Я буду гореть в твоей ненависти; Я буду упиваться его любовью.

POV Itachi Он придвинулся ближе, и мои остро заточенные когти без особого труда впились в чужую плоть. По шее стекла струйка алой крови, смешиваясь с потом. Я немного отстранился. — Сделай это. Ну же, — страх сковал меня по рукам и ногам. Казалось, я не мог и шелохнуться. Чего он добивается? — Сделай это, и никогда не узнаешь, где сейчас твоя мать. Я впал в ступор. Уголёк, казалось, давно истлевшей надежды, вспыхнул и загорелся с новой силой. Сердце забