Uncle Small Eyes

На следующее утро после звонка Мукеля Ухен идет в парикмахерскую. Это дается ему нелегко. Он спускается в маленький торговый центр, но потом решает, что ему не нужна стрижка, и поднимается обратно в квартиру. Ему и так хорошо. Он замечательно выглядит. Волосатый снежный человек, отражающийся в зеркале, кажется, не особо с ним согласен, поэтому Ухен снова спускается в торговый центр, где находит неприметную парикмахерскую. Когда он только купил здесь квартиру, эта парикмахерская была одной из самых посещаемых, а теперь салон выглядит крохотным и низкобюджетным. Фотографии на стенах, изображающие знаменитостей, которые когда-то давно делали себе здесь прически, стали просто пылесборниками. Кроме него в салоне находится одна пожилая дама, сидящая в противоположной от него стороне. Судя по всему, персонал узнает его, но никто не устраивает переполох из-за того, как он отвратительно выглядит или просто из-за того, кто он. Либо им по барабану, либо они не помнят, из какой он группы. Ухен вспоминает, что в те времена бойз-бендов было пруд пруди, и все старались перещеголять друг друга. Кому-то удавалось, кому-то нет. INFINITE повезло. Их директор временами говорил, что не 99,9 % синхронизации привели их к успеху… а 99,9 % самоотдачи и 0,1 % удачи. Они выбрались из низов и достигли вершины, сбивая локти, руки и ноги, выгрызая и выцарапывая себе путь. Ухен дает парикмахеру простор для творчества, и она обещает, что знает как раз то, что ему нужно. Но когда она завершает, Ухен обнаруживает в кресле тридцати-четырехлетнего мужчину с темно-фиолетовыми волосами и челкой. Он с ужасом взирает на женщину. - Прямо как ваша стрижка из эры TO-HEART! Моя лучшая подруга постоянно танцевала под эту строчку «Вперед, милая, любовь так восхитительна». Ухен оглядывает себя в зеркале и решает, что, по крайней мере, теперь он выглядит в меньшей степени обезьяной и в большей – человеком. Но когда он возвращается домой, то сразу же начинает ненавидеть прическу. Он больше не ребенок. И даже не айдол. Он – приближающийся к четвертому десятку старпер, и ему следовало бы побриться налысо, отрастить бороду и пивное брюшко. И обзавестись рубашкой, заляпанной лапшой с завтрака. Вот, кто он есть. Он – никто. Даже если какая-нибудь девушка и согреет его постель, она уйдет на следующее же утро. Он не тот оппа, которого хранят в памяти. И квартира его не выглядит уже так экстравагантно как раньше. Мебель старая, да и горничная, которая приходит сюда убираться, больше заинтересована непосредственно в уборке, чем в выслушивании его речей. Кроме того, большинство девушек (а у него раньше были фан-базы, которые преследовали его как бешеные, черт возьми!), когда-то беззаветно влюбленных в него, уже замужем и с детьми. К тому моменту, когда он решает, что больше ни минуты не согласен терпеть эту прическу, парикмахерская уже закрыта, а все места у другого парикмахера уже заняты. А завтра уже идти на этот дурацкий день рождения. Он решает не идти туда. Он вышагивает по комнате. Звонит Дону за утешением. Тот не поднимает трубку, но ведь это Дону – он никогда не поднимает трубку. Он надеется, что хотя бы ЭМИ ответит вместо него, потому что обычно она берет трубку, но не в этот раз. Еще он надеется, что она не сегодня рожает. Ему хочется позвонить другим друзьям (каким другим-то?), но на какую-то секунду… он задумывается и понимает, что, блин, если завтра он не пойдет на вечеринку, это завтра закончится так же, как и вчера, и как позавчера, и как многие дни и месяцы до этого. Каждый божий день он только и делает, что смотрит новости о шоу-бизнесе, потом решает, что не плодотворно проводит время, и идет в тренажерку – сделать хоть что-то полезное. После он возвращается домой и опять ничего не делает до тех пор, пока снова не решает пойти в тренажерку. Если очень свезет, он может пригласить к себе девчонку и отхватить секса. А если прям совсем подфартит – ему дадут еще раз понянчится с этим парнишкой, Мукелли, и расскажут, как счастливо живут Менсу с Сонелем, пока он торчит в своей квартире, размышляя, как ему везет на одноразовые интрижки с бабами, гонящимися за шумихой. Они надеются, что у него еще осталось достаточно связей со СМИ, чтобы, к примеру, упомянуть их в каком-нибудь заголовке. Он решает, что должен пойти, и заглядывает в гардеробную. Затем закрывает туда дверь, потому что в помещении полный