***
— Прости, пожалуйста. Нужно было сразу сказать, что они водоустойчивы и снимать их очень больно, — Рой осторожно намыливал Эдварду голову, пытаясь быть настолько нежным и аккуратным, насколько вообще был способен. После отсоединения автоброни ребёнок едва не сорвал голос от крика и успокаивать его пришлось достаточно долго, пока шок не прошёл и боль не притупилась. Таким виноватым Огненный Алхимик себя ещё никогда не чувствовал, даже во время уничтожения ишварских поселений. Эдвард всё ещё дулся и хранил молчание, изобразив на лице всемирную обиду. По правде говоря, закричал он не столько из-за боли — к ней он уже давно привык и даже научился игнорировать, — сколько из опасений остаться беспомощным. Он и его брат находились в доме совершенно незнакомого человека практически голые и были очень лёгкой мишенью для мужчины, на случай если тот всё же окажется маньяком. Пожалуй, именно осознание данного факта и повлияло на состояние Эдварда, когда Мустанг без всяких неприличных мыслей попытался снять автопротез. Теперь же, убедившись, что ничего… страшного и противозаконного с ним или Альфонсом не сделают, Эдвард боялся показаться глупым пугливым ребёнком и старательно поддерживал маску вселенской скорби и обиды, лишь повыше задирая нос, чтобы шампунь не попал в глаза. — Братец сам виноват, что не предупредил. Кроме того, он уже не злится, так что не беспокойтесь. — Альфонс потёр щеку, немного смущённо поглядывая на приподнявшего в удивлении бровь мужчину. Альфонс с самого детства обожал воду и вытащить его из неё было довольно проблематично. Что уж говорить теперь, когда после нескольких лет представилась возможность принять полноценную ванну. Горячую и с неимоверным количеством пены! — Ал! Предатель! — Эдвард метнул глазами несколько сотен молний в сторону невинно улыбающегося брата и от души плеснул на него водой. Началась самая настоящая водная война. Каждый из мальчишек поставил перед собой цель накормить пеной не только своего «врага», но и хозяина дома, а заодно и затопить ему всю ванную. Чисто в качестве бонуса. Успокоились ребята только когда у вымокшего до последней нитки Роя окончательно сдали нервы и он, наорав на расшалившихся мальчишек, отвесил обоим неслабые подзатыльники. Тогда братья синхронно насупились и оставшееся время водных процедур сидели тихо. Во всяком случае, до тех пор, пока Рой не потянулся за ножницами, намереваясь сократить длину золотистых волос найдёнышей. Если с Альфонсом эта манипуляция прошла быстро и без лишних слов, то с Эдвардом Мустангу пришлось помучиться. Мальчишка тут же занял оборонительную позицию, не желая расставаться с роскошной шевелюрой, несмотря на то, что длинные волосы очень мешали. — Послушай, у тебя ведь чешется голова? Это из-за паразитов, что селятся в давно немытых волосах, особенно в длинных. И избавиться от них можно только путем стрижки. Я же не зубы тебе вырываю, волосы скоро отрастут. Видимо в словах взрослого Эдвард нашёл-таки смысл, потому как после долгих раздумий неуверенно кивнул и повернулся спиной. Рой вздохнул с облегчением — всё же у него не было никакого желания вступать в полемику с агрессивно настроенным мальчишкой. Стрижка заняла от силы минут пять, ибо Рой на парикмахера никогда не учился, да и не горел желанием измерять каждую прядку золотистых волос, в глубине которых нет-нет, да можно было обнаружить свернувшиеся от воды, дегтярного мыла и шампуня тельца паразитов. Даже не пытаясь скрыть гримасу отвращения, мужчина быстро срезал довольно длинный «хвост» и кое-как подравнял светлую макушку, после чего поспешно выскочил из ванной комнаты, чтобы выбросить «отходы». Когда он вновь вернулся к ребятам, то обнаружил, что Эдвард довольно проводит рукой по шее, избавленной от копны грязных, вечно чешущихся волос, а Альфонс искоса посматривает на брата, пряча озорную улыбку. Ещё три раза вымыв дегтярным мылом старшему и младшему Элрикам головы и убедившись, что теперь вшей точно не осталось, Рой довольно улыбнулся и вышел из ванной, так как Эдвард был довольно убедительным, говоря, что они уже достаточно взрослые, чтобы помыть оставшиеся части своего тела сами. Рой не настаивал, да и нужно было отыскать среди домашней одежды что-нибудь приличное и подходящее по размеру, во что можно было нарядить найдёнышей.***
