказать хоть слово, захлопывает дверь прямо перед его лицом. Отшивать людей - круто, думает Луи и с гордой ухмылкой и чувством выполненного долга поворачивается. Ухмылка мигом исчезает с лица, когда он видит Гарри, стоящего прямо перед ним и с хмурым взглядом наблюдающего. Блять. Парень видел Гарри все это время? Он постучится еще раз, прекрасно зная, что Луи соврал? - Зачем ты это сделал? - требовательно спрашивает Гарри, скрещивая руки на груди. Он одет в самую обычную одежду - неимоверно узкие джинсы и черную футболку с пуговицами на воротнике. Он выглядит уставшим, будто совсем не спал - или, по крайней мере, спал плохо - Луи смотрит на него, разинув рот и широко открыв глаза. - Ээ- - Ты не имеешь права прогонять моих гостей, - резко говорит Гарри. Смотрит на Луи как ястреб на добычу, тем самым разжигая в Луи воспоминания о Клеопатрике, и ха, блять, а Луи и забыл об этом. Гарри ведь безумец в своей манере. - Я знаю, - бесстыдно отвечает Луи и тоже скрещивает руки на груди. - Но только что прогнал, так ведь? Гарри сердито смотрит. - Скажи ему вернуться. - Я тебе не мальчик на побегушках. - Скажи. - Я не буду ничего делать, даже если бы захотел. Знаешь, почему? - спрашивает Луи, поднимая брови, взгляд Гарри становится еще суровее. - Потому что все эти люди только и умеют, что превращаться в хищников и трахаться. А ты можешь быть лучше этого, лучше высокомерного, помешанного на сексе болвана. Так что, да, я буду прогонять их каждый раз, когда подвернется шанс, и я не собираюсь за это извиняться и делать вид, что к этому непричастен, - Луи договаривает, фыркает и отворачивается, чувствуя победу. Он сопротивляется желанию топнуть ногой. Взгляд Гарри смягчается. - Я могу быть лучше? О чем ты вообще? - его тон удивленный, растерянный, застигнутый врасплох, заставляющий Луи распутать руки, расслабить их, посмотреть на Гарри. - Я о том, что ты можешь быть лучше, - с нежностью говорит он и сразу же меняет голос на более безразличный, убирает с глаз волосы. - Ты не хочешь спросить меня, что я здесь делаю? Гарри наклоняет голову, сомневаясь. - Что ты здесь делаешь? - бормочет он в пол, теперь его руки обхватывают живот, свет делает мешки под глазами виднее. - Потому что мне нужно заниматься, а Найл - мудачье, заботящееся только о себе. Вчера мне тут понравилось. Ну так что, примешь меня? - спрашивает Луи, на его губах играет улыбка. Гарри поднимает голову, смотрит секунду и снова опускает, стопами гладит густой персидский ковер. - Ну, я уже все сделал. В смысле, у меня нет уроков, потому что я уже закончил курс. Я просто делал всякое и просматривал недостатки в песне. Так что, да, все нормально, - Гарри говорит много, несвязно, все это время возится с часами. Луи улыбается. Успех. - Прекрасно! - говорит он, направляясь в спальню Гарри. - Давай тогда здесь посидим, да? Очень уютно, мне нравится, - улыбается, садится в кресло. Гарри следует за ним, внимательно смотрит, и, кажется, будто улыбается глазами. Что бы это ни было, его взгляд умиротворенный. - Ты закончил свою песню? - спрашивает Луи. - Да. - Можно послушать? Гарри поворачивается, подходит к окну и рассматривает происходящее снаружи. - Да. - Солнце лижет его кожу, волосы, встревоженные глаза. - Только позже. Не сейчас, окей? - Да. Конечно, - мягко говорит Луи, наблюдая за парнем перед ним, окутанным солнечным светом. И затем Луи погружается в учебу, а Гарри занимается чем-то своим: перебирает бумаги, быстро