Последняя неделя весны

Тоширо и Кусака шли по оживленной летней городской улице, совершенно расслабленные, после тренировки. Хитсугая крутил в руке футбольный мяч, периодически его подбрасывая. Они подошли к пустой автобусной остановке. - Прекрасно, - посмотрел расписание и фыркнул Тоширо, - мы опоздали. Следующий автобус только через полчаса. - Вот оно как, - смиренно почесал голову Соджиро. – Ладно, ты садись, я сейчас приду. Кусака куда-то убежал на минут пять, а потом вернулся с двумя рожками мороженого в руках. Они стали молча медленно есть. - Ты уже надумал куда поступать? – поинтересовался внезапно Кусака. - Нет, - произнес Тоширо достаточно хмуро. - Не тяни с этим делом, - посоветовал парень. Они снова немного помолчали, а потом Хитсугая тихо спросил, куда собирается сам Кусака. - В полицейскую академию в Токио хочу поступить, - горделиво ответил он, проглотив остаток рожка. – Конечно, туда очень большой конкурс, но если постараться… - Токийскую? - нахмурился альбинос. - Да. Я не хочу провести всю жизнь в этом городке, понимаешь?.. – Хитсугая понимал: он сам иногда думал о том, чтобы перебраться из этой дыры куда-нибудь, когда повзрослеет. – Кстати, почему бы тебе тоже не попробовать поступить туда? Мне кажется, из такого зануды как ты получится классный коп. - Не смешно, - буркнул Хитсугая и добавил: - Кем – кем, копом я не стану никогда в жизни. - Почему это? Тоширо откашлялся и заговорил, понуро смотря на свой подтаявший рожок: - Ты ведь знаешь, моих родителей убили, когда мне было шесть. Кусака удивленно кивнул: это было единственное, что он знал о жизни друга до детдома. Тоширо обычно не рассказывал ничего о себе, даже ему. Никому. - Я ведь был с ними в тот день, - продолжил Хитсугая безликим тоном. – Это было обычное ограбление, на темной пустой улице. Обычный вор с обычным пистолетом. Он убил родителей ради всего пяти тысяч йен. Видимо, ему просто позарез нужны были деньги… Отцу он сразу прострелил голову, а мама умирала дольше, ей он попал в живот, - Тоширо съежился, вспомнив подробности этого вечера, которые было слишком больно передать словами: бездыханные тела его мамы и папы, лица которые он теперь едва помнил, холодные снежинки, тающие от прикосновения к его заплаканным горячим щекам, сирены полицейских машин и острый, незнакомый ребенку запах крови. - Я… я даже помнил лицо их убийцы. Чуть ли не каждый день, до лет восьми, я спрашивал у воспитательницы посадили ли его, а она с жалостью трепала мои волосы. Но однажды мне все-таки довелось увидеть того жалкого подонка вновь. Он выступал на каком-то ток-шоу в качестве приглашенной звезды, миллионера, сколотившего состояние с нуля всего за один год. Кусака ошарашенно посмотрел на Тоширо. - И ты, конечно, обратился в полицию? - Как ты думаешь, кто бы поверил ребенку?! – огрызнулся альбинос. – Он стал уважаемым богатым человеком, даже если бы дело дошло до суда, он бы уж додумался подкупить кого надо. А так… Все списали на то, что я могу ошибаться и обвинения слишком громкие. После всего этого, знаешь, мне сложно верить в полицию или в справедливость. Справедливость… это вообще громкое слово. На пару минут воцарилась тишина. Мороженое Тоширо, о котором он забыл, вконец растаяло. - Знаешь… - проговорил вдруг Соджиро. – Именно он и мог бы быть первым преступником, которого ты посадишь. - Перестань. – Хитсугая раздраженно зыркнул на него - он терпеть не мог пафосных речей. – Ты сам прекрасно… - Дослушай! Можно много наговаривать на жизнь и общество, но если ты хочешь его изменить, нужно начать с себя. Ты бы мог стать отличным копом, и спасти множество детей вроде нас от тяжелого детства. Но вместо этого ты сидишь тут и ноешь. Альбинос запнулся от изумления: он не ожидал от добродушного Кусаки такой пылкой речи. Тоширо отвел взор и задумался.