— Не думал, что ты умеешь готовить, — запихивая в рот уже третий рисовый колобок, пробубнил Эдвард, искоса поглядывая на самодовольно ухмыляющегося хозяина дома. Вышло и вправду вкусно, несмотря на всю примитивность данного блюда. — Эй, ты сильно не увлекайся: после долгого голодания нельзя есть в таких количествах, — Рой поспешно отобрал у Эдварда очередной рисовый шарик, на что получил полный обиды и негодования взгляд золотистых глаз. — Если жалко, так и скажи! Незачем придумывать разную фигню! — Брат, имей уважение! — возмущенно подал голос до этого тихо жующий свою порцию Альфонс, укоризненно посмотрев на Эдварда. — Ого. А ты уверен, что ты — младший, а, Альфонс? И выше вроде… — договорить Рою не дал подорвавшийся со стула Эдвард, с криком: «Это кто это здесь с горошину, что от земли не видно?!», бросившийся убивать своего благодетеля. Кровопролития избежать удалось, но это стоило перевёрнутого стола, разбитых тарелок и чашек, а также пролитого на пушистый коврик сока. Ну и ещё явно недовольного произошедшим Роя Мустанга. — Простите, пожалуйста! — Альфонс сложил руки в извиняющемся жесте и хмуро посмотрел на брата: — Эд, ну сколько можно? Мистер Мустанг нам помог, а ты его дом крушишь! Так как встать и успокоить брата Альфонс не мог, то попытался хотя бы докричаться до его сознания. Какой-то эффект его слова возымели, но слабенькая искорка стыда, вспыхнувшая было в глазах Эдварда, погасла довольно быстро. Мгновенно. Мальчишка не придумал ничего лучшего, чем скорчить оскорблённую рожу и с гордо поднятой головой удалиться на второй этаж в отведённую гостям комнату, бросив высокомерное: «Никто не просил его тащить нас к себе домой». — Эд! — Возмущённый крик Альфонса разбился о молчаливые стены, так и не достигнув ушей наглого братца, — Мистер Мустанг, сэр, простите его. Мне очень жаль! Уверен, он не хотел говорить или делать чего-то подобного, просто… — Ай, забудь. — Рой раздражённо цокнул языком, неопределённо проведя рукой по воздуху. — Тебе не нужно извиняться за поведение своего брата. До рассвета ещё есть время, если ляжем сейчас, успеем поспать три-четыре часа, что скажешь? — Он устало улыбнулся на неуверенный кивок Альфонса. — Не бери в голову произошедшее. Рой тихо поднялся по винтовой лестнице и вошёл в комнату, в которой несколько минут назад скрылся старший из братьев. Это была небольшая, но довольно уютная комнатка; несмотря на минимум мебели и одну односпальную кровать, мальчишки разместились с комфортом. Эдвард встретил хозяина дома далеко не радостным холодным взглядом, но, увидев осуждение в глазах брата, резко отвернулся в кресле к окну, сделав вид, что вошедшие его никак не интересуют. Да и Мустанг не настаивал на диалоге. Просто уложил младшего мальчика на кровать, после чего покинул гостевую комнату, предварительно выключив свет и пожелав мальчишкам спокойной ночи. Ответ Альфонса себя ждать не заставил, а вот Эдвард явно решил доиграть роль обиженного жизнью ребёнка до конца. Рой подавил рвущийся наружу зевок и, спустившись на кухню, начал убирать устроенный Эдвардом беспорядок. Больше всего проблем доставил ковёр, так как пушистый ворс слипся от сока и ни в какую не хотел принимать прежний вид. Наконец на десятой минуте яростной стирки пятно поддалось и Рой вздохнул с облегчением: этот коврик был подарком погибшего на войне друга, и не хотелось его выкидывать из-за какого-то пролитого на него стакана сока. Ещё раз оглядев кухню и убедившись, что всё встало на свои места, мужчина про себя порадовался, что завтра выходной и, прикрыв зевок ладонью, поднялся в спальню. За стеной в силу не толстого перекрытия можно было различить тихое перешёптывание найдёнышей и лёгкий скрип кровати. Судя по недовольному бурчанию Эдварда, Альфонс решил вернуться к выходке брата и теперь раздавал поучения, что, конечно же, тому совершенно не нравилось. Рой помотал головой, очищая сознание от навязчивых мыслей, и, сняв одежду, оставаясь только в трусах и майке, устало плюхнулся на кровать. Весь этот сбор информации, документация, а теперь ещё и двое беспризорников жутко утомили мужчину и всё, что он хотел — это забыться крепким сном. А ещё лучше, проснувшись, понять, что Эдвард и Альфонс Элрики — самый обычный ночной кошмар, созданный усталым мозгом. Глаза сомкнулись и, казалось, веки намертво прилипли друг к другу. Спустя несколько секунд Рой забылся сном.***
