***
Вопреки ожиданиям, поездка подруги затянулась аж на десять дней, и дело тут было вовсе не в сбое движения поездов, а в неожиданно пришедшей в голову полковника идее об эксгумации и перезахоронении четы Рокбеллов уже в Ризенбурге. Эдвард так и не смог подобрать нужных слов для выражения чувств, охвативших его в момент звонка подруги. Мысль, что тётя Сара и дядя Ури будут похоронены в родной деревне, давала робкую надежду на изменения в лучшую сторону: теперь Винри и бабуле Пинако не придётся кататься в Ишвар и обратно для посещения их могил, а сам Эдвард сможет в любое время прийти и поговорить с ними, поделиться своими тревогами, раз уж о местонахождении могилы собственной матери он знать не знал. Да и вообще не был уверен, что у Патриции Элрик есть надгробие — в тот роковой день спасатели упаковали сгоревшие тела в чёрные пакеты и увезли куда-то в неизвестном направлении. Сначала они с Алом пытались узнать, что к чему, но после нависшего над их головами дамоклова меча в виде специализированного детского дома для малолетних Алхимиков были вынуждены перестать задавать вопросы и скрываться от рыщущих повсюду органов опеки. И всё же новости были неожиданными и вызывали смятение. — Что, перезахоронение? Эдвард удивлённо моргнул, не уверенный, что правильно истолковал слова подруги. Насколько он знал, процесс эксгумации и последующего перезахоронения был длительный и требовал соблюдения целой кучи формальностей. И это не говоря уже о сумме вознаграждения, уплачиваемой заказчиком соответствующей компании. — Да. — По голосу Винри можно было предположить, что она улыбнулась и кивнула. — Полковник Мустанг сказал, что это возможно, нужно только собрать нужные документы и подписи. Но с этим он поможет. Правда, нам придётся задержаться тут на неопределённый срок, чтобы всё прошло гладко. Не переживай, мы разместились в специальной гостинице для приезжих аместрийцев и постоянно держимся вместе, так что всё будет хорошо. Думаю, к твоему Дню рождения вернёмся, во всяком случае надеюсь на это. Тогда Эдвард не придал словам подруги особого значения: до двадцать пятого октября было ещё много времени, да и со смерти мамы они с Алом особо не праздновали Дни рождения. Во всяком случае старшего брата. Эдвард не считал, что заслуживает праздника, так как винил себя как первоисточника проблем семьи, а Альфонс в те времена чисто физически не мог устроить ему праздник. Да и денег на подарки не было — еду с одеждой воровать приходилось, не то что тратиться на всякую бесполезную ерунду. Тем не менее, надежды Винри полностью оправдались и, благодаря обширным связям полковника, все самые нужные и важные документы и подписи удалось собрать за рекордно короткое время. Остальную бумажную волокиту и прочие подробности специальные службы обещали сделать и уладить уже самостоятельно, а это значило, что больше в Ишваре ни полковника со старшим лейтенантом, ни юную Рокбелл ничто не держало. Их забрал военный поезд, как раз делающий остановку в тех краях по причине неожиданной поломки. Рой Мустанг тогда даже пошутил, что сами Небеса помогают им скорее вернуться домой — Эдвард на переданные по телефону слова Винри долго фыркал, заявляя, что Судьба редко когда делает подарки без повода, и велел подруге смотреть в оба, дабы не пропустить какую-нибудь подлость со стороны начальника. Винри в ответ обозвала его «невозможным типом» и демонстративно положила трубку. Больше связаться с ней не получилось, так как обратного номера Стальной попросту не знал. — Слышал? Прибудет через пять минут на пятую-А платформу! — Альфонс хлопнул брата по плечу, вырывая того из раздумий. — А? Да, идём! Эдвард ринулся по ступенькам вверх и с такой скоростью принялся вертеть головой по сторонам в поисках нужной стороны, что в какой-то момент шею прострелила острая боль. Подросток беззвучно вскрикнул, остановился и схватился рукой за вздувшуюся жилку. — Эд, что случилось? — Альфонс тут же оказался рядом, участливо положив ладонь ему на плечо. — Шея, — прокряхтел Эдвард, жмурясь от возрастающей боли, — судорога… — Потяни мышцу. Скорее! — Я пытаюсь. Усилием воли, стиснутыми зубами и абсолютно отвратительными ощущениями Стальной всё же сумел расслабить мышцу и вернуть себе способность вертеть головой. Боль не исчезла полностью, но ноющее чувство заметно притупилось. Поочерёдно пожав плечами, слегка помассировав шею, сбрасывая остатки судороги, подросток спешно ринулся в сторону платформы. На горизонте уже виднелись очертания поезда. Диспетчер по громкоговорителю сообщил о прибытии военного состава и объявил его пятнадцатиминутный перерыв. Поезд издал победный гудок, заскрипел тормозами и, проехав ещё пару десятков метров, полностью остановился. По перрону разнёсся запах машинного масла и нагретого металла; Элрики и сопровождающие их Хэвок с Фьюри почти синхронно поморщились и закрыли лицо рукавами курток. Двери вагонов пришли в движение, проводники выдвинули ступеньки входных подножек. Добежав до девятнадцатого вагона, Эдвард, резко прыгнув, остановился. Офицеры покидали вагон довольно резво, не задерживаясь по пустякам и не задерживая других. Подросток вытягивал шею, перекатывался с пятки на носок и разве что не ёрзал, выискивая заветную светлую макушку подруги среди целого моря синей униформы. После десятого офицера в мысли Стального Алхимика закралась мысль, не обманул ли его полковник, сообщая номер вагона, но тут среди шума раздался знакомый