Эдвард стиснул зубы и скрестил руки на груди, чтобы не поддаться искушению и не вмазать нахально ухмыляющемуся Николасу Вуди.
Сынок местного мэра уже оправился от пережитого шока и даже смирился с отработками, но вот отношение к школьному врагу номер один, коим стал Эдвард после того случая, менять не собирался и всячески старался испортить ему жизнь. По крайней мере когда никого из учителей рядом не было. И в данный момент был именно такой случай. Им сказали убраться в лаборатории класса химии и любезно выдали швабру, тряпки, ведро и даже перчатки. Вот только после ухода учителя Николас Вуди перестал бесконечно кивать и показал истинное своё лицо, скорчив до безобразия уродливую рожу и швырнув в Эдварда швабру.
— Ты втянул нас в это, тебе и отдуваться.
Эдвард успел перехватить швабру до того как та ударила его по лбу и зло уставился на одноклассника.
— Я врезал тебе заслуженно, не ной! — Эдвард резко вытянул руку со шваброй, из-за чего щётка той едва не уткнулась Николасу в рот. — И наказали нас обоих, а не только меня!
— По инициативе
твоего отца! — притопнул ногой Николас и почти сразу расплылся в зловещей ухмылке: — ой, постой, у тебя же
нет отца! Только опекун! Я знаю, мне
папа сказал.
От количества сарказма и от язвительной улыбки внутри у Эдварда разгорелась ярость. Никто,
никто не смел затрагивать эту тему и безнаказанно глумиться над его болью. Он сложил руки на груди и мысленно принялся считать до десяти чтобы не дать эмоциям взять верх и вновь наподдать этому наглому выскочке. Одной лекции от Мустанга хватило более чем и повторения не хотелось. К сожалению, Николас принял его попытку успокоиться за проявление слабости и вновь открыл рот:
— Папа сказал, твой опекун — офицер, да ещё и в довольно высоком звании для своего возраста. Интересно, что ему пришлось делать чтобы получить свои погоны, м? Уверен, он вылизал своему начальству все сапоги, а может и…
Что-то щёлкнуло, переключилось внутри Эдварда — он и сам не понял, что именно — и в следующий момент он пихнул одноклассника к стене, прижав металлический локоть к его горлу. Самодовольство на лице Вуди вмиг сменилось страхом, но Эдварду было всё равно на его запоздалое раскаяние.
— Он — герой ишварской войны и не такому, как ты, судить о его погонах! И вообще заткнись: только благодаря тому что военные стоят на страже страны, ты и твой трус-папочка можете ходить по земле и вякать!
Эдвард стиснул зубы до боли в челюсти. Сердце колотилось о рёбра, руки чуть подрагивали от накатившего адреналина, и подростку казалось, что именно в этот момент он вполне способен если не убить, то сильно покалечить точно. Ярость растекалась по венам, временно отключая мозг и давая волю рукам. И, прижимая протез всё ближе к горлу мэровского сыночка, Эдвард ничуть не заботился о синяках, что после такого давления непременно у того останутся. Он ненавидел и эту школу, и этого своего одноклассничка, и самого полковника, который и загнал его в это учебное заведение. Ненавидел, но по непонятным самому себе причинам не собирался никому позволять говорить такие вещи в его адрес.
Николас Вуди не стал огрызаться или грозиться своим отцом, только сдавленно попискивал да смотрел на Эдварда огромными глазами, в которых без труда читался ужас. Он только теперь осознал, что затеял опасную игру — первый звонок был ещё когда Элрик со всей дури ударил его в лицо, но тогда Николас, ослеплённый болью и злостью, не придал поведению и силе одноклассника особого значения. Мало ли, насколько сильно того задели его слова. Теперь же, чувствуя, как воздуха постепенно начинает не хватать и наблюдая в отливающих золотом глазах одну только ярость, Николас подумал, что не стоило становиться врагом этого чудаковатого парня.
