Из огня да в полымя

      — Ну как он?       Альфонс обеспокоенно заглянул в глаза вышедшему от брата полковнику.       — Непослушный и дерзкий как всегда. — Рой раскатал манжеты обратно, пригладил волосы, приводя себя в порядок. — Прививки сделали, так что самое страшное для него позади. Сейчас должен спать, как и ты, между прочим.       — Мм-хм, — Альфонс задумчиво кивнул на говорящий взгляд мужчины, успешно пропуская непрозрачный намёк мимо ушей. — Вы сказали ему про приезд Винри?       — Да, но он явно не в восторге от этой новости.       — Ещё бы, — Альфонс не сдержал смешка, — зная Винри, она сперва настучит ему по голове и только потом примется за ремонт автоброни.       — В любом случае, Ал, всё это будет не раньше девяти утра. Нам всем нужно отдохнуть, поэтому иди в свою палату и постарайся поспать, хорошо?       — Да, сэр… Рой… Сэр.       Альфонс залился стыдливым румянцем и принялся нервно крутить пальцы. Смущение полностью затопило его сознание, а сердце стучало так сильно, что он боялся, что мужчина тоже его слышит. По сути, в произношении имени командира брата не было ничего сверхъестественного — особенно учитывая, что тот сам разрешил его так называть, — но дурацкая тяга к официозу и отчаянное желание не показаться грубым делали своё чёрное дело, не позволяя расслабиться. Хорошо ещё, что полковник не стал давить на него, позволив постепенно привыкать к новым привилегиям. Это было жутко круто, но вместе с тем жутко волнительно и неловко. Словно границы между ним и взрослым постепенно стирались. Пробормотав нечто нечленораздельное и на всякий случай извинившись, Альфонс поспешил назад по коридору в свою палату. Если бы он остался с полковником и старшим лейтенантом дольше, наверняка сгорел бы со стыда.       Мустанг по-доброму улыбнулся на сбивчивый лепет младшего Элрика, почувствовав, как внутри разлилось что-то тёплое. Бросив ребёнку пару ободряющих фраз и дружески хлопнув по плечу на прощание, полковник проследил, как тот скрылся в темноте коридора, и махнул Ризе уходить. Три часа ночи, в воскресенье, в госпитале, было не тем, что нормальные люди подразумевают под отдыхом перед рабочим днём и, если постараться, ещё можно было выкроить на сон хоть немного. Просто достаточно, чтобы не свалиться в офисе перед подчинёнными.       Ночной воздух был по-настоящему холодным и Рой, отдавший своё пальто съёжившейся под тонкой курточкой Ризе, мысленно поблагодарил ночь за темноту: заметь девушка, что он тоже не в восторге от выхода на улицу, совершенно точно вернула бы пальто обратно. А допустить подобного расклада Рой не мог. К счастью, вызванное такси не пришлось ждать слишком долго и скоро они снова очутились в тепле салона. Мустанг тихо и медленно выдохнул, боясь, что это прозвучит как вздох облегчения.       Первой домой было решено отвести Ризу, и Рой, вспомнивший о своём плане за минуту до выхода подчинённой из авто, поспешно ухватил её за рукав.       — Я позвоню утром генералу Грумману и отпрошу нас до обеда, так что спите спокойно.       — Есть… — Ответила Риза больше на автомате, не особо вдумываясь в слова начальника. Лёгкая растерянность отображалась на её лице буквально несколько секунд, а потом пришло понимание. Чуть сдвинув брови к переносице, девушка поправила воротник куртки, закрываясь от ветра, и посмотрела на полковника: — Утром вы можете не услышать будильника, да и сон в глубокой фазе лучше не перебивать. Давайте лучше я наберу генералу как приду домой и всё объясню?       Несмотря на вопросительную интонацию было ясно, что девушка уже всё для себя решила и в любом случае свяжется с Грумманом. И тут Рой при всём желании не мог ей запретить: если Риза упрётся, звонок будет уже не от младшего офицера к старшему, а от внучки к любимому деду. И с этой точки зрения в её словах явно был смысл: любой человек куда спокойнее воспримет звонок посреди ночи от родственника, чем от постороннего. Да и прерывать сон действительно было бы очень нежелательно. Предложение Ризы было слишком заманчивым и Рой действительно очень хотел согласиться.       