***

Хитсугая сидел в кабинете Ренджи и Киры и беседовал с ними. Комната была тесной и душной, к тому же все трое не выспались из-за происшествия ночью. Тем не менее, было далеко не до отдыха. - Так допрос наемников что-нибудь дал? – настойчиво переспросил Тоширо. - Да, - кивнул Абарай. – Я пошел на уступки: согласился походатайствовать за них в суде, чтобы хоть немного скостить срок, если услышу хоть одно имя. Один из наемников все-таки сдался и выложил все, что знает. Его имя Ямми Льярго, вроде, крупный такой мужик. Все как вы и догадывались: особенность этой группы киллеров в том, что они убивают только из одного особенного вида пистолета. Зарплата была неплохая, да и… - Абарай, опусти лишнее, - попросил Тоширо. – Что он знает о своем заказчике, Эспаде? - Ничего! – расстроенно воскликнул Ренджи. – Ему говорили убить – он убивал. Ему платили. Ничего личного. - Но должно же было быть связующее звено между ними и Эспадой! - Оно и было. Некий Улькиорра Шиффер. Единственное имя, которое мне удалось вытянуть… Тоширо устало потер лоб. Ему нужно было сверить эти инициалы с инициалами в дневнике Кусаки, оставленном дома. - Спасибо, вы хорошо поработали, - альбинос встал и хотел было уйти, как Изуру неловко воскликнул: - Капитан! Как там Хинамори-кун? Парень повернулся и посмотрел на обеспокоенное лицо ее друга. Тоширо ощутил укол совести: он оставил ее заплаканную одну и не в самом лучшем состоянии… Но она все понимает. Должна понимать. «У меня не получится уделить ей нужное количество времени сейчас, - с горечью подумал он, - лучше уговорить ее погостить у подруги. А лучше - у семьи, хоть она и будет против. Сейчас, после смерти Айзена, я дневать и ночевать буду в отделении.» - Хинамори переживает, но я уверен, что она справится. – Хитсугая произнес это на удивление твердо. - Передавайте ей привет, - выдавил грустную улыбку Изуру и альбинос ему легонько кивнул.