бардак, и там слишком много вещей Сонгю. Кому вообще нужно это старое барахло? Ему нужно появиться в чем-то экстравагантном и новомодном, чтобы поразить своим видом всех присутствующих. Может, надеть костюм? Нет, это же детский праздник: стиль должен быть повседневным, но, конечно, с ноткой оригинальности. Просто, но со вкусом, никаких расцвеченных неоновым штанов. И вот он стоит у выхода из своей высотки, не решаясь переступить порог. Он долго наблюдает за людьми, проходящими мимо. Кто-то заходит внутрь, кто-то – нет. Никто особенно не обращает внимание на немолодого мужчину, топчущегося на выходе и пялящегося на улицу, как аквариумная рыба на внешний мир. Через какое-то время начинает моросить, и он решает, что не пойдет пешком. Он спускается на парковку и находит свою машину. Она уже столько времени не трогалась с места, что покрылась слоем пыли. Кто-то вывел на пыли рожицы. Внутри салона чуть почище, и он решает, что нужно заехать на ближайшую заправку и отправить свой серебристый БМВ в автомойку. Он даже заводит двигатель. Но он словно совсем забыл, как водить, его руки трясутся, и он будто ощущает надвигающуюся опасность. Поэтому он просто сидит, ударяясь лбом о кожаный руль. И решает не идти. Только дома, уже надев треники и включив новости о шоу-бизнесе, он беспокойно перемещается с одного края дивана на другой. Сонгю наверняка не пригласили. Может, стоит позвонить Сонелю и спросить. Он встает. Затем снова садится. И снова встает, вцепляясь рукой в волосы и решая, что сходит с ума. Он не может приехать на день рождения не в своем уме, нужно взять себя в руки. Знал ли Сонель о них с Сонгю? Кажется, знал. Разве он сказал бы то, что сказал, если бы не знал? Но если он знал, то что именно? Ясно одно – он не знал всей ситуации с точки зрения Ухена. Сонгю им все рассказал? Или они сами додумались? Он представляет, как все шестеро сидят за столом и, попивая соджу, смеются над ним, а потом Сонгю выпаливает, какой Ухен безмозглый неудачник. Он представляет, как Сонджон истерично ржет, когда Сонгю рассказывает, что Ухен до ужаса боится выйти из своей дурацкой квартиры, как Хоя вытирает слезы, смеясь над рассказами Сонгю о провалах Ухена в постели. Он словно наяву видит, как Сонель и Менсу злорадствуют при мысли, насколько удачнее их отношения, и как Дону краснеет от того, какие же они все офигенные. А потом он осознает, что эти люди, с которыми он жил в течение десяти лет, не будут вести себя так. Он решает, что нужно просто пойти спать. Но даже тогда он не может успокоиться. Ему снится, как он придет на вечеринку, и там не окажется ни одного знакомого ему человека. Все будут смотреть на него испытующе и осуждающе, перешептываться и ухмыляться. Кто-то прокричит, что он гей, и все направят на него камеры. Он попытается скрыться, проталкиваясь сквозь ослепляющие вспышки камер, но на его пути будет еще больше людей, больше вспышек и издевательских высказываний. Он падает и начинает кричать, и в этот момент просыпается. По какой-то странной причине впервые за долгие месяцы, он зовет Сонгю, чувствуя, словно тот где-то совсем рядом с кроватью, и его пальцы инстинктивно тянутся к нему. Но рядом никого нет. Только холодные простыни. Он не может заснуть. Просто сидит в кровати, дожидаясь рассвета. Он не пойдет на день рождения. . В день рождения папа и Елли будят Мукеля праздничной песенкой, выстреливая хлопушкой, из которой по всей комнате разлетаются конфетти, похожие на разноцветный снег. Они осыпают его поцелуями и обнимают его, и дарят много подарков (они дарят вязанную шапочку в форме совы, плюшевую собачку, а еще большой набор с кучей карандашей, большущий набор «Лего», и говорят, что это четыре подарка за его четыре годика, и Мукель думает, что подарки закончились, но потом папа приносит «Плазма Кар», и машинка именно такая, какую хотел Мукель, ему говорят, что дарят ее заранее за его пятый годик; вот почему папа и Елли – самые лучшие!) Папа приготовил на завтрак его самые любимые вкусняшки. Они все вместе садятся за стол: он, Елли и папа, и папе даже не нужно идти на работу. Это самый лучший день в его жизни. После завтрака они подготавливают дом к вечеринке. Когда Елли готовит игры и запрещает подглядывать, Мукель немного помогает папе с угощениями. Елли говорит, что заготовил кучу сюрпризов для его друзей. Мукель уже не может дождаться! Папа плохо управляется со взбитыми