набирает сообщения на телефоне, достает с полки потрепанные книги, чтобы выбрать, что почитать, стоит подолгу, выглядит невероятно элегантно - хоть на нем и повседневная одежда - под удачным ракурсом его обрамляет белый каркас окна. Он буквально выглядит как воплощение золота, солнце пробирается сквозь стекло и падает причудливыми узорами на его тело, а книга кажется ветхой и хрупкой в его кремовых руках, его ногти идеально подстрижены, их мягкий оттенок контрастирует с темной книгой. Ресницы покрыты светом, кончик носа порозовел, и губы ярко-малиновые, и- Окей. Может, Луи смотрит не только на тетради. Он отводит взгляд. - Ты ладишь со своим отцом? - внезапно спрашивает Гарри глубоким музыкальным голосом, оседающим на пол, вопрос взят из ниоткуда, он все еще держит в руках книгу, которую, похоже, взял в руки только для вида, Луи вздрагивает. - Что? - спрашивает он, опешив, смотрит на мерцающий контур Гарри. Он не поднимает взгляда с книги. - Я заметил, что ты зовешь его по имени. И ты говорил, что он тебя недолюбливает. Почему? И эти вопросы настолько сильные, нагие и личные, что Луи даже себе иногда боится ответить, но, несмотря на шок, он совсем не против рассказать Гарри. Он смотрит на него, пожимает плечами, играет со спиралью тетради. - Мы как только встретились, сразу возник конфликт. Я его раздражаю, слишком громкий. И незрелый. - Он замолкает, поправляет волосы. - Но, если честно, думаю, самая главная причина его нелюбви ко мне в том, что я - гей. Все тело Гарри реагирует, охватывается напряженностью, но изменения со стороны настолько мало ощутимы и незначительны, что Луи сомневается, что кто-то, кроме него, заметил бы это. Да, может быть, Луи и правда нужно найти хобби и перестать быть одержимым Гарри. Может быть. - Ты не можешь измениться, - тихо говорит Гарри, не поднимая головы. - Я знаю. А он этого не понимает. - Ты пытался с ним поговорить? Для чего все эти вопросы? Нога Луи дергается, он постукивает ручкой по поверхности кресла. - Вроде того. Но он не понимает, уж поверь. Мне на это правда похуй. Плевать на него. Его склонившаяся кудрявая голова наконец поднимается, перестает смотреть на страницу. - Он твой отец. - Он ужасный человек, - с легкостью и уверенностью отвечает Луи. Гарри снова опускает голову и смотрит на книгу. И снова повисает тишина. Луи отбивает ритм пальцами на подлокотнике кресла. Он замечает, как Гарри сглатывает. - Ты знаешь, кто мой отец? Вопрос задан так тихо и быстро, что Луи на мгновение кажется - ему привиделось, послышалось. Но нет, Гарри сказал это, он кусает губы, хмурит брови, смотрит, не моргая, на одну и ту же страницу. Гарри никогда не говорил о своем отце с Луи. Никогда. И Луи понимает, и Гарри понимает, что Луи понимает, и любое слово кажется сейчас важным, любое мимолетное движение неприятно отдается в животе, Луи подавляет в себе желание подойти к Гарри, вытащить из его руки книгу, схватить его за плечи и посмотреть в глаза, найти в их отражении что-нибудь настоящее. Вместо этого он сидит в кресле, сжимает карандаш - тот с легкостью может разломаться на две части в любой момент. - Да, - честно отвечает он. Гарри кивает. - Ты наверняка слышал про него многое. - Да, - тихо выдыхает Луи. Гарри вгрызается в губу сильнее. - Я, - он останавливается, зажмуривает глаза. Поднимает голову, но смотрит на стену, глаза широко открыты, стеклянные, с оттенком страха по уголкам. - Я не знаю, ужасный он человек