Из огня да в полымя

      Рой смотрел на глядевшего на него мужчину и пытался сообразить, как ему себя вести. Те же черты лица, немного тронутые морщинами, тот же пронзающий насквозь взгляд голубых глаз, та же причёска — теперь уже с проступившей сединой — и даже та самая поза, как когда отец встречал его с долгой прогулки, полный беспокойства, почему его ребёнок вернулся много позже назначенного часа. Такой знакомый, но уже другой. Почти два десятка лет прошло со дня их расставания, и Рой не был уверен, что Калман по-прежнему испытывает к нему родительские чувства. Это его «сынок», брошенное почти шёпотом, вероятно, было лишь привычкой.       Опустив глаза в пол, не в силах больше выносить пронзительный взгляд, полковник едва заметно вздрогнул. Однако замешательство длилось недолго. Понимание, что ему не пристало напоминать провинившегося школьника, особенно перед наглецом в лице Стального, заставило выровняться и расправить плечи. Мустанг скованно кивнул отцу, собрался и сделал пару шагов по направлению к вышедшим из соседней комнаты Элрикам. Мальчишки наблюдали за взрослыми с нескрываемым интересом. Стальной даже не сразу сообразил, что начальник не собирается как бы то ни было контактировать с Калманом Рихтером, а потому совершенно пропустил момент, когда тот оказался рядом и схватил его за левое предплечье.       — Ай, поаккуратнее! — громко возмутился Эдвард, и было чему: пальцы полковника сжали настолько сильно, что на коже впоследствии вполне могли появиться синяки.       — Хватит, — осадил Мустанг и посмотрел тем самым взглядом, от которого у юного Алхимика в большинстве случаев пропадало желание спорить.       Стальной напряжённо сглотнул.       Он не был уверен, что конкретно подразумевал начальник под этой фразой, но на всякий случай решил потерпеть и не возмущаться. С Мустанга станется прочесть лекцию или ухватить за шиворот перед свидетелями. Перед командой уже почти не было стыдно — он быстро привык к лейтенантам и прапорщику, а со старшиной Фьюри вообще был на «ты» — но выглядеть ребёнком перед Рихтером совершенно не хотел. Мужчина отнёсся к нему серьёзно, и сохранение репутации было в приоритете. С полковником он разберётся тет-а-тет.       Рой протолкнул обоих мальчишек к двери, кивнул Ризе сопроводить их до машины и на мгновение замешкался. Просто уйти и притвориться, что ничего не случилось, он не сможет, но и остаться для разговора по душам тоже времени не было. Как и желания. Подобие страха и комок нервов в горле просто не позволили бы нормально побеседовать. Нужно было успокоиться.       — Благодарю, что присмотрели за моим подчинённым. — Рой чуть повернул голову к Калману, не найдя в себе сил развернуться полностью. Стоять спиной было не самым вежливым выбором, но мужчина понимал, что не готов сейчас встречаться взглядами. Чтобы немного приглушить волнение, коснулся наличника двери, окрашенного в белую, уже лупящуюся от времени краску. Здесь бы хороший ремонт сделать…       — Просто уйдёшь?       — Надо работать… — Рой растерянно подковырнул ногтем отстающую щепку, моргнул, наблюдая, как та упала на порог. В голосе Рихтера слышалась неуверенность напополам с надеждой, и это стало решающим фактором. — В пятницу не должно быть много работы, можем встретиться, поговорить, — предложил он как можно безразличней и, опомнившись, поспешно добавил: — если хотите.       Калман ждал такого ответа. Три дня форы были на руку не только Ройманту, но и ему самому: нужно было привести мысли в порядок, подумать, что и как спросить, а что — рассказать самому. Они встретились случайно спустя столько лет, и нельзя было испортить всё одним неосторожным словом. Если Рой с самого начала своей карьеры пошёл в армию, то будучи Алхмиком, наверняка побывал на войне, а значит, теперь он совершенно другой. Не тот наивный ребёнок, смотрящий на мир сквозь призму доброты и честности. Наверняка придётся тщательно подбирать слова.       — Я возьму отгул.       