Правда, один червячок сомнения не давал кивнуть сразу. И Рой хотел всё для себя прояснить с самого начала.       — Ты до этого не использовала своё положение.       — Да, — Хоукай устало улыбнулась, — но в этом случае нет ничего такого, за что нам следовало бы волноваться. Я же не о повышении или выгодном задании прошу, а всего лишь ставлю в известность, что утром ни я, ни ты нормально работать не сможем. Хотя можешь попытаться, конечно, если хочешь.       Такое любимое и редкое для их общения «ты», уставшие глаза и эта замечательная понимающая улыбка полностью уничтожили любые попытки протеста, помогли понять, насколько он вымотался за прошедший день и как хочет просто завалиться спать по прибытии домой.       — Твоё умение в любой ситуации мгновенно принимать правильные решения всегда меня восхищало. — Рой подавил зевок, сдержал желание потереть глаза. — Я даю добро на звонок. Но пообещай, что обязательно выспишься, прежде чем присоединиться ко мне на работе.       — Есть, сэр.       В платье и с распущенными волосами Риза выглядела обычной гражданской и привычный военный ответ несколько обескуражил полковника. Впрочем, он нашёл в себе силы шутливо подмигнуть и, пожелав спокойной ночи, закрыл дверь, дав таксисту свой адрес. Мужчина кивнул, подкрутил панель радио и нажал на газ. Извернувшись, Мустанг некоторое время смотрел как Хоукай подходит и скрывается в многоэтажке, после чего как-то горько вздохнул и позволил мыслям плыть в свободном направлении. Нужно было много чего обдумать, много над чем поработать… но всё это потом — после хорошего сна и плотного завтрака.       Закинув руки за голову, полковник закрыл глаза, позволяя себе чуть-чуть расслабиться. Вот только вопреки его желаниям мозг совершенно не желал оставлять в покое накопившиеся проблемы и усиленно искал пути их решения. По пути в госпиталь и за время ожидания вердиктов врачей Рой успел много чего обдумать, осмыслить и прийти ко многим неприятным выводам:       Во-первых, со Стальным нужно было срочно что-то делать. Это теперь было наиболее очевидно и не подвергалось сомнениям.       Будучи предоставленным самому себе большую часть времени, не получая за свои выкрутасы ничего кроме утомительных увещеваний и урезания финансирования — что явно не оказывало должного воспитательного эффекта, — подросток постепенно заходил всё дальше, не в силах самостоятельно остановиться. Его тяга к нарушению правил и ворчание, когда его тыкали в это носом, поражали. Похоже, мальчишка даже не задумывался, что своими действиями подвергал и себя, и брата вполне реальной опасности — и речь тут не только про ночные прогулки, но и про полное игнорирование запретов, приказов и просто пренебрежительном отношении к правилам безопасности. Маньяк со шрамом на лбу был не первым, кто пытался пришибить этого ребёнка — мясник Барри, съехавший с катушек монстр в Ксенотайме, та же Сирена из Акрои, между прочим… Ладно, последняя не пыталась никого убить, но ведь могла же! И неизвестно, сколько ещё личностей входило в список потенциально озлобленных на Элриков и желающих им мучений — Стальной сравнял с землёй как минимум три здания и досадил огромному числу как мирных жителей, так и связанным с армией или охраной порядка чинам. После каждой миссии его подопечного у Роя на столе образовывалось целое собрание писем из полиции. И отнюдь не благодарственных. Счета, что армия уплачивала за мальчишку, были поистине пугающими.       Так что да, Эдварду Элрику срочно был нужен «якорь», «сдерживающий фактор», кто-то, кто мог достучаться до мозгов в белобрысой головушке, похвалить за правильные действия и, когда надо, приструнить. Одним словом — воспитатель. И кандидат на эту должность давно был. Рой сжал зубы, злясь на неспособность военных найти одного конкретного человека с известным именем, фамилией и — тут немного размазано — внешностью. Ван Хоэнхайм казался каким-то неуловимым и все попытки подобраться к нему достаточно близко чтобы вручить требование явиться в главный Штаб ВС Аместриса пока терпели крах. Несколько раз этого человека видели, но встретиться с ним так и не удалось. Рой потёр виски. Похоже, отец Элриков