***
Когда Рой вместо общежития зарулил в совершенно противоположную сторону, Эдвард сразу почуял неладное. Он прекрасно понимал, что согласился (пусть и вынужденно) участвовать в параде, но совершенно не видел смысла ехать невесть куда. По его соображениям и сплетням, летающим по госпиталю, торжественное мероприятие должно было пройти у Штаба, на главной площади страны. Однако вид у полковника был настолько сосредоточенный, что спрашивать что-либо мальчик не решился, здраво рассудив, что если Мустанг по забывчивости своей завезёт их куда-то не туда, то виноват будет сам. А что? Эдвард послушно и тихо сидел на попе ровно — как ему и приказали — и был уверен, что начальство знает, куда едет. Претензий к нему быть не могло. Однако подозрения оправдались, и полковник вовсе не забыл правильный маршрут. Мужчина остановил машину у небольшого здания, которое Эдвард узнал бы из тысячи: военное ателье. Не было никаких сомнений, зачем они здесь, и Стальной начал подумывать, как бы незаметно удрать, когда на его плечо опустилась тяжёлая рука офицера. Взгляд начальника не предвещал ему ничего хорошего в случае побега, и Элрик, скрипя зубами, послушно поплёлся вслед за Мустангом. Подбадривающие фразы брата, вынужденного остаться в машине, были Эду слабым утешением, но без них было бы ещё хуже. Портной оказался тем же, который снимал мерки со Стального в первый раз, и который едва не попал в больницу после встречи с маленьким Алхимиком. Мужчина нервно сглотнул, смерив Элрика недоверчивым взглядом, после чего с явным облегчением передал пакет с формой Мустангу. Стальной недовольно фыркнул, но промолчал: на людях Огненный всегда старался подчеркнуть своё главенство в их тандеме и каждый раз говорил что-нибудь такое, на что у Эда просто не находилось аргументов. Дурацкие взрослые с их жизненным опытом! Препираться юный Алхимик начал уже в машине, когда Рой с видом победителя повернул ключ зажигания. Тогда Эд и показал начальнику богатство своей речи и всю силу ослиного упрямства. Полковник в ответ пригрозил штрафными санкциями и месячным запретом доступа в Центральную библиотеку, а также временным отстранением от должности государственного Алхимика. Это были весомые аргументы, противопоставить которым хоть что-нибудь юный майор не мог. «Твоего мнения, Стальной, никто не спрашивает. Фюрер приказал тебе участвовать в параде, а значит, ты должен быть в форме, как и все солдаты. И это не обсуждается!» — Завершил свою поучительную речь полковник, в подтверждение собственных слов ударивший кулаком по рулю. Ну да, Мустангу плевать хотелось на его мнение, это понятно… Обстановку несколько разрядил Альфонс, поинтересовавшийся ходом и длительностью парада, а так же принёсший полковнику извинения за брата. Старшего Элрика такое откровенное предательство со стороны единственного родственника несколько покоробило, и он, сложив руки на груди да повыше задрав нос, с независимым видом уставился в окно. Молчал Элрик до самого общежития, остановившись возле которого Рой просто выпихнул подчинённого на улицу, предварительно попросив Ала проследить «чтобы этот негодник надел форму». «Негодник» обратил на начальство уничтожающий взгляд, в котором отчётливо виднелись пожелания оному всего наилучшего. Мустанг в ответ самодовольно ухмыльнулся и, посоветовав обратиться к Джину в случае вопросов, сослался на необходимость «привести себя в презентабельный вид» и куда-то уехал. А так как младший брат обладал очень сильным чувством долга, отвертеться от формы у Стального не вышло. Спустя десять минут тщетных попыток разобраться со всеми ремнями, кнопками и вечно перекручивающимся аксельбантом братьями было принято решение последовать совету полковника и обратиться-таки к младшему лейтенанту за помощью. Благо, комната Хэвока была через четыре прямо по коридору. Мужчина визиту братьев обрадовался и без лишних вопросов помог сладить с неподдающейся формой, попутно закрепив звёздочки на погонах Стального. Тогда Эд и узнал, что его должность, согласно воинскому уставу, приравнивается к званию майора…***