— П-прости…
Выдавить из себя эти слова оказалось очень непросто — не привык он извиняться, но, видимо, ход оказался верным, так как Элрик, посверлив взглядом, отпустил его уже через несколько мгновений. Сползя по стене и мешком осев на пол, Николас принялся тяжело глотать ртом воздух и потянулся рукой к горлу помассировать болящую трахею. Неслабо его прижали — Николас даже заподозрил, что Элрик специально использовал правую руку, чтобы сделать ему больно. Про ручной протез одноклассника было легко забыть из-за телесных перчаток, что тот не снимал даже в столовой, но Николас впервые ощутил благодарность к Элрику за то, что тот не использовал металлическую руку при их прошлой стычке. Иначе выбитым молочным зубом да сильным ушибом дело вряд ли бы обошлось.
Чувствуя, как дыхание постепенно приходит в норму, Николас позволил себе украдкой взглянуть на одноклассника. Тот отошёл к брошенной швабре, поднял и сверлил хмурым взглядом будто бы та была его личным врагом. Впрочем, сейчас наверное именно так и было. Мимолётно Николас подумал, что ему крупно повезло, что на него не накинулись ещё и со шваброй. От представленной картины подросток тихо фыркнул, но Элрик, к несчастью, его услышал.
— Чего ржёшь, придурок?
Эдвард резко развернулся, впиваясь откровенно злым взглядом во вздрогнувшего Вуди. Одноклассник как-то сразу побледнел, нервно сглотнул и зачем-то выставил перед собой ладонь. Эдварда его ужимки не смягчили и привели лишь в ещё более агрессивное состояние.
— Давай! Беги, звони папочке и жалуйся, какой я плохой и как жестоко и ни за что побил бедного тебя! Ты же в этом мастер! Можешь ещё добавить свои мысли о Мустанге, чтобы он, когда снова придёт разбираться, наверняка понял, что ты ни при чём.
Эдвард вскинул руки в знак подтверждения, но Вуди, неверно растолковав жест, съёжился и прикрыл голову руками. Выглядел он откровенно жалко и напоминал трусливого зверька перед внезапно выскочившим хищником. Снова пролепетав слова извинения — чем вызвал вторую волну шока у Эдварда — мэровский сынок вдруг предложил сделку века: он сам уберётся в лаборатории, а взамен Эдвард больше не будет его бить. Эдвард едва не съязвил, заявив, что понятия «бить» и «прижать к стенке» вообще-то не одно и то же, но вовремя одумался: упускать такой шанс было никак нельзя. Поэтому он сделал вид, что обдумывает предложение, и, когда напряжение на лице Вуди можно было считать эталоном нервозности, великодушно согласился.
В конце концов, в прошлый раз ему одному пришлось чистить унитазы — Николас был избавлен от этого унижения — так что, как говорится, справедливость должна была восторжествовать.
Николас Вуди ничего не умел.
Эдвард убедился в своих подозрениях сразу, когда несносный одноклассничек принялся выкручивать тряпку и в своих стараниях едва не зарядил той себе по лбу. Фыркнув, Эдвард демонстративно проигнорировал брошенный в его сторону недовольный взгляд и, усевшись в мягкое кресло учителя, закинул ногу на ногу и скучающим взглядом обвёл лабораторию. Если честно, совсем не так он представлял себе святая святых любого учёного, но, наверное, всё объяснялось тем, что школьного учителя вряд ли можно было отнести к категории исследователей. Скорее всего он не жил наукой и вполне довольствовался своей миссией вкладывать в юные умы основы основ элементарной химии. Впрочем, на одной из полок Эдвард заметил несколько склянок с сомнительного цвета содержимым, и ничего подобного они на уроках не делали. Эдвард бы запомнил этот мерзкий цвет грязевой лужи.
