***
Поезд прибыл точно по расписанию, чем немало удивил привыкшую к опозданиям сельской электрички Винри. Эдвард и Альфонс смотрели на неё откровенно обеспокоенно, а первый умудрялся ещё и начальнику посылать в спину гневные взгляды, когда тот отворачивался. И причин такому поведению друга девушка найти не могла. Чего он так взъелся на полковника, тот ведь исполнил самое заветное её желание? Вот только все попытки донести эту простую истину до Эдварда провалились — тот сразу закатывал глаза и начинал нести какую-то околесицу про хитрый план и чуть ли не мировой заговор. К концу восьмого раза Винри это надоело, и она махнула рукой на причуды друга. Поворчит и успокоится. — Винри, на минуту, — Стальной Алхимик неловко дёрнул подругу за рукав куртки. — Извините, я сейчас! — сложив ладони в просящем жесте, девушка послала показавшему проводнице билеты полковнику умоляющий взгляд и повернулась к напряженному Элрику. — Что на этот раз? Отведя подругу от поезда, Эдвард, вопреки ожиданиям, скривил губы, опустил взгляд и принялся теребить замок на куртке. Несколько раз открывал рот, но в итоге так ничего кроме бессмысленного хмыканья не произнёс. Услышав первый гудок, Винри не выдержала: — Давай быстрее, поезд ждать не будет! Вспышка девушки заставила подростка собраться с мыслями: — Он может показаться тебе невероятно крутым и всё такое, но лучше держись от него подальше. Если старшего лейтенанта рядом не окажется, игнорируй его, ладно? Винри склонила голову набок, выгнула бровь, пытаясь понять ход мыслей друга. — О чём ты? — Просто прислушайся к моим словам, хорошо? — Нет, пока не объяснишь, в чём дело. — Винри начала злиться и сложила руки на груди. — Что за грязные намёки? — Никаких намёков! — Эдвард вскинул руки, внезапно поняв, что ступил на опасную тропу, — просто волнуюсь за тебя, пойми. Я знаю этого гада дольше и лучше, чем ты. Постоянно лезет со своими поучениями, язвит, только и жди от него каких-нибудь пакостей… — Эд… — перебила друга Винри и устало опустила голову, — только потому что тебя раздражает то, что твой начальник тебя контролирует, не значит, что я должна портить с ним отношения. «У тебя с ним уже какие-то отношения?!» — Эдварду пришлось больно прикусить щеку чтобы не ляпнуть вслух. Винри между тем продолжала: — Из того, что я наблюдала, он хороший человек. Искренне беспокоится за вас с Алом, про обещание найти могилу моих родителей не забыл — не каждый будет тратить своё время на такие мелочи. Особенно, если с этого никакой выгоды. Так что успокойся и не задерживай меня своими глупыми домыслами, хорошо? — Но… Второй гудок заглушил слова Стального Алхимика и заставил его спутницу подобраться. — Всё, Эд, поезд вот-вот тронется, я должна бежать. — Винри быстро обняла его за шею и так же быстро отстранилась, рванув к своему вагону. Уже протянув ладонь ждущему наверху Рою Мустангу, она обернулась на стиснувшего кулаки Эда: — Я позвоню, если там будет телефон! Пока! Благодаря помощи полковника девушка быстро запрыгнула с подставки в вагон и скрылась внутри, не заметив, как два Алхимика за её спиной обменялись выразительными жестами. Проводница пятого вагона облегчённо выдохнула и сменила красный фонарь белым, извещая машиниста, что все пассажиры на местах и помех больше нет. Дав последний третий гудок, состав медленно тронулся, постепенно набирая скорость, и скоро оставшиеся на перроне провожающие могли видеть лишь тёмную точку вдалеке, оставляющую позади клубы пара.***
