I Hope You Suffer

2003 год

- Сегодня погода хорошая, можем прогуляться в то кафе, про которое ты рассказывал, - Саюки перевел взгляд на Таа и вопросительно поднял брови. - В какое кафе? – не понял тот. - Ты еще до нового года постоянно пропадал где-то на перерывах. И говорил, что знаешь какое-то другое кафе. Забегаловка, где Таа с Саюки обедали каждый день между занятиями, в этот раз неожиданно не работала – на табличке лаконично значилось "закрыто" без каких-либо пояснений. Как назло, в это утро Таа проспал все на свете, пулей вылетел из дома, не успев позавтракать, и теперь умирал от голода. И вот тут Саюки так некстати вспомнил разговор почти двухмесячной давности, когда Таа вскользь упомянул кафе возле университета Манабу, куда как дурак ходил изо дня в день. - Хотя можем поискать что поближе. Или перебьемся кофе и шоколадкой, - задумчиво добавил друг, но Таа поморщился – шоколадка его точно не спасла бы. Разумеется, возле их университета хватало и других небольших ресторанчиков и кафе быстрого питания, где можно было перехватить что-то на скорую руку. Но услышав предложение Саюки, Таа почувствовал, как его сердце дрогнуло. После разговора с Манабу Таа ни разу не появлялся ни в том кафе, ни возле его университета в принципе. Он чувствовал себя морально изнасилованным – именно это определение крутилось на уме. Манабу сам не знал, как больно задел его, как унизил своим появлением и знанием о том, что Таа преследует его. Во всем случившемся Таа следовало винить в первую очередь себя, но никто не мог запретить ему ненавидеть при этом и Манабу – подлую жестокую стерву. - Ну так что? – отвлек его от мыслей Саюки. – Надо решать, а то вообще без обеда останемся. - Можем пойти в то кафе, - медленно, будто через себя переступая, протянул Таа. – О котором я говорил тогда… Давно. - Погнали, - согласился Саюки. Он даже вообразить не мог, какая внутренняя борьба происходила в этот момент с Таа. Не одну бессонную ночь он провел, размышляя, что с ним вообще происходит, задаваясь вопросом, когда успел тронуться умом. Таа чувствовал себя безнадежным идиотом. Зачем он так долго ходил к Манабу, зачем следил за ним? Почему так остро отреагировал на слова человека, которого всегда презирал? И отчего теперь не получалось выбросить все случившееся из головы? "Сохнешь, хочешь. Любишь?" – голосом Манабу снова и снова звучало в его голове. Таа знал, что это абсурд. Манабу вызывал у него яркие, но исключительно отрицательные эмоции. Да и как Таа мог захотеть мужчину?.. Когда его размышления заходили в эти дебри, перед глазами вставала подсмотренная в ночном клубе картина, когда Манабу более чем двусмысленно гладил по руке его приятель. Хотя прошло немало времени, Таа видел все как наяву, и в животе от этих воспоминаний начинало мучительно крутить. Зарываясь лицом в подушку, он приказывал себе переключиться на что-то другое. Закончился декабрь, праздники промелькнули как один день, и начался новый год. Январь выдался холодным и серым, и настроение Таа соответствовало этой унылой погоде. Он на автомате делал все то же, что и раньше: ходил в университет, на работу, учился, не высыпался. Только к Манабу больше не наведывался – об этом нельзя было даже думать. Но когда Саюки сам предложил посетить то самое кафе, где Таа провел не один час, он не нашел в себе силы отказать. "В конце концов, надо быть полным неудачником, чтобы в этот единственный раз столкнуться с Манабу", - решил Таа, успокоив себя, что бывший одноклассник не заметит его нового визита. Впервые за долгие недели небо над городом прояснилось, солнце появлялось и снова пропадало в редких белых облаках, но даже такая мелочь как погода смогла поднять упавшее настроение Таа. Точнее, он очень надеялся, что дело именно в погоде, а не в том, что он снова может увидеть Манабу. - За тем поворотом будет кафе, - указал Таа, когда они уже почти добрались до пункта назначения. - А тут тоже какой-то институт, - заметил Саюки, кивнув в сторону корпуса юридического факультета. - Да, наверно, - пробормотал Таа. – Я не знаю точно, но… Договорить он не успел, когда за спиной раздался громкий голос: - Вот это встреча. Саюки сразу обернулся, и Таа последовал его примеру с задержкой в долю секунды – сердце провалилось куда-то в желудок, Таа почувствовал безотчетный, совершенно