девичий голос. Эдвард тотчас вытянулся, поморщился, когда шею вновь потянуло, и почти впритык подошёл к ступенькам, игнорируя неодобрительный взгляд проводницы. Винри должна была вот-вот появиться. Эдвард слегка прикусил губу, сжал руки в кулаки, пытаясь унять нервную дрожь. И чего он так распереживался? Ну, отказалась подруга говорить с ним после очередного спора, но ведь это не значило, что она не желала его видеть, верно? Краем глаза Эдвард заметил, что младший брат встал по другую сторону от ступенек, тоже услышав родной голос. — Ух, Стальной, не ждал, что мои слова «встретить у выхода» ты воспримешь так буквально. Неужто соскучился? Эдвард заскрипел зубами, готовый взорваться в любой момент. Противный, полный самодовольства голос начальника уничтожил всё то трепетное волнение в груди, что ещё минуту назад заставляло сердце мальчишки биться быстрее. Эдвард топнул ногой, раздражённо выплюнул: — Да! Но не по тебе! К сожалению, полковник не проявил и толики недовольства, а лишь не спеша сошёл с поезда и как-то очень понимающе улыбнулся: — По мисс Рокбелл? — Да! — В запале крикнул Эдвард и тут же раскраснелся: — то есть нет! Ни капельки! — Это обидно, Эд, — раздалось со стороны. — А? — Эдвард широко распахнул глаза. Сердце зашлось в бешеном ритме, отдавая в ушах отбойными молоточками. Подросток сглотнул, медленно поднял голову на вагон, на подножке которого стояла подруга. — П-привет, Винри. Девушка одарила его усталым взглядом, скривила губы в подобии улыбки и, кивнув, протянула руку. Стальной недоуменно посмотрел на её ладонь, не понимая, что от него требуется, а когда всё-таки сообразил, полковник самым наглым образом опередил его. Было неловко наблюдать, как старший офицер помогает спуститься его подруге, но влезать с претензиями казалось неправильным. Хватило того, что Винри тепло улыбнулась полковнику и охотно приняла его помощь. Хотя раньше Стальной Алхимик не наблюдал за ней столь девичьих привычек. — Ну как всё прошло, Винри? — Альфонс привычно разрядил атмосферу, просунувшись между братом и полковником и заключив подругу в крепкие объятия. — Мы с Эдом волновались. — Спасибо, Ал, — девушка расплылась в улыбке. — Всё хорошо. Сказали, что до Нового года всё сделают. Там, оказывается, много чего надо: экспертиза какая-то, ДНК-тест, куча других всяких… — она покрутила ладонью, пытаясь подобрать слова: — всякой ерунды, в общем. Альфонс смерил её внимательным взглядом, словно отыскивая скрытые эмоции, и, не заметив ничего подозрительного, заметно расслабился. — Это будет очень хорошо, если до конца года успеют. — Местные органы заверили, что всё будет, — вклинился в разговор Рой Мустанг, одновременно подавая руку появившейся Ризе Хокай. Старший лейтенант на жест вежливости кивнула, улыбнувшись кончиками губ, и покорно сжала ладонь начальника, изящно спустившись с поезда. Это заняло всего пару секунд, но Стальной Алхимик был готов поклясться, что у обоих взрослых в глазах вспыхнули какие-то очень странные огоньки. Заметив его взгляд, Мустанг на миг прикрыл глаза и вновь распахнул, на этот раз смотря уже с вызовом. Эдвард смутился и поспешил опустить голову. Не за чем ему разборки с начальником не понятно из-за чего. Хотя в мыслях и начала вертеться догадка, что той непонятной эмоцией в глазах взрослых была простая… нежность? Причём взаимная. Это открытие настолько поразило Эдварда, что он не сразу сообразил, что все уже закончили с приветствиями и развернулись в сторону выхода с вокзала. Тряхнув чёлкой, подросток бегом бросился им вдогонку, про себя благодаря Небеса, что его стопор остался незамеченным.***
Альфонс открыл дверь в их с Эдом комнату, отстранился, пропуская Винри вперёд. Та быстро повесила куртку на вешалку в стене и, сбросив ботинки, быстрым шагом прошла к окну, открывая форточку. — Ребят, у вас тут задохнуться можно. — Ну так, нас больше недели тут не было — полковник-гад ведь не подписал разрешение на выписку, и нам пришлось торчать в госпитале под строгим надзором команды. — Хватит ныть, Эд, ты прекрасно знаешь, что это было для вашего же блага. — Винри опустилась на кровать Эдварда, сбросив рюкзак на пол. — Куда положить смазку и ключи? Ты точно запомнил, как правильно открывать её для просушки? — На тумбочку кинь, потом разберусь, — проворчал Эдвард. — Эдвард! — Да-да! Откручиваю первые два болта или что там и аккуратно снимаю пластину. Ничего сложного. Винри посверлила его хмурым взглядом, но в итоге вздохнула, признавая, что в целом всё сказал верно. Девушка проследила, как старший и младший братья, наспех скинув верхнюю одежду, запихнули её в шкаф, плотно закрыв дверцы. Винри подавила вздох. Она была уверена, что если сейчас наберётся наглости и дёрнет ручки на себя, то окажется погребённой под целой кучей скомканной одежды. Не то чтобы она сама была поклонницей абсолютного порядка и всегда аккуратно складывала вещи, но просто бросать их в шкаф не могла. Выглаживать пришлось бы долго и упорно. — Слушайте, как у вас одежда не мнётся, если так кидаете? Утюга я здесь не вижу, как и гладильной доски. — Мы сами себе и утюг, и доска, — хитро прищурился Эдвард, одарив её самодовольной улыбкой. — Чего? — Алхимия, Винри. — Альфонс пришёл на помощь подруге, — одна лёгкая и быстрая трансмутация — и всё выглажено. Нет смысла заморачиваться со складыванием. — Вот-вот, — поддадакнул Стальной. — Ал, и ты туда же! — Винри возмущено сложила руки на груди, силясь не