сливками, пачкая ими и себя, и Мукеля, отчего Сонель подгоняет их переодеться в праздничную одежду, хотя до прибытия гостей еще час. Мукель одевается в одежду, подготовленную Елли: свою любимую красную полосатую рубашку и любимый зеленый комбинезон с утенком. Переодевшись, он идет в комнату с большой кроватью и зеркалом и рассматривает себя. Теперь он выглядит как четырехлетний. Он больше не маленький трехлетний малыш, ему четыре, и отныне он большой мальчик. А большие мальчики совершают большие дела. Елли заходит в комнату с полотенцем на плече. - Закончил переодеваться, утенок? - Елли, я ведь выгляжу старше? Я большой мальчик? Елли присаживается на корточки рядом с ним и задумчиво произносит: - М-м… Ты и впрямь подрос… Менсу! Подойди-ка на секунду, - он кричит в сторону коридора. Менсу, с испачканными руками, плетется к ним. - Думаю, вся эта затея с десертом в цветочных горшках – дурацкая. На кухне так грязно, что придется ее снова отмывать… - он замолкает, замечая, что оба смотрят в зеркало. - Посмотри, - говорит ему Сонель. – Наш Мукелли стал совсем большим. Папин взгляд смягчается, и он наклоняется, чтобы поцеловать Мукеля в лоб. - Да, и правда, - он соглашается, и потом они с Елли целуются. Они выглядят такими счастливыми. Блинчиковый дядя и Дядя-Невидимые-Глазки тоже заслуживают счастья. И как взрослый мальчик, Мукель может завершить сразу две миссии: быть примерным именинником и проследить за тем, чтобы его секретный план успешно завершился. . Ухен осознает, что происходит только тогда, когда оказывается внутри бокса на автомойке. Проклятая вода и пена заливают все вокруг, и Ухен начинает кричать и жать на гудок. После того, как менеджер автомойки орет на него, называя безумным, и Ухен в ответ кричит, что они пытаются убить его и испортить его драгоценную машинку, на душе отчего-то становится легче. Он надеется, что менеджер не воспримет это слишком близко к сердцу, - Ухену, видимо, просто нужно было спустить пар. Пережив еще странный приступ социофобии в мини-супермаркете (его узнали и попросили сфотографироваться, на что Ухен нервно ответил, что у него по всему телу высыпали жуткие зеленые пятна, и это может быть заразно), он возвращается домой с краской для волос. Он намерен присутствовать на празднике. И он собирается выглядеть великолепно. Может, даже охумутает какую-нибудь свободную горячую мамашку. Он никогда сам не окрашивал свои волосы, поэтому напуган сложностью всей процедуры. Смешать ингредиенты, подождать несколько минут, - он словно готовит чертово зелье какое-то. Когда он заканчивает, его ванная становится похожей на зону военных действий. Голову охрененно жжет, поэтому он смывает краску всего через двадцать минут. Волосы должны были стать черными как смоль, но теперь они стали этого дурацкого… темно-фиолетового цвета с более светлыми фиолетовыми прядями. Но хотя бы он выглядит как нормальный человек. Он будет выглядеть презентабельно. Ради Сонгю. Если тот придет. А он скорее всего не придет, но все же, на всякий случай. Мукель наверняка не пригласил его на свой день рождения, а если и пригласил, Сонгю не придет, потому что Мукель ударил его. Так ведь? Мысль, что он увидит Сонгю, безмерно будоражит его. Поэтому он сидит, ожидая, пока высохнут волосы. . Некоторые из друзей Мукеля прибывают ровно ко времени, которое Елли указал в симпатичных пригласительных карточках. Мукель сам выбирал их, и на них нарисован котик в колпаке с надписью «С днем рождения». Мукель точно не знает, нравится ли ему быть центром всеобщего внимания, потому что сейчас ему становится жарко, и его щеки горят. Все обнимают его, поздравляют и говорят о нем, отчего он чувствует себя ошалевшим. Конечно, ему нравится, когда папа и Елли носятся вокруг него, но когда так делают много других людей, это уже чересчур. Пока мамы его друзей фотографируются с папой и Елли, приходят дядя Дино с тетей Эйми. Тетенька Эйми дарит ему большущие шоколадные букву «М» и цифру четыре!!! И они просто огромные! Их целый год придется есть! Елли говорит, что вышлет ей счета от зубного, за что она ударяет его. Когда раздается звонок в дверь, Мукель уверен, что пришел дядя Ухен, но это не он. Во всей красе на пороге появляется Дядя-Невидимые-Глазки. Со злобным лицом. И своими крохотулечными глазами. Он с прищуром смотрит в сторону Мукеля, и Мукель в ответ кидает на него недружелюбный взгляд. Дядя Сонгю фыркает и