не сидел на одном месте, предпочитая путешествовать по стране и собирать информацию для своих исследований — читая его алхимические сочинения, полковник предположил, что человек был довольно ответственным и внимательным, может, слишком увлечённым наукой, но ведь именно интерес к делу позволяет развиваться. Поэтому, вопреки россказням Эдварда, Мустангу с трудом верилось, что Ван оставил семью просто потому, что их общество ему наскучило. Должна была быть куда более весомая причина. Вполне вероятно, мужчина даже не подозревал, что супруги больше нет в живых, а сыновья, нарушили самое страшное табу алхимии и поплатились за это своими телами. И хотя весть о самом юном государственном Алхимике разлетелась во все уголки страны, фотографии никогда не печатали, да и имена, за исключением позывных, старались лишний раз не упоминать.       Рой сделал мысленную пометку попросить Хоэнхайма хотя бы позвонить ему, если уж тот слишком занят чтобы приезжать. Наверняка после обрисовки ситуации, в кою попали его дети, мужчина сам будет просить о встрече. Если так, то одной проблемой станет меньше. Но сначала нужно было найти этого Алхимика!       Во-вторых, сосредоточившись на проделках старшего Элрика, он почти забыл про младшего. В отличие от шебутного братца Альфонс был довольно скромным и тихим мальчиком, не позволяющим себе громких выходок и бранных слов. Он старался слушаться старших, боялся сделать что-нибудь не так и ещё ни разу не высказал своего недовольства вслух. Вёл себя гораздо старше своего возраста, всегда был вежлив, улыбался и казался всем удовлетворённым. Но печаль, застывшая в золотистых глазах, которую Рою удалось различить только по пути в госпиталь, выдавала его душевное состояние.       Ему было тяжело. Вероятно, даже больше чем Эдварду, учитывая, что кроме старшего брата у него и собеседников почти не было. Спасибо школе, где у мальчика появились друзья, но с ними он проводил куда меньше времени, чем хотелось бы. Да и любому ребёнку и подростку всё равно нужны были взрослые с которыми можно было обсудить свои проблемы, радости и переживания. А ни сам Рой, ни его команда не могли дать ему этого. Прежде всего потому что гражданским вход в Штаб заказан и все вопросы касательно миссий или правонарушений решались именно со Стальным. Дальше никто из них не углублялся в проблемы юных Элриков, и Рой только сейчас начал понимать, какой ошибкой было не замечать Альфонса. Они же практически всё это время игнорировали мальчишку! Внутри Мустанга всё съёжилось, стоило вспомнить, с какой радостью и надеждой ребёнок смотрел на него там, в карете скорой помощи и в больничном коридоре…       Ситуацию срочно нужно было исправлять иначе потом у Ала могли появиться проблемы. И это было ещё одной причиной, почему с возвращением Вана Хоэнхайма нельзя было затягивать и дальше.       В-третьих, о напавшем на Эда и Ала и убившем Мариуса по-прежнему неизвестно ничего кроме странных разрушительных способностей, очевидной ненависти к Алхимикам и того, что на лбу у него огромный белый шрам. Эти характеристики сужали круг подозреваемых, но не поиска. Пока было понятно лишь, что маньяк ошивается где-то в столице, что отнюдь не вызывало облегчения. Рой просто надеялся, что этот псих — кем бы он ни был — не захочет завершить начатое и не сунется в военный госпиталь чтобы добить пацанов. Тем не менее, идея организовать за Элрикам круглосуточное наблюдение становилась всё навязчивее и звучала всё более разумно. Мальчишки уже дважды натыкались на маньяка и чистая удача, что до сих пор умудрялись выбраться из переделки живыми и относительно невредимыми.       Рисковать и дальше было опасно.       И наконец, в-четвёртых, память услужливо напомнила, что ещё летом, когда Стальной пострадал от рук Барри, он обещал юной мисс Рокбелл узнать место захоронения её родителей. То, что позволил себе затянуть даже с такой элементарной задачей, никак не красило Роя в собственных глазах, но как раз эту оплошность он легко мог исправить: стоило лишь позвонить определённому человеку и попросить разузнать всё в ближайшее время. Мысленно прикинув, сколько дней пробудет подруга Стального в Централе, он пришёл к выводу, что успеет — если всё получится — воплотить её желание в жизнь.       — Всё, приехали. С вас семьдесят восемь центов.       Скрипучий голос таксиста отвлёк Роя от размышлений. Потерев горящие от усталости веки, он вынул из-за пазухи бумажник, отдал таксисту деньги и покинул салон автомобиля. Ожидаемого порыва ледяного ветра не последовало и, ободрённый благосклонностью погоды, мужчина поспешил к калитке, желая поскорее попасть в дом.       Внутри было тепло, спокойно и привычно и общая атмосфера незажженного света, уснувших цветов и смотрящих в незанавешенные окна луны и звёзд выбивала пол из-под ног, позволяя в полной мере ощутить навалившуюся усталость. Заперев входную дверь, кое-как скинув верхнюю одежду и обувь, мужчина не стал прикрывать зевок и поплёлся в спальню, желая плюхнуться в кровать в чём одет и забыться сном. Вот только последствия столь опрометчивого поступка обернулись бы утром измятыми брюками и рубашкой и ноющими пережатыми за ночь мышцами. Так что пришлось собрать волю в кулак и как и положено приготовиться ко сну, радуясь, что с покрывалом можно не церемониться и просто скинуть на пол.       Рой уснул спустя минуту как голова коснулась подушки. Последней связанной мыслью было, что Риза снова оказалась права, решив позвонить генералу Грумману сразу по возвращении домой — учитывая, что глаза буквально слипались, а тело словно налилось свинцом, он вряд ли бы сумел проснуться в полседьмого утра.

***

      Эдвард напряжённо вглядывался в потолок, пытаясь отвлечься от бессмысленных переживаний и крутящегося в голове диалога с Винри. Подругу детства он знал очень хорошо и, несмотря на то что не виделись они почти шесть лет, девушка практически не изменилась. Во всяком случае в плане характера. Так что Стальной мог смоделировать примерную её реакцию и — вроде как — подготовиться дать отпор. Вот только противный голосок внутри ехидно замечал, что его доводы вряд ли убедят Винри в его невиновности и он всё равно получит по голове ручкой от отвёртки или чем похуже.       От одной мысли о грядущей расправе по коже проходил мороз.       Элрик передёрнул плечами, поплотнее завернулся в одеяло и с мольбой взглянул на отсчитывающие минуты часы, лелея призрачную надежду перевести стрелки назад. Половина девятого утра. До момента «Х» оставалось жалких полчаса, плюс-минус пару минут.       Вот только дверь распахнулась куда раньше.       — Брат, доброе утро! — Альфонс разве что не ворвался в палату.       Стальной облегчённо выдохнул. Ухнувшее в пятки сердце вернулось на своё место, плечи расслабились и стало можно дышать.       — Фу ты, Ал, напугал. — Эдвард медленно сел, хлопнул ладонью по постели в приглашающем жесте. — Как ты?       — Нормально. — Альфонс присел на койку. — Полковник за Винри поехал, скоро будут здесь.       — Да, знаю.       — Боишься?       — А ты как думаешь? — Эдвард надулся. — Она снова начнёт меня дубасить, а я ведь даже сдачи дать не смогу, потому что она девчонка! И мой механик. И я завишу от её манипуляций с моей автобронёй. И ещё полковник-гад житья не даст. И Манту в любом случае сделают.       — В общем, всё печально…       — Ага.       Братья несколько мгновений сверлили друг друга взглядами, после чего фыркнули и рассмеялись. Альфонс весело, Эдвард — несколько истерично. Он оказался в ловушке, позволив притащить себя в госпиталь, и теперь не имел права голоса в вопросах собственного лечения. Иногда пробегали безумные мысли, что Мустанг привёз его сюда специально, чтобы вдоволь насладиться его (Эда) мучениями. А что? Уколы, противные лекарства, режим дня, врачи и медсёстры, обязательно делающие акцент на его возрасте — полный комплект того, что Эдвард на дух не переносил! Подросток тяжело вздохнул, понимая, что его догадки — как бы сладки они ни были — правдой не являлись, и его начальник совершенно точно не был садистом. Фактором раздражителем номер один — да, самоуверенным и всезнающим доставалой — тоже да, но никак не тем, кто наслаждается мучениями других.       