К удивлению Винри, полковник выкупил целое купе, не поленившись доплатить за пустое место, чтобы им никто не мешал. И хотя девушка понимала, что поступил офицер так только ради собственного комфорта, она не могла не выразить ему своей признательности. Потому что он не обязан был платить и за неё тоже, потому что вообще мог не сопровождать, а просто сообщить координаты — обещание уже было бы выполнено. Тем не менее, Рой Мустанг решил всё довести до конца. Улыбка тронула губы Винри, стоило девушке вспомнить мнение Эда на этот счёт: «да этот хмырь просто рад возможности не заниматься документами!» — и пришлось пребольно укусить себя за внутреннюю часть щеки чтобы не вызвать подозрений. — Мисс Рокбелл, всё хорошо? Видимо, воображаемая маска невозмутимости дала трещину, ну или просто полковник преуспел в чтении лиц четырнадцатилетних подростков. Винри про себя вздохнула, поняв, насколько жалкими оказались её попытки. Криво улыбнувшись, она подняла глаза на мужчину: — Всё хорошо, сэр. Просто волнуюсь очень. — Ясно. Короткий ответ вернул в атмосферу напряжение, и Винри сцепила пальцы в замок, не зная, чем заняться. Она прихватила с собой несколько журналов по новейшим разработкам в области механики, в том числе касательно некоторых тонкостей проектирования автоброни, но как-то неловко было читать их в присутствии двух офицеров. Будто она такой талант в этой области, что простой, более приземистой для подросткового ума литературы уже мало. Щёки Винри заалели. Она действительно любила хвастать своими успехами в механике, обожала работу с инструментом, проводкой и кучей рассыпающихся по столу крепёжных метизов, вот только далеко не всё у неё получалось правильно и качественно. Постоянно приходилось идти к бабуле за советом, по нескольку раз переделывать одну и ту же работу. Она понимала, что дело тут вовсе не в её криворукости, а в банальном отсутствии опыта, но всё равно каждый раз расстраивалась в случае неудачи. Молчание держало в напряжении, и нужно было как-то разрядить обстановку. Винри неловко подняла глаза на полковника и старшего лейтенанта и, подумав, задала наиболее безобидный вопрос: — Сэр, а как вы познакомились с Эдом и Алом? Эд упорно отмалчивается и заявляет, что просто пришёл на экзамен, но ведь даже я понимаю, что никто не допустит четырнадцатилетку на военную службу. — Думаю, ему просто стыдно вспоминать подробности той встречи. — Мустанг расплылся в ухмылке: — в некотором роде это была забавная история, но, — тут мужчина театрально развёл руками, — не думаю, что мне стоит выставлять его в неловком свете в глазах столь милой леди. Скажу лишь, что в тот день я вернулся в Централ из командировки в Бриггс и, полагаю, слишком выделялся из толпы в пальто. Как-то мне утром ещё, ну не знаю, прохладно было что ли… Вот Эдвард и обратил на меня внимание. Так и познакомились. Сначала прибить паршивца хотел, но потом открылась вся правда про его алхимические способности, Альфонса, что они бродяжничают и — в общем, пожалел я их. Ну, а дальше, думаю, ты знаешь. — Угу, — задумчиво кивнула Винри. Альфонс упоминал, что братец что-то учудил с полковником, но что именно не стал пояснять. Мустанг тоже ничего конкретного не сказал, но, судя сжатому кулаку на словах «обратил внимание», это было что-то противозаконное. Возможно, Эдвард напал на него? Но зачем? Да и для подобного должна была быть веская причина, что вряд ли была у не знавшего ранее мужчину Эдварда. Винри потёрла лоб, понимая, что только больше запуталась. Поезд скользнул в тоннель, и итак тёмный пейзаж за окном сменился чернотой. Винри прислонилась к стеклу, надеясь разглядеть возвращение луны и редких деревьев, но впереди была только темнота. — Бесполезно, — Риза Хоукай устало улыбнулась девушке и поднялась с сиденья, — этот отрезок пути проходит через тоннель в скалах, растянувшийся на километры. Что-то видно станет не раньше, чем через пару часов, поэтому предлагаю ложиться: время позднее. — Не имею возражений, старший лейтенант. — Полковник хлопнул себя по коленям и медленно поднялся: — я в вагон-ресторан, вам что-нибудь взять? — Ничего. — Воды, если можно. Винри смущённо улыбнулась, не уверенная, уместной ли была просьба. Но Мустанг сам поинтересовался их нуждами, а потому казалось, что всё в порядке. Лёгкий кивок со стороны офицера и совершенно спокойная реакция окончательно убедили Винри в нормальности происходящего, и девушка позволила себе тихий вздох облегчения: не хотелось бы опозориться перед командиром лучшего друга. Дождавшись, когда полковник закроет за собой дверь купе, Винри повернула защёлку под одобрительный взгляд старшего лейтенанта и вытряхнула из сумки жёлтую фланелевую пижаму с