Рой кивнул. Линия его плеч слегка расслабилась, но напряжение не ушло полностью.       — Позвоню, когда освобожусь. Ориентировочно — около шести.       — Идёт.       Ещё раз кивнув, Мустанг поспешил выйти в общий коридор и покинуть лестничную площадку. У него ещё будет время всё обдумать, а пока следовало сосредоточиться на более важной задаче: отругать братьев Элриков. Серьёзно, чем думали мальчишки, пробираясь в библиотеку ночью?       Открыв дверь подъезда и выйдя на улицу, Рой пробежался взглядом по припаркованным автомобилям и быстро выловил чёрную иномарку. Машина тотчас моргнула фарами и остановилась рядом — реакция у Хоукай всегда была на высоте. Полковник открыл переднюю дверь, подумал, закрыл и открыл заднюю.       — Ал, подвинься к окну. Ты тоже, Стальной.       — С чего бы? — недовольно проворчал старший Элрик, но сделал как сказали. Его совсем не прельщала перспектива ехать до общежития бок о бок — буквально — с надоедливым начальником.       — С того что я хочу поговорить. А когда я говорю, я привык видеть собеседника.       «И иметь возможность покорчить рожи или применить грубую силу» — относительно последнего Эдвард откровенно лукавил — начальник ни разу не причинил ему настоящей боли, — но было отчего-то приятно думать о нём гадости. Вероятно, потому что высказать все свои недовольства вслух мальчишка банально побаивался. Пусть и хорохорился да делал вид, что ему всё равно.       Мустанг сел, привычно закинул ногу на ногу. Взгляд его был сосредоточен, что говорило о серьёзности грядущего разговора. Однако сразу набрасываться с обвинениями, как сделал по телефону, мужчина не спешил и решил сперва узнать ситуацию из, так сказать, первых уст. Он постарался придать лицу максимально невозмутимое выражение.       — Итак, чего вы решили пойти в библиотеку посреди ночи, а не днём, после уроков, как все нормальные дети?       — Кто здесь ребёнок? — Оскалился Эдвард и, не получив в ответ никакой реакции, продолжил уже более степенно: — мы так и планировали. Но опоздали и нас не пустили. Пришлось пробираться тайком.       — Мы не знали, что там были те… люди, — поддержал брата Альфонс.       — Ты хотел сказать «нелюди», — поправил его Эдвард.       — Ну… — Альфонс на миг замялся, — женщина-то точно, а вот тот мужик, скорее всего, обычный Алхимик. Пусть и со странными способностями.       — Один чёрт, — сложил руки на груди Эдвард.       — Стальной, следи за языком!       — А что?! Я же правду сказал! — подросток негодующе посмотрел на начальника. — Столкнулся бы сам с тем монстром, так бы не говорил.       Рой устало закатил глаза. Его младший подчинённый обладал удивительной способностью утомлять с первых минут диалога, а ещё здорово уходил от темы. Он задал вопрос про библиотеку, а мальчишки принялись болтать про каких-то монстров. Однако полковник не мог не признать, что его это заинтересовало: Алхимики, сами отличающиеся от обычных людей, обычно не удивлялись причудливым способностям сородичей. Значит, тут было что-то интересное.       — Во что, вы двое, вляпались на этот раз?       — Самим бы знать… — проворчал Эдвард, кинув странный взгляд на брата. Альфонс намёк понял, поколебался всего мгновение и начал рассказывать. В отличие от братца, лирические отступления давались ему легко и он без проблем подводил людей к сути разговора.       Мустанг, поняв, что говорить будет младший Элрик, чуть нагнулся вперёд, желая видеть лицо мальчишки. Так он точно мог сказать, если бы ребёнок решил приукрасить историю или нагло соврать. Пусть относительно последнего Ала и трудно было заподозрить.       — Как сказал Эд, в библиотеку мы опоздали и пришли, когда она уже закрывалась. Нас не пустили, но ехать в общежитие не хотелось, да и жаль было потраченного времени. Мы решили проникнуть внутрь с помощью алхимии… — тут мальчик запнулся и виновато посмотрел на мужчину. Рой недовольно поджал губы, но махнул рукой продолжать. — Мы зашли в секретную секцию — думали, именно там должны быть книги с нужной информацией, — нашли кучу разных рукописей и журналов. Но тех, что написал доктор Марко, не было. Мы всё перерыли! А потом брат пошёл в туалет и…       Альфонс снова замолк, собираясь с мыслями, а Рой мимолётно подумал, что по закону жанра всё самое страшное всегда случается в туалете или по пути туда.       — Я побежал, когда услышал грохот и взрывы, и чуть не столкнулся с Эдом. Он убегал от мужчины и женщины, которая, судя по всему, могла регенерировать с невероятной скоростью и удлинять свои ногти до смертоносных прутьев.       — Что? — Мустанг недоуменно выгнул бровь.       — Именно то, что сказал Ал! — вклинился в разговор Стальной, видя, как на лице начальника застыло недоверчивое выражение. — Тот мужик называл её ведьмой, а она себя — гомункулом. И я ей верю: процесс регенерации после взрыва башки был идентичен восстановлению огнемёта из Ксенотайма! Ещё у неё на груди была татуировка алого змея, кусающего себя за хвост.       — Уробороса?       — Не знаю, как эта тварь называется, — тряхнул чёлкой Стальной. — Она была похожа на кольцо с отметинами вроде крыльев.       — Точно Уроборос. — лицо Мустанга потемнело. Мужчина поменял положение ног, обхватил правой рукой левый локоть и подпер кулаком подбородок. Как успел заметить Эдвард, эту позу он принимал всякий раз, когда уходил в размышления. Сведённые к переносице брови только подтверждали наблюдение. — Согласно мифологии Древней Арии, змей или дракон, пожирающий собственный хвост — символ бесконечного перерождения и процессов, не имеющих начала и конца. Средневековые Алхимики использовали его для обозначения трансмутации, необходимой для создания философского камня.       — Что?! — почти хором вскрикнули Элрики.       Эдвард переглянулся с Альфонсом, бросил на него нервный взгляд. Младший Алхимик неуверенно пожал плечами, чуть скривив губы. Полковник тем временем продолжал рассуждать вслух:       — Но гомункулами принято называть искусственно созданных людей. Такого в природе не существует!       — Но мы сталкивались с ними уже два раза. — спокойно заметил Стальной.       Всё раздражение и возбуждение исчезло, подчиняясь здравому смыслу старшего Алхимика. Рой Мустанг явно знал побольше их, а значит, его сомнения имели почву под ногами. И пусть отрицать нечто, что видел собственными глазами, подросток не хотел, послушать размышления начальника было бы не лишним.       — Это меня и напрягает. Она ещё что-нибудь говорила, делала?       — Ну… — Эдвард непроизвольно скопировал позу начальника, — показала татуировку, сказала, что это — знак принадлежности к ним. Про ногти и регенерацию я говорил… А! Ещё назвала меня какой-то ценной жертвой или чем-то в этом роде и представилась как Ласт.       Эдвард расплылся в гордой улыбке, довольный, что вспомнил такие мелочи. Конечно, вряд ли оно могло как-то приблизить их к разгадке гомункулов, но лучше, чем совсем ничего. Полковник вдруг принял крайне задумчивое выражение.       — Последняя или Похоть?       — Чего?! — недоуменно моргнув, Стальной покрылся красными пятнами и возмущённо уставился на начальника: — плевать мне было на ту полуголую бабу, я думал, как унести ноги от неё и того поехавшего мужика!       Секунды неловкой тишины были разорваны искренним смехом Огненного Алхимика. Мужчина закрыл глаза и разве что пополам не согнулся, смеясь и будучи не в силах выдавить из себя и слово. Чего уж он точно не ожидал, так это что его безобидные попытки перевода с ксеркского мальчишка воспримет как какие-то намёки. Растёт пацан — ухмыльнулся мужчина и глубоко вдохнул, желая наконец взять эмоции под контроль.       — Не думаю, что полковник имел в виду твои чувства при взгляде на ту женщину, Эдвард.       