Из огня да в полымя

      Центральный Штаб возвышался над Стальным Алхимиком гигантской стеной, за пределами которой ждали только боль, безысходность и куча насмешек и порицаний от одного порой очень надоедливого взрослого. Подросток вздыхал и сверлил здание недовольным взглядом, никак не решаясь подойти к главным воротам. Почему-то казалось, что, переступи он сейчас эту невидимую черту, уже никогда не сможет вернуться к брату и жить спокойной жизнью. Он утрировал, конечно, но лекции от начальника действительно выматывали. Морально и физически, потому как весь нагоняй нужно было стоять перед столом и делать вид, что он слушает и раскаивается. Впрочем, последнее изображать особо и не приходилось, так как он действительно раскаивался; правда, вовсе не за то, за что ругали, а потому что его ругали. Увы, он не мог хлопнуть дверью и сбежать от поучений, потому как после такого Мустанг точно бы нашёл способ превратить его жизнь в ад.       Тяжело вздохнув уже раз десятый за последние четверть часа, юный Алхимик таки собрался с силами и понуро поплёлся к постовым, держа наготове заранее вытащенные из кармана штанов часы государственного Алхимика.       Рой Мустанг повесил трубку телефона и устало откинулся на кресло, свесил руки по бокам и запрокинув голову назад. Сегодня начальство как с цепи сорвалось и то и дело названивало, сообщая о запланированных встречах, совещаниях и напоминая о сдаче тех или иных документов. От всего этого голова шла кругом, и мужчина мечтал хотя бы о нескольких секундах тишины.         — Привет, полковник.       «Ну не сейчас…» — мысленно простонал Рой и вынужденно принял подобающее положение. Выслушивать бред Эдварда в данный момент хотелось меньше всего, но отмахнуться от мальчишки он не мог. Уперев локти в стол и сложив кисти «лодочкой», мужчина привычно ухмыльнулся:         — Невоспитанный как всегда, Стальной. Привет.       На справедливое замечание мальчишка лишь пренебрежительно фыркнул и сложил руки на груди. Вернее, попытался, так как в здоровых пальцах были зажаты сложенные в файл исписанные листы бумаги, мять которые подросток явно не желал. Мустанг подавил желание некрасиво оскалиться: молодец, знает, когда не стоит ухудшать своё положение небрежностью. Впрочем, только потому что Стальной решил в кои-то веки сделать отчёт похожим на нормальный, мужчина не собирался закрывать глаза на его очередные выкрутасы.       — Как прошла миссия?       Вопрос был чисто риторический с точки зрения правды — ему уже обо всём доложил Шульц, но с точки зрения никоим образом не следящего за своими подчинёнными начальника всё было более чем уместно. Стальной, видимо, сам понял, что избежать пикантных подробностей не выйдет, а потому сразу перешёл к наступлению:         — Этот Корнелло оказался последним мудаком и заслужил даже больше, чем с ним в итоге случилось. Вы ведь сами приказали действовать по ситуации, вот я и действовал.       — Но я не приказывал убивать его. — Мустанг сложил уже законченные документы в стопку и пару раз стукнул ею о стол, выравнивая. Нельзя было сказать, злился ли он или же оставался спокойным. — Он был бы ценным источником информации, но теперь, твоими стараниями, его у нас нет.       — Невелика потеря, — огрызнулся подросток. — По сути, я даже помог ему — избавил от долгих и всё равно приводящих к данному исходу мучений. И вообще, он первый напал на нас, я просто оборонялся. Да и если бы не случившаяся кровопотеря от отдачи, упавшая колона максимум сломала бы ему хребет, но не убила. Так что попрошу без претензий.       — Ребёнок, не наглей.       — Кто это здесь ребёнок?! — вспылил Эдвард.       — А кто из нас двоих больше подходит под это определение? — Рой флегматично взглянул на насупившегося подростка прежде чем не спеша поднялся и подошёл к окну. По привычке сложив руки за спиной, мужчина с тоской посмотрел на постепенно затягивающееся тучами небо. Только очередного дождя не хватало — улицы и так пестрели лужами, но самым обидным было то, что он только утром вымыл машину. Полковник тихо вздохнул и, отдавая себе отчёт, что повлиять на погоду никак не сможет, решил сконцентрироваться на уставшем стоять и потому развалившемся на диванчике мальчишке. Первое время мужчина пытался возмущаться и призывать к дисциплине, однако после всего одной фразы «но мне здесь так спокойно» от пацана бросил эти попытки. В конце концов, Стальному было всего четырнадцать и иногда следовало давать ему побыть ребёнком. В такие моменты и особо ругать его не хотелось.       — В следующий раз хоть немного думай о последствиях, прежде чем что-то сделать. Твоё спасение, что лже-чудотворец оказался Алхимиком, стремящимся к абсолютной власти и не гнушающимся опасных экспериментов. Да и факт, что он первым напал, тоже нам на руку. Хорошо, что Розитту Томас можно призвать как свидетеля — не теряй с ней связь.       — Иными словами, Вы хотите дать понять, что Вам известен каждый наш шаг, да? Это тот лейтенант наболтал? — Эдвард закинул руки за голову и упёрся ногами в ботинках в подлокотник дивана. Мустанг неодобрительно нахмурился, но решил пока промолчать. Подросток, видя, что отчитывать его особо не стремятся, осмелел: — Тогда могли бы сразу сказать, что в отчёте смысла нет и не нужно мне было над ним корячиться.       Полковник с полминуты сверлил подчинённого раздражённым взглядом, а после махнул рукой и, черканув пару слов для Ризы на черновике отчёта, кивнул в сторону двери:       — Пойдём прогуляемся, Стальной.       — Зачем?       Элрик ощутил противное чувство беспокойства, затопившее желудок и отозвавшееся противным комом в горле. Он и так достаточно переживал самостоятельно, Мустангу не было необходимости устраивать ему очередную выволочку. Подросток хмуро поднялся и, надув губы, проследовал к выходу из кабинета. Мужчина повернул ключ, запирая дверь, и направился к ступенькам.       Они молча преодолели два этажа и лишь когда до постовых осталось всего ничего, Рой ухватил мальчишку за рукав плаща.       — Чтобы ни звука от тебя сейчас, сострой грустный вид, — угрожающе прошипел мужчина и получив от удивлённого Элрика нервный кивок, продолжил уже нормальным голосом, но с нотками недовольства: — В общем, это твой последний шанс всё исправить, иначе — пеняй на себя! Времени на всё про всё даю двое суток. Не справишься — можешь попрощаться с часами и армией.       Если по началу выговора — а судя по интонации, это было именно оно — Эдвард лишь недоуменно хмурил брови, не забывая при этом дуться и «выглядеть уныло», то к окончанию монолога начальника его лицо отображало чистой воды ужас. Эдвард не был уверен, шутил ли мужчина или был серьёзен, но угроза вылететь из армии здорово напугала: ему некуда было идти, и военное финансирование было единственной надеждой искупить грехи прошлого и вернуть себе и брату нормальные тела. Мустанг окинул постовых таким же недовольным взглядом, как до этого Эдварда, толкнул пацана вперёд — прямо к припаркованной за углом машине.       — Садись.       Стальной обеспокоенно скользнул по куратору взглядом, но, помня про предупреждение держать рот на замке, тихо скользнул внутрь салона. Мужчина занял водительское кресло и повернул ключ зажигания. Подросток сглотнул и уставился на свои колени, прокручивая в голове сотни вариантов «что, если». Если полковник действительно так на него разозлился, то куда они собирались ехать и что ему (Стальному Алхимику) предстояло сделать, чтобы загладить вину? Мужчина совершенно ничего ему не объяснил, и мальчишка надеялся, что его не бросят, так ничего и не сказав, а хотя бы дадут намёк на новое задание.       — Не надо делать такой вид, будто я тебя на каторгу везу. Пристегнись, кстати, — тихо засмеялся Мустанг, и у Стального сразу отлегло от души: похоже, речи мужчины были всего лишь спектаклем для отвлечения внимания постовых. Полковник вновь стал нестрашным собой и, заметив, столь пристальное внимание к себе со стороны подопечного, расплылся в нахальной улыбке: — я знаю, что я красавец, но не смотри на меня так — я смущаюсь.       — Пошёл нафиг!       Элрик сжал кулак до побеления костяшек и остро пожалел, что под рукой не оказалось ничего тяжёлого: желание вмазать начальнику просто распирало. Тот, однако, на вспыльчивость пацана привычно рассмеялся, тем самым раздражая ещё больше. Вернулся на грешную землю мужчина только после того, как со встречной полосы пронзительно засигналили. Мустанг выкрутил руль, возвращая машину на свою полосу, и включил поворотник, готовясь съехать на полосу торможения. Местность, где они оказались, была совсем рядом с центром и просто пестрила всевозможными развилками, перекрёстками и путепроводами.       — Если честно, я удивлён твоим актёрским мастерством, — подал голос Рой, и Эдвард удивлённо приподнял брови. Заметив его замешательство, мужчина пояснил: — твоё лицо, когда я начал играть на публику. Страх и беспокойство были такими естественными, не уверен, что даже я бы так смог.       Искреннее непонимание со стороны мальчишки навело мужчину на одну не очень приятную мысль, и он резко ударил по тормозам. Стальной заскулил, когда ремень безопасности впился в грудь и откинул обратно на сидение, но Мустанг на его боль и бровью не повёл.       — Хочешь сказать, ты не притворялся?! — Офицер вдруг стал излучать гнев, и Элрик растерялся в край: теперь-то он что не так сделал? Мужчина, посверлив подчинённого недовольным взглядом, вдруг приложил ладонь ко лбу, проведя мизинцем и безымянным по векам, а потом с нехарактерной ему мягкостью коснулся левого плеча подростка: — Малыш, я никогда тебя не предам и не вышвырну снова на улицу, запомни это.       Эдвард уже было открыл рот чтобы заявить, что он не малыш, но Мустанг поднял ладонь, предупреждая вопли негодования.       — Мне нужно было отвлечь внимание постовых и возможного хвоста, потому что то, что я собираюсь тебе рассказать — большая тайна и никто, повторяю, никто не должен об этом узнать.       Внимательный взгляд и серьёзный тон голоса дали понять, что полковник не шутит, и Стальной непроизвольно подобрался. Сердце забилось быстрее от волнения, левая ладонь вспотела и начала мёрзнуть. Мальчишка поймал себя на мысли, что едва не потянул пальцы в рот — несмотря на все старания, полностью избавиться от позорной детской привычки пока не получалось.       — Слушай меня внимательно: речь пойдёт о дезертире Мариусе…

***

      Эдвард и Альфонс Элрики нетерпеливо переминались с ноги на ногу у порога дома мужчины, ожидая, когда тот спустится со второго этажа и разберётся со всевозможными замками, цепочками и задвижками. Если бы мальчишки не были в курсе ситуации Алхимика, решили бы, что мужчина страшный параноик и интроверт. В некотором смысле так оно и было, только для своих фобий у Мариуса было достаточно веских причин, одна и самая главная из которых — не быть обнаруженным военными. Вернее, не позволить им раскрыть его личность, ведь со времён ишварской кампании мужчина сменил имя и внешность — если верить полковнику Мустангу — и затерялся среди массы простых гражданских, пусть и с алхимическими способностями.         — Извините, что так долго, я… — открывший мужчина начал сразу с извинений, но, разглядев своих гостей, удивлённо замолчал. Элрики вид имели не лучше и некрасиво пялились на Алхимика, не в силах произнести и слова. Альфонса хватило лишь на тихое «Вы?», а вот Эдвард так и остался стоять в непонимании и смятении — их должен был встретить совершенно другой человек. Неужели Мустанг решил таким подлым способом отомстить за кипы пришедших из Лиора жалоб и запросов из полиции?       — Так, ребята, проходите, чего стоять на пороге.       Мужчина сбросил с себя оковы первого шока и торопливо подвинулся, пропуская мальчишек внутрь. Элрики послушно проследовали в дом, но на их лицах по-прежнему читалось недоумение. У Стального оно было заметно чуть больше, чем у Альфонса, потому как младший из братьев очень обрадовался этой весьма неожиданной встрече. Мальчик поцепил ветровку на вешалку, спешно снял кроссовки и аккуратно поставил их в лот для обуви. Его брат манерами не отличался и, вспомнив про ботинки только после действий Ала, кое-как сбросил их на пол, не потрудившись даже ровно поставить. Впрочем, на небрежность юного гостя хозяин дома не обратил ровно никакого внимания, пригласив пройти их в гостиную.       Чайник тотчас занял своё место на плите, из кухонного прозрачного шкафчика были достаны три чашки и блюдца — посуда была из одного сервиза и красиво переливалась в свете дня позолоченными витиеватыми узорами. Старший Алхимик поинтересовался, какой напиток мальчишки предпочитают и, получив от Альфонса в заказ зелёный чай без сахара и от Эдварда — какао с тремя ложками сахара, принялся доставать с полок нужные банки. Засыпав обе кружки сыпучими смесями, а себе налив свежесвареный компот из сухофруктов, мужчина взял батон, полез в холодильник и, достав полпалки колбасы и три огурца, принялся делать бутерброды.       За подготовкой к чаепитию время пролетело слишком быстро, и чайник противно засвистел, сообщая о доведении воды до кипения. Мужчина довольно улыбнулся и, схватившись за прихватку, быстро разлил воду по кружкам. Мальчишки с благодарностью приняли питьё и, поколебавшись совсем немного, взялись и за бутерброды. В поезде они особо и не поели, а по возвращении в столицу времени на наполнение желудка не было, ведь Эдварду нужно было написать отчёт и успеть хоть раз сдать его полковнику вовремя. Отвлекать брата едой Альфонс не хотел, во многом потому, что Эдвард ясно дал понять, что в этот раз — из-за всех злоключений — его отчёт должен быть идеален и без жирных пятен на обратной стороне. А в одиночку обедать было как-то некомфортно.       — Не ожидал увидеть вас, мальчики. Что привело в мою обитель? У Альфонса что-то не так с ногами?       — Нет-нет, всё в порядке! — поспешил успокоить мужчину младший Элрик. — Я Вам очень-очень благодарен! После операции хоть обузой себя не чувствую.       — Ты никогда не был обузой, Ал!       — А Вы тут живёте? Я почему-то думал, что это будет, ну не знаю, ближе к госпиталю. — Успешно проигнорировав возмущение Эдварда, продолжил Альфонс, сложив руки на столе, размеренно постукивая пальцами по чашке.       — Ну, жизнь сложилась так, а не иначе, — пожал плечами мужчина и отхлебнул из своей чашки. — Но какова цель вашего визита, ребята? Не похоже, что вы ожидали увидеть меня, когда пришли.       — Это так, — подал голос до этого не вступавший в беседу Стальной и напряжённо посмотрел на доктора Марко.       Ни он, ни Альфонс действительно не ожидали вместо дезертира Мариуса наткнуться на доктора Марко, и в первые минуты Эдвард едва не ринулся звонить начальнику и упрекать в бесчеловечных шутках, но потом попытался здраво оценить ситуацию.       Рой Мустанг не сказал ему ни слова о поддельной личности Алхимика — только что та у него есть, и что для достижения своей цели Мариусу пришлось сменить не только имя и фамилию, но и сделать пластику — дорогущую операцию, которую ему провёл один из Альмедиков. Далее мозг услужливо подсунул воспоминания о первой встрече с доктором Марко и последующих словах Мустанга о дезертирстве врача во время ишварской кампании и о последующем помиловании властями за исключительные успехи в медицине. И если по части дезертирства всё сходилось, то дальше версии Роя Мустанга и отставника Альберта Штарка (кто и поведал о существовании Мариуса) расходились. Учитель утверждал, что его собирались