рисунком винтиков на груди. Краска залила лицо подростка, стоило той понять, что девушка смотрит на неё с нескрываемой улыбкой. — Ты очень любишь своё дело, да? — Наверное, для девушки такое увлечение странно? — Винри сглотнула, потянула руку к голове и непроизвольно начала накручивать прядь волос на палец. — Мои мама и папа были военными врачами, но я с детства не питала интереса к их профессии и дни напролёт проводила с бабушкой, наблюдая, как она мастерит очередной автопротез. — Я не думаю, что тебе стоит переживать из-за своих увлечений. — Риза Хоукай сняла китель и, аккуратно сложив, положила на полку под столиком. — У каждого свои интересы и всегда найдутся люди, которых будет что-то в тебе не устраивать. Ты не обязана подстраиваться под их стереотипы. Я всю жизнь работаю с оружием, а полковнику пеняют, что он — Алхимик. Винри молча завязала шнурки на пижамных штанах и тактично отвернулась, когда старший лейтенант принялась переодеваться. В голове крутились мысли, сердце стучало слишком быстро и в ушах немного шумело. Прежде чем Винри успела хорошо обдумать всё то, на что сейчас хотела знать ответы, она уже повернулась к Хокай: — Старший лейтенант… — Можно просто Риза, — разрешила та. — Мисс Риза… — сомнения, стоит ли спрашивать такое, на миг разрушили уверенность, но Винри нашла в себе силы собраться снова: — вам приходилось, стрелять в человека? Купе погрузилось в напряжённую тишину. Хоукай сцепила пальцы, будто бы ища поддержку посмотрела в темноту окна. Обычный и, казалось бы, логичный вопрос, учитывая специфику её работы, но почему-то именно в это время он показался ей самым страшным. Наверное, она бы даже на интерес к огненной алхимии полковника не так отреагировала. — Да, — наконец собралась с мыслями она. Винри ответила долгим грустным взглядом, но ничего не сказала. Лишь кивнула и подтянула колени к груди, положив на них подбородок. И Риза почувствовала необходимость пояснить: — Ты же знаешь, что гражданская война затянулась на пять лет и под конец на фронт отправили государственных Алхимиков? — Угу. — Перед ними, как подмогу, отправили ещё несколько отрядов снайперов и офицеров. Я тоже попала туда. Снайпером. Сразу, как закончила военную академию. У меня руки дрожали, было жутко страшно и хотелось рвать на себе волосы от беспомощности. Но я не могла нарушить приказ сверху и должна была… День за днём. Сначала вела счёт застреленных мной ишваритов, потом перестала. — Простите, — едва слышно прошептала Винри. Сама того не желая, она подняла явно больную для старшего лейтенанта тему и теперь корила себя за это. Если бы её кто-нибудь решил расспросить, как и когда погибли её родители, она бы, наверное, огрызнулась и какое-то время дулась на столь бестактный вопрос, а теперь вот, сама причинила боль другому человеку. Риза распустила волосы и помотала головой. — Ничего. Это было и я не имею права этого забывать. В то время я ненавидела военных и всё, что с ними связано. Винри удивлённо округлила глаза: — Тогда… почему не ушли из армии? Почему остались? — Потому что я хочу защитить дорогого мне человека. И этим всё было сказано. Не было смысла уточнять, о ком идёт речь: ещё при первой встрече с офицерами Винри обратила внимание, с какой теплотой смотрит на своего начальника старший лейтенант. Как отзывается о нём и каким внимательным взглядом сканирует открытую местность. Против воли на губах появилась лёгкая, чуть усталая улыбка. — Понятно. Риза кивнула, тоже улыбнулась и, убедившись, что юная спутница уже полностью переоделась, повернула замок купе, отворяя его. Зная Роя, тот должен был вернуться с минуты на минуту и будет лучше, если ему не придётся стоять под дверью, привлекая ненужное внимание.***
