Все, что от меня осталось

Солнце заливает квиддичное поле жидким золотом, а на лакированном дереве трибун играют мелкие блики. Том касается рукоятки метлы со смешанным чувством восторга и страха: ему кажется, что до этого дня он никогда не летал. ─ У тебя все получится, Гарри, ─ тихо подбадривает его Рон, проходя мимо, но от двоякого предвкушения тренировки Тома берет мелкая дрожь. Анджелина расстегивает ремешки старого дипломата, и свет растекается по рвущимся вверх мячам. Снитч насмешливо кружится вокруг игроков, а затем неожиданно исчезает из поля зрения, заставляя ловца оторваться от земли. Том внимательно следит за тем, как уверенно держатся остальные, и тщеславие заставляет его не медлить. ─ Все получится, ─ клятвенно произносит он и взмывает в бесконечно синее небо. Метла заметно вибрирует, но он продолжает набирать высоту, потому что существует лишь цель – и эта цель находится в руке у наглого белобрысого мальчишки. Петля. ─ Что ты там делаешь, Поттер?! ─ кричит Джонсон, с ужасом наблюдая за крутым пике. Том с трудом выравнивает метлу. ─ Все в порядке, извини, ─ неуверенно отвечает он, пытаясь выискать глазами снитч. Но стоит тому чуть слышно зажужжать над ухом, как небо рассыпается кусочками мозаики и складывается в совсем другой пазл. Легкое головокружение и тошнота: что-то холодное пробивается из груди к горлу и дальше. Болезненная резь по нёбу, ─ и крылатое создание покорно оседает в сомкнутые ладони. ─ Гарри Поттер поймал снитч! Память тела. Том делает бессознательный рывок к источнику звука и начинает набирать скорость. Чужая угловатая рука тянется вперед, а глаза предательски слезятся. Рассекаемый скоростью воздух звенит в ушах. И в этом звоне Том слышит покалывание костра. Ветки вспарывают кожу, оставляя на лице тонкие саднящие следы. Где-то позади огонь пожирает мягкую подстилку леса, и каждая несвоевременная попытка аппарации перекидывает Тома с места на место, по кругу. ─ У тебя еще есть выбор, Том. Одумайся, я прощу тебя. Глубокий печальный голос настигает его под этим куполом, вызывая внутри едкую волну отчаяния и гнева. Настоящее цунами. ─ Никогда! Слишком жарко. Том останавливается, чтобы отдышаться, и замечает, что в нескольких шагах от него дым причудливо ломается и струится по краю невидимой грани. Нашел. Изящные крылья ласково трепещут в скользкой от пота ладони. Том щурится: закатное солнце весело танцует на стеклах очков. Метла заброшена под кровать до следующей тренировки, и Том уверен, что нет ничего лучше прогулки вдоль озера, ведь ноги твердо врастают в сушу, а иногда – там, где вода совсем размочила глинистую почву – и проваливаются вниз. Они идут втроем. К этому Том уже привык гораздо больше, чем к одиночеству. ─ Я в тебе не сомневался, ─ говорит Рон, хлопнув его по плечу. Гермиона, зябко обхватив себя руками, следит за огненной линией горизонта. ─ Гарри, в самом начале тренировки, когда ты ушел в пике, ты что-то вспомнил? Том в ответ едва заметно улыбается: за яркими, почти осязаемыми картинами восстают другие, посеревшие от старости. ─ Да. Вспомнил первый полет и матч. В начале – только мгновение, а сейчас ты спросила, и я понял, что помню гораздо больше. ─ Это отлично, Гарри. Значит, постепенно воспоминания полностью восстановятся, а нам просто нужно найти то, что послужит их катализатором, ─ она произносит это с отчаянной надеждой, как будто воспоминания смогут вернуть ему утраченные чувства и ощущения – как будто она действительно в это верит. Рон напряженно молчит. ─ Если бы найти было так просто, ─ вздыхает Том. *** Том никогда раньше не видел коридора, отделанного черным мрамором. Фантазия сна заводит его далеко: пять дверей и не единого выхода. «Ты же хочешь вс-се вс-спомнить, Гарри?» Пространство подчиняется не ему, а шипящему голосу – одна из дверей заманчиво приоткрывается, впуская Тома внутрь, к длинному ряду высоких стеллажей. Он проходит вперед медленно, постоянно оглядываясь по сторонам, будто тот, кто управляет его сном, решится напасть, но ясная тишина нарушается только мальчишескими шагами. В приглушенном свете тускло блестят тысячи стеклянных шариков – притягивает внимание только один. «Воз-зьми его, Гарри. И ты вс-спомнишь вс-се». Том осторожно стирает с маленькой таблички, прикрепленной снизу, десятилетнюю пыль: «С.П.Т. и А.П.В.Б.Д. Темный Лорд и Гарри Поттер (?)». ─ Что это? ─ надломленный поттеровский голос эхом разлетается по помещению, но никто не торопится отвечать. ─ Я знаю, ты слышишь меня. Почему ты хочешь, чтобы я вспомнил? ─ спокойные и вдумчивые фразы канут в пустоту. Том касается тонкого стекла, и все растворяется в мягкой черноте спальни. Бледное лицо Рона склоняется прямо над ним. ─ Гарри, Гарри! Как ты? Гарри, очнись! ─ причитает он, для верности встряхивая друга за плечи. ─ Что ты тут делаешь?! ─ рассерженно шипит Том. Он уверен, что именно Уизли помешал увидеть ему желаемое: жизнь Поттера. ─ С кем ты говорил во сне? Ты видел что-то важное? ─ встревоженно продолжает Рон, не обращая внимания на несвойственные Гарри нотки. ─ Это не важно, иди спать. ─ Гарри, кто был там? ─ с нажимом спрашивает Рон и неожиданно переходит на шепот: ─ Ты понимаешь, что в прошлом году во снах ты видел Того-Кого-Нельзя-Называть? Во взгляде Тома отчетливо читается изумление: не потому, что Волдеморт тревожил его сны и раньше – потому, что Поттер рассказывал об этом своим друзьям. ─ Он и тогда говорил со мной? ─ Том раздраженно задергивает за ним полог кровати и накладывает заглушающие чары. ─ Нет. Он злился, и ты видел то же, что и он. Том закрывает лицо руками. ─ Он хочет, чтобы я все вспомнил. Он подвел меня к стеллажу со сферой, под ней была подпись: информация, если она вообще существует, касается меня и его. ─ И ты... так просто поверил его словам? ─ ошарашенно спрашивает Рон. ─ Ты не можешь, Гарри! Он убил твоих родителей, он с первого курса охотится за тобой, опомнись! Нет, ты должен рассказать обо всем Дамблдору. Том отвечает, горько усмехнувшись: ─ Там есть и его имя, Рон. И я не уверен, что теперь смогу ему доверять.