Стальной вздрогнул. Ввиду молчаливости старшего лейтенанта он часто забывал о её присутствии, из-за чего она была невольным свидетелем многих распрей с Мустангом, о которых Эдвард не хотел распространяться. Главным образом потому что оказывался далеко не в выигрышных позициях. Но в этот раз разговор был на совершенно другую, деликатную тему, и подросток был в ужасе, что его услышала женщина. Ещё не сошедший со щёк румянец загорелся с новой силой, захватывая также область ушей. Стыдоба! Вдвойне стыдоба, если Мустанг в самом деле имел в виду что-то другое! Эдварду захотелось провалиться сквозь землю.       — Когда Ксеркс ещё являл собой государство, а не ныне существующие руины, в языке этой страны было много похожих по звучанию, но разных по написанию и, соответственно, смыслу, слов. — Полковник порылся в карманах тренчкота, вынув ручку. Риза услужливо достала из бардачка и передала ему небольшой лист бумаги. — Спасибо. Ласт — одно из них. Смотри, отличается одной буквой.       Эдвард недовольно скривился, но послушно глянул на каракули начальника. «Last» и «Lust». Внутри подростка зародились подозрения:       — И что, читается совершенно одинаково?       — Да, — кивнул Рой, — только первое слово означает «последний», а второе — «похоть». — Тут мужчина расплылся в весёлой улыбке: — судя по твоему замечанию о полуголой бабе, вторая буква её имени всё-таки «u». Это даже интересно в некоторой степени.       Эдвард подавил желание исправить выражение лица начальника своим протезом.       — О чём Вы?       — Будут ли остальные шесть. Неважно, забудь, — офицер махнул рукой, стоило подростку открыть рот для вопроса. — Так как вам удалось удрать от этой Похоти и того странного мужика? Кстати, опиши его как можно более подробно. Мы не можем позволить потенциальному преступнику разгуливать по городу.       Стальной задумался. Было бы куда проще, будь с ним в тот момент Альфонс — вероятно, каждый бы что-нибудь да заметил и вместе они составили бы портрет — но брат тогда мирно вникал в тексты и знать не знал, в какие проблемы вляпался Эдвард. К тому же, света в зале почти не было.       — Они там всё поразбивали. Было очень темно… — скривился подросток, — единственное, что могу сказать: у него были солнцезащитные очки, светлая куртка, и шрам на лбу. Кажется. Его лишь на миг осветил огонёк разбитой люстры, так что точно я не уверен.       — Какой шрам?       Полковник вдруг побледнел и стал выглядеть почти испуганным. Поведение начальника посеяло в душе Стального тревогу, и пояснил мальчишка ещё более неуверенно, чем начал:       — Ну, вроде как х-образный. Белый такой. Но, опять же, мне могло и показаться…       — Он тебя хорошо разглядел, запомнил?! — перебил полковник. Видимо, неуверенность подчинённого его не смутила, потому как паниковать он начал ещё активнее.       — Кто?       — Маньяк этот!       — Откуда я знаю?! — тут уже взвился Эдвард, — мне было темно, как ему — без понятия! Но та гомункул Ласт или Похоть — шут знает, как правильно! — откуда-то знала моё имя! Дважды назвала.       Мустанг что-то сказал одними губами и, судя по укоризненному «полковник» от старшего лейтенанта и ответными извинениями от мужчины, это были не самые цензурные слова. Эдвард понял, что его захватил интерес. Мустанг никогда не позволял себе бранных слов в присутствии кого-либо из Элриков, а значит, ситуация была из ряда вон.       — Полковник, успокойтесь. — Риза Хоукай проскочила на мигающий зелёный и остановилась на обочине. Развернувшись корпусом, девушка протянула руку, положив на плечо командира. В свете придорожных фонарей её глаза мерцали лёгкой неуверенностью, но лицо сохраняло маску невозмутимости. — Нет никакой гарантии, что напавший на мальчиков и убийца — одно лицо.       В салоне повисла тяжёлая тишина. Оба офицера смотрели друг на друга и, Стальной был готов поклясться, обменивались мыслями. В итоге Рой тяжело вздохнул и закрыл глаза, печально покачал головой.       — Сама в это веришь?       — Нет, — не стала врать Риза, — но Вы не склонны мыслить здраво, когда сильно беспокоитесь.       