взъерошивает его волосы, словно Мукель забавляет его, что расстраивает Мукеля еще больше. - На, держи, негодник, - он дает ему подарок. – С днем рождения. - Это бомба? - Чего? - Я видел в мультике, как злой волк подарил птичке подарок, и это оказалась бомба, но птичка была умная, и в итоге бомба взорвалась у лица волка. - Если эта штуковина сейчас взорвется, то случится это возле твоего лица, щенок. Мукель обижается и уже поворачивается, чтобы пожаловаться папе на Сонгю, но врезается в ногу Елли. - Посмотрите-ка, кто явился, - Елли приветствует Сонгю. – Не мог одеть ничего получше треников? - Не-а, они удобненькие. Ты вообще радуйся, что я пришел на день рождения щенка. - Не называй ребенка щенком. Елли такой храбрый, ему положена медаль за то, что он посмел возразить Дяде-Невидимые-Глазки. - Ты тоже еще щеночек, - дядя Сонгю взъерошивает и волосы Елли тоже и направляется на кухню, где первым делом спрашивает о вине. Елли с нежностью смотрит на Мукеля. - Не обращай на него внимание, у него просто кризис среднего возраста. Мукель не знает точно, что такое кризис среднего возраста, но это, наверное, что-то плохое, раз оно есть у Дяди-Невидимые-Глазки. Что-то типа ветрянки. Мукель уже болел ветрянкой, когда был совсем малышом, но папа сказал, что нет ничего хуже ветрянки. После этого Елли рассаживает всех детей за большим столом в гостиной, который украсили машинками и кучей сладостей и закусок. Взрослые остаются на кухне, где пьют красный сок из стеклянных бутылок и белый сок из зеленых бутылок. Мукель же с друзьями пьют апельсиновый сок и едят из цветочных горшочков, которые на вид наполнены землей, но на самом деле это раскрошенные печеньки. Еще внутри оказывается мороженое и шоколад, и вафли, и с каждой ложкой становится все вкуснее, а еще в горшочках они находят маленьких жевательных жуков и червяков. Потом они играют в игру с лазерными лучами, потом в музыкальные стулья, и во время всего этого Мукелю еще приходится отвечать на звонки в дверь, потому что он боится, что кто-нибудь обнаружит, что он и дядю Ухена пригласил. Как же это утомительно! Когда звенит звонок, и Елли открывает входную дверь раньше Мукеля, стук его сердца отдается в ушах, пока он не видит, что это не дядя Ухен. Это бабушка. Она зацеловывает его так, что лицо становится мокрым, и хотя обычно Мукель вовсе не против, сейчас он на задании. Его слегка отвлекает ее подарок (бабушка подарила велосипед!), и он не успевает добежать до двери, как ее уже открывает Елли, но это всего лишь дядя Сонгю (опять). Дядя-Невидимые-Глазки уже несколько раз выходил и заходил, словно догадывался о чем-то. Что очень нервировало Мукеля. - Ты уже третью сигарету выкурил, - говорит Елли дяде Сонгю так, словно отчитывает его. - Ага-ага, - отмахивается Сонгю. – Мне нужна еще бутылка соджу, вот после нее уже можешь читать мне нотации. - Ты пришел сюда пожрать и напиться? Ты на всех мероприятиях только и делаешь, что жрешь. Дядя Сонгю только машет рукой и уходит на кухню. - Елли, раз я уже взрослый мальчик, только я буду открывать дверь, - Мукель тянет Елли за штанину. - Но ты же веселишься с друзьями, и скоро начнется игра в воздушные шарики с призами, которые мы вчера подготовили, - Елли садится на корточки рядом с ним и поправляет лямки его комбинезона. - Ладно, я буду веселиться и отвечать на звонки в дверь. Потому что это у Мукелли день рождения. Елли улыбается и согласно кивает. Мукель огладывает празднующих людей и задается вопросом, когда же придет дядя Ухен. После игры с воздушными шариками будет игра в поиск сокровищ, а затем будет торт. Дяде Ухену стоит поторопиться и прийти до этого. . Ухен вылезает из автомобиля и несколько раз обходит его вокруг, потом решает, что раз уж он проехал весь этот путь вплоть до подземной парковки дома Менсу и купил подарок, ему надо хотя бы зайти внутрь. Он прикинул, что раз сегодня суббота, и это детский праздник, то все начнется к полудню (ладно-ладно, он спросил в поисковике, во сколько обычно устраивают детские дни рождения). Хотя, когда он заходит в лифт, напряжение несколько рассеивается, возможно потому что он убеждает себя, что поскольку Сонгю там не будет, ему не повредит немного пообщаться с людьми. На входной двери наклеен лист бумаги, гласящий: «Вечеринка по случаю день рождения Ким Мукеля!», а сама дверь увешана стикерами с цифрой 4 на них. Из-за двери раздается шум голосов, и на