Стоящая впереди коробка солдат двинулась вперёд, чеканя шаг. Офицеры гордо маршировали по брусчатке, позвякивая саблями и медалями. Создавалось впечатление, что на площади растянули невидимые нити, не позволяющие выбиться из строя — настолько ровно они шагали. В мозгу юного Алхимика пробежала мысль, что, чтобы добиться такой синхронности за каких-то две недели, военные репетировали сутками напролёт: опозориться перед послами чужой страны, а потом получить за это нагоняй от главнокомандующего не хотелось никому. И пусть полковник заявлял, что Кинг Брэдли — человек довольно адекватный и понимающий, Стальной не сомневался, что провинившиеся будут наказаны. В конце концов, это армия, а не организация по продаже товаров и услуг. Внутри всё съёжилось, когда пришло понимание, что и их коробка скоро двинется. Эдвард сжал руки в кулаки и нервно закусил губу, осознавая, что совершенно не умеет маршировать. Он видел строевой шаг и, возможно, мог бы изобразить его, смотря на полковника и остальных, но… Было совершенно ясно, что он просто не будет поспевать за всеми и наверняка где-нибудь да напортачит. Взгляд золотистых глаз отыскал в остановившемся строю фигуры Хэвока и Бреды. Лейтенанты держались ничуть не хуже полковника, словно роботы прижимая к груди винтовки и смотря куда-то сквозь сослуживцев. В парадной форме даже они выглядели не так, как в обычной жизни. Элрика эти двое попросту не замечали. Стальной Алхимик возвёл горе-очи, проследив за пролетающими мимо воронами, и опустил взгляд в землю. Козырёк фуражки заслонял глаза от солнечных лучей, заодно скрывая его беспокойство. В голове роились переживания. — Стой спокойно, — Рой потянул за рукав формы подопечного, вырывая того из раздумий. Лицо Стального Алхимика все ещё было бледным, но золотые глаза перестали бегать, а дыхание стало ровнее. Подросток сглотнул и напряжённо посмотрел на начальника. В глазах просквозил немой вопрос, и старший Алхимик медленно прикрыл глаза. Мустанг улыбнулся кончиками губ, поправляя белоснежные перчатки. Алхимический круг преобразования, вышитый на тыльной стороне, неприятно царапал кожу, и молодой полковник сделал мысленную заметку впредь проверять заказ до того, как отдавать за него деньги. Раньше «Pirodex» не допускала таких оплошностей, поэтому Рой решил не заморачиваться и не устраивать разборки, однако и оставить всё просто так тоже было нельзя — фирма тесно сотрудничала с армией и военными Алхимиками в частности, а это значило, что вся её продукция должна была быть максимально комфортной для «Живого оружия» страны. Нравилось кому или нет, но эффективность реакции на семьдесят процентов зависела от состояния Алхимика; на двадцать семь — от его опыта и лишь на три — от внешних обстоятельств и условий. Иными словами, при хорошем самочувствии и прекрасном настроении Алхимики были почти непобедимы. Взгляд ониксовых глаз поймал генерала Груммана, и, дождавшись кивка от старшего товарища, Мустанг сделал знак своим солдатам. Алхимики вмиг сосредоточились и схватились каждый за свой круг — у кого-то он был вырезан на дощечке, кто-то — как и Рой — предпочел вышить его на перчатках, а были и такие товарищи, которые решились на крайний метод — татуировку. Последний способ лично полковник не одобрял, но и запрещать не собирался. Если его сослуживцы не боялись так явно обозначать себя как Алхимика, ему не было до того никакого дела. Делайте, что душе угодно, только не в ущерб работе — это был негласный девиз молодого полковника, о котором прекрасно были осведомлены его подчинённые. Ну, а, как известно, что не запрещено, то разрешено. Потому и появлялись в армии такие личности. Фюрер первое время пытался понять смысл столь нестандартных способов рисования алхимческого круга, но так и не получив в ответ ничего внятнее «Видимо, им так удобнее», сдался. Мустангу он доверял и доверял очень сильно, а потому спорить с Алхимиком по поводу алхимии, не имея при этом алхимических способностей, считал делом глупым и вздорным. Если особенным людям хотелось уродовать своё тело татуировками кругов, но своё дело они знали и выполняли — на здоровье! Кинг Брэдли был готов едва ли не лично водить их в салон тату. — Тебе не придётся маршировать, всё, что от тебя требуется — провести алхимическую реакцию. — Что? Правда? — Эдвард заметно воспрянул духом и с надеждой уставился на полковника. Офицер недовольно нахмурился и смерил мальчишку взглядом. — Я уверен, что говорил об этом ещё в машине. Так ты меня слушаешь, значит… В ответ на комментарий Стальной показательно надулся, отвернув от Мустанга голову. Если полковник собирался вновь читать лекции, он не желал слушать эту нудятину. Рой тихо прочистил горло, привлекая внимание подчинённого, после чего отвернулся и уже совсем тихо добавил: — Готовься, мы вот-вот пойдём. — Что? Но Вы же сказали… — Ты в первом ряду, поэтому после завершения одной трансмутации сразу же начинаешь выполнять другую. Это не оставит тебе время на строевой шаг и не опозорит никого из этой коробки. Просто выложись по максимуму и не заставляй меня краснеть за тебя — будь уверен, в случае провала — я умею превращать жизнь людей в Ад. Началось. Не успел Стальной возмутиться, как Мустанг сделал жест рукой и их коробка двинулась. Наверное, это были самые волнительные десять минут за всю историю службы юного Алхимика. Ничего подобного он не испытывал ни когда сдавал государственный экзамен, ни когда отправлялся на своё первое задание. В этот раз всё было куда серьёзнее: с трибуны на них смотрели сам фюрер и принц Аэуруго, по краям улицы столпились гражданские, желающие посмотреть торжественное мероприятие, а впереди с убийственной аурой вышагивал прямой начальник, пообещавший сделать что-то ужасное в случае его неудачного выступления. Со лба стекал пот, и фуражка ничуть не помогала — от неё становилось лишь жарче; двигаться в военной форме было непривычно и куда тяжелее; а автоброня, казалось, стала его личным проклятием: что-то внутри тихо поскрипывало, вызывая опасные мысли вроде «только бы не сломалась!». Все его мысли были сосредоточены лишь на собственных действиях, поэтому он так и не заметил внимательного взгляда начальника, который успевал не только создавать огненные фигуры различных форм и размеров, но и наблюдать за подчинёнными. Губы Мустанга тронула лёгкая улыбка, которую полковник спрятал так же быстро, как и показал. Стальной Алхимик честно не знал, что можно такого учудить, чтобы повеселить публику. Особенно после последних слов полковника. Все идеи создать смешные статуи военных были разбиты в пух и прах, а в голову ничего кроме дурацких цветочков да котов не лезло. В итоге было принято нелёгкое решение трансмутировать именно это, чем мальчишка и занялся. Вытянувшиеся по струнке Фарман, Бреда и старший лейтенант Хоукай с нескрываемым интересом и шоком смотрели на вырастающие из неоткуда гигантские розы и орхидеи, среди которых с довольными мордашками виднелись средних размеров коты. Коты эти почему-то были в военных мундирах и лишь по счастливой случайности не напоминали кого-либо из офицеров. Во всяком случае, ни с кем подобным команде Мустанга сталкиваться не доводилось. Один из огненных шаров принял форму бабочки и закружил в опасной близости от «колокольчика», едва не заставив Эда подскочить. Стальной нервно сглотнул и перевёл умоляющий взгляд на Мустанга, лицо которого выражало ноль эмоций. Злился полковник за такую нелепую трансмутацию или наоборот остался доволен — понять было невозможно. Однако то, что он присоединился к «игре», несколько напрягало. Да что греха таить, очень напрягало! Сердце начало