сорваться на безалаберных Алхимиков. В этом плане жизнь была несправедлива: почему одни должны учитывать все мелочи и трястись над уборкой, глажкой и мытьём посуды, а другим достаточно начертить и активировать дурацкий круг чтобы всё случилось само собой? — Вам обоим крупно повезло, что мистер Рой решил устроить праздник у себя, а не тут. Все были бы в шоке. Эдвард закатил глаза, вспоминая наигранно-непонимающий взгляд начальника, когда он выразил протест о праздновании своего Дня рождения в его доме. Он был уверен, что никто из команды не приходил отмечать своё старение в дом начальника и совершенно точно не желал становиться первым. Вот только Мустанг был слишком убедительным, чтобы его предложение быстро и радостно приняли почти все. Почти, потому что непреклонным до самого конца оставался только виновник грядущего торжества. Даже Альфонс его предал. «Неужели ты думаешь, что ваши соседи по общежитию придут в восторг от всего шума, что наверняка будет при праздновании? А так как у меня единственного из команды дом, а не квартира, неудобство окружающих сведётся к минимуму, если ты, конечно, не учудишь что-нибудь экстраординарное, как ты любишь». — Я, может, вообще не собирался праздновать. — Да ладно тебе, брат. Что плохого, что полковник решил устроить тебе праздник? Разве не здорово? — Нет. — Стальной поджал губы, — если он так планирует подняться в моих глазах, то пусть знает, что ничего не выйдет. Потому что если бы он действительно хотел устроить нам праздник, он бы вспомнил и про твой День рождения. А ведь никто из команды даже словами тебя не поздравил. Что это за избранность такая? — Я думаю, они просто не знали, я же не имею к армии никакого отношения, да и мы никогда не сообщали об этом… К тому же, тогда мы только с Акрои вернулись. Полковник и остальные были заняты исправлением наших косяков там и в Ксенотайме. Ну вспомни. — Это гада не оправдывает, — проворчал Эдвард. — Он просто наглый, самодовольный и совершенно мерзкий старикашка. — Что ты несёшь? — Не выдержала Винри, до этого со стороны наблюдающая за разговором братьев. — Мистер Рой всего на четыре года старше мисс Ризы, а ей двадцать пять. Ему двадцать девять, какой он старик? На самом деле удивительно, что в таком молодом возрасте он добился столь высокого звания… — С каких это пор ты зовёшь старшего лейтенанта и полковника просто по именам? Все недовольства Стального относительно Дней рождения мигом сменились недовольством уже совершенно другого типа. — Мы вроде как подружились в поезде и в Ишваре. Мисс Риза первая предложила отбросить официоз, ну, а мистер Рой решил не выделяться. Хотя мне несколько неловко так с ним фамильярничать. — Тут Винри отвела глаза и слегка закусила губу. Эдвард был готов поклясться, что она покраснела. — Он очень интересный человек, если узнать его поближе, тебе бы стоило многому у него поучиться. Например вежливости при общении с девушками — он ни разу не ругнулся при нас, а у тебя всякие гадости с языка не слазят. Эдвард залился краской стыда. — Он просто пытался тебя одурачить, все знают, что он бабник. — Ты на что намекаешь, дурак, у нас шестнадцать лет разница! И к твоему сведению, он, похоже, неравнодушен к мисс Ризе. Так на неё смотрит порой. — Винри сложила руки на груди, и, смекнув, что друг просто приревновал (совершенно по-дурацки и безосновательно), решила не упустить шанса поиздеваться. Прикрыв один глаз и повыше задрав подбородок, обратилась будто бы в пустоту: — Хотя, конечно, жаль, что такой мужчина мне не светит. Высокий, красивый, манерами владеет — прямо мечта каждой девушки. Эдвард в бессилии зарычал. Нетрудно было понять прозрачный намёк Винри, но он упорно его игнорировал и высматривал другую версию, гласящую, что подруга реально заинтересовалась его начальником. И это больше чем злило. Пришлось собрать в кулак всю свою силу воли, чтобы не начать ссориться. — Давай оставим разговоры как великолепен гад-полковник на потом? Винри тяжело вздохнула: — Дурень ты, Эд. Комната погрузилась в тишину. Настенные часы сломались и отбивали марш, а помятый будильник на тумбочке показывал начало десятого. За окном уже было совсем темно, и включённые фонари создавали в некотором роде мистическую атмосферу. Только сидящих на деревьях ухающих сов не хватало. Винри обняла себя за плечи, поёжившись. Всё это спокойствие и безмолвность казались обманом, затишьем перед бурей, и девушка непроизвольно ждала чего-то нехорошего. В этом плане было здорово, что Элрики предложили переночевать у них, а не в гостинице. Они прогуляли весь день, зайдя сначала в госпиталь, где полковник наконец подписал документы о выписке, потом заглянули в кафе — Стальной с пафосным видом сообщил, что угощает, — ну, а после пошли гулять по рынку и магазинам, где проторчали до позднего вечера, в основном, из-за одержимости Винри всем, что так или иначе связано с механикой. Эдвард ворчал, ругался, но покорно шёл следом и тащил всё увеличивающееся число пакетов. Альфонс тоже выступал в роли носильщика. Винри протянула ладонь к батарее, согревая озябшие с улицы пальцы. На дворе стоял конец октября и скоро должен был пойти снег — во всяком случае, именно такие прогнозы делали синоптики. Отстранёно девушка подумала, что в Ризенбурге опять наметёт сугробы по пояс и детвора высыпет на улицу, галдя на всю округу, заражая всех вокруг весельем и беззаботностью. — Ты какая-то… Ну… Весёлая, что ли. — Тихо заметил Альфонс, глядя