фоне играет «Nothing's over». (Вы серьезно? «Nothing's over» играет на день рождении вашего сына? Банальнее некуда .) Он нажимает на звонок. Мукель открывает дверь. Он одет в милый зеленый комбинезончик, и при виде Ухена его глаза широко распахиваются. - Наконец-то!!! – он восклицает и обнимает его за ноги. Ухен слегка поглаживает его по голове. Из комнат постоянно раздаются вскрики и смех детей. И Ухен сразу замечает спины Сонеля и Сонджона с бутылками пива в руках, которые они приподнимают, когда дети пробегают у них под носом. - С днем рожде-… - Спасибо, - Мукель хватает подарок и откладывает его на столик, и за рукав утягивает дядю в комнату. – Быстрее, быстрее, у нас экстренная ситуация! Ухен надеется, что ему не придется играть в прятки из-за того, что некому быть водой, но Мукель уводит его подальше от гостиной в коридор, где не так шумно. Пока его тащат, Ухен замечает находящегося в кухне Менсу, который при виде друга сразу хмурится и, слегка наклоняясь, провожает их обоих взглядом, пока они не скрываются в коридоре. - Может, мне стоит сначала поздороваться с твоими родителями… Мукель заталкивает его, кажется, в свою комнату, украшенную таким безумным количеством драконов, рыцарей на конях, и игрушечных мечей, которое заставило бы задыхаться от ужаса фаната жанра фэнтези. - Дядя Ухен, послушай меня внимательно. - Э-эм… ладно. - Мукель нашел секрет счастья, и Мукель хочет показать его тебе, но тебе нужно посидеть здесь тихо, хорошо? - О боже, твои родители не в курсе, что я приглашен, так ведь? - Да, но это не тот секрет. - Слушай, давай я-… - Нет! – Мукель оттаскивает его обратно к кровати. – Мне очень нужно, чтобы ты узнал этот секрет! Просто посиди здесь, ладно? Я скоро вернусь, хорошо? Маленький проказник выглядит таким решительным, что Ухен не может ему отказать и кивает, в душе предчувствуя что-то нехорошее. Менсу, кстати, хорошенько постарался над комнатой сына. Одна из стен представляет собой огромную классную доску, и вместо привычных рамок, привешенных на стену, фотографии крепятся к доске магнитами. На них изображены родители Менсу, Менсу и Мунсу, Сонель и Мукель с обоими родителями; и еще есть одна фотография с Инфинит. Доска украшена магнитиками разных форм и рисунками мелом. Стол Мукеля завален цветными мелками, карандашами и маркерами, и кучей рисунков. На самом верхнем нарисован дом с красной крышей и стоящий перед ним человечек с указателем «Мукель» над ним. А внутри дома – два человечка; их головы соприкасаются, и на их лицах застыли очень широкие (немного пугающие, кстати) улыбки. Они типа целуются? Разве для четырехлетнего ребенка нормально такое рисовать? Как раз, когда он думает об этом, открывается дверь. - Это здесь, вот здесь! – Мукель показывает пальцем. Следом слышится вздох, и Ухен тотчас узнает, кому он принадлежит, и начинает судорожно искать, где ему спрятаться. - Это что, розыгрыш? Я не люблю такие шуточки. Я не любил их и тогда, когда твой драгоценный Елли творил их… - только увидев Ухена, Сонгю замирает и уже разворачивается, чтобы вылететь из комнаты, но Мукель захлопывает дверь у него перед носом. И словно уже этого недостаточно, защелкивает ее на замок. - А вот это вообще не смешно, маленький засранец! А ну-ка, открывай дверь! - Простите! – раздается ответ Мукель. – Дядя Сонгю, закрой уши. - Что?! Гаденыш, ты даже не представляешь, как ты попал, - сообщает ему Сонгю. – Только подожди, пока я отсюда выберусь. Некоторое время с другой стороны не раздается ни звука, но потом, наконец, Мукель отвечает: - Дядя Сонгю, могу я поговорить с дядей Ухеном? - Да, я слушаю тебя, Мукель, - закатывает глаза Ухен. - Хорошо, потому что скоро папа найдет меня, поэтому я все очень быстро расскажу, ладно? - Ага. - Помнишь, я говорил тебе о секрете? Я сейчас раскрою этот секрет, так что дядя Сонгю, закрой уши. Как забавно: за целый год он впервые встречает Сонгю, и в этот первый раз он видит его выведенного из себя и с красным лицом. Сонгю в негодовании вскидывает руки. - Он закрыл уши? А еще забавно, что Ухен представлял, как они встретятся и с разбегу начнут кричать друг на друга. Наверное, потому что это единственное, что они делали, пока еще были вместе. И вместо глупых «я люблю тебя» и «прости меня», первое, что он с опаской говорит Сонгю: - Просто сделай это. Сонгю садится на кровать, вытягивает перед собой ноги и прикладывает ладони к ушам. - Теперь