«Может, эксперимент какой проводил? Или с другими классами дурью маялся», — сам себе пожав плечами, подросток справедливо рассудил, что, пока жидкость в колбе не грозится разнести кабинет и всю прилегающую территорию, не его это дело. Тут бы с уборкой разобраться да сбежать к мисс Бутч за обещанными рукописями.
«Паскуда-полковник!»
Эдвард сложил руки на груди и нахмурился, старательно пытаясь игнорировать разрастающуюся внутри бурю. После заявления мисс Бутч, что часть рукописей готова и забрать их можно в любое удобное братьям время, Эдвард с Альфонсом единодушно решили сделать это на следующий день, но… Конечно же, полковнику просто необходимо было вмешаться и всё испортить своим: «вечером в понедельник вместе зайдём». В тот момент Эдвард ничего так не хотел как расквасить любимому начальнику нос, но сдерживающий фактор в лице повисшего на нём младшего брата не позволил воплотить мечты в реальность. Альфонс всегда умел убеждать и давить на жалость.
Пальцы сжали рукава свитера, подаренного командой на День рождения. На удивление Эдварда, вещь оказалась мягкой и очень приятной к телу, ничуть не кололась и прекрасно сочеталась даже со школьными брюками. Впрочем, надеть в школу свой свитер Эдварду разрешили только на время наказания, аргументируя, что эти две недели он будет задерживаться в здании дольше положенного и в свободное от учёбы время должен чувствовать себя максимально комфортно. Хоть один плюс от этих отработок. Эдвард ухмыльнулся сам себе, вспомнив ошарашено-завистливые взгляды одноклассников, когда он пришёл в «штатском» — дисциплиной и правилами эта школа вряд ли уступала военному училищу.
Грохот и последующие за ним сдержанные ругательства отвлекли Эдварда от злости и раздумий. Вскочив с кресла, он в пару шагов оказался у входа в лабораторию и едва не налетел на распластавшегося по полу Вуди. Николас, очевидно, решил начать мыть пол не с конца комнаты, а с начала и, ступив на мокрый линолеум, поскользнулся и перевернул на себя ведро с водой.
— А швабра тебе зачем?
Эдвард постарался придать лицу максимально незаинтересованное выражение: если Вуди увидит, что ему смешно, и психанёт, домывать придётся уже ему.
— С неё тряпка постоянно слазит. Я уж как-нибудь руками.
Николас неуклюже ухватил тряпку за край, скривился, промокнул ей лужу и принялся раздражённо водить по полу взад-вперёд.
— У тебя колени мокрые, — заметил Эдвард.
— Не поверишь, я в курсе! — огрызнулся Николас.
— Ну и ладно.
Эдвард развернулся на пятке и вернулся к своему креслу. Плюхнувшись в мягкое сиденье, откинул голову на спинку и прикрыл глаза. Как хорошо, что они с мэровским сыночком полюбовно всё решили, а то он бы сейчас непременно разнылся, что не пристало такому аристократу марать ручки.
Да, жизнь, определённо, бывает справедлива.
«Хотя такими темпами мы тут до ночи застрянем и я не заберу рукописи. Помочь ему что ли?»
Эдвард приоткрыл глаз на очередное пыхтение и не без досады увидел, что за прошедшие пять минут Вуди не продвинулся в своих стараниях ни на миллиметр. Как заведённый натирал один и тот же кусок линолеума и бубнил что-то о въевшихся пятнах реактивов. Тихо вздохнув, Эдвард нехотя поднялся, размял шею и плечи и решительно взял маленькую тряпочку и смочил под краном — благо, один из них находился непосредственно в лаборатории. Помимо полов следовало протереть пыль, вымыть грязные склянки и расставить в алфавитном порядке подписанные колбы с веществами. И как раз таки это Эдвард вполне был способен сделать. Жутко хотелось схитрить и навести порядок с помощью алхимии, но рисковать он не мог и пришлось смириться с мыслью, что придётся работать руками. Да и неизвестно, какие остатки веществ сохранились в грязной посудине и как те отреагируют на алхимию. Так что да, перестраховаться стоило и из соображений собственной безопасности.