отбивать чечётку пуще прежнего, и Стальной Алхимик понял, что ему становится плохо. Лицо и уши чуть ли не пылали, а перед глазами начали появляться круги. Его тело слабело, а он ничего не мог поделать! Паника накатывала всё сильнее, и спасительный кислород словно куда-то подевался, лишая возможности дышать. Ещё минуту назад красное лицо мальчишки приняло бледный оттенок, а колени подкосились. Испуганный вздох достиг ушей Стального, а после… неожиданно стало легче. Словно кислородную маску подсунули — ему почти не нужно было дышать — спасительный газ сам собой заполнял лёгкие, возвращая ясность сознания. Поняв, что выпрямиться уже не успеет, Элрик решился на отчаянный шаг: уперевшись руками в брусчатку, он сделал кувырок и, лишь на миг соединив ладони, хлопнул по камню. Ярко-синий свет залил площадь, и, под восторженные крики толпы, часть брусчатки видоизменилась, образовывая рисунок. Принц Клаудио зааплодировал первым. Спустя несколько долгих секунд хлопки подхватили все, стоящие на трибуне, и гражданские. Эдвард, сообразив, что его попытка выкрутиться удалась на славу, довольно улыбнулся и бросил взгляд на стоявшего рядом полковника. Мустанг сверлил его строгим взглядом и, казалось, едва сдерживался, чтобы не наорать при всей этой толпе. Чувство эйфории вмиг погасло, и радостный взгляд подростка сменился на совершенно неуверенный.***
— Что это, чёрт подери, было, Стальной?! Ты вообще отдавал отчёт своим действиям?! — Рой с силой опустил руки на стол, заставив документы пошатнуться. К счастью, стопки бумаг устояли в борьбе с гравитацией и остались на прежнем месте, разве что слегка наклонившись. Стальной Алхимик стоял перед столом начальника, низко опустив голову, и сжимал кулаки. Он абсолютно точно не понимал хода мыслей этого человека. Мустанг словно с катушек слетел когда они вернулись в офис и на протяжении вот уже — Элрик украдкой глянул на часы — восьми минут читал ему мораль. Правда, что именно начальство пыталось донести ему на этот раз, Стальной не знал — слова полковника успешно влетали в одно ухо и так же успешно вылетали из другого. Было неприятно и обидно. Он не заслужил этой лекции хотя бы потому, что изо всех сил старался всё сделать как надо. «Противный… Он даже не понимает, что я чувствую…». — На этом, полагаю, инцидент исчерпан, надеюсь, выводы ты сделал? — Мустанг потянулся за красной папкой, лежавшей на краю стола, и, не дождавшись ответа, вздохнул: — Стальной. — А? Д-да! — …Ты понял? — Так точно. — А что ты понял? Повтори, что я говорил до этого. — А… Ну… Э… — Мальчишка закусил щеку и посмотрел в потолок, словно там мог найти подсказку. Признаться, что ничего не слушал — значит заработать ещё одну лекцию, более длинную, а ещё одна такая смерти подобна. Подросток состроил жалобный вид и недвусмысленно посмотрел на дверь. Оставаться один на один с недовольным начальством — дело весьма нервотрепательное и утомляемое. Он просто надеялся на милость полковника. Мужчина одарил его неверящим взглядом, едва подавив разочарованный стон. Этот ребёнок определённо над ним издевался. Поправив чёлку и чиркнув ручкой по какому-то отчёту, Мустанг достал из встроенного ящика файл и осторожно вытащил два листка. — Пожалуйста, в это раз не напортачь. — Полковник протянул листы подчинённому и уже хотел было вернуться к работе, когда заметил удивлённый взгляд золотых глаз. Осознание пришло тысячами тревожных молоточков, разом забивших где-то в височной области. Он только что попросил Стального! Нужно было немедленно исправлять эту оплошность, иначе можно было навсегда забыть про хоть какое подчинение со стороны пацана. Состроив невозмутимый вид, офицер убрал файл обратно в ящик и ледяным голосом добавил: — Иначе лишу месячного жалования и под домашний арест посажу. А теперь убирайся с глаз моих и помни, что я только что сказал. В кои-то веки этому мальчишке не нужно было повторять дважды.