***

- Сколько можно? – с недовольством произнес старик Барраган. – У нас же не бездна времени. - Терпение, - с плотоядной ухмылкой окинул сидящих за столом Нойтора. - Не каждый день перерождаешься. - Перерождаешься! - фыркнула красавица Тиа, сидящая с неприступным гордым видом. – Перерождается феникс, Айзен-сама опять совершает свои странные махинации. - Странные махинации? Это так ты называешь инсценировку смерти века? – парировал Джируга, прострелив ее взглядом. Тиа передернуло: ее раздражала большая часть Эспады, особенно этот потрепанного вида подрывник с длинными сальными волосами и неприятным голосом. Но пока эта организация приносила ей деньги, она готова был терпеть даже ее самых отвратительных членов. Поэтому девушка постаралась принять невозмутимый вид и продолжила: - Я не умаляю достоинств Айзена-сама, по-моему я уже доказала, насколько сильно уважаю его. Но эта история с глупой инсценировкой и экстренное собрание… Я не понимаю смысла. - Когда придет время, и он сам нам все расскажет, - уверенно сказал Нойтора. Старк, молодой американец в синем деловом костюме, со скучающим видом слушал их бессмысленные препирания. Почти вся Эспада собралась сейчас в этом огромном синем зале без окон, со слабым белым освещением и черным кафелем на полу, собранная по приказу Айзена. Но тот сильно опаздывал, что было на мужчину вовсе не похоже. Поэтому за длинным овальным белоснежным столом царило недовольство и глупые ссоры: в одном флаконе все члены организации представляли собой гремучую смесь. Только такой безумец как Соске мог собрать в одну кучу сумасшедшего ученого, известную на весь мир модель, эксперта по взрывчатке, индийского бизнесмена, владельца организации наемных убийц, заместителя министра таможни Японии, мажора из Португалии и всех прочих странных мира сего, объединить их под общим началом и выйти победителем. Старк усмехнулся собственным мыслям. В ту минуту в зал вошел Айзен и сидящие за столом разом утихли. На его устах играла легкая улыбка, а волосы, обычно растрепанные, теперь были тщательно уложены. Он вежливо поприветствовал подчиненных, быстро пожал руку Старку (как никак ближайший соратник, поддерживающий его с самого дня основания Эспады) и уселся во главе стола. - Вам идет быть убитым, - пошутил Нойтора, положив ногу на ногу. - Благодарю. Наконец, есть время заняться собой! – поделился ощущениями мужчина. – Никакой бумажной работы, никаких очков… Прошу прощения за опоздание, дела никак не отпускали. Все ли в сборе? - Все, за исключением Джагерджака, - своим безразличным и глухим тоном проговорил Улькиорра. - Какая жалость, - совсем не по доброму хмыкнул Айзен. – Придется начать без него. Только… Не знаю как у вас, а лично у меня в горле пересохло. Пожалуй, выпьем чаю, за ним легче думается. Он позвал прислужника и заказал ему лучшего черного чая (многие мужчины за столом смотрели на него с непониманием и неодобрением – вероятно, им лучше думалось под более крепкие напитки; но что поделать, чай так чай). Через половину минуты в зал внесли великолепный фарфоровый сервиз и громадный чайник. Айзену налили первым, и он, с наслаждением отхлебнув, произнес: - Для… Тут двери резко отворились и в зал влетел Гриммджоу. Он молча уселся на свое кресло. Воцарившуюся в помещении тишину нарушила реплика едва сдерживающего отвращение Шиффера, который на дух португальца не переносил. - То, что ты подтираешь жопу долларовыми купюрами, еще не дает тебе права заставлять нас ждать. Тем более не удосужившись назвать причину опоздания. - Чтобы тебе причина дала, вонючая крыса? – ухмыльнулся синеволосый, взъерошив рукой волосы. – Ах, еще и нищая крыса. До меня дошли сведения, что твою уютную организацию наемников накрыли копы. Нет у тебя больше подчиненных, да? Шиффер бросил на него испепеляющий взгляд. Айзен кашлянул. - Улькиорра, кстати, на счет случившегося… - Сэр, я создам новую группу киллеров меньше чем за 3 месяца, - отчеканил юноша. – В этот период я буду устранять заданные вами цели собственноручно. Со следующей командой такого не повторится. - Я и не сомневался в тебе, - мягко сказал глава, - но… Видишь ли, схваченные киллеры не могут проболтаться? Не могут выдать известных им имен? Шиффер замолк; он, как бы хорошо не знал своих людей, понимал, что возможно всякое. - Если это случится, я клянусь, кара сразу же застигнет их. Пару секунд Айзен с интересом смотрел на него, а потом, с ноткой угрозы в голосе, проговорил: - Улькиорра, если это случится, как ни прискорбно, первым будешь наказан ты. Так что молись, чтобы не одно имя не соскочило с их языков, - Айзен перевел тему, отвернувшись от Шиффера. – Итак, хочу начать собрание с приятного. За прошедший год поставки производимых нами товаров за рубеж, - то есть, наркотиков и оружия, - превысили все показатели. Индия, США, почти все страны Африки, три страны Европы и, конечно, Япония. В этом есть заслуга каждого из нас. Наша организация процветает, но неделю назад один из наших влиятельных покупателей признался, что хочет, чтобы мы провернули одно дело. Место проведения – одна из трех самых многолюдных улиц Токио. У нас есть чуть менее недели на подготовку, но сказать, что нам хотят щедро заплатить, не сказать ничего. Нам хотят заплатить заоблачную сумму. - Мы в деле, разумеется, - твердо откинулся на спинку кресла Барраган. - Не так все просто, - покачал головой Айзен. – Одна единственная ошибка в течении этой недели – и нам придет конец. Мы будем особо уязвимы во время подготовки теракта, особенно если учитывать, что часть наших людей сейчас в руках полиции и легко могут что-то выдать, - Гриммджоу бросил смешливый взгляд на злого Улькиорру. – Сейчас официальным расследованием по Эспаде занимается лишь два человека в столице – Неллиель Ту Одельшванк, без пяти генерал-майор с громадной командой, и некий Хитсугая Тоширо, молодой амбициозный капитан. В ближайшее время нам нужно нейтрализовать их. - Всего-то капитан? – с насмешкой подняла взор Тиа. – Что он может нам сделать? - Увы, много, - снова улыбнулся Айзен. – Он год вел независимое расследование и копает под нас с превеликим энтузиазмом. И, если на Неллиель можно будет надавить, просто угрожая ее родным, то с нашим капитаном это не пройдет. У него нет родственников, а его ближайшего друга убил не так давно человек Улькиорры. - Если нельзя надавить, то нечего тянуть кота за хвост, - фыркнул Гриммджоу. – Нужно избавится от него самого, и как можно скорее. - Ох уж вы, молодые люди, - засмеялся тихо Айзен. – Вам бы только устранить. Вы не видите прелести в самой игре. Пока я не хочу убивать его, у меня есть на то свои причины. - И как же нам его нейтрализовать? – нахмурился Аарониро. - О, к превеликой удаче я знаю его единственное слабое место, - «умерший» в приятной задумчивости сглотнул чаю.