на лёгкую улыбку подруги. — Если честно, мы думали, ты будешь подавлена. Винри оторвалась от пейзажа за окном, повела плечами в раздумье. — Не могу же я грустить всё время. Пока там была, вдоволь наревелась, полковник даже накричал на меня, заявив, что мама с папой не обрадовались бы, узнай, что я выплакала себе все глаза. Знаешь… — она на миг запнулась, — после второго или, не помню, третьего дня, когда я вернулась с их могил, мне приснился сон. Там были мама и папа — живые и… совсем такие, какими я их запомнила. Сказали, что у них всё хорошо и я должна успокоиться. Не знаю, может это слова мистера Роя так на меня повлияли, но я в любом случае рада. До этого со скептицизмом смотрела на загробную жизнь, а теперь вот хочу в неё верить… Если у них всё хорошо, то я не имею права постоянно их оплакивать и должна жить дальше. — Да, верно. — Тихо прошептал Эдвард, сев на кровать, подтянул колени к груди. — Прости. — Мн-хм. — Винри покачала головой. — Забудь, всё хорошо. Ладно, мальчики, — она хлопнула в ладони, сдерживая зевок. — Пойдёмте спать. Поздно уже, а завтра рано вставать, ехать к мистеру Рою и готовиться к празднику.***
Утро началось для Стального Алхимика с раннего подъёма — Винри поставила будильник на шесть утра — и громких поздравлений от подруги и брата, разорванных хлопушек и традиционного потягивания за уши. Были и подарки — Винри протянула милую коробочку с красным бантиком, где оказались самые необходимые и самые компактные инструменты для поддержания автоброни в рабочем состоянии, а Альфонс подарил толстый журнал с собранием различных головоломок, начиная от кроссвордов и судоку и заканчивая какими-то зарубежными, трудновыговариваемыми заданиями. Эдвард рассыпался в благодарностях и сжал Альфонса с Винри в крепких объятиях. Завтрак прошёл быстро, даже в спешке, и когда со сборами было покончено, на пороге общежития появился полковник Мустанг. Именинник стиснул зубы, нацепил на лицо самую недовольную мину и скрестил руки на груди, показывая, что совсем не рад лицезреть начальство в свой день. К сожалению, атмосферу испортили Винри, выскочившая в коридор с приветливым воплем и улыбающийся Альфонс. — Привет, ребята, — улыбнулся полковник, совершенно не замечая дующегося у стены подчинённого. — Готовы? — Да! — Нет. — Эд! Стальной попытался выдержать два недовольных и один спокойный взгляды, но потерпел фиаско и опустил голову, едва заметно кивнув. Он не мог выиграть спор с Мустангом, если рядом присутствовал младший брат, а уж теперь, когда тут была ещё и благосклонно настроенная к полковнику Винри, тем более. А так как проигрывать подросток не любил, пришлось наступить гордости на горло и согласиться. Мустанг внутренних терзаний Стального будто бы не заметил. — Отлично, тогда поехали.***
К великой радости Эдварда, полковник не стал оставаться с ними и, высадив у ворот и вручив ключи, почему-то, Альфонсу, заявил что вернётся после обеда вместе с командой и уехал на работу. Таким образом у них было чуть больше шести часов на подготовку дома к празднику и созданию торжественной атмосферы. Винри сразу захватила кухню, выгнала Элриков в коридор и строго-настрого запретила мешать ей колдовать над продуктами. Братья тихо повозмущались, повздыхали, но нарушить запрет не посмели, ибо в гневе Винри была поистине страшна и опасна. Сыграв в камень-ножницы-бумага и тем самым разделив между собой задания для подготовки к празднованию, старший и младший Элрики разбрелись по дому. Время пролетело незаметно, дом наполнился запахом яблочного пирога, тушёного мяса и каких-то специй, а на стенах появились воздушные шарики, которые так старательно надувал Альфонс и от вида которых так сильно кривился Эдвард. Вообще Стальной Алхимик с нежеланием выполнял поручения Винри, вытирая пыль с мебели и бегая из комнаты в комнату с пылесосом. Убираться он не любил в принципе, а учитывая, где приходилось, и вовсе едва не разгромил дом, выплёскивая накатившую злость. «Я ему что, уборщица? Пусть сам свой бардак разгребает, почему я должен?!» Тем не менее, уборка медленно двигалась к завершению и скоро каждая комната дышала чистотой, готовая к приёму гостей. Альфонс вошёл во вкус и помимо купленных шариков сделал ещё разноцветные бумажные гирлянды, а на входе в гостиную нацепил плакат «С Днём рождения!», пестрящий ляпистыми цветастыми узорами и завитушками. Возможно, сейчас это было слишком, но в детстве именно так они с мамой подготавливали дом к приходу гостей. Альфонс просто надеялся, что брат не станет ворчать, что пятнадцать лет — не совсем подходящий возраст для всех этих декораций. — Эд, Ал, приехали! Винри выскочила из кухни, на бегу срывая с себя фартук, и застучала тапочками по направлению к двери. Элрики, услышав крик подруги, быстро закончили каждый со своим делом и вышли в коридор. Дом наполнился голосами. К удивлению Эдварда, полковник ничуть не преувеличил, сказав, что соберётся вся команда, даже подполковник Хьюз и майор Армстронг пришли! И если насчёт первого подросток ничего не имел против, то терпеть удушающие объятия гигантского майора не собирался совсем. — Что он тут забыл? — едва кивнув на майора шёпотом поинтересовался у начальника Стальной, наклонившись к нему под видом помощи. — Прознал про твой праздник и увязался, — так же тихо ответил тот. Выпрямившись, сказал уже громче: — так, Стальной, эти пакеты в кухню, а эти отдай Хэвоку. Хэвок, отнесёшь наверх. — Есть. — Да-да. Раскомандовался, — на