Мустанг снова вздохнул. Если на свете и существовал человек, знавший его, без преувеличения, на все сто процентов, то это была только Хоукай. Но при всей любви к этой девушке, он не мог не пожелать, чтобы она не проявляла свою прямолинейность перед мальчишками. Стальной его и так почти ни во что не ставил! Ещё больше терять авторитет было просто опасно: кто знает, что может натворить этот пацан, если его ничто не будет сдерживать.       — О чём Вы, старший лейтенант? — Стальной подвинулся, желая оказаться ближе к взрослым чтобы видеть их эмоции. — Тот стрёмный мужик из библиотеки — маньяк? Ну, это объясняет его спокойствие после убийства, — Эдвард сделал воздушные кавычки, — гомункула. И слова о вершении правосудия тоже.       — Однако твоё спокойствие не объясняется ничем, — нахмурился Рой.       — Эй, мы успешно от него удрали; убитая вовсе не померла, а если бы и померла, то монстра не жалко; да, книг Марко мы не нашли, но ведь он не говорил, что смотреть надо именно в секретной секции! Я просто пытаюсь мыслить позитивно! — Стальной тараторил, отчаянно жестикулировал и полковник понял, что мальчишка просто храбрится. Это был один из способов унять дрожь и отвлечься. Если так, он не собирался мешать. — Вполне возможно, что книги уцелели, надо только снова наведаться к доктору и уточнить, где искать. К тому же, мы с Алом познакомились с твоим отцом. Почему ты не остался, кстати? Он был уверен, что ты умер в детстве и очень горевал.       Настигнувшее было спокойствие как рукой сняло. Рой поджал губы, сдерживая себя чтобы не наорать на беспардонного мальчишку. С какой великой радости ребёнок лез в его отношения с Калманом?! Он вообще не знал, что отец его помнил и не создал свою семью (как надеялся Рой), а решил коротать жизнь в одиночестве. Вот про своего отца Стальной и слова не даёт сказать, гневно зыркая на любого, кто хоть имя произнесёт.       «Кстати, когда Гедеон уже пришлёт его телефон или хотя бы координаты? Забыл что ли?»       Погрузившись в свои мысли, Мустанг не спешил отвечать подростку и за него это сделала старший лейтенант. Что конкретно говорила Риза Рой понял уже когда останавливать девушку было поздно:       — Мальчики, мне не хочется говорить это, но господина Мариуса убили.       — Что?!       — Как?!       На лицах Элриков читались недоверие и ужас. Младший брат закрыл рот ладонями, ссутулился и стал казаться меньше; золотистые глаза подозрительно заблестели. Стальной же, наоборот, ничем не выдавал охвативших его эмоций и лишь замер изваянием, пустым взглядом устремившись сквозь старшего лейтенанта.       Рой решил, что молчать бессмысленно.       — Это случилось сегодня днём. — начал Мустанг, — в полицию позвонила женщина, одна из пациенток Мари… Марко. Кажется, ей было назначено, но доктор не открывал. Она дёрнула ручку — оказалось не заперто. Решила войти и обнаружила растерзанное тело.       — Его будто взорвали изнутри, — поморщилась Хокай.       — Вызвавшая полицию женщина упомянула, что видела, как возле дома Марко ошивался мужчина с белым х-образным шрамом на лбу. — Рой твёрдо посмотрел на поджавшую губы подчинённую. Он не собирался пугать мальчишек, но если они и впрямь наткнулись в библиотеке на убийцу (а это явно было так), им следовало знать. Предупреждён значит вооружён. С народной мудростью полковник спорить не собрался. — Не думаю, что таких много. Не ясно, зачем он это сделал, но факт остаётся фактом. Будьте осторожны.       Элрики переглянулись между собой. Стальной открыл рот, чтобы возразить, сказать, что они не маленькие и нужно сейчас думать не о собственной безопасности, а искать этого больного, но… не смог. В горле будто комок стоял. Только пару дней назад они видели доктора, говорили с ним, пили чай, а сейчас — в эту самую минуту — его больше нет и лишь изувеченное окровавленное тело находится в морге, наверняка дожидаясь вскрытия и заключения любопытного патологоанатома, чтобы дать следствию хоть какую-нибудь зацепку для облегчения расследования.       Было трудно осознать реальность, пусть это была не первая смерть, которую подростку доводилось видеть. На душе было паршиво.       — Мы постараемся, — тихо ответил Альфонс.