Как и сказал полковник, в Ишвар они прибыли в девять часов утра и ни минутой позже — скоростные поезда в этом плане сплошное удовольствие. На перроне оказалось не так много людей, как ожидала Винри, но нельзя было сказать, что их было мало. И в основном это были гражданские, причём с явными корнями в Ишваре. Винри сглотнула и постаралась держаться максимально непринуждённо. Что говорить, её напрягал этот народ: внешне суровые, с белыми волосами и красными глазами — совсем как животные-альбиносы! — они славились своей неприязнью к аместрийцам и фанатичной религиозностью. Говорили даже, что их священный закон призывает уничтожать всех, кто не верит в их божество — Великого Ишвару. И Винри бы покривила душой, сказав, что не боится встречи с этими радикалами. «Я просто хочу тихо-мирно навестить могилы родителей. Пожалуйста, пусть всё будет хорошо и никто из местных к нам не прицепится», — Винри переплела пальцы и подняла глаза на небо в мысленной молитве. Разум подсказывал, что, несмотря на ненависть к военным, ишвариты вряд ли рискнут напасть на офицеров, да и полковник владел опасным видом алхимии, но всё же… Сердце заходилось где-то в районе горла, ноги подкашивались и хотелось банально сбежать. От переживаний, от страхов, от мира. Но в то же время безумно хотелось наконец навестить родителей, поплакать перед ними и рассказать все томящие сердце тревоги и печали. До сожжённого огнём пустыря путь занял не больше сорока минут, и Винри задержала дыхание, понимая, что вот оно: совсем скоро покажутся столбики братских могил — судя по рассказам Ризы Хокай, захоронения находились в нескольких минутах ходьбы от этого навевающего ужас места. Девушка обхватила себя руками, поёжившись от удивительно холодного для южной части страны ветра. Или же это просто нервы шалили? Винри не могла сказать наверняка, но всё спокойствие и рациональность, что она отыскивала и копила в себе всю неделю, будто испарились оставив в душе лишь снующее туда-сюда беспокойство и нечто отдалённо напоминающее тошноту. Впрочем, рвотные позывы возникали у неё при любом особо сильном волнении, так что, наверное, это действительно нервная система шалила. Винри невесело улыбнулась, вспомнив, как её чуть не вырвало прямо на экзамене. Полковник и старший лейтенант вдруг свернули в сторону, и мужчина поманил за собой лёгким кивком головы. Винри сглотнула, на миг зажмурила глаза и, собравшись с мыслями, быстро зашагала за удалившимся офицером. Отстать и потеряться тут не хотелось. Они вышли к небольшому пролеску, что посреди обожжённой земли казался оазисом спасения. Винри удивлённо распахнула глаза, не зная, что сказать и стоит ли реагировать вообще. Что ж, это место меньше всего напоминало островок горя и скорби. Небольшие белые плиты почти заросли пожелтевшей уже травой, в кронах не до конца ещё облысевших деревьев щебетали птицы, а опавшая листва устлала землю золотисто-красным ковром, в некоторых местах прерываемая тусклой зеленью. Осень в Ишваре не казалась такой унылой, как это было в Централе, но и до красоты осеннего Ризенбурга было далеко. Возможно, сказался пустырь рядом. — Третий со второго ряда, мисс Рокбелл. Пребывающая в своих мыслях Винри не сразу поняла, про что ей говорит начальник лучшего друга. Девушка моргнула раз, другой, а потом пелена будто спала с глаз и она, судорожно кивнув, сделала шаг вперёд. Потом ещё один. И ещё. Прямо к самому низенькому столбику, что, на удивление, казался самым убранным среди заросших других. Возможно ли, что ишвариты присматривали за могилой четы Рокбеллов? Винри закусила губу, сдерживая слёзы, и нахмурилась: да нет, чушь какая-то. Зачем этим людям отдавать дань уважения погибшим аместрийским врачам? Хотя, учитывая, что из рассказов полковника и старшего лейтенанта мама и папа не делали исключений по расовому признаку среди нуждавшихся в помощи, возможно, кто-то из спасённых ими чувствовал обязанность присмотреть за их могилой? В это тяжело было поверить, но казалось вполне разумной причиной. В конце концов — и аместрийцы, и ишвариты — все люди. Сердце колотилось как сумасшедшее, ноги становились ватными по мере приближения, но Винри упорно заставляла себя идти вперёд. Ни по бокам, ни позади мира как будто бы не существовало — она могла видеть лишь обшарпанный временем столбик братской могилы, на которой уже можно было прочитать имена.«Сара и Ури Рокбеллы. Аместрийские врачи, отдавшие жизни за жизни своих пациентов».