Желая отвлечься от невесёлых перспектив, Эдвард решил прорепетировать свою речь перед приходом Винри. Альфонс слушал очень внимательно, периодически надувал щёки, чтобы не засмеяться, и бесконечно кивал, подбадривая. Поначалу Стальной злился на покладистость брата — Винри ни за что не стала бы спокойно слушать его нелепые объяснения, — но в итоге сдался, попросив хотя бы немного спародировать Винри. Альфонс немного помялся, но кивнул. Поднялся и упёр кулаки в бока, старательно сведя брови к переносице. Выпалив первую пришедшую на ум тираду о безответственности и халатном отношении к «столь тонкому инструменту», как вечно называла автоброню Винри, младший брат принялся имитировать наступление, размахивая кулаками и неся какую-то несуразицу о болтах, гайках и проводке. Вряд ли он сам понимал, что говорит, но выглядело всё настолько убедительно и похоже, что Стальной, не выдержав, согнулся пополам в истерике. Следом рассмеялся и сам пародист.       — Ал, тебе на сцену идти надо.       Эдвард смахнул с глаз выступившие слёзы, несколько раз глубоко вдохнул, выравнивая дыхание.       — Да ну тебя, — с улыбкой огрызнулся Альфонс, махнув рукой. — Мне до пародиста как тебе до луны.       — Я не мелкий! — тут же взвился Эдвард.       — Я этого и не говорил, — закатил глаза Альфонс.       Стальной открыл рот, чтобы возразить — по его мнению, братец очень даже намекнул, а намёки всё равно что прямые слова, — но тут сквозь приоткрытую дверь с коридора донеслись быстрые шаги и знакомые голоса.       «Вот и смерть пришла», — Эдвард нервно сглотнул, второпях закутался в одеяло, попытавшись натянуть его и на голову.       Будучи в праведном гневе, Винри не знала пощады, а теперь рядом даже бабули Пинако не было — единственного человека, кто мог убедить юную Рокбелл не калечить своих друзей. Была, правда, надежда на Альфонса, но младший брат, будучи прирождённым пацифистом, старался избегать линии огня. А на полковника рассчитывать не приходилось.       — Эд! Ал!       Неплотно закрытая дверь палаты распахнулась словно от пинка, являя на пороге взъерошенную, тяжело дышащую девушку. Ожидавший узреть подругу в привычном глазу образе Эдвард удивлённо замер, жадно рассматривая её новую версию. Вместо короткой юбки с футболкой на ней были узкие джинсы и тёплый розовый свитер, а всегда собранные в высокий хвост волосы струились по плечам и спине, делая юную Рокбелл ещё более женственной. Также ни в руках, ни на плечах Винри не было тяжеленного чемодана с инструментами, что тоже выбивалось из привычного образа. Но так ей шло даже больше.       И всё-таки отсутствие чемодана с инструментами взволновало подростка: если Винри так спешила, что ничего с собой не взяла, то как же она починит ему в край испорченную автоброню? Краем глаза глянув на брата, Стальной понял, что тот пребывал в такой же растерянности, что и он.       Ответ на терзавший их вопрос явился в лице нехорошо ухмыляющегося Роя Мустанга. Мужчина тихо прикрыл за собой дверь и поставил чемодан на пол, слегка придвинув ногой к прикроватной тумбочке Стального. По лёгкому звяканью мальчишка узнал разводные ключи и отвёртки.       «Фух, не забыла. Хотя я и не сомневался». — Эдвард почесал кончик носа, с толикой неудовольствия отметив, что противный начальничек вновь не упустил шанса показать себя любимого и решил включить своего внутреннего джентльмена. И хотя помощь девушке с ноской тяжёлого чемодана была по всем пунктам разумна и ожидаема, Стальной всё равно чувствовал раздражение. Потому что Винри даже им с Алом не доверяла носку своего дражайшего металлолома. Потому что несмотря на всю свою суровость, она порой любила вести себя как девочка и восхищалась красивыми парнями и их красивыми поступками. А полковник — как бы ни противно было признавать — был довольно симпатичным и умел нравиться. Вот и Винри теперь улыбалась ему так тепло и благодарно, как ни разу не улыбалась самому Эду. Стальной поджал губы и сильно выдохнул. Воображение услужливо нарисовало картину, где он одной правой укладывает Мустанга на лопатки и тот, не желая признавать поражение, вначале пытается вырваться, но из-за промокших перчаток оказывается совершенно бесполезен и вынужден просить о пощаде, наблюдая, как разочаровываются в нём все девушки Аместриса и, разумеется, его (Эдварда) Винри.       