грани слышимости пробубнил последнее слово мальчишка и закатил глаза на возмущённое «Я всё слышу». В доверенных полковником пакетах оказалась еда. Много еды. И бутылка детского шампанского. На лбу Эдварда вздулась жилка, и подростку пришлось сдерживать свой порыв вернуться к полковнику и убить его самым жестоким способом. Этот намёк был просто отвратительным! Ему стукнуло пятнадцать, не пять, он уже не ребёнок! Впрочем, как и Альфонс с Винри. Стиснув зубы в бессильном гневе, Эдвард поставил пакеты на стул и принялся распаковывать содержимое. Постепенно стол нагрузился кучей салатов в пластмассовых контейнерах, заливными из курицы и рыбы, аппетитно пахнущими домашними котлетами, отбивными и многим чем ещё. К немалому удивлению Стального, на дне второго пакета с овощами и фруктами оказался самый настоящий торт! Его контейнер был старательно (и явно алхимическим путём) перетянут металлическими прутиками, что походило на клетку. Эдвард фыркнул, сдерживая смех. Понятно, что полковник таким образом позаботился о сохранении формы десерта, но было больше похоже, что он решил не позволить никому притронуться к сладости раньше времени. «Моя прелесть!» — подумал Эдвард, вспомнив когда-то прочитанный приключенческий роман на фэнтезийную тематику, и, не выдержав, рассмеялся в голос. На кухне тотчас возникли Альфонс с Винри. — Что смеёшься, брат? — Ты достал продукты? — Вот кому что, да? — съязвил Эдвард и поспешно отступил от стола, показывая нахмурившейся Винри целую груду съестного. — Как видишь, всё сделал. — Молодец, — процедила юная Рокбелл и тут же переключилась: — Ой, мисс Риза столько всего наготовила! Обалдеть, тут даже мои любимые баклажаны! О, они и заливные купили, класс! Эдвард поджал губы, чувствуя себя пустым местом. Подруга с сияющими глазами скакала от одного контейнера к другому, что-то восторженно щебетала и жестикулировала. Отвлекать её казалось кощунством. Альфонс положил ладонь на плечо брата и кивнул в сторону гостиной, призывая присоединиться к гостям и не раздражать Винри своим присутствием. Эдвард лишь безразлично пожал плечами. В гостиной и правда собрались все взрослые. Лейтенанты Джин Хэвок и Хайманс Брэда развалились на диване и вертели в руках журналы, сержант Каин Фьюри пытался настроить небольшое радио на самую интересную волну, прапорщик Ватто Фарлан сосредоточенно листал книгу с говорящим названием «1000 забавных идей», а подполковник Маес Хьюз демонстрировал майору Алексу Армстронгу новые фотографии своей дочери Элисии. Из них выделялись только полковник Рой мустанг и старший лейтенант Риза Хоукай: первый сосредоточенно рылся в баре, а вторая стояла рядом и что-то тихо шептала, периодически кивая на, по всей видимости, его ответы. Первым стоящих в дверях мальчишек заметил майор Армстронг. С нескрываемой радостью и облегчением в глазах мужчина отодвинул подполковника Хьюза в сторону и, не досмотрев ещё около пятидесяти фотографий, двинулся на Элриков. Братьев прошиб холодный пот. Бежать было некуда, а сохранить кости в целости и сохранности очень хотелось. К счастью, хрипеть в объятиях огромного мужчины долго не пришлось: на помощь пришёл Мустанг. — Майор, если вы продолжите их так стискивать, боюсь, праздник превратится в поминки. Колкое замечание привело Армстронга в чувства, и он, опомнившись, опустил начавших уже синеть мальчишек на пол. Элрики жадно пораскрывали рты, хватая воздух, и принялись растирать ноющие части тела. В этот момент особенно ясно осознавалось, что титул Сильнорукого Алхимика достался майору не просто так. Фюрер зрил в корень. — Ладно, думаю, пора накрывать стол. Не стоит нам дожидаться вечера, учитывая, что завтра четверг, — хлопнул в ладони Мустанг, привлекая всеобщее внимание. — Парни, тащите стол из кухни сюда, Ри… старший лейтенант, с тебя помощь Винри, Майор, — Рой на миг замолчал, обдумывая, куда бы пристроить Армстронга, — вы посидите пока в сторонке, чтобы что-нибудь не сломать. Хьюз, займи пацанов. — А вы, полковник? — подчёркнуто вежливо поинтересовался Стальной у Мустанга. — А я, как и полагается хозяину дома и начальнику, буду командовать, — ни на миг не смутился тот. Эдвард сжал кулаки, но заставил себя молчать. Спасибо младшему брату, так успешно и вовремя наступившему на ногу. Приготовления не заняли много времени. Наблюдая ломящийся от яств стол, посредине которого красовался огромный белоснежный торт, венчанный крупной клубникой, Эдвард почувствовал, как во рту скопилась слюна. Желудок заурчал, призывая не стоять столбом, а приниматься за трапезу, а мозг и хромавшая на обе ноги вежливость утверждали подождать остальных. И именинник искренне старался заглушить в себе первый голос и слушать второй. Надо отдать должное полковнику, он велел всем не расслабляться и зорко следил, чтобы все указания были выполнены. Возможно, он хотел показаться хорошим командиром, возможно (к чему больше склонялся Стальной) просто хотел есть, но его стараниями последние приготовления были завершены в кратчайшие сроки и празднование пятнадцатилетия Эдварда Элрика было объявлено начатым. Вопреки ожиданиям самого именинника, началось всё не с торта. Далеко не с торта. Взрослые зачем-то выстроились в ряд, практически освещая гостиную своими улыбками, а некоторые старательно прятали руки за спинами. «Будут подарки?» — внутри Эдварда зародилась робкая надежда, заставившая сердце забиться где-то в глотке. Он не смел надеяться