да, - сообщает Ухен. Мукель чем-то шебуршит за дверью, затем произносит: - Подойди поближе, я ему не доверяю. В этот момент Ухену очень хочется заржать, но тут Мукель просовывает что-то под дверь. Ухен поднимает это. Это – фотография. Та самая, из жестяной коробочки Мукеля, на которой Сонгю и Ухен обнимаются. - У Мукеля есть теория, - говорит мальчик. – Когда папа с Елли целуют Мукеля, я становлюсь счастливым. Когда папа целуется с Елли, они оба тоже становятся счастливыми. Поэтому папа с Елли не могут долго обижаться друг на друга. Папа говорит, что на картинках вы все счастливы, и никто не печалится. И я хочу, чтобы все было как на этих картинках. Ухен не уверен, что улавливает смысл, но мальчишка уточняет: - Если ты поцелуешь Дядю-Невидимые-Глазки, он перестанет ворчать, а еще он сможет проверять у тебя под кроватью… то есть проверять на улице, нет ли в округе монстров. И вы будете такими как на картинке. - Я тоже хочу, чтобы все было, как на картинках… Но так не бывает, Мукель. - Почему? - Просто потому что. Это все взрослые заморочки. - Ну? Что он хочет? – Сонгю выглядит так, словно ему срочно нужно покинуть эту комнату, и одно лишь присутствие рядом Ухена для него как ядовитый газ. - Дядя Ухен, сделай это, быстро…! – он замолкает, потому что к нему кто-то подходит. - Мукель, почему ты не с друзьями? И почему Ухен… - Менсу, твой сын запер меня здесь с Ухеном, - Сонгю отталкивает Ухена от двери, занимая его место. - Мукель, так нельзя делать! Тебе уже четыре! Четырехлетние мальчики не делают такие вещи! – судя по всему, Сонель тоже подошел. Сонджон тоже там, потому что Ухен слышит, как тот, звонко смеясь, проговаривает: - Боже, этот ребенок – самое лучшее, что есть на этой планете! - Отдай мне ключ, сейчас же, - для Ухена голос Менсу звучит непривычно авторитетно. На самом деле он даже почти уверен, что никогда не слышал такой тон голоса Менсу. Ни разу. - Нет. И если ты попробуешь отобрать, я его проглочу. И он выйдет с моими какашками, - после этой тирады раздается топот, который быстро удаляется. Мукель убежал. С ключом. - Боже мой! Вот что случается, когда придерживаешься твоих дурацких пособий по воспитанию: он повторяет все за тобой! – Менсу сразу начинает обвинять Сонеля. - Что? Я никогда подобного не делал! Хотя должен отдать ему должное – мой малыш невероятно изобретательный для своих лет… - На прошлой неделе, когда ты не хотел идти в тот чертов мясной ресторанчик, ты пригрозил проглотить ключи от автомобиля, и нам пришлось заказать для тебя дурацкого жареного цыпленка! Ухен вздыхает и садится на кровать. Им правда по тридцать три года? А кажется, будто им снова двадцать два. - Сам ты дурак, и ты не имеешь ни малейшего понятия о том, как нужно воспитывать. Все потому что ты его ужасно избаловал, поэтому он и творит все, что ему вздумается. - Вообще-то я думаю, дело в том, что вы двое ведете себя как маленькие, - вставляет свои пять копеек Сонджон. - Ну, Сонелю, и правда, годочка три. С этим я даже спорить не буду… - Ах ты скотина, еще недавно ты тут ворковал о том, какой из меня хороший родитель. Теперь я вдруг стал трехлетним малышом? Прикинь, этот трехлетний малыш сегодня ночью не будет тебе отсасывать! – последнюю фразу Сонель произносит совсем тихо, но все равно все слышат. Сонгю от бессилия бьется головой о дверь. - Вот чем надумал мне угрожать? Ты отстойно отсасываешь! И ты хороший родитель. Иногда. Не сейчас, но вот обычно ты хороший родитель. Но только не вот прямо сейчас. После последних слов Сонджон ржет как сумасшедший. Ухен надеется, что он не подавится и не умрет. - Ты что ли пытаешь сейчас взять свои слова обратно, чтобы получить секс? – неверяще спрашивает Сонель. - Нет, - отвечает Менсу и после долгой паузы опасливо добавляет, - да? - Не могли бы вы, пожалуйста, сосредоточиться на том, что мы вообще-то тут закрыты? – спрашивает Сонгю. - Т-с, хен, ты обламываешь весь кайф, - Сонджон либо скучает по жизни в общаге, как и Ухен, либо он серьезно пьян. - Ты! Кончай пить, - обращаясь к Сонджону, Сонель подтверждает подозрения Ухена. – Ты! Захлопнись, и я подумаю насчет секса, потому что сегодня день рождения твоего сына. А вы двое там! Просто не поубивайте друг друга, потому что это все-таки праздник. И у меня где-то был мастер-ключ. - Спаси-ибочки, - пропевает Сонгю, затем тяжело вздыхает, при этом снова глухо ударяясь головой о дверь. Потом он