Да, это было бы слишком хорошо, чтобы воплотиться в жизнь.       Погружённый в свои мечты он пропустил уход Мустанга из палаты, как и его слова о соблюдении постельного режима, и вернулся в реальность лишь с гневным окриком подруги.       — Вы чем, идиоты, думали вообще?! — Винри, скользнув по Элрикам внимательным взглядом и убедившись, что ничего страшного ни с одним, ни с другим не случилось, перешла в наступление, намереваясь, как и заповедал полковник, исполнить роль строгого воспитателя. — Что такого срочного нужно было делать в одиннадцать вечера, когда уже в шесть-семь темнеть начинает? Не лето ведь!       — Привет, Винри…       Альфонс робко выставил ладони вверх, надеясь смягчить гнев подруги. Эдвард же подобными иллюзиями себя не тешил и готовился огребать, но какая-то часть его всё же умоляла Небеса о снисхождении. Не то, чтобы подобного рода мольбы раньше были услышаны.       — Да ладно тебе, всё же с нами хорошо. Только вот автоброню мне здорово покалечили, но тут, честно, совсем нет моей вины! — Эдвард непроизвольно повысил голос и тембр, стоило девушке сделать шаг к нему. — На нас напал какой-то псих, у него походу есть пунктик по Алхимикам! Я честно не хотел её портить, клянусь! Ай!       Девичий кулак с силой врезался в белобрысую макушку старшего Элрика, и тот поспешил закрыть голову рукой. Винри сверкнула голубыми глазами, уперла кулаки в бока, как недавно пародировал её Альфонс.       — Вместо автоброни могли быть твои реальные конечности! Почему вы вечно лезете куда не нужно?       — Ну… это… — смущённый её комментарием, Эдвард не сразу нашёлся что ответить. Она что, ни слова не сказала про разрушенные протезы? Просто волновалась за их с Алом жизни? Всё недовольство её улыбкой Мустангу вмиг исчезло, сменившись приятным тёплым чувством где-то в области рёбер. — Ну, было очень нужно, — уклончиво ответил он, — я думал, ты будешь злиться из-за поломки…       — Эд, я не злюсь, — неожиданно спокойно начала Винри и, прежде чем Стальной успел обрадоваться, сорвалась на крик: — я просто в бешенстве! Мало того, что вас едва не убили, так ты ещё и полностью разрушил свою автоброню! От него только крепёж да проводка осталась, и то изувеченные! Это тонкий инструмент, а ты.!       Не в силах сдержать смех — о, как Ал удачно её сыграл! — Стальной фыркнул и затрясся в беззвучном хохоте. Правда, долго веселиться не пришлось: возмущённая донельзя Винри снова ему врезала и в этот раз куда сильнее. Стальной заскулил.       — Винри, это жестоко…         — Это я ещё легонько, — парировала девушка.         — Если это легонько…       — Эй, Винри, ты что, уши проколола? — Альфонс поспешил перебить кряхтение брата и увести беседу в мирное русло. План сработал идеально, полностью переключая внимание юной Рокбелл на младшего Элрика. Моргнув, Винри машинально коснулась пальцами мочки, провела по бирюзовому «гвоздику».       — Да, уже как пару месяцев, — она неловко улыбнулась, вспомнив, что в детстве заверяла всех и вся, что никогда не станет носить серёжки, — вдохновилась примером мисс Ризы. На ней так круто они смотрелись, что я решила, что тоже попробую. Зарасти ухо всегда сможет.       — Секунду, — вернул себе внимание Эдвард, — так ты пытаешься подражать старшему лейтенанту?       — М-м…       Винри слегка покраснела и отвела взгляд. И это значило, что Эдвард Элрик попал в яблочко. Альфонс заулыбался. Несколько секунд пробыв в потрясённом молчании, Стальной снова залился смехом, фыркая и хлопая левой ладонью по койке.       — Зря стараешься, с серёжками или без, но тебе до старшего лейтенанта как до небес.       — Что это, блин, значит?! — реакция Винри была потрясающей, и в следующую секунду Стальной Алхимик, скрючившись буквой «зю», баюкал пострадавшую голову.       Если бить согнутыми фалангами, можно нанести неслабый удар, даже если ударяющий — злая четырнадцатилетняя девушка. Верность данной теории Эдвард успешно испытал на себе.