Таки да. Ни полковник, ни она не ошиблись. Это действительно оказалось здесь. Коленей коснулось что-то холодное и влажное, и, посмотрев под ноги, Винри поняла, что сидит на земле. Когда у неё подкосились ноги? Неважно. Пальцы сгребли землю и листья, сжимаясь в кулаки. — Мама… Папа… — срывающимся голосом, прерываясь для вдоха очередной порции воздуха, прошептала Винри и вмиг все внутренние ограничители будто растворились. Слёзы текли по щекам и подбородку, капали на куртку, руки и землю; тело дрожало, из горла вырывались какие-то хрипы и звуки, отдалённо напоминающие слова. Винри не помнила, что кричала, кричала ли вообще или только так ей казалось, и сколько прошло времени. Помнила лишь жуткую пустоту и боль внутри, а также материальное доказательство смерти её родителей. Похоронка, пришедшая в годы войны, не считалась — она так и не прочитала тот жуткий текст. Просто не смогла. Надгробие же… слёзы вновь полились из глаз, раздражая итак опухшую и покрасневшую кожу. Винри вытерла лицо рукавом, поморщившись от боли. Сзади послышались тихие шаги, и рядом на корточки опустилась Риза. Старший лейтенант не сказала ни слова, просто молча притянула её в объятия и как-то совсем по-матерински погладила по волосам. Тело Винри содрогнулось от новой порции спазмов, и та, вцепившись в офицерский китель и прижавшись лбом, разрыдалась в голос. — Почему, мисс Риза, почему?! За что их так, они же врачами были! Старший лейтенант предсказуемо не ответила. Да и не нужны были её слова — всё и так было ясно, просто сердце заходилось от боли и хотелось сорвать голос от крика. Руки на спине и голове были тёплыми, пусть и немного огрубевшими от оружия, но Винри чувствовала исходящие от них доброту и ласку. И от этого на душе становилось чуточку легче, а робкое желание успокоиться потихоньку выглядывало из-за ширмы горя и отчаяния. Руки старшего лейтенанта продолжали обнимать её и утешающее перебирать волосы; поток слёз постепенно иссякал, оставляя в напоминание раздражённую кожу лица и болящие глаза; лёгкие наконец нашли силы вдохнуть и выдохнуть в полную силу, а не довольствоваться урывками драгоценного кислорода в перерывах между всхлипываниями. Винри Рокбелл постепенно успокаивалась. Рваный вздох и тихий всхлип ознаменовали окончание истерики. Винри снова провела рукавом по лицу, скривившись от неприятных ощущений, и Риза, порывшись в карманах штанов, достала мягкий носовой платок. — Спасибо, — всхлипнула подросток. — И извините за это всё. На меня просто всё накатило и… Спасибо, что позволили выплакаться. — Всё в порядке. Тебе не за что извиняться. — Я залила вам слезами всю одежду. — Постирается. Вяло кивнув, Винри неуклюже поднялась на ноги, пошатнувшись из-за поплывших перед глазами кругов: всё же слишком долго просидела крюком, упиваясь своим горем. — Осторожнее, — придержала её за спину Хокай. — Если ты более-менее успокоилась, давай подойдём к полковнику: он хочет с тобой о чём-то поговорить. — О чём-то поговорить? Винри почувствовала, как несколько отпустившее напряжение вернулось. О чём полковник хотел с ней поговорить? Потребует плату за оказанную помощь? Сообщит нечто неприятное об Элриках? Попросит их с бабушкой помощи в изготовлении автоброни какому-нибудь офицеру в качестве благодарности? Мысли крутились в голове одна другой круче, и Винри поняла, что домыслы лишь усилят и без того ощутимую мигрень. Не было смысла гадать, нужно было собраться с духом и поговорить с начальником Эда тет-а-тет. В конце концов, она сама хотела пообщаться и сформировать своё собственное мнение относительно этого человека.