казнить, но он то ли исчез, то ли что-то ещё случилось и поэтому приговор не был исполнен, а полковник уверял, что власти сами помиловали Альмедика и позволили продолжать работу в госпитале. Но если Рой Мустанг был прав, то почему мужчина был вынужден скрываться от военных под другой личиной? Да и нежелание начальника рассказать всё изначально, когда Стальной только пришёл с вопросом о дезертире, ставило его версию под сомнения. Как и недавние слова куратора про то, что о Мариусе «не должна знать ни одна живая душа». Полковник наверняка оказал собрату помощь при побеге и поспособствовал формированию его новой личности, секрет которой оберегал все эти годы — иначе объяснить, почему Мустанг знал нечто подобное, но никак не помогал военным найти Альмедика было нельзя.       «Когда увидишь его, скажи, что ты от Ройманта Рихтера. Это мой псевдоним для миссий, если что» — теперь, когда предполагаемый Мариус оказался доктором Марко, настояние начальника казалось бредовым, но Стальной догадывался, что наверняка это было чем-то вроде пароля. Скосив глаза на брата, до сих пор неуверенный, что позвал его с собой (для моральной поддержки) вопреки словам Мустанга, старший Элрик решительно посмотрел прямо в глаза мужчине:       — Это… Мы к Вам от Ройманта Рихтера зашли.       В глазах Марко промелькнула смесь эмоций: начиная от напряжённости и заканчивая чем-то похожим на решимость. Альмедик в два глотка допил свой компот и провёл пальцами по горящим векам. Рой сказал, что никто кроме него и Хоукай не узнает о событиях десятилетней давности, но раз эти дети пришли сюда по наводке самого Мустанга, то, наверное, им можно было доверять. Хоть мужчина и не был в восторге от надобности делиться своими исследованиями с каким-то сопляком, пусть и очень способным, но обещание было обещанием. Рой очень выручил его в момент заключения под стражу.       Альмедик глубоко вдохнул и выдохнул, потянулся к радиоприёмнику и повернул регулятор громкости, позволяя незатейливой лёгкой мелодии заполнить кухню и поглотить их голоса.       — Что конкретно вы двое хотите узнать?

***

      Корпус военного общежития встретил Элриков уже зажёгшимися фонарями, сонным вахтёром и играющими на стенах тенями. Стрелки карманных часов уверенно показывали девять двадцать вечера, и братья спешили успеть к назначенному полковником Мустангом комендантскому часу. Как бы Стальной вначале ни возмущался и ни пытался отстоять своё право на возвращение в пол-одиннадцатого или хотя бы в десять, полковник остался непреклонен, и в итоге мальчишке пришлось сдаться. Это изрядно раздражало считающего себя «уже взрослым» Алхимика, но попасть под штрафные санкции из-за невыполнения приказа было куда худшей перспективой, поэтому Эдвард, стиснув зубы, подчинялся. Пока что.       Расписавшись в журнале, Стальной и Альфонс устало поднялись на свой этаж и так же устало добрели до выделенной им комнаты. Тонкая полоска света, виднеющаяся из-под двери, известила о присутствии незваного гостя. Подростки разом напряглись, а Эдвард преобразовал протез руки в клинок, на случай, если пришелец окажется неприятелем. Конечно, вероятность такого исхода практически равнялась нулю — всё же это военное общежитие и безопасность тут на уровне — но перестраховаться стоило. К тому же, интуиция просто выла о грядущих неприятностях.         — Стоять, бояться, не двигаться! — Эдвард с ноги открыл дверь и скользнул внутрь комнаты, надеясь застать незваного гостя врасплох и тем самым выиграть себе и брату время.       — Сломаешь дверь — вычту из твоей зарплаты, Стальной.       Рой Мустанг невозмутимо сидел на их диване и просматривал какой-то журнал; казалось, мужчина ожидал подобного явления подчинённого, а потому ничуть не удивился и не испугался. Эдвард, напротив, спокойствия начальника не разделял и таращился на него самым некрасивым способом, раскрыв рот и тыча пальцем.       — Какого хрена, полковник?!       — За языком следи! — возмутился мужчина. Закрыв журнал, предварительно заложив страницу куском бумаги, отложил на столик и открыл карманные часы. — Ровно половина десятого. Молодец, впритык успел.       — Отстань… — под нос пробурчал подросток и нахмурившись подошёл к начальнику, сел на другой конец дивана. — Зачем пришёл?       — Что Марко сказал тебе или, вернее, вам? — полковник намеренно выделил последнее слово, обращая внимание на то, что он не разрешал разбалтывать о тайне кому-либо, и особенно гражданским. Стальной решительно сделал вид, что намёка не понял и забрался на диван с ногами, обняв колени и положив на них голову. Виноватым он себя не чувствовал, да и эти полковничьи тайны раскаянию не содействовали.       — Дал адрес библиотеки, куда сдал свои рукописи. А ты мог бы и сказать, кого предстоит увидеть — мы бы такими баранами не выглядели.       — Брат, мы не выглядели баранами, — словно между прочим заметил Альфонс, проходя к кровати и доставая из-под подушки сложенную зелёную пижаму с незамысловатыми линиями на груди. Он здорово устал за сутки, почти не выспался в поезде и теперь разве что не валился с ног. — Кстати, полковник, спасибо за устроенную встречу. Думаю, как только разберёмся с записями, мы здорово продвинемся на пути к нашей цели.       — Пожалуйста, Ал, но попрошу держать язык за зубами. — Мустанг дождался понятливого кивка со стороны мальчишки и вернул своё внимание Эдварду: — так куда он вас направил?       — Пятая библиотека. Это где-то в западной части или где?       — Почти. Северо-запад, недалеко от реки Марэль. Туда ходит двадцать пятый трамвай, но могу попросить кого-нибудь из команды подбросить.       — Не, мы сами. — Старший Элрик не стал прикрывать зевок ладонью и вместо этого потёр слипающиеся глаза. — Она же как и все в девять открывается?       — Да, но последняя пятница месяца выходной, а в субботу и воскресенье обычно не протолкнуться. Советую идти в понедельник вечером — тогда дежурит старенькая бабушка, которая помнит почти всех авторов, собранных в библиотеке. А завтра придёшь в Штаб и будешь помогать разгребать документацию. — Рой поднял ладонь, предупреждая возмущение мальчишки, — считай это своим наказанием за непослушание и погром в Лиоре.       Стальной возмущённо запыхтел, отчаянно пытаясь подобрать слова. Пусть завтра библиотека и не работала (ну почему именно эта пятница была последней в сентябре?!), проторчать в офисе Мустанга с утра до вечера было последним, чего желал своенравный подросток. Оказаться одному с кучей взрослых и без любимого брата казалось ему пыткой, но Альфонс как назло совершенно не выглядел огорчённым. Наоборот, младший Алхимик пылал энтузиазмом.       — Полковник, У меня ведь ещё целая неделя до школы есть, верно? — получив от взрослого кивок, мальчик улыбнулся: — тогда завтра зайду к друзьям и возьму переписать классные работы, ну и учебники почитаю, и домашку сделаю — не хочу отставать. А! И у Луца Дэви же забрать надо!       Эдвард застонал: он уже успел забыть, что противную кошку Альфонс пристроил лишь на время их командировки в Лиор. Скосив глаза на начальника, подросток понял, что мужчину перспектива возвращения животного в общежитие тоже не прельщала, но тот мужественно промолчал. Альфонс тогда долго распинался о своих попытках найти кошке дом и том, какая она умница и красавица, поэтому офицер не желал выслушивать то же по второму кругу. К тому же, разрешение с его поддельной подписью ещё действовало (он смиловался над мальчишками и не стал разбираться) и до окончания срока Дэви имела сомнительное полное право проживать вместе с временными хозяевами.       Пожелав Элрикам спокойной ночи и ещё раз напомнив старшему о завтрашних документах, Рой свернул ранее читаемый журнал в трубочку, сунул за пазуху и направился восвояси.