необоснованный страх. Манабу стоял в трех метрах от них и держал за руку симпатичную молоденькую девушку. Со зрением Таа случилось что-то непонятное: он почему-то не мог охватить всю картину в целом, но цеплялся взглядом за какие-то мелочи и детали. Кожаная черная куртка нараспашку – та самая, в которой Манабу был в прошлый раз и за воротник которой Таа его дернул к себе, когда чуть было не врезал Манабу по физиономии. Белый тонкий свитер с широким горлом, который очень шел Манабу, красиво контрастируя с черными длинными волосами. Обыкновенные, на первый взгляд, темные ботинки и классические голубые джинсы. Очки в тонкой металлической оправе, не модные, но идеально ему подходящие, маленький серебряный кулон на цепочке, который с такого расстояния было невозможно рассмотреть, и шарик пирсинга в губе. Манабу был одет просто и стильно, он притягивал взгляд, ничего при этом не делая. Даже Таа, который не смыслил в моде и брендах, подсознательно чувствовал, что вещи Манабу дорогие да к тому же идеально чистые. - Ого, какая неожиданность, - от души прокомментировал Саюки и заулыбался: Манабу ему явно нравился, Таа не мог этого не заметить. - Да, действительно, поверить не могу, - в тон ему отозвался Манабу, но если Саюки все принял за чистую монету, Таа слышал неприкрытый сарказм в его голосе и кожей чувствовал насмешку, с которой Манабу смотрел на него одного. - Случайная встреча в таком большом городе – это большая редкость. - Да у нас форс-мажор – кафе возле нашего универа закрылось, и тут Таа вспомнил, что поблизости есть еще одно, - поделился ничего не подозревающий Саюки, за что Таа захотел отвесить ему хорошую затрещину. - А кафе это совершенно случайно находится прямо возле моего универа, - подхватил Манабу. – Невероятное совпадение. Впервые с начала разговора Таа, пересилив себя, поднял на Манабу тяжелый взгляд. Его одноклассник улыбался от уха до уха и откровенно наслаждался сложившейся ситуацией. - Кстати, знакомьтесь. Это Нана, моя девушка. Нана, это Таа и Саюки, мои друзья. На слове "друзья" Манабу зачем-то сделал ударение и опять жизнерадостно поглядел на Таа, пока Саюки, сияя вежливой улыбкой, уверял Нану, как он рад знакомству. Таа не мог выдавить из себя ни слова, потому просто кивнул, соблюдая минимальную вежливость. - Не хотите пообедать с нами? – вдруг донеслось до слуха Таа, и он с силой сжал зубы, посылая проклятия на голову Саюки, одновременно уповая на то, что Манабу некогда. И что желание поиздеваться окажется не настолько сильным, чтобы наплевать на дела. Но надеялся Таа напрасно. - С удовольствием. Спасибо за приглашение, - от души поблагодарил Саюки Манабу. – Нана, ты как? - Боюсь, что я опоздаю, - покачала головой девушка, взглянув на часы, украшавшие ее тонкое запястье. – У меня важная лекция. Как-нибудь в другой раз. А вы идите. Она ласково улыбнулась Манабу, и Таа успел отметить, что улыбка у девушки была красивой. Манабу поцеловал ее на прощание, легко коснувшись губами щеки, и Таа поспешно отвел взгляд – теперь ему стало неловко, словно он подсматривал за чем-то неприличным. - Можем идти, - сообщил Манабу, когда Нана, помахав рукой, отправилась в сторону здания университета. - Ага, ведите, - потребовал Саюки. – Есть хочу, просто умираю. - Тут недалеко, - заверил его Манабу и вдруг, повернувшись в сторону Таа, будто между прочим поинтересовался. – Как тебе моя девушка? Красивая, правда? Таа чуть не споткнулся и метнул на Манабу полный ярости взгляд, что последнего ничуть не смутило: с абсолютно невозмутимым выражением лица тот смотрел на Таа и ждал ответа, как будто вопрос был простым и не провокационным. - Очень, - нашел в себе силы произнести Таа. Перед Саюки надо было держать лицо, но если бы друга здесь не было… Впрочем, Таа сам не знал, что бы он сделал, если бы остался с Манабу один на один. - У тебя очень красивая девушка, - подхватил Саюки. – Вы учитесь вместе? До кафе они дошли за несколько минут, в течение которых Саюки и Манабу вели непринужденный разговор ни о чем, а Таа хмуро отмалчивался, проклиная тот миг, когда согласился пойти сюда. От встречи с Манабу ему стало еще хуже, чем было. Казалось, что не проходящая усталость навалилась на плечи с удвоенной силой, желание есть пропало, а под сердцем тянуло от напряжения. В то же время Таа вдруг поймал себя на дикой мысли: он не хочет, чтобы обед поскорее закончился, и они с Саюки отправились назад на занятия. Не хочет, и все тут. Столики в кафе были совсем маленькими, рассчитанными максимум на двоих, потому Манабу пододвинул дополнительный стул и расположился между Таа и Саюки. Под столом он упирался ногой в бедро Таа, но когда тот захотел отодвинуться, понял, что ничего не выйдет – места было слишком мало. - Тебе неудобно? – сочувственно спросил Манабу. - Мне лучше всех, - огрызнулся Таа. - Немного тесно, но сойдет, - заметил Саюки и, пристроив локти на стол, заявил: - Мне вот сложно представить вас одноклассниками. - Почему же это? – живо поинтересовался Манабу. - Да вы такие непохожие. Вы дружили в школе? - Еще как, - Манабу опередил Таа с ответом. – Мы даже на выпускном вместе песню пели, представляешь? - Пели? – удивился Саюки. - Ну, Таа пел, а я играл. Весело было, правда, Таа? С трудом подавив раздражение, Таа изобразил улыбку и кивнул. "Это невыносимо", - обреченно констатировал он. Теперь Таа был уверен, что этот обед не переживет. Вечером того же дня Таа пришел к выводу, что общение с Манабу было сродни наркотикам. После него было тошно, плохо, просто отвратительно, но при этом Таа уже спрашивал себя, когда будет следующая встреча, и будет ли она вообще. При мысли о том, что Манабу он может больше не увидеть, Таа испытывал глухое волнение, почти тоску. Это было ненормально, нездорово, Таа понимал, что при встрече не будет знать, о чем говорить с Манабу, будет снова его ненавидеть, но все равно подсознательно ждал. Однако на этот раз ожидание не было долгим – уже через два дня он нос к носу столкнулся с Манабу, когда после занятий спешил на работу. - Ты что здесь делаешь? – грубо выпалил Таа, не веря своим глазам. Манабу он увидел у самого входа в университет и остановился как вкопанный. Шедший в неизвестном направлении Манабу тоже притормозил и, скрестив руки на груди, невозмутимо посмотрел на изумленного Таа снизу вверх. Они стояли прямо возле дверей, мешая входящим и выходящим людям, но Таа не замечал этого, а Манабу, вероятно, было наплевать. - Как невежливо, - хмыкнул он. – Я вообще-то к другу пришел. - Я тебе не друг, - отрезал Таа. - А я и не к тебе, - усмехнулся Манабу. – Мы с Саюки договорились после учебы в паб сходить. Растерянность Таа отразилась на его лице, Манабу же насмешливо поднял брови, но ничего не сказал. - На хера тебе это? – с небольшим запозданием угрюмо произнес Таа. - Что именно? – изобразил непонимание Манабу. - Не выпендривайся, - одернул его Таа. – Какого хрена тебе приспичило дружить с моим другом? В ответ на это Манабу громко рассмеялся – несколько проходивших мимо студентов обернулись. - Да ты собственник, Таа, - заявил Манабу, отсмеявшись. - Друг – это не жена. Друзей у человека может быть много, слышал о таком? И так как Таа не нашелся сразу, что ответить, Манабу добавил: - Саюки, кстати, хотел и тебя пригласить. Но потом вспомнил, что ты сегодня работаешь. Не ревнуй. Манабу невинно улыбнулся и, обойдя Таа, пошел своей дорогой. А Таа еще несколько секунд стоял на месте, не веря в то, что этот разговор ему не привиделся. Он ни на секунду не поверил, что Манабу решил завести дружбу с Саюки просто так: подлый говнюк точно что-то задумал. Но Таа ума не мог приложить, что тому было нужно. Последний зимний месяц пролетел незаметно, наступил март, и предстоящие экзамены лишили Таа остатков сна и отдыха. Он не успевал ровным счетом ничего, даже минуты свободного времени у него не оставалось на передышку. Привычные для них с Саюки посиделки между лекциями пришлось отменить – как правило, Таа теперь бегом бежал в библиотеку, потому как другого времени у него просто не было. Но при всем при этом Таа с завидным постоянством видел Манабу. Бывший одноклассник мелькал перед его глазами едва ли не каждый день – это стало походить на наваждение, к которому Таа никак не мог привыкнуть. Манабу появлялся после занятий или иногда на перерывах – он всегда приходил к Саюки, но при этом не забывал наградить ехидной улыбкой Таа, будто их связывал общий секрет. Бывало, что если Таа удавалось вырваться куда-то вместе с другом, Манабу снова присоединялся к ним, будь то просто перерыв на кофе или дружеские посиделки вечером. Как-то раз, когда Таа пришел к Саюки за помощью по учебе, Манабу