За окном громко залаяла собака, и Эдвард резко открыл глаза, вскакивая. Тихо хватая ртом воздух, он некоторое время соображал, где находится. Белый потолок, кремового цвета стены, тепло, сытость и чувство чистоты в теле — события минувшего дня вихрем ворвались в голову, вызывая лёгкое головокружение и небольшую пульсацию в височной области. «Значит, не приснилось», — Эдвард осторожно опёрся руками о мягкий матрац, стараясь не потревожить сон мирно сопящего Альфонса. Кровать была одна, и спать пришлось вальтом, но уже это можно было назвать роскошью — впервые за долгое время сон был крепким, комфортным. Вчера он не очень хорошо осмотрелся, поэтому решил восполнить этот пробел, пока было время. Ему не показалось: мебели было минимум — только кровать, комод, большой письменный стол с вращающимся креслом и книжный шкаф. Алхимик встрепенулся, чувствуя, как на лице появилась улыбка. Книги были его слабостью ещё в те времена, когда они с братом и мамой были счастливы, а после ‚переезда‘ на ПМЖ в подвал они стали только грустным воспоминанием, недостижимым желанием и чувством обречённости. И вот теперь они снова оказались на расстоянии вытянутой руки! Внутри разгорелось желание и Эдвард, вылезая из кровати, неосторожно пихнул брата в коленку. Альфонс недовольно промычал и скоро открыл заспанные глаза, также как и брат, некоторое время вспоминая, что случилось. Потом на юном лице расцвела счастливая улыбка. — Доброе утро! — Привет, Ал, — Эдвард подмигнул брату и сложил руки в извиняющемся жесте. — Не хотел тебя будить, просто… — старший Алхимик словно невзначай указал пальцем в угол комнаты, проследив за которым Альфонс пришёл в восторг. Значит, он тоже не успел вчера всё рассмотреть. — Книги! Интересно, а по алхимии есть, как думаешь? — Есть, но не в этой комнате. Утречка, господа Алхимики. Рой открыл дверь неслышно, и не успевшие заметить его братья заметно вздрогнули от его голоса. Мужчина облачился в гражданскую одежду и теперь никак не напоминал собой полковника вооружённых сил и выглядел моложе и куда менее серьёзно, чем ещё несколько часов назад. — Мистер Мустанг! С добрым утром, — Альфонс склонил голову в приветствии в отличие от брата, который остался стоять неподвижно, игнорируя вошедшего. Хотя нет, Эдвард всё же пробурчал тихое «Здравствуйте», вызвав у брата улыбку. Альфонс был рад, что Эдвард решил прекратить неразумное поведение и вести себя хоть немного прилично. Например, здороваться с их благодетелем и благодарить. Похоже, его вчерашние нравоучения в кои-то веки не прошли даром. — Если здесь нет книг по алхимии, то где они есть? И какие на этих полках? — Эдвард не собирался разводить сопли, растекаясь в извинениях за вчерашнее и благодаря мужчину за всё хорошее и плохое — он ещё не определился, как к нему относиться. Но игнорировать увещевания братца было нелегко, и Эд решил попробовать быть вежливым. Иногда. — Не скажу. — Рой прикрыл глаза на откровенно растерянное личико наглёныша. Внутри разлилось приятное чувство удовлетворения. — Во всяком случае до тех пор, пока не придёт время подготовки к госэкзамену. Преобразуйте одежду во что-нибудь нормальное и спускайтесь завтракать. Как поедим, пройдёмся по ближайшим торговым центрам — не стоит вам щеголять в моих старых рубашках. Живее. За Мустангом закрылась дверь, оставившая братьев в безмолвной тишине. Каждый переваривал услышанное. — Не то, чтобы я не хотел прикупить нам пару шмоток, но тебе не кажется, что этот полковник обнаглел приказывать? — Эдвард сложил руки на груди, закусив