Бросив через плечо взгляд на ползающего по полу одноклассника, Эдвард неодобрительно покачал головой и принялся за работу.
«Молодец, Вуди, нашёл для нас головную боль на две недели. Лучше бы я вообще не реагировал на твои подколы и оскорбления! Сидел бы сейчас за столом и читал рукописи Мариуса!»
***
— Офигеть. — Это было первое, что изрёк Альфонс, глядя на стопку книг на небольшом журнальном столике. Все они были аккуратно переплетены, подписаны и почти не отличались от купленных в магазине. Разве что размерами. Да и обложки были простенькие, без вычурнутости и ненужного декора.
— Я думал, они маленькие, раз она так быстро управилась, но это… — Эдвард как и Альфонс оказался впечатлён проделанной мисс Бутч работой и заворожено смотрел на пять толстых фолиантов, сдерживая желание тотчас кинуться читать из-за, во-первых, остатков совести — надо было хотя бы достойно поблагодарить девушку и, во-вторых, потому что они были не у себя в общежитии, где можно было читать и ночью. Начав, остановиться вряд ли получится, а оставаться в доме мисс Бутч было бы верхом неуважения. Да и муторно оно — не разлечься, как хочешь, не обсуди с младшим братом все тонкости возможного создания философского камня. Никто не должен был узнать,
что они ищут и для
чего.
Они заявились в дом мисс Бутч ровно в назначенный час и, похоже, очень порадовали ту своей пунктуальностью. Во всяком случае девушка встретила всю их процессию — полковник приехал за ними не один, а зачем-то с лейтенантами Хэвоком и Брэдой — вполне дружелюбно и ни слова грубого не сказала. Даже не нахмурилась. Наоборот, вся лучилась позитивом и, возможно, некоторой надеждой. Краем глаза Альфонс отметил, что к их приезду девушка явно готовилась: квартирка сияла чистотой, в воздухе витал аромат яблочного освежителя, а сама хозяйка принарядилась словно для собеседования. Белая блуза, юбка-карандаш до колен, туфли вместо домашних тапочек и уложенная причёска — было необычно видеть её в таком строгом стиле. А ещё она нервно мяла в пальцах салфетку.
— Вы точно переписали всё это дословно? — подошедший к ней Рой повёл рукой в сторону рукописей, и Альфонс, оставив брата пожирать глазами рукописи, непроизвольно прислушался. — Нигде не переврали?
— Слово в слово! — мисс Бутч вытянулась по струнке и разве что честь не отдала. Мимолётно Альфонс подумал, что для такого поведения должна быть причина и, скорее всего, крылась та в необходимости найти работу. Возможно, она надеялась, что военные помогут ей в этом вопросе. — Сэр, я запоминаю всё, что когда-либо читала! Клянусь!
В ответ Рой Мустанг неопределённо хмыкнул, подошёл к книжному шкафу и, вытащив первую попавшуюся книгу, раскрыл наугад:
— Читали?
— Д-да!
— Страница шестьдесят девять.
На мгновение на лице мисс Бутч отразилась задумчивость, но девушка быстро подняла глаза на офицера и вновь вытянулась:
— Сэр, страница шестьдесят девять данной книги гласит: «Отбросив плед в ноги, мальчик сцепил пальцы в замок и поднял руки к потолку, вытягиваясь. Позвоночник едва слышно хрустнул в районе поясницы, извещая, что позвонки встали на места. Повертев головой, он размял шею. Провёл ладонями по лицу, зажмурился и сильно втянул носом воздух. Эти действия стали чем-то вроде ритуала, позволяющего хотя бы частично снять навалившуюся усталость. Легонько похлопав себя по щекам…»
Альфонс слушал мисс Бутч заворожено, не в силах поверить, что кто-то может вот так сходу, дословно — а судя по бегающим глазам Роя так оно и было — процитировать любую книгу. Им с Эдвардом бы такие способности!