***

      Из госпиталя Винри вышла только после трёх по полудня, когда наконец закончила с чертежами новой автоброни и разобрала сломанную по винтику. Это была кропотливая и тяжёлая работа, требующая пристального внимания и осторожности. Любое неверное касание могло сильно повредить Эдварду, а добавлять ему боли — каким бы бестактным придурком он порой ни был — девушка не хотела.       Осень полностью вступила в свои права и холодная погода с частыми дождями стала рутиной. Под ногами то и дело шуршали и липли к ботинкам опавшие листья. Поплотнее запахнув бежевую куртку и поправив сползший оранжевый шарф Винри быстрым шагом направилась в сторону расположенного на другой стороне улицы кафе — есть хотелось просто жутко, а в автоматах в госпитале можно было купить только сладости и пачку сока. К сожалению, кормили обедом и ужином только пациентов.         — Мисс Рокбелл!       Обернувшись на зов, Винри удивлённо вскинула брови, заметив быстро приближающегося офицера с поднятой для привлечения внимания рукой. Она не ожидала снова столкнуться сегодня с начальником Эда — мужчина ещё на вокзале сказал, что должен вернуться в офис.       — А Вы… не на работе?       Спрашивать такое было неудобно, но ей хотелось всё для себя прояснить. В конце концов, этот человек сейчас был единственным, с кем можно было поговорить про Эда и Ала и кто мог помочь с любыми возникшими вопросами. Так что было бы неплохо узнать его график. К счастью, полковник не нашёл её вопрос грубым и ответил.       — Ну у меня же подопечный в госпитале, могу себе позволить отлучиться к нему на часик-другой.       — Сейчас там тихий час начался… — Винри потупила взгляд, переступила с ноги на ногу. Ей глупо было нервничать в его присутствии, но мужчина производил впечатление очень серьёзного и влиятельного человека, а с такими она банально не привыкла иметь никаких дел. И заверения Эда, что полковник больше дурачится, чем реально что-то делает мало помогали. Эдвард любил преувеличивать, когда дело касалось взрослых.       — Да, знаю, — полковник легко кивнул, — но встреча со Стальным лишь предлог — мы успели вдоволь насладиться обществом друг друга прошлой ночью и он вряд ли горит желанием увидеться вновь. На самом деле я искал вас, юная мисс.       — Меня?       — Да. Вы сможете задержаться в Централе до конца недели? Разумеется, проживание вам оплатят.       — Да… на сборку новых протезов уйдёт не один день и не два… — Винри растерянно моргнула, попыталась понять, зачем она могла понадобиться командиру Эда. — А что такое?       Вряд ли вопрос касался автоброни — все нюансы они оговаривали с Эдом, но тогда что ещё? Может, в команде полковника появился ещё кто-то, кому нужны протезы и они решили обратиться к ним с бабушкой как к уже проверенным механикам? Мало вероятно, конечно, но вдруг. Платили военные хорошо, а лишних денег не бывает. Особенно учитывая их с бабушкой небольшие доходы — в мастерской было мало постоянных клиентов. Винри подавила желание накинуться с вопросами: это было бы просто невежливо и, если военные и правда хотели воспользоваться услугами автомастерской Рокбеллов, лучше не давать поводов думать о них с плохой стороны.       Однако Рой Мустанг сказал нечто совершенно выбившее почву из-под ног девушки:       — В пятницу, после окончания рабочего дня, я бы хотел исполнить своё обещание и свозить вас на могилу ваших родителей.