разворачивается, все еще опираясь о дверь, и на какую-то секунду они встречаются взглядами, но Сонгю сразу же отворачивается. Как неловко. - Чего такой небритый? – Ухен решает первым начать разговор. За весь прошедший год он тысячи раз прокручивал у себя в голове варианты их встречи, но сейчас обстоятельства сложились абсолютно невыгодно, и он совсем не готов быть запертым с ним в комнате. Наедине. И как он не смог этого предугадать? Сонгю пожимает плечами и отвечает: - Чего это у тебя на голове за херня? Ухен инстинктивно хватается за волосы, только потом вспоминая, что у него больше нет хвостика, и волосы выкрашены в темно-фиолетовый цвет. - Захотелось чего-то нового, как бы… Сонгю насмешливо усмехается и проходит мимо, усаживаясь на кровать. Из-за двери отдаленно раздаются взвизги и детский смех и отдаленное: «Ю сэй «Хо», ай сэй «Я». Даже смешно, что в 33 года он продолжает делать это. Ухен и не может припомнить, когда последний раз видел Ховона. - Что хотел пацан-то? - Он хотел, чтобы мы поцеловались и помирились и были как на этой фотке, - Ухен кидает ему фотографию. Сонгю долго рассматривает ее, словно изучая каждую, даже самую малейшую деталь. Закончив, он опускает руку с фотографией, но Ухен видит, как она немного подрагивает. Он пытается заглянуть Сонгю в глаза, но тот отворачивается. - Вы все знали о них, кроме меня... о Сонеле с Менсу? - Я как бы догадался в прошлом году… - отвечает Сонгю, и Ухен поднимает на него взгляд, замечая, что тот сглатывает слюну (обычно он так делает, когда нервничает). – Хоя не знает. Сонджон узнал первым. Я думаю, что в основном все уже в курсе. Не знал только ты, потому что не… - Сонгю замолкает. Не выходил из дома. Никого не впускал. Существуют тонны вариантов, как можно закончить это предложение. Вместо этого Ухен фыркает на комментарий про Сонджона. В общежитии также было. Сонджон был в курсе всего. Иногда даже загодя все знал. Они слышат, как стайка ребятишек со смехом проносится по коридору. Как хорошо, что у Менсу такая гигантская квартира. - Так… как ты догадался о них? - О ком? О Сонеле с Менсу? Ухен кивает. - В прошлом году малыш был мелкой копией злого Менсу. И он повсюду таскался за Сонелем, прям как его отец раньше, но все же немного по-другому, словно Сонель – мама-утка. Он всегда просил Сонеля взять его на ручки, и когда он был сонным, Сонель молча шел читать ему сказку на ночь. И Менсу казался чересчур расслабленным. Он даже ходил проверить их и возвращался с улыбкой на лице. Сонгю внезапно хмыкает и садится на кровать, правда, на самый дальний край от Ухена. - Хоть он и похож на Менсу, он определенно сын Сонеля. Слишком уж он смышленый, да и в принципе не признает ничьих авторитетов. Ухен не уверен, стоит ли ему сейчас вскочить и сказать, что у него были такие же мысли или просто прокомментировать что-то отвлеченное. Может, ему хоть раз стоит заткнуться. Не стоило вообще приходить. - Значит… ты выбрался из дома, - только он поднимает взгляд на Сонгю, как тот быстро отводит глаза. - Никогда не думал, что увижу такое, - продолжает Сонгю. - Он умолял меня прийти, и я не смог отказать, - Ухен откашливается. - Ну да, - Сонгю посмеивается, качая головой. - Что? – Ухен сводит брови. - Ты всегда прокашливаешься перед тем, как соврать. - А ты дерьмово выглядишь, - грубит в ответ Ухен. – Грязные треники и старая кожанка? Серьезно? Сонгю только смеется еще громче. - Ты делаешь прическу и заявляешься сюда весь из себя сияющий, словно тебя выплюнуло из какой-то дорамы, и еще поучаешь меня насчет моего внешнего вида? Ухен не знает, как ему следует ответить на это, и Сонгю отвечает за него, только уже всерьез: - Тебе не удастся читать мне нотации. Ты не имеешь права на это. Ты потерял это право давным-давно. Ухен с трудом сглатывает и опускает голову. В его голове прокручиваются варианты сценариев, и он не может перестать думать, что ответить, но единственное, что приходит на ум – это то, что скоро откроется дверь, и он вылетит отсюда прямиком в свою машину и газанет домой. - Я… никогда не хотел, чтобы все закончилось так, - он несколько раз сжимает и разжимает ладонь. - Вот не надо. Раз не можешь изобразить вежливость, просто заткнись. - Я знаю, я… - Просто помолчи. Я знаю, чем все закончится, если ты заведешь эту свою волынку, поэтому ничего не говори, - Сонгю встает с кровати. - Ты даже не даешь мне раскрыть рта, а я пытаюсь