на такое чудо. Одно дело получить подарки от брата и Винри и совсем другое — от взрослых, которые за все эти месяцы стали ему друзьями и, в некотором роде, опорой. Подросток непроизвольно расправил плечи и вытянул позвоночник, напряжённо всматриваясь в лица сослуживцев. Вряд ли полковник решил таким образом над ним подшутить — он, разумеется, был порой той ещё сволочью, но даже для него это было бы слишком. Эдвард перевёл взгляд на начальника, желая подтвердить или опровергнуть собственные страхи. Увы, лицо Роя Мустанга как обычно было непроницаемо. — Стальной! — Д-да! — Эдвард вздрогнул от командного тона и вмиг подобрался, вызвав тихие смешки со стороны гостей. Лицо его заалело от стыда, и подросток сжал руки в кулаки. — До сих пор не верю, что выступил инициатором всего этого, но, — Мустанг прочистил горло, собираясь с мыслями, — прошло уже полгода с момента нашего с тобой знакомства, с момента получения тобой государственной лицензии на Алхимическую деятельность. Не знаю, чем я думал, предлагая мальчишке пройти взрослый экзамен, но ты успешно справился и в отместку стал моей личной головной болью… Офицеры заулыбались, зафыркали, сдерживая смех, но согласно закивали, согласные со словами командира. Эдвард обиженно насупился: по сути Мустанг только что обозвал его салагой и намекнул, что от него одни проблемы. Краем глаза он заметил, как беззвучно посмеиваются Альфонс и Винри, и надулся ещё больше: вот тебе и самые близкие люди, которые никогда не предадут! Погрузившись в жаления себя любимого, Стальной Алхимик не сразу вспомнил, что речь полковник не закончил и надо бы слушать. Вот только когда наконец собрался с силами, чтобы попытаться принять слова Мустанга спокойно и без эмоций, тот уже перешёл к самой важной части: — …Хотели бы вручить тебе пару гостинцев. — Мустанг щёлкнул пальцами (без перчаток), призывая команду действовать. Стройные аплодисменты вызвали у подростка ступор. Он недоуменно захлопал глазами, приоткрыл рот в удивлении и смущённо уставился на три пакета — один держала старший лейтенант Хокай и представляла, видимо, всю команду, второй протягивал подполковник Хъюз, а третьим, чуть ли не рыдая в умилении, размахивал над головой майор Армстронг. — С-спас-сибо! — заикаясь от волнения пролепетал Эдвард, бросил виноватый взгляд на команду и Хъюза и поспешил принять сначала подарок от майора, всерьёз опасаясь, что тот пробьёт им кому-нибудь голову. По лёгким улыбкам понял, что они разделяли его мнение. Внутри оказалась тяжёлая несмотря на небольшой размер статуя… самого Эдварда и его младшего брата Альфонса. Оба Элрика изумлённо моргнули, пытаясь вникнуть в суть столь... интересного подарка. — Искусство создавать уникальные скульптуры передавалось в династии Армстронгов из поколения в поколение! — Прогремел во всю мощь лёгких майор и хитро подмигнул, снизив тембр голоса на полтона: — на подставке есть массив увеличения. Если ты активируешь его, скульптура окажется в твой полный рост. — А… Ага… Эдвард дёрнул бровью, не зная, что на это ответить. Зачем ему статуя его самого? Для ежедневного любования самим собой? — Что ж, — прокашлявшись, вмешался полковник, — возможно, однажды Стальной войдёт в историю страны как самый молодой и самый разрушительный государственный Алхимик и в честь него назовут улицу. Тогда столь чудесное произведение искусства непременно станет главным украшением. Уверен, будет много желающих сделать фотографию. Дружный смех не позволил мужчине продолжать. Несмотря на вспыхнувшую злость на явную насмешку, Эдвард не мог не признать, что сострил Мустанг на высшем уровне, и тоже позволил себе сначала фыркнуть, а потом и расхохотаться в голос. Майор Армстронг счастливо улыбнулся, даже не поняв, что над ним посмеялись. Утерев выступившие от смеха слёзы, Эдвард выровнял дыхание и повернулся к старшему лейтенанту. — Это от команды, Эдвард, — улыбнулась девушка и отдала ему внушительных размеров пакет. Быстро разобравшись с упаковками, Стальной благоговейно выложил на диван огромный кулёк самых разных конфет, красный свитер со знаком Фламеля на груди и одно из ранних сочинений этого учёного, касательно биологической алхимии. — Спасибо! Глаза Эдварда запылали благодарностью и нескрываемым счастьем, и только понимание, что всё ещё не закончилось, сдерживало порыв тут же усесться за книгу и погрузиться в мир символов, формул и расчётов. — Вы все знаете мою любовь к фотографии, поэтому надеюсь, что мой подарок поможет вам, мальчики, запечатлевать самые важные мгновения в вашей жизни. — подполковник Хъюз протянул Эдварду пакет, внутри которого в аккуратно перевязанной коробочке лежал фотоаппарат. — Спасибо! — Ух ты! Ничего себе! Альфонс придвинулся к брату, внимательно оглядывая подарок. Подполковник Хъюз тут ошибся: старший Элрик не особо тяготел к созерцанию и запечатлению всего прекрасного, а вот младший был готов часами проводить за просмотром снимков и рисованием. Эдвард незаметно пихнул брата в бок, давая понять, что право пользования фотоаппаратом полностью переходит к нему. Альфонс засиял ещё больше. — А теперь моя очередь, — заставил обратить на себя внимание Мустанг и, миновав стол, подошёл к имениннику почти вплотную. Эдвард сдержался чтобы инстинктивно не отступить. — Держи, — без лишних слов протянул он небольшой цветастый пакет, из которого выглядывал край чёрно-белой доски. — Шахматы? — Эдвард поднял на начальника удивлённый взгляд. — Но я не