Все, что от меня осталось

Месяц. У него почти месяц, чтобы решить... Нет, он не встанет под знамена Темного Лорда — после того, как Снейп узнал о предложении Волдеморта, об этом не может быть и речи. Но теперь Том должен придумать, как обвести Темного Лорда вокруг пальца. Обвести их всех. — Эй, Гарри, ты с нами? — густой как патока голос Рона выдергивает его из небытия. Он в нетерпении ждет, когда же Том подвинет одну из шахматных фигур. — Ты последние два дня сам не свой. Том, зло усмехнувшись, поднимает на Уизли острый колючий взгляд: — Только последние два дня? «Сколько еще вам потребуется времени, чтобы понять?» Черная ладья ставит шах белому королю. — Черт бы тебя побрал, Гарри! — неожиданно вспыхивает Рон, и Том впервые за долгое время следит за ним с неподдельным интересом. — Если этот ублюдок так достал тебя на отработках, то это не повод срываться на нас с Гермионой! Рон дымит как Хогвартс-экспресс, и его щеки отливают таким же красным блеском. Гермиона, притихнув, посматривает на них из угла гостиной, силясь сделать вид, что ей все еще интересно домашнее задание по Трансфигурации. — Может ты и не заметил, но мы и так изо всех сил стараемся тебе помочь. И эти твои встречи с Сам-Знаешь-Кем, — он понижает голос, хотя в гостиной больше никого нет, — он же манипулирует тобой! Как ты вообще можешь лезть к нему, когда ничего не помнишь? — Я помню достаточно, ч... — раздражается Том, но Уизли это только подстегивает. — Достаточно? Достаточно?! Ты хотя бы помнишь, как мы познакомились? Помнишь, как спасали Гермиону от тролля? Или ходили в лес за пауками, чтобы избавить Хогвартс от засранца, открывшего Тайную комнату? Да ты даже не стараешься! Голос Уизли льется откуда-то сверху — Том не сразу заметил, как тот вскочил на ноги, и теперь ему нужно отклониться назад, чтобы слишком сильно не задирать голову. — Рон, пожалуйста, — голос Гермионы звучит слабо и даже как-то жалобно, но Рона неожиданно останавливает. Щеки Уизли становятся чуть розовыми, как будто он чувствует... смущение? Нет, Том не будет сейчас разгадывать эту загадку. А Рон все также неуверенно приглаживает волосы на затылке, и наконец говорит то, что его подтачивает уже давно: — Ты не делаешь ничего, чтобы нас вспомнить. Тебя волнует только Он. Я же вижу — ты подолгу не засыпаешь, только делаешь вид, и это, у тебя даже руки потеют — так ты ждешь, придет он или не придет. Это ненормально, Гарри. — Рон хотел сказать, что мы боимся за тебя, — осторожно поправляет его Гермиона, — мир не вертится вокруг... вокруг Волдеморта. И ты не должен перестать жить только чтобы... Она так и не заканчивает. — Наверное, вы правы, — через паузу, нехотя признает Том. Голос Грейнджер мягкой волной смыл копившееся в нем раздражение, и теперь Том чувствовал себя опустошенным. Будто ничего, кроме раздражения, в нем никогда и не было. Будто бы он не мог... «Мне не плевать». — Я не просто на отработки к Снейпу хожу. Он учит меня... защищать свое сознание от Волдеморта, — Том все еще пытается не смотреть на встревоженные лица друзей. Он ведет невидящим взглядом по резным шахматным фигуркам, по неровным складкам мятой мантии Уизли, по острому, заутюженному краю воротничка Гермионы, но так и не находит выхода. — Я кое-что узнал о нем, — у него язык не поворачивается, чтобы солгать им — только чтобы опустить подробности, — о его прошлом. И мы повздорили. — И ты боишься, что он больше не будет заниматься с тобой? — в ее голосе столько понимания, что Том цепляется за этот вопрос, как за спасительную соломинку. — Да. Я... Думаю, я должен поговорить с ним. Не ждите меня. Он стремительно съедает расстояние до портрета и сбегает в спасительную темноту. *** — Выметайтесь, Поттер. Том тихо закрывает за собой дверь, в надежде, что Снейп со злости не вышвырнет его из кабинета как нашкодившего щенка в ту же секунду. Он слышит, как движется стрелка часов, и вместе с ней отсчитывает свои шансы на победу. Эта ссора хорошенько встряхнула его — теперь Том знал, в какой момент он должен вернуться, чтобы сделать правильный ход. — Я хотел узнать... — Мне плевать, что вы там хотели, Поттер, — Снейп, наконец, отрывает взгляд от ученических работ, и Том нехотя подмечает, что он выглядит измученным. Как если бы хотел что-то сделать, но так и не решился. — Вы ясно дали понять, на что готовы, — тем временем продолжает Снейп, все еще увлеченно черкая один из ученических свитков, — и что для вас значит жертва вашей матери. Его тон подчеркнуто отстраненный, хоть он никого и не может им обмануть. Ведь теперь Том знает, что Лили Поттер важна для Снейпа. Была важна. — Он сказал правду? О вас. Снейп откладывает перо в сторону. — А если и так? Что вы сделаете, Поттер? Перейдете на сторону Темного Лорда? — Если это так, то почему вы не на его стороне? — встречно наступает Том, и, наконец, выводит Снейпа из себя: — С чего вы взяли, что знаете, на чьей я стороне, Поттер? — выплевывает он, и Том понимает: вот она, больная мозоль. Нужно только надавить. — Потому что вам не плевать, — просто отвечает Том, и на одно мгновение ему кажется, что Снейп сейчас вспыхнет, прямо как Рон, но ничего не происходит: он по-прежнему сверлит его тяжелым, нечитаемым взглядом, и его губы плотно сомкнуты в тонкую белую полоску. Сейчас. — Мне нужна ваша помощь. Эта связь... Я должен научиться пользоваться ею, — быстро-быстро говорит Том, сглатывая окончания, — тогда я смогу узнать его планы, все, о чем он думает, понимаете? Он облизывает губы, словно в лихорадке, и выжидающе смотрит на Снейпа. — Вы рехнулись, Поттер. Молчание становится невыносимым. — Я согласен.