или хороший, - признает он тихо, шепчет в воздух, Луи слышит, насколько испуганно и смущенно сказаны эти слова, ему становится плохо, приходится держать себя, чтобы не подойти к парню и не обнять его, прогоняя демонов. Блять, он смотрит на разбитого, покалеченного Гарри. На страдающего, вызывающего боль. Физическую боль. Луи ничего не говорит, кусает себя за внутреннюю сторону щеки, чтобы подавить эмоции. - Как он? - осмеливается спросить он вместо 'где он'. Но как он и представлял, и в одном, и в другом случае ответ Гарри будет одним и тем же: - Я не знаю. И Луи не понимает, что это значит - ну не может же он пропасть на столько времени - но ему определенно не нравится чувство, которое вызывают слова, и вес, что лежит на Гарри, чьи широкие кости иногда кажутся до ужаса хрупкими. Он хочет сказать больше, хочет сказать, что Гарри имеет право думать, что его отец ужасный, хочет сказать, что Дэс не заслуживает его преданности, что он - гораздо лучший сын, чем Луи, но телефон Гарри звонит, и он сразу же берет трубку, на лице испуг. - Алло? И лицо становится бледным. - Я еду, - говорит он, засовывает телефон в карман и вылетает из комнаты. - Чт-Гарри! - кричит Луи, вскакивая с кресла и устремляясь за ним. Гарри кладет вещи по карманам, ноги скользят в ботинки, щеки бледные, полые, глаза дикие - его будто чем-то накачали; пока он собирается, Луи смотрит, не зная, куда деть руки. - Кто это был?- спрашивает он, пока Гарри набирает номер. Он игнорирует Луи, прижимая телефон к уху. - Дэвид? Забери меня у школы. Сейчас. - Он кладет телефон в карман и проносится мимо Луи. - Гарри, - снова пытается он, наблюдая, как Гарри второпях засовывает все нотные листки в сумку. Он смотрит на его хаотичные растерянные движения. - Гарри, что случилось? Что ты делаешь? Гарри продолжает игнорировать его, и Луи даже не уверен, слышит ли он. Сумка упакована, Гарри поднимает ее, очень сильно сжимая, он идет в сторону двери, но Луи встает на его пути и хватает за руку, его ладонь горит, касаясь грубой ткани жакета Гарри. - Ты можешь просто ответить мне?! Я, блять, не невидимый! - он почти кричит, и Гарри смотрит на него так, как смотрел в первый раз, когда они встретились. - Мне нужно идти, Луи. - Я понимаю, я знаю, я понял, окей? И я не прошу детали. Но, еб твою мать, ты порхаешь по комнате как гребаная колибри и ведешь себя так, будто тебя что-то обожгло, и я не знаю, что происходит, просто хотя бы скажи, ты в порядке? Все хорошо? Он смотрит в глаза Луи, словно что-то ищет, и Луи замечает в его глазах понимание. Или это вина? Или жалость? Или ему вообще все только кажется? - Все хорошо, - мягко уверяет он, Луи облегченно вздыхает. - Гораздо лучше, чем хорошо. Луи поднимает брови. - Да? Лучше? Гарри кивает. - Да, - его голос мягкий. И тут происходит это. За долю секунды, Луи все еще цепко держится за локоть Гарри, и тот зеркалит касание, мягко проводит по руке Луи, чтобы освободить свою. Касание мимолетное, нежное, и Луи кажется, что это просто случайность или ебаные шутки мозга, но нет, Луи чувствует невидимые следы его пальцев на коже, чувствует взрыв в его грудной клетке, Гарри высвобождается и выскальзывает. - Я увижу тебя завтра? - машинально спрашивает он, как только Гарри переступает порог. Гарри оборачивается, на его лице удивительное спокойствие, которого не было месяцами, и маленькая улыбка, играющая на лице. - Да, - кивает он, смотрит в глаза, поворачивается и уходит.