внутреннюю часть щеки. Всё внутри и возликовало, и сжалось от беспокойства одновременно. Непередаваемое чувство, надо сказать. — Ну, мы в его доме. Меня больше волнует отсутствие у нас денег — как возвращать их будем? Ни ты, ни я работать не можем, ну, я так точно. — Альфонс принял сидячее положение и принялся разглаживать половину кровати, на которой спал брат: Эд умудрился подмять под себя бо́льшую часть простыни. — Это полностью его идея — приодеть нас, так что не думаю, что мы должны париться на этот счёт. Пользуйся тем, что дают и пока дают. — Старший Элрик ухмыльнулся во все зубы и поднял вверх большой палец. На миг задумавшись, подросток хлопнул в ладони и коснулся обрезанной рубашки Роя, которую тот одолжил ему после вчерашней бани. Синий алхимический свет разрезал сумрак от ещё занавешенных штор, и на старшем Элрике оказался синего цвета хлопковый комбинезон до колен. — Гадство, я надеялся, что штаны окажутся подлиннее. Эта рубашка казалась больше, чем на самом деле. Жаль, что из одной вещи можно создать только одну другую вещь. Я бы не отказался от футболки под низ. — Хватит жаловаться, ещё вчера у нас не было возможности даже на это — количество дырок на рубашках впечатляло. Спасибо. — Альфонс благодарно кивнул на проведённую трансмутацию с его одеждой и не без удовольствия оттянул шлейку своего комбинезона. Одежда, трансмутированная из разорванных тканей, нормальной не получалась никогда и её хватало на пару недель, вследствие чего Эду приходилось вечно следить за новыми затяжками и мелкими дырочками да высматривать балконы с наименее внимательными хозяйками. У скольких детей его брат стащил наряды, младший Элрик сказать не мог, но в том, что таковых было великое множество, не сомневался. Поэтому возможность почувствовать на своём теле что-то, что не грозилось распасться на составляющие ниточки в ближайшее время, очень радовала. В кухню братья спустились как раз вовремя — чай перешёл из стадии «кипяток» в стадию «можно пить», а яичница и тосты как раз приготовились. Таща Ала на спине, Эдвард согнулся в три погибели, но упрямо ковылял к столу, пока Рой не заметил его потуги. Смущенно ойкнув, мужчина снял младшего мальчика со спины брата и помог ему занять место за столом, пододвинув к нему его порцию. Эдвард, пользуясь отвлечением благодетеля, переложил яичницу Мустанга в свою тарелку и наспех запихнул её в рот, исподлобья наблюдая за ещё ничего не подозревающим полковником. Когда мужчина повернулся, краденая мальчишкой порция уже направлялась по пищеводу на переваривание, а Эдвард — сама невинность — не спеша кромсал вилкой свою порцию. Желток местами запёкся, поэтому можно было не спешить, что воришка, собственно, и делал. — А где моя?.. — Рой недоумевающее посмотрел на тарелку, на которой вместо двух дожидалась его лишь одна яичница, и испытал желание протереть глаза. Он совершенно точно положил себе больше одной! Ониксовые глаза прищурились, и Рой метнул в Эдварда подозрительно-осуждающий взгляд. Капельки масла на щеке и кусочек белка выдали подростка — свою порцию он ещё не откусил, поэтому взяться составляющим было просто неоткуда, как если только из тарелки самого Роя. — Кхм, Эдвард, ничего не хочешь мне сказать? — М? — Подросток поднял на мужчину глаза и, уловив его взгляд от-тарелки-к-себе-и-обратно, нервно облизнул губы. Ну, что его поймают, он и так знал, но не ожидал, что так скоро — надеялся разобраться со своей порцией, прежде чем оное случится. — Нет, а что? — Ничего, забудь. — Рой устало махнул на него рукой, понимая, что спор не имеет смысла. Проще и быстрее поджарить новую яичницу, чем пытаться доказать акт «грабежа» со стороны мальчишки. Завтрак прошёл в относительной тишине, прерываемой изредка вопросами Альфонса о работе в армии, загруженности и роде деятельности государственных Алхимиков, отношениях с Ксингом и вероятностью заключения мира с Аэруго. Рой старался отвечать максимально честно и в ответ интересовался о жизни братьев до их встречи, привычках, любимых и нелюбимых вещах и прочем в этом духе. Эдвард в беседу этих