rainbow stories (ot12)

– Прости, я опоздал… – рассеянно бормочет Исин, спешно подходя к ждущему его Ифаню. Старший совсем не злится, наоборот: находит это чересчур милым и только взлохмачивает недавно покрашенные (не без помощи очередного заклинания Бэкхена) в пепельный чужие волосы. Правда, те и без того прилично растрепаны и свидетельствуют о том, что их обладатель сладко спал, прежде чем явиться к назначенному времени на встречу. Сегодня канун Рождества, и Исин решил поделиться со своим лучшим другом главной тайной своего факультета, связанной с этим праздником. Несмотря на то, что Ву – студент Слизерина, Син знает, что может доверять ему. Потому и приказал явиться к входу в гостиную Хаффлпафф, потому что им предстоит пробраться в… – Зачем нам… Большой зал? – осекается Фань и непонимающе хмурится, глядя на то, как младший, хватаясь за ручку одной из дверей, воровато оглядывается по сторонам. – Сейчас увидишь, – отвечает Син и шмыгает внутрь. Ифань следует за ним, поджимая губы – вдруг их кто из преподавателей увидит посреди ночи здесь? Но он успокаивается и, хмурясь еще больше, пытается разобраться, в чем же дело, когда видит, что все четыре длиннющих стола факультетов, включая еще и преподавательский, целиком накрыты. Просторное помещение с избытком наполнено ароматами, что у Фаня недовольно урчит живот, хотя он точно не голоден. Проходя вперед между столов он не может оторваться от разглядывания царившего здесь праздника и обилия вкусностей, но отвлекается, стоит Исину ласково взять его за руку, ведя к столу Хаффлпафф. Плюхнувшись на скамью, парень с улыбкой поясняет: – Мало кто знает о том, что в ночь перед Рождеством домовые эльфы устраивают здесь настоящий пир. Все ребята на моем факультете в курсе, но все равно предпочитают оставаться в постелях и пропускать такую редкую роскошь. А ведь эльфы хорошо стараются. И действительно: Ифань подмечает немереное количество блюд, которых он не то что названий не знает, а даже видит впервые. Так же здесь есть то, что подают лишь в праздничные дни, и это не может не радовать, поскольку Фань частенько скучает по сочным жаренным индейкам и пудингам с сюрпризом. Тут даже на столах есть сливочное пиво, которое они с Сином однажды попробовали без разрешения, когда были на первой экскурсии в Хогсмиде и пробрались в паб «Три метлы». Чжан тянется к одной из кружек и неожиданно выпивает все почти залпом, с неприкрытым удовольствием вздыхая и вытирая рот от пены рукавом своей ярко-желтой пижамы. Его щеки мило румянятся, а глаза принимаются хитро поблескивать в свете свечей, и старшему становится немного неловко: он еще не может отойти от того, что они с Сином одни-единственные в зале, за окном темная ночь, под чьим покровом мягко опускаются хлопья снега, создавая атмосферу сказки в канун Рождества. Он зачем-то поднимает голову и несколько теряется – заколдованный потолок представляет собою темно-синее глубокое небо вкупе с густыми облаками, с которого сыплются редкие снежинки, а прямо над ними… трогательный венок из веточек омелы. Смущенно спрятав глаза, Ву не может отогнать заманчивое предложение – в такой момент поцеловать Исина будет более чем удачно, лучше не придумаешь. Только все равно сказываются огромное стеснение и недюжинный страх, чтобы смело переступить давнюю черту, мешающую по жизни, обычно, решительному и твердо настроенному Ифаню признаться в своих чувствах лучшему другу детства. – Син, – почти испуганно зовет он сиплым голосом, изо всех сил пытаясь взять себя в руки, – посмотри наверх. Младший поворачивается сначала к нему, а затем по просьбе послушно задирает голову, и его рот приоткрывается от прекрасного вида ночного неба с усилившимся снегопадом. Ифань же несколько путается, но стискивает кулаки и подается вперед, неуклюже касаясь чужих мягких и пухлых губ своими. Ну, почти. – Фань, ты пьяный, что ли? – заливисто хохочет Син, отпихивая от себя друга. Тот, в свою очередь, разочарованно отстраняется и переводит рассеянный взгляд со смеющегося Исина на омелу и обратно. Он касается кончиками пальцев собственных губ, и ему хочется завыть от появившегося чувства предательской обманки, что он поцеловал друга. – Нет, это ты пьян, милый.