тоже обнаружился в гостях – его машину Таа заметил на парковке возле дома. - Манабу меня учит играть на гитаре, - так гордо поделился Саюки, как будто Манабу был не просто ритм-гитаристом никому неизвестной группы, а мэтром тяжелой музыки с мировым именем. Упомянутая гитара действительно была в руках Манабу, он неторопливо перебирал струны своими нереально длинными пальцами и смотрел на Таа исподлобья. - Хочешь, и тебя научу? – спросил он, улыбнувшись. - Я вообще по делу пришел, - сухо произнес Таа и повернулся к Саюки: - Мы же договаривались, что разберем практические по менеджменту. - Разберем, конечно, - поспешил заверить его Саюки. – Манабу, ты подождешь или тогда уже в другой раз встретимся? - Подожду, - еще шире улыбнулся Манабу, глядя при этом на Таа. – Я никуда не спешу. - Тебе не надо к экзаменам готовиться? – Таа с трудом удалось сдержать издевку в голосе. - А я готов, я в течение семестра учился, теперь только повторить надо, - то ли Таа себя уже накручивал, то ли голос Манабу действительно звучал приторно сладко. – Ну и ты сам должен помнить: учеба мне всегда легко давалась. - Не помню, - отрезал Таа. - Что-то ты сегодня не в духе, - заметил Саюки, вмешиваясь в разговор. – Давайте принесу всем кофе, и приступим. Не дождавшись ответа, Саюки скрылся за дверью комнаты, а через полминуты на кухне зашумела кофеварка. Только после этого Таа медленно перевел взгляд на Манабу, который сидел на диване перед ним все с той же гитарой, неестественно выпрямившись, будто ожидая чего-то – каких-то определенных действий от Таа. - Недавно ты наехал на меня за то, что я якобы за тобой бегаю, - нарочито ровно начал Таа. - Не якобы, - ответил Манабу, но Таа эту реплику проигнорировал. - Теперь же, куда я ни пойду, везде ты. Могу я предположить, что теперь ты за мной бегаешь? - Можешь, - ничуть не растерявшись, равнодушно пожал плечами Манабу. – Но возможно, мне просто нравится Саюки. У тебя замечательный друг, ты в курсе? - В курсе. Аж сам себе завидую, - парировал Таа. – Вот только не надо кривляться, Манабу. Что тебе от меня нужно? Таа был практически уверен, что сейчас Манабу все обернет в шутку, снова скажет, что его интересует только Саюки, а самому Таа мерещится невесть что. Но Манабу в очередной раз его удивил. - На самом деле, тебе не кажется. Я действительно начал все это из-за тебя, - просто пояснил он и отложил гитару в сторону. – Ты меня заинтриговал. - Заинтриговал, значит? – с сарказмом переспросил Таа. - Да, - невозмутимо кивнул Манабу и, опершись локтями на колени, чуть склонился корпусом вперед. – Даже два раза. Сначала я глазам своим не поверил, когда понял, что ты ходишь за мной. - Сначала ты это придумал, - холодно вставил Таа, но Манабу будто не услышал. - Но когда после нашего разговора ты снова появился возле моего универа, я чуть дар речи не потерял. "Это Саюки захотел идти в то кафе", - хотел объяснить Таа, но вовремя сдержался. Слова прозвучали бы как жалкое оправдание – по сути, они им и являлись. - Что во мне есть такого, от чего тебя так долго не отпускает? – Манабу прищурился, глядя на Таа, и хотя тот по-прежнему слабо улыбался, Таа почувствовал, что говорил он очень серьезно. По позвоночнику потянуло неприятным холодком. Таа осознал, что сколько бы он ни отнекивался, ни пытался убедить Манабу, что ему померещилось – все будет напрасно. Бывший одноклассник, заклятый враг, наваждение – Манабу видел его насквозь. И от этого было страшно. - В тебе переизбыток фантазии, - спокойным голосом произнес Таа. – Я не буду с тобой спорить: можешь придумывать, что хочешь. Но это даже не смешно: в отличие от тебя, пидора, меня интересуют только женщины. - Фу, как грубо, - без эмоций заметил Манабу, не дрогнув и не изменившись в лице. – Однако заметь: ты в курсе, что мужчины мне тоже нравятся. Полагаю, ты видел тогда, в клубе, как Рен, придурок, пытался ко мне подкатить. Я сразу заметил тебя, твои светлые патлы, и понял, что ты наблюдаешь, но было темно, и я не узнал тебя… - Какой еще клуб… - возвел глаза к потолку Таа, но Манабу опять проигнорировал это. - Часто вспоминаешь? – он понизил голос, и теперь тот звучал почти как интимный полушепот. – Часто представляешь то, что увидел тогда? Нелепое на первый взгляд предположение снова попало точно в цель, ведь Таа не единожды думал о той первой