двоих не вмешивался, хоть понимание, что Мустанг таким образом наводил на них справки, заставляло кровь вскипать. Апогея чувства достигли, когда речь зашла об отце Элриков. — Я наелся. — Эдвард опёрся ладонями о стол, поднялся со своего места и с угрюмым видом ушёл в сторону ванной. — Брат не любит папу потому, что он нас бросил. — пояснил Альфонс на вопросительный взгляд Роя, сделал глоток яблочного сока. Он уже давно привык к закидонам Эдварда и научился игнорировать их, но иногда это жутко раздражало. Альфонс искренне не понимал, почему брат так куксится, и не терял надежды, что отец однажды вернётся, найдёт их и они снова обретут семью. Мустанг понимающе закивал, уточнил фамилию и имя непутёвого родителя и закрыл разговор. Доели они быстро и в тишине и, когда Рой пошёл мыть посуду, Альфонс остался в кухне и вытирал полотенцем подаваемые тарелки с вилками и чашками. В четыре руки они закончили куда быстрее, чем бы мужчина занимался всем в одиночку и, докричавшись до засевшего возле книжного шкафа Эдварда, принялись собираться за покупками. Вернее, собирался только мужчина — мальчишки уже переоделись и трансмутировали себе ещё и обувь, а потому были полностью готовы. Мустанг ждать себя не заставил и спустя максимум пять минут Алхимики разместились в его автомобиле.***
Солнце уже окрасилось в алый и начинало постепенно уходить за горизонт, когда донельзя уставшие Рой с мальчишками вернулись домой. Под количеством пакетов, свисающих с рук, кожа натёрлась и перетянулась, и Рой был несказанно счастлив, что принял разумное решение поехать за обновками для найдёнышей на машине. Как бы он тащил всё это пешком, он боялся даже представить. Впрочем, находиться с грузом на пальцах, кистях и локтях он успел вдоволь: братьям оказалось нужно всё и сразу. Особенно старшему. Помимо обязательных нескольких комплектов белья, маек, штанов, рубашек, носков и обуви мальчишка захотел себе дождевик, резиновые сапоги, солнечные очки и многое другое, что не имело степени высокой важности и вполне могло подождать до следующего раза. Но Эдвард ждать не собирался. Вот и пришлось Рою Мустангу убить весь день на покупки, снять уйму средств со своего банковского счёта и, сжав зубы, терпеть несмолкающие запросы наглеца. Прикупить что-то только Эду мужчине было неловко, поэтому приходилось ещё и для Альфонса размеры подыскивать и, конечно, Рой вполне легко мог прекратить этот цирк — серьёзно, на них косились почти все продавцы и покупатели — но искренняя реакция Эдварда сдерживала этот порыв. Мальчишка решил обанкротить своего благодетеля не потому, что хотел досадить, а потому, что на тот момент он действительно верил, что всё это ему с братом очень, очень надо. Просто счастье, что торговый центр предоставлял коляски для поклажи товаров и они оказались достаточно большими, чтобы в них поместился Альфонс! Отнеся пакеты и младшего мальчика в отведённую для гостей комнату, Рой рыкнул на начавшего что-то недовольно болтать Эдварда и, махнув ему идти к брату, заполз в свой кабинет. Устало плюхнувшись на кровать, он на минуту закрыл глаза, после чего снова открыл и повернул голову в сторону стоящего на тумбочке телефона. Просверлив аппарат взглядом, всё же заставил себя приподняться на локтях. — Здравствуйте… — неуверенно начал молодой Рой, обдумывая, как бы объяснить собеседнику свою просьбу. — Доктор Марко, это полковник Мустанг. Нет, со мной ничего не случилось. Нет. Просто у меня непредвиденные обстоятельства, не могли бы вы утром или днём приехать? Да, конечно. Премного благодарен, — повесив трубку телефона на место, мужчина устало потёр закрывающиеся глаза и мысленно порадовался, что у него остался ещё один отгул, который он сможет завтра использовать. Как всё-таки хорошо иметь таких верных и заботливых подчинённых, как его команда. Однако радость Огненного Алхимика была недолгой — организм нещадно требовал сна, и изображение перед глазами буквально «расплывалось». Решив не мучить себя больше, Рой кое-как разделся, мешком плюхнулся на кровать, после чего сразу же уснул. Это был тяжёлый день.