— Достаточно, мисс. — Рой захлопнул книгу, смерив напрягшуюся девушку странным взглядом. — На моей практике таких людей не встречалось, но вы определённо пригодитесь Вооружённым Силам. Если вы помните абсолютно всё, в архиве вам цены не будет.
В глазах мисс Бутч вспыхнула надежда.
— Значит, вы берёте меня на работу?
— Я настойчиво порекомендую вас на должность архивиста.
— Огромное вам спасибо, сэр!
Альфонс облегчённо выдохнул, только теперь заметив, что с момента цитирования мисс Бутч задержал дыхание. Он был рад за девушку. Очень.
— Уверен, в его действиях есть корысть, — Эдвард, тоже наблюдавший за «экзаменом» от начальника, незаметно подошёл сзади и положил ладонь на плечо брата. Альфонс чуть вздрогнул и вопросительно выгнул бровь. Брат в ответ закатил глаза: — сам подумай: он приведёт в кадры необычного и очень талантливого человека, конечно, верхи заметят и оценят его вклад в развитие армии. Этот гад ничего не сделает за просто так.
Альфонс поморщился и отмахнулся:
— Тебя послушать, так и устроив тебя в гос. Алхимики полковник что-то выиграл.
— Разумеется же! — Эдвард вскинул руки. — Я вообще для государства самородок! Никто из взрослых мужиков не прошёл экзамен, а я не только сделал это, но ещё и спас всех там находящихся. Уверен, гад не ушёл без благодарственных дифирамб.
— От скромности ты точно не умрёшь, самородок.
— Отстань, гадина!
— Ты как разговариваешь со старшим, Стальной!
Тихо вздохнув и покачав головой на очередной вспыхнувший ни из-за чего спор между братом и Роем Мустангом, Альфонс взял первую попавшуюся рукопись и раскрыл её наугад. Текст озадачил и подросток машинально принялся зачитывать отрывок вслух.
«Разноцветные пельмени готовятся из теста разных цветов: зелёного, оранжевого, фиолетового, в зависимости от того, какой сок добавляется в тесто. Варятся отдельно друг от друга, а подаются вместе. Начинки могут быть разными. Например, в оранжевые можно положить фарш из рыбы, в зелёные — фарш, приготовленный из творога с зеленью, в фиолетовые — грибы с сыром.
Время приготовления занимает меньше часа.
Для теста понадобится:
2,5 стакана муки;
0,5 стакана морковного, свекольного, шпинатного или крапивного сока;
1 ст.л. уксуса;
5 ст.л. растительного масла;
Щепотка соли.
Насыпать муку горкой, посолить, влить раствор из тёплого сока определённого цвета, уксус и растительное масло…»*
Альфонс закончил читать и обескуражено поднял глаза на присутствующих в комнате. Не такое он надеялся увидеть в трудах Мариуса о философском камне.
— Я конечно не специалист в алхимических штучках, но этот рецепт мало чем напоминает записки учёного. — Прокомментировал Джин Хэвок. Хайманс Брэда на слова сослуживца изогнул бровь в несогласии:
— Разве шеф-повар не является в определённом смысле тоже исследователем?
— Возможно, — медленно кивнул Джин. В его голосе по-прежнему слышались сомнения и скептицизм. — Но как кулинарные рецепты могут отражать алхимию? Мисс Бутч, вы уверены, что ничего не напутали? — он повернулся к стоявшей возле двери девушке.