встрече, когда стоял в темном коридоре клуба и, не веря глазам, рассматривал Манабу. Вероятно, мысли предательски отразились на его лице, потому что Манабу тихо хмыкнул и наверняка хотел прокомментировать это, но тут в комнату вернулся Саюки. - Постоянно забываю, кому сколько сахара, так что сами себе положите, - сообщил он, со стуком поставив сахарницу на стол. Повисшего в комнате неловкого молчания Саюки не заметил. После этого разговора с Манабу Таа стало еще больше не по себе. Теперь он задавался вопросом, что чувствует его бывший одноклассник, и какую новую гадость задумал. А еще периодически он вспоминал о презрительном взгляде Манабу в тот день, когда он бросил Таа в лицо "где ты, а где я". Простить такое, забыть Таа не мог. Каждый раз, когда перед глазами вставала эта сцена, в груди Таа все сжималось от бессилия и обиды, и сколько бы он ни говорил себе, что на Манабу ему наплевать, неконтролируемая жажда мести настойчиво шевелилась в душе. Таа очень хотел наказать Манабу, отомстить за все его злые слова и поступки еще со времен школы, но он не представлял, как это сделать. Не без досады Таа признавал, что Манабу был прав – до него Таа было действительно далеко. Когда до экзаменов оставалась неделя, Таа к себе в кабинет вызвал его научный руководитель. Как и любой на его месте, Таа напрягся и заволновался. Он был уверен, что все успевает и необходимые предметы сдаст вовремя, плевать, что спать он практически перестал, да и работу выполнял с горем пополам. Но все равно Таа стало тревожно. Вот только переживал он напрасно. - Вы – лучший мой студент за все годы, что я преподаю здесь, - огорошил его немолодой уже Огава-сан. - С-спасибо, - запнувшись, пробормотал Таа, никак не ожидавший подобного. Чуть помедлив, он все же произнес: - Позвольте спросить, почему вы так решили? У меня далеко не самые лучшие оценки… - Дело не в успеваемости здесь, - на последнем слове научный руководитель сделал ударение. – Дело в том, как вы справляетесь в целом. - То есть? – окончательно растерялся Таа, и тогда Огава-сан пояснил, что имел в виду. За Таа научный руководитель наблюдал уже давно и поражался, как тому удается совмещать работу, даже не одну, с учебой, да к тому же еще успевать вовремя сдавать материал. Хотя доучивался Таа только первый год, Огава-сан рассмотрел в нем серьезный потенциал. - Я хочу рекомендовать вас к получению гранта на обучение в Европе, ориентировочно – в Испании. Возможно, вы слышали, что у нашего университета партнерские отношения с одной из высших школ в Мадриде, - пояснил он причину приглашения Таа в кабинет на разговор. - Это… Это большая честь, - потрясенно ответил Таа. О грантах он слышал, но подумать не мог, что может претендовать на подобное. Все же для получения бонусов учиться надо было не просто хорошо, а великолепно. Таа не был дураком, но просто не успевал брать факультативные предметы и писать научные исследования по собственной инициативе. Для него было счастьем сдать необходимый минимум. - В вашем случае не все так просто: ваши успехи не выглядят ошеломляюще сами по себе. Но я знаю, как нелегко вам дается обучение, и полагаю, что если бы вы не работали, а полностью посвятили себя науке, достижения были бы в разы больше. - Я не могу не работать, - честно ответил Таа и хотел добавить, что его родители погибли, а он должен мало того что сам оплачивать обучение, еще и содержать престарелую бабушку. Однако в последний момент сдержался: его семейные трудности никого не волновали. - Понимаю, - вздохнул Огава-сан. – Однако если вы получите грант, необходимость платить за обучение отпадет, так ведь? - Так, - неуверенно согласился Таа. - Кроме того, вы будете получать стипендию и учиться за границей. И когда Таа уже открыл рот, чтобы еще раз поблагодарить, научный руководитель опередил его. - Собственно, почему я вас пригласил. Я готов посодействовать вам в получении гранта, рассказать учебной комиссии о вашем потенциале и о том, что в силу обстоятельств он просто не раскрыт до конца. Но если они дадут согласие, вы готовы уехать? Грант подразумевает три года учебы. В душе Таа что-то дрогнуло, какое-то неясное смутное сомнение появилось, но тут же исчезло. Огава-сан смотрел на него пристально и пытливо, и Таа не дрогнул. - Конечно, - уверенно кивнул он. – Это будет большая