умею… — Там есть бумажка с правилами. Зная твою страсть к головоломкам, ты быстро научишься. — Спасибо… — Также, — Мустанг поднял ладонь, прерывая разговоры, и повернулся к младшему Элрику: — Альфонс, от меня и от лица всей команды, хотелось бы вручить небольшой подарок и тебе, так как, к моему стыду, про пятнадцатое августа мы совершенно забыли. Отмечать позже казалось странным, поэтому было решено дождаться юбилея Стального и поздравить вас обоих. — Не стоило! — И всё же. — Полковник вытащил из-под стола большой играющий на свету пакет и протянул изумлённому мальчику. — Я знаю тебя не так хорошо, как Стального, но надеюсь, что тебе понравится. Альфонс, на лице которого был огромный спектр эмоций, бережно взял протянутый пакет, благоговейно принялся распаковывать подарки. Огромный кулёк разных конфет вызвал блеск в глазах не только младшего Элрика, но и его брата и подруги; зелёный шерстяной свитер сел как влитую, а точно такой же, как у Эдварда, кубик Рубика заставил всех задорно рассмеяться. Но самыми удостоившимися внимания оказались брелок на ключи в виде кота и книга. Небольшая книжка с красивым рыжим котёнком на обложке и замысловатым названием «Боевые коты. Том первый: одичай». Альфонс прижал подарки к груди и до боли стиснул зубы, стараясь удержать слёзы от пролития. К сожалению, молчать было бы невежливо, а он не мог допустить, чтобы все эти люди, подарившие ему такие замечательные подарки, сочли его грубым или — хуже того — решили, что ему не понравилось. — Большое спасибо! Я так рад! — Ты что, плачешь? В голосе полковника сквозило удивление вперемешку с пониманием, и предательские слёзы таки заструились по щекам подростка. Сил хватило только на слабый кивок и очередную порцию благодарностей, а потом мир снова размылся. Альфонс мог лишь чувствовать, как со всех сторон его обняли руки брата и Винри. А потом на голову легла большая, очень тёплая ладонь и взъерошила волосы. На мгновение замерев, подросток резко вскинул голову, но руку не сбросил. Заплаканные золотистые глаза встретились с обеспокоенными ониксовыми. — Эй, всё хорошо. Успокойся. Полковник снова провёл ладонью по волосам младшего Элрика, спустился ниже, вытирая ребром большого пальца мокрую щеку. От такого жеста Альфонсу захотелось разрыдаться ещё больше, но он невероятными усилиями заставил себя успокоиться. Нехорошо было портить брату праздник и разводить сырость на пустом месте. Не то чтобы Эд выражал какое-то недовольство и раздражение. Глубоко вздохнув, Альфонс вытер лицо и окинул всех смущённым взглядом: — Спасибо ещё раз. И извините, что разревелся как маленький. — Не за что. — Рой улыбнулся, подмигнув подростку. — И не надо извиняться — всё хорошо. — Да, давайте ребята задуют свечи и наконец поедим торт! — Хэвок, ты только о сладком и думаешь. — Вот и нет! — А я поддерживаю лейтенанта, — робко заикнулся Фьюри, — без задутых свечей и торта праздник Дня рождения не чувствуется. — Вот видите, меня поддерживают, — горделиво выпятил грудь Джин. Мустанг закатил глаза. — Ладно уж, давайте зажжём свечи. На лицах команды и мальчишек с девчонкой отразились веселье, предвкушение и задор и никакой грусти. Альфонс полностью отошёл от своей печали, а Эдвард сделал пару вдохов-выдохов, очевидно подготавливая лёгкие. Свечи нужно задуть все сразу — это устоявшееся и непреложное правило. Рой вытащил из нагрудного кармана пару зажигательных перчаток, обвёл всех самодовольным взглядом (старательно игнорируя напряжение на лице Стального) и щёлкнул пальцами, в мгновение ока зажигая все фитили. Раздались одобрительные возгласы и даже пара робких аплодисментов. Эдвард и Альфонс, обменявшись взглядами, встали по обе стороны торта и синхронно закрыли глаза, надув щёки. Мальчишки загадывали каждый своё желание, и нахмуренные брови сообщали о великих раздумьях, чего им хочется больше всего. Впрочем, Рой был уверен, что знал ответ на этот вопрос. Дунули братья также синхронно. Огоньки помигали, потанцевали под напором двух противоположных потоков воздуха и в итоге загасли, оставляя после себя почти незаметные дорожки дыма. Элрики победно улыбнулись и дали друг другу пять. Полковник и остальная команда разразились поздравлениями и аплодисментами, кто-то из лейтенантов взорвал хлопушку, из-за чего всех собравшихся окатила волна конфетти и цветастых ленточек. Гостиная наполнилась искренним смехом.***
После торта и половины бокала спиртного, право на употребление которого Стальной таки вытребовал у своего куратора, аргументировав, что пятнадцать лет — возраст уже не детский (в чём его неожиданно поддержали все остальные к великому неудовольствию Мустанга), время для юного Алхимика завертелось с удвоенной силой. Голова кружилась и пульсировала только первый час, потом перестала. Правда, больше выпить полковник не дал, практически послав всех недовольных по известному адресу. Эдвард с решением был категорически не согласен, а потому нарвался на больно оттянутое ухо и гневное шипение в стиле «Тебе и полбокала много было, так что замолкни!». Дулся на несправедливого опекуна именинник долго, но полностью совпавшие с мнением Мустанга позиции брата и Винри слегка его утихомирили. Он даже нашёл в себе силы снова заговорить с Мустангом. К счастью, полковник к тому времени уже забыл, что они поссорились, поэтому примирение не затянулось. Остаток празднования пролетел сумбурно после звонка взволнованной Грэйсии Хъюз, которая рассыпалась в