— Н-но это действительно труды мистера Марко… — чуть заикаясь пролепетала мисс Бутч. Очки её сползли на кончик носа, и она неловко поправила их указательным пальцем. — «1000 рецептов от шеф-повара Т. М. Котча» — пятитомник, содержащий наиболее интересные рецепты, взятые со всех стран мира и усовершенствованные Тимом Котчем. У него и остальные книги посвящены кулинарии. Остались ещё «Праздничные блюда и зимние заготовки», «Дары осени», «Встречаем Новый год по-Ксингски» и…
— Я понял, мисс.
Джин поднял ладонь, останавливая взволнованное бормотание. Он повернул голову, вновь посмотрев на Элриков. Мальчишки выглядели откровенно растерянными и в недоумении хлопали глазами. Похоже, они тоже не ожидали подобных записей. Единственным из находящихся в небольшой комнатке Алхимиков, кто сохранял невозмутимость был полковник Мустанг. Он деловито брал каждую рукопись, открывал её и быстро листал, словно проверял что-то. Догадки Джина подтвердились, когда начальник закрыл последний фолиант и довольно ухмыльнулся. Видимо, всё не так просто было с этими рецептами.
— Стальной, Альфонс, — полковник обратился к Элрикам, привлекая их внимание. Две пары расстроенных глаз уставились на него с вопросом. — С чего начинается любое преобразование?
— К чему это? — Эдвард вопросительно искривил бровь, но на вопрос ответил: — с создания формулы.
В комнате возникла тишина. Мустанг чуть подался вперёд, как-то пытливо посмотрел на Элриков:
— А если хорошо подумать?
— С представления, что конкретно мы желаем сделать и как? — помолчав, робко предположил Альфонс.
— Верно, Ал. Это называется визуализацией, — кивнул полковник. Эдвард на его слова насупился и скрестил руки на груди, недовольный, что его вариант забраковали. Заметив его реакцию, Мустанг искривил губы в снисходительной улыбке: — Формула является ключевым моментом, но она создаётся после того как вы чётко — ну или хотя бы в общих чертах — представите, что конкретно хотите сделать. Потом идёт анализ имеющегося материала, возможностей его разложения, если это что-то сложное, или необходимых условий типа большой или низкой температуры или давления для перехода вещества из одного агрегатного состояния в другое. Формула рисуется после учёта всех этих факторов. Если бы ты хотел сделать что-то без всяких стрёмных рож в виде украшения, Стальной, ты бы не отводил в круге мысленной формулы отдельный для них сектор, ведь так? И, отвечая на твой невысказанный вопрос: да, я видел фотографии твоих «шедевров».
Наблюдая за стремительно краснеющим лицом Стального Алхимика, Джин понял, что начальник попал в точку. Он совершенно не понимал, к чему был весь этот разговор, но интуитивно догадывался, что это должно было как-то помочь юным Алхимикам в дальнейшем. Переглянувшись с Хаймансом, пожал плечами. Что бы Алхимики не задумали, оба они были выше их чином, и они, младший офицерский состав, не имели никакого права встревать в их беседу. Ну, до тех пор, пока эта беседа не грозилась перейти в нанесение тяжких телесных одному из оппонентов. Но даже в такие моменты прерывать жаркие споры отваживалась только старлей Риза Хоукай.
— Парни, — полковник внезапно повернулся к ним, и Джин с Хаймансом едва успели натянуть на лица скучающие выражения. — Возьмите у мисс Бутч контакты, расскажите про работу архивиста… Подготовьте к тому, что её может ждать, короче.
«Иными словами, дуйте нафиг отсюда, мы будем обсуждать алхимические секреты», — перевёл про себя Джин и, вздохнув, махнул сослуживцу и девушке пройти в машину. Прежде чем дверь за ними полностью закрылась, Джин успел расслышать как в ответ на недовольства Стального полковник сказал довольно странные слова:
— Ты никогда не слышал фразу: «Алхимия зародилась на кухне»?
_____________________
*Рецепт реально существующий, простой в приготовлении и довольно вкусный. Если кто хочет — могу написать полностью.