извиниться! - Ты всегда извиняешься! - Ты можешь вести себя не так враждебно? - Вообще-то не могу. Иначе ты найдешь возможность подлизаться ко мне, и опять все пойдет по этому бесконечному кругу. Нельзя, чтобы это случилось. - Какому кругу? Сонгю закатывает глаза. - Перестань корчить из себя идиота. Тому самому. Нашему кругу, - он указывает на них обоих, следом скрещивая руки на груди. – Каждый раз, когда у нас что-то наклевывается, ты поджимаешь хвост. Я решаю, что больше не связываюсь с тобой, но потом все начинается снова: я ловлю твои взгляды из другого конца помещения… или ты как бы случайно касаешься меня или просто таскаешься за мной хвостом, заставляя меня злиться. И я прощаю тебя, свято веря, что в этот раз все будет по-другому, но ты опять трусишь, и опять, в который раз, и так до бесконечности. Вот такой круг. Наш круг. Ухен фыркает. Круг. Так мило. - Что такое? Что за выражение на лице? Испугался от того, что я тебя вычислил? – Сонгю прищуривается так, словно Ухен – дохлая крыса, которую ему хочется потыкать палкой. - Просто ты ведешь себя неразумно, и, как по мне, - это мило. От этих слов Сонгю злится еще сильнее и изо всех сил старается сделать вид, что Ухен ему противен. - Брр, меня тошнит уже от того, что я нахожусь в одной с тобой комнате. Мило? Ты не мог найти другое слово, чтобы описать меня? Да пошел ты. Ухену становится только смешнее, и он прикладывает ладонь к лицу, скрывая улыбку, но трясущиеся плечи выдают его. - Вау, ты реально рехнулся, да? Ну, думаю, мне стоит спустить тебя на землю: я кое с кем встречаюсь. - И он, конечно, отпустил тебя из дома в таком виде. - Не все так заморачиваются со своим внешним видом, мудак ты чертов. Меня принимают таким, какой я есть. Ухена мутит от простой мысли, что у Сонгю есть кто-то, кто принимает его таким, какой он есть, и он не сдерживается, выплевывая слова: - Я тоже принимаю тебя таким, какой ты есть. И он никогда не будет любить тебя так, как я. Сонгю бросает в него какую-то из книжек Мукеля, и это, черт возьми, больно. Потом он шлепает книгой Ухену по спине. - А ты еще тот нахал, знаешь ли?! Особенно если учесть, что ты именно ты сказал, что у нас нет будущего! Иди к черту! - Я нашел ключ… - объявляет Менсу из-за двери, но на него трижды шикают. - Черт бы тебя побрал, Менсу, - ругается Сонджон. - Вообще-то это к лучшему, а то Ухена могли там уже приложить чем-нибудь. О, великолепно, Эйми тоже пришла. - Ты всегда заходишь в самый неудачный момент, ты в курсе? И Сонель тоже там. - Вчера в постели ты говорил другое, - отвечает Менсу, открывая дверь, пока Эйми очень громко хихикает над его комментарием. Менсу даже не успевает распахнуть дверь, как Сонгю кидает в Ухена фотографию и вылетает из комнаты. Ухен бросается было за ним, но Сонгю все равно не добирается до выхода, схваченный Сонелем за воротник кожанки. - Э-э, нет, так не пойдет, - он говорит Сонгю и кладет ему руки на талию. – Если желаете разбираться со своими драмами, делайте это у себя дома. А это мой дом… ну, технически Менсу, но теперь я владелец недвижимости, потому что пару недель назад Менсу проиграл мне в покер… - Это была та еще ночка, - Менсу выглядит так, словно он в особенном восторге от воспоминаний. Ухену не хочется знать, почему (вот только он знает). Сонель бросает на Менсу свирепый взгляд, прежде чем развернуться к остальным. - Видите вот этого мальчика? – он машет в сторону угла коридора, из-за которого выглядывает Мукель. Когда Мукель замечает, что все смотрят на него, он подбегает к Менсу и обхватывает его за ногу. Менсу вздыхает и пропускает ладонь сквозь его волосы. Кажется, никто не собирается его наказывать. - Так вот, у этого мальчика сегодня день рождения, и он пригласил вас обоих. И если вы отдаете себе отчет в том, что для вас лучше, вы останетесь и будет примерно вести себя весь остаток вечера. Если же вы не сумеете это сделать, я обрушу на вас свою ярость, какую вы не видели даже в самых страшных своих кошмарах. - Ага, он наложит собачьих какашек в тапки, - вставляет Сонджон, у которого Сонель сразу забирает пиво. - Любопытный факт: я знаю, где вы живете, - пытается шуткануть Сонель и обводит в воздухе свои глаза и потом указывает пальцем на мужчин. Плечи Сонгю опускаются. Мукель озорно улыбается, бросая полный обожания взгляд на Сонеля, и перебегает к ногам Сонеля, потираясь он них личиком. Понятно, почему он больше любит Сонеля.