извинениях и сообщила, что у Элисии жутко разболелся живот и приехавшая скорая забирает их в больницу. Маес наскоро попрощался с товарищами и подростками и, в сотый раз извинившись, уехал на такси. После него, вспомнив о рабочих буднях, постепенно начали расходиться и остальные. За окном уже сгустились сумерки, когда собираться уходить стала и Винри — билет на поезд до Ризенбурга лежал в нагрудном кармане куртки, чемодан был собран и стоял в коридоре, а прекрасное настроение от проведённого вечера портила разве что лёгкая сонливость. Риза Хоукай вызвалась проводить девушку до станции, аргументировав, что её квартира всё равно в той стороне, а вдвоём идти куда веселее и — что более важно — безопасно. Мустанг с Элриками сперва порывались навязаться в сопровождающие, но под настойчивым отказом обеих сторон сдались. Стальной пробурчал что-то о женских секретах, а Мустанг замаскировал смех под кашель. Неудачно. Эдвард смерил его уничтожающим взглядом и погрозил кулаком; Альфонс поспешно опустил руку брата. — Здорово прошёл вечер, спасибо, мистер Рой! — Винри склонила голову в знак признательности. Эдвард передёрнул плечами не в силах сдержать дрожь: столь непривычно было слышать имя начальника из уст подруги. Альфонс положил ладонь ему на плечо, успокаивающе улыбнулся и поднял глаза на Мустанга: — Правда, спасибо! Полковник махнул рукой, мол, не стоит благодарностей. Винри обернула лёгкий оранжевый шарфик вокруг шеи, потуже затянула пояс куртки и шутливо стукнула о пол каблуками ботинок. Посмотрела на уже одевшуюся и ждущую в дверях Ризу и вдруг прильнула к Элрикам, стиснув обоих в объятиях. — Я рада за вас, ребят… С Днём рождения, Эд, Ал. Слова вышли чуть громче шёпота, и Эдвард испугался, что подруга расплачется. Выдавив из себя слова благодарности, не терпя необходимости расставаться, он пробубнил какой-то бред о приезде в любое время, на что Винри грустно покачала головой: — Прости, Эд, но нужно же и в школу ходить. Я и так две недели по факту прогуляла, придётся отложить работу и нагонять программу. — Кислое выражение на миг сошло с лица девушки, когда она вспомнила нечто важное и сложила руки на груди, вмиг явив собой эталон строгости: — Так что не смей ломать руку или ногу хотя бы до каникул, я не могу кататься к тебе каждые выходные! И вообще не смей! Ал, проследи за своим неугомонным братом! Стальной закатил глаза на наказ подруги и шутливое «так точно, мэм» со стороны брата. Точно. Он совершенно забыл, что в отличии от него, и Винри, и Альфонс обязаны посещать школу каждый день, а не только во время экзаменов и контрольных. Это всё усложняло. В голове оформилась мысль, что до конца второй четверти осталось всего ничего и — поскольку, прежде чем путешествовать, нужно дождаться от Чески переписи книг Мариуса — пока они ничего не теряют, а вот после Нового года обязательный график станет проблемой. Конечно, если к тому времени они не расшифруют рецепт создания философского камня. Но вряд ли такой умнейший Алхимик закодировал свои записи стандартным способом. Наверняка придётся помучиться, прежде чем удастся взломать код. Значит, придётся помочь Алу закончить полугодие на «отлично» и попробовать снова поговорить с Мустангом о свободном посещении. На автомате помахав Винри и старшему лейтенанту, прокричав вдогонку какую-то весёлую несуразицу, Эдвард развернулся на пятках, намереваясь обсудить с братом появившуюся идею и… наткнулся на недовольный взгляд начальника. Полковник стоял, прислонившись к косяку двери и скрестив руки на груди, и не сводил с него глаз. Подростку стало неудобно. Чувство грядущего чего-то очень неправильного скрутило живот в тугой узел, вызывая тошноту. Бросив смущённый взгляд на брата, слегка выгнув бровь в немом вопросе, Эдвард глубоко вдохнул, собираясь с мыслями. — На пару слов, Стальной. — Рой внезапно оторвался от косяка, заставив только что открывшего рот для вопроса мальчишку закрыть его, и длинными шагами направился к лестнице, поманив за собой. Пожав плечами на немой вопрос Альфонса, Эдвард с тяжёлым сердцем поднялся вслед за командиром. Ощущение, что должно произойти что-то неприятное, не покидало, и каждая мышца была напряжена подобно струне. Эдварду пришлось буквально заставлять ноги двигаться. В голове роились мысли. Когда они вошли в гостевую комнату, мужчина повернул замок двери, опустился в кресло, закинув ногу на ногу и положил локти на подлокотники, сведя пальцы «лодочкой». Своему подопечному сесть он не предложил, и Эдвард, впервые вспомнив о вежливости, остался стоять, неловко переминаясь с ноги на ногу. Не было никаких догадок, о чём таком сверхсекретном, что пришлось таиться от Альфонса, хотел поговорить с ним полковник. Наконец, выждав время, решив, что подопечный вдоволь помучился неизвестностью, офицер прочистил горло и впился в подростка напускным спокойным взглядом, на дне которого бушевал ураган. — Я совсем замотался с историей со Шрамом, плюс, ты тогда в госпитале был, да и вся эта бюрократическая канитель с перезахоронением Рокбеллов… Я совершенно запамятовал, что так и не разобрался с твоими рукораспускающими наклонностями. — А? — Забыл? — Рой деловито поднял бровь и, не получив от подопечного ответа, тяжело выдохнул: — Стальной… В день приезда твоей подруги, — он старательно проигнорировал вмиг заалевшее лицо подростка, — мне позвонила твоя учительница по аместрийскому с жалобами, что ты устроил настоящий мордобой на её уроке.