Все, что от меня осталось

«Он больше не придет». С этой беспощадной мыслью Том спускается по утрам на опостылевший завтрак, с ней же – ложится спать. Сентябрь стремительно тает: небо над Большим Залом наливается свинцом. Последний день насмешливо выпадает на субботу и потому кажется Тому еще более отвратительным. ─ Ты больше ничего не вспомнил, Гарри? Слова Грейнджер отдаются в голове звонким эхом – еще и еще – и регистр фразы немилосердно переходит из дружеской заботы в едкую издевку. ─ Тебе не надоело спрашивать меня об этом каждый день? Нет. Вилка с глухим стуком касается стола. ─ Нам нужно найти что-то еще. Что-то важное для тебя. ─ Я не могу. Все, о чем ты и Рон рассказали мне, не помогает. Это тупик, ─ Том взвинчен до предела, но жесты его неестественно сдержаны. Он наклоняется к Гермионе через стол и доверительно шепчет: ─ Это прозвучит безумно, но мы... мы не спускались только в Тайную комнату. Грейнджер на мгновение замирает, словно обдумывая услышанное. Том восстанавливает дистанцию и устремляет на подругу пытливый, изучающий взгляд. ─ Да, Гарри. Мы пойдем туда сегодня же. «Он больше не придет». Коридор второго этажа безлюден. Крепко сжимая теплую ладошку Гермионы, Том толкает свободной рукой дверь туалета. ─ Ты о Роне? ─ неожиданный вопрос выбивает у него почву из-под ног. ─ Что? ─ Ты сказал, что он больше не придет. Том неуверенно подходит к умывальнику, который уже видел в одном из воспоминаний, и проводит пальцами по крану со змеей. ─ Да, о нем. ─ Не думай так, Гарри. Он вспыльчивый, но... он обязательно вернется. Том улыбается: ─ Тебе лучше знать. ─ Неужели, Гарри, ты поругался со своим другом? ─ высокий истеричный голос доносится откуда-то сверху. Том оборачивается: еще одно надоедливое привидение. Странно, что он его раньше здесь не видел. ─ Ты так редко заходишь, Гарри. Я уже решила, что ты забыл обо мне, ─ притворный вздох, возведенные к потолку глаза Гермионы. ─ Привет, Миртл, ─ имя само ложится на язык, будто давно знакомое. ─ Мы сегодня по делу, но обещаю, что после мы обязательно поболтаем, ─ Том удивленно замечает, что то ли факт появления Поттера в заброшенном туалете действует на приведение успокаивающе, то ли просто – коротко уделенное ему внимание, но Миртл, удовлетворенно кивнув, прячется за дверцей одной из кабинок. ─ Гарри, ты помнишь, как открыть вход? ─ обеспокоенно интересуется Грейнджер. ─ Нет ничего проще, ─ он вглядывается в рисунок змеи и произносит одновременно властно и ласково: ─ Откройся. ─ Нам нужно... прыгнуть вниз? ─ Я попробую по-другому, ─ Том старается скрыть волнение, но голос его предательски дрожит. ─ Лестница. Ступеньки – одна за другой – появляются по спирали. Удовлетворенно хмыкнув, Том делает первый шаг вниз. Величие всегда таится в глубине. Том понимает своего предка, как никто другой: только чистокровные хранят память о своем роде, передают знания из поколения в поколение, от истоков самой магии. Они – жрецы, на которых должно держаться общество. Они – хранители мира, который все еще отличается от маггловского. Том просто обязан его спасти. Кости под ногами жалобно хрустят. ─ Люмос, ─ из темноты вырастает вид на туннель и железный люк. Том помогает Гермионе спуститься и указывает палочкой в сторону еще одной преодолимой преграды. ─ Кажется, нам туда. ─ Ты вспомнил Миртл? ─ Только ее имя. Он ощупывает змей на люке руками, словно контакт сможет пробудить в нем какую-то неведомую силу, но ничего не происходит, и Том разочарованно открывает проход. Из зала в туннель тянется длинный скелет василиска. Он обманывает самого себя. Лицемерный полукровка в попытке обрести бессмертие: Том до дрожи в коленях страшится наказания за свою дерзость. Он нервно перебирает страницы дневника, спиной ощущая скользящее движение чудовища. ─ До сих пор не представляю, как у меня получилось убить его мечом, ─ удрученно замечает Том, когда они доходят до каменного лика Салазара. ─ Честно? Я тоже. Том склоняется над мертвой Миртл, с болезненным любопытством разглядывая ее бледное мягко очерченное лицо и пустые зрачки. Его подташнивает от одной только мысли, что она, некогда нелепая, но живая, больше никогда не встанет, не пойдет на зелья или трансфигурацию, не захнычет и не запрется в туалете, преследуемая своими глупыми подружками. Том помещает в дневник часть своей души и чувствует, как точивший его изнутри страх постепенно рассасывается, обращаясь в нечто несоизмеримо жесткое и злое: в абсолютное превосходство. ─ Гарри, ты здесь? ─ Не совсем. Привилегии префекта позволяют ему издалека наблюдать за тем, как тело Миртл, накрытое простыней, выносят из туалета. Диппет и Дамблдор тихо переговариваются между собой, пока звонкий голос колдомедика не прерывает их обоих. ─ Девочка мертва, директор, но на ее теле нет никаких следов. ─ Если бы было использовано Непростительное... Но Том больше ничего не слышит. «Мертва». Озноб. К горлу подступает тошнота. «Мертва». Том едва успевает добраться до умывальника: его нещадно рвет. Вся спина покрывается липким холодным потом. «Мертва». Вода долго не сможет смыть отвратительное ощущение горечи во рту. Том трясущимися руками стаскивает с себя влажную рубашку и со злостью бросает ее в камин. Со стороны озера в высокие хогвартские окна сочатся красно-розовые лучи. Светает. ─ Все не то, ─ раздосадованный Том садится на ступени возле каменного рта Основателя. ─ Детали того, как я сражался с ним, ─ объясняет он Гермионе. ─ Может тебе нужно сосредоточиться на том, что было потом? Клык василиска в дневнике причиняет ему невыносимую боль. Но Том знает, точно знает, что у него есть шанс на возвращение. ─ Сейчас. Круг масок, и вновь – чужое тело. Он ощупывает длинными паучьими пальцами свое несовершенное лицо. «Жив». Над кладбищем разносится холодящий кровь хохот. ─ Гарри! ─ это Грейнджер встряхивает его за плечи, выдергивая из видения. ─ Что ты видел? ─ Возрождение, ─ судорожно выдыхает Том, пытаясь скрыть счастье, светящееся в глазах. ─ Теперь я вспомню. Теперь я все вспомню.