честь для меня и прекрасный опыт тоже. "А бабушке помогать я смогу и на расстоянии", - напомнил себе он, понимая, что отнюдь не в этом были его секундные сомнения. - Отлично, - удовлетворенно кивнул Огава-сан. – Но тогда я должен вас предупредить. Все экзамены должны быть сданы на отлично, постарайтесь подготовиться как следует, иначе риск отказа значительно повысится. И, кроме того, учтите, что в Европе учебный год начинается осенью, а заканчивается в июне. - Я слышал об этом, - ответил Таа. - Стало быть, если комиссия даст согласие, вам нужно будет ехать уже в начале лета, чтобы лично подать документы до того, как все уйдут на каникулы. На мгновение Таа показалось, что это происходит не с ним: пускай никакого гранта он еще не получил, новости были ошеломительными и грозили резкими переменами в его жизни уже так скоро. Но Таа не мог позволить себе слабости или сомнений. - Разумеется, - уверенно произнес он, глядя прямо в глаза преподавателю. – Я буду готов. Сдать экзамены как можно лучше и без того входило в планы Таа, однако теперь он не мог дать себе поблажку даже в мелочах. Материал должен был отскакивать от зубов, и Таа, не зная, как сделать сутки на несколько часов длиннее, рискнул взять незапланированный отпуск на работе. Начальник неодобрительно покачал головой, но отказывать не стал. Таа надеялся, что если с грантом не выгорит, и на работе он будет оставаться и в дальнейшем, на каникулах он найдет в себе силы отработать. А пока следовало сосредоточиться на учебе и за неделю нагнать упущенное – выучить весь материал так, чтобы ответить даже если разбудят среди ночи. - Меня ни для кого нет, - сказал он Саюки, когда тот предложил вечером прогуляться. – До экзаменов я занят. Рассказывать о беседе с Огава-сан Таа пока не хотел ни другу, ни бабушке – никому. Почему-то Таа чудилось, что излишнее нагнетание напряжения вокруг потенциального гранта, который он совсем не факт, что получит, будет только мешать ему. Впервые за всю жизнь Таа погрузился в учебу настолько, фактически, отдав себя без остатка. Спал Таа по четыре часа, будильник был выставлен на одно и то же время каждый день. Сутки Таа были четко распланированы. Он вставал в пять утра, готовился к экзаменам, потом ехал в университет на лекции. После шел в библиотеку и учился до позднего вечера – там было легче сосредоточиться, чем дома, ничего не отвлекало, кроме того, был доступ к любым учебным материалам. В восемь библиотека закрывалась, и Таа отправлялся домой, где снова учился до часу ночи, прежде чем пойти спать. Все прочее из жизни Таа было вытеснено, даже обедал он на бегу и думал лишь о том, что если бы попробовал в таком ритме прожить хотя бы месяц, наверняка сошел бы с ума. Накануне первого экзамена Таа, как обычно закончив с учебой перед самым закрытием библиотеки, захлопнул учебник и устало потер глаза. В этот день он торжественно ставил точку в приготовлениях и твердо решил, что как приедет домой, сразу ляжет спать, чтобы на следующий день быть максимально бодрым и сосредоточенным. Таа подготовился великолепно, он разобрался во всех предметах и боялся лишь того, что хроническая усталость помешает ему сдать все легко и без запинки. Улица встретила Таа свежестью. Глубоко вдохнув, он с удивлением отметил, что в воздухе чувствовался запах весны. Погрузившись в учебу, Таа даже не заметил, как зима с ее грязью и сыростью отступила. Таа был рад, что в самом скором времени сдаст экзамены, и все вопросы так или иначе разрешатся. Даже если он не получит желанного гранта на поездку, он сможет хотя бы выдохнуть. Пускай каникулы будут недолгими, зато Таа не будет занят ничем, кроме работы, а значит, сможет посвятить хотя бы немного времени самому себе. Сможет выспаться, как минимум. Улыбнувшись собственным мыслям, Таа не спеша направился в сторону метро, когда вдруг припаркованный у обочины автомобиль мигнул фарами, привлекая его внимание. - Да ты охренел, - выдохнул Таа, когда понял, что видит машину Манабу. За последнюю неделю о своем враге Таа думать забыл – это был единственный бесспорный плюс нездоровой гонки в учебе. Пару раз Таа видел Манабу в университете – тот периодически наведывался, чтобы отправиться куда-то с Саюки после занятий. Но у Таа не осталось физических сил думать о нем. А теперь ни с того ни с сего черная тойота Манабу оказалась поздним вечером у здания библиотеки. Таа был готов поклясться, что это не случайность. Первой мыслью стало проигнорировать появление Манабу – Таа так устал, что не хотел тратить последние силы на словесный поединок с острым на язык бывшим одноклассником. Но ноги сами понесли его к машине: в конце концов, Манабу мог возомнить, что Таа от него убегает, а этого ему хотелось меньше всего. Садиться в автомобиль, даже дверцу открывать Таа не стал. Просто подошел, остановился и скрестил руки на груди, всем своим видом показывая, что если Манабу что-то от него нужно, пусть сам говорит. Понадобилось полминуты, чтобы Манабу понял, чего хочет Таа. Он выбрался наружу и выпрямился в полный рост, но закрывать дверь не стал, только оперся на нее локтем. - Так и будешь стоять? – насмешливо спросил он. - А что я, по-твоему, должен делать? – в ответ поинтересовался Таа, окинув Манабу равнодушным взглядом. Манабу был одет уже по-весеннему, в совсем легкий тонкий свитер, то ли серый, то ли голубой – в сумерках сложно было рассмотреть. Сегодня он был без очков, а его волосы, всегда гладкие и ухоженные, несильно растрепались. Вскользь Таа отметил, что он может сколько угодно ненавидеть Манабу, но не признать, что тот был по-своему красив, не мог. - Садись. Я тебя подвезу, - Манабу был не в настроении спорить. Вокруг было удивительно тихо, прохожих в столь поздний час возле университета почти не осталось, а из салона автомобиля доносилась тихая мелодичная музыка. Вместе с весенним воздухом, свежим, но уже теплым, и серым полумраком вокруг все это создавало особенную, уютно-романтичную атмосферу. Таа, который так устал от непрекращающейся учебы, чувствовал непривычное умиротворение, и даже ненавистный Манабу не мог вывести его из себя. - Нет, спасибо, - флегматично ответил он. – Еще что-то? - Да ладно тебе, - Манабу как будто даже возмутился. – Между прочим, я тебя специально ждал. - Это я понял, - усмехнулся Таа, хотя внутренне напрягся от такой прямоты. – Говори, чего надо, и я пойду. Манабу не ответил сразу, он замер, глядя Таа в глаза, чуть приоткрыв губы, и Таа словно опомнился. Как будто в перегруженной работой голове наконец просветлело, и до самого Таа начало доходить, что вообще происходит. Манабу зачем-то приехал к нему и ждал – не иначе, Саюки поделился, что тот до ночи торчит в библиотеке. Манабу стоял слишком близко, на расстоянии метра или полутора – при желании Таа мог бы протянуть руку и прикоснуться к нему. И Манабу казался очень, просто до невозможности красивым. Таа впервые осознанно отметил, какое необыкновенное у него лицо. Кожа была гладкой, как у девушки, к ней хотелось притронуться и даже не верилось, что человек перед ним – парень, который бреется и не пользуется декоративной косметикой. Именно эти абсурдные мысли пришли в голову Таа в этот момент. Еще у Манабу были очень темные глаза. Быть может, Таа просто так показалось, ведь в полумраке зрачки были расширены, но, тем не менее, они будто затягивали – посмотрев в эти глаза, Таа не мог уже отвести взгляд. И губы – потрясающие, идеально правильной формы, как будто нарисованные… - Ну? – вернул его в реальность Манабу, которому, видимо, надоело смотреть, как Таа сверлит его взглядом. - Что ну? – это было вовсе не то, что следовало сказать Таа, но неожиданно для самого себя он вдруг растерялся, мысли спутались, и сам Таа забыл, что планировал развернуться и уйти. - Говори, что хотел, - просто пояснил Манабу, но тут же сощурил глаза и, немного понизив голос, добавил: - Или делай. - Что ты несешь? – тут же вспылил Таа. Спокойствие, которое так радовало его еще минутой назад, разлетелось вдребезги. Таа почувствовал привычную злость, которую всегда вызывал в нем Манабу, она застилала глаза и мешала думать. Сжав кулаки, Таа понял, что надо разворачиваться и идти к метро, пока не стало хуже. Но не успел. - На меня еще никто не смотрел так, как ты, - в глазах Манабу Таа померещилось отрешенное выражение. – С таким восхищением… От удара Манабу успел увернуться. То есть, почти успел – кулак Таа скользнул по его скуле, не причиняя вреда, но голова Манабу мотнулась в сторону, а сам он отступил назад, упираясь спиной в машину. Таа не мог дышать от ярости. Перепад настроения был таким внезапным, что ему сделалось плохо. Больше всего Таа хотел заорать "заткнись!", потребовать, чтобы Манабу не смел открывать свой поганый рот, не смел говорить подобное, пока в голове стучало набатом: восхищение, восхищение… Манабу был чертовски прав – именно это чувствовал Таа, только сам не понимал. А Манабу взял и рассмотрел постыдное чувство. Даже глазом не моргнув. Ударить второй раз у Таа не получилось – Манабу перехватил его правую руку за запястье, удерживая крепко на расстоянии нескольких сантиметров от своего лица. Неожиданно для Таа Манабу оказался очень сильным, вполне способным остановить его, и даже подогревавшая злость не помогала. Таа понадобилась секунда, чтобы додуматься: врезать Манабу он может и с левой – судьбоносная секунда, на которую он опоздал. Продолжая удерживать его, Манабу сделал шаг вперед, или полшага, и Таа не поверил, что это происходит с ним, когда губы Манабу коснулись его губ. Таа не шевелился, он стоял столбом и смотрел в лицо Манабу, смотрел, как тот медленно закрыл глаза и немного склонил голову в сторону. Таа смотрел и не видел, он только чувствовал, как мягкие губы Манабу совсем легко, почти неощутимо прихватывают сначала нижнюю, потом верхнюю его губу. Он не заметил, как опустил руку, которой секундой назад хотел ударить по этому красивому лицу. А Манабу все так же держал его за запястье, не отпуская, легко сжимая пальцами и наверняка чувствуя, как бешено под кожей бьется пульс Таа. Тысяча ударов в минуту, не меньше. Продолжалось это очень долго – бесконечно долго, секунду или две, прежде чем Таа опомнился и свободной рукой оттолкнул Манабу от себя. Отступать тому было некуда, за его спиной и так был автомобиль, потому Таа сам отшатнулся, а после позорно отступил еще на шаг, будто боялся, что Манабу последует за ним. - Да ты… Да ты охуел! – Таа услышал, что почти кричит, но ничего не смог с этим поделать. Манабу не ответил. Он стоял и не двигался, отнюдь не напряженно, скорее расслабленно, не улыбался, но при этом выглядел умиротворенно и спокойно, будто до этого они болтали о погоде, и ничего ненормального только что не произошло. - Ты ответишь за это, мудак, - выплюнул Таа и тыльной стороной ладони провел по губам. Со стороны жест должен был выглядеть так, словно Таа противно, но на деле ему было страшно – страшно до дрожи в коленях. "Что… Что это было сейчас?!" – внутренний голос звенел от паники, и Таа нечего было ответить. Он не понимал, что это было. Не понимал, как такое могло случиться с ним. - Тебя как будто в первый раз поцеловали, - спокойно заметил Манабу, даже не шелохнувшись. От его уверенного флегматичного тона Таа взбесился еще сильней и почувствовал невыносимое желание ударить его снова, избить так, чтобы живого места не осталось. Таа смотрел на Манабу и хотел лишь одного: причинить такую боль, чтобы тот пошевелиться не мог, чтобы никогда больше не смел вытворять подобное. Чтобы ему стало так же плохо, как плохо было Таа. При этом Таа понимал, что не прикоснется к нему – не посмеет. - У тебя… У тебя же девушка есть, - почему-то в этот момент Таа вспомнил о подружке Манабу. – Что ты делаешь, идиот? Надо было спасать гордость, надо было все обратить в шутку, как-то задеть Манабу метким обидным словом, но Таа слишком плохо для этого соображал. Он по-прежнему чувствовал, как к его губам прикасаются чужие губы – губы его врага, гадкой ненавистной твари. - Девушка есть, - не стал спорить Манабу, казавшийся Таа в этот момент памятником спокойствию. – Но ни одна девушка никогда не будет из-за меня сходить с ума так, как ты. Согласись, это притягивает. "Считай до десяти", - скомандовал себе Таа и на секунду прикрыл глаза. Каждое слово Манабу было тяжелым как камень. Да куда там как камень – у Таа было чувство, что произнесенное им оставляло раны, глубокие борозды на душе Таа. Что он уже не сможет отмыться, не сможет избавиться от Манабу, от этого взгляда, от этих слов и его чертовых губ. - Не приближайся ко мне больше, - наконец смог произнести Таа. – Иначе я тебя убью. Я не шучу, Манабу. Угроза прозвучала скорее жалобно, чем устрашающе, но Таа было уже плевать на это. Развернувшись, он пошел прочь, даже не задумываясь, в нужном ли направлении идет. В ушах все еще звучала незнакомая мелодия из динамиков автомагнитолы, а на губах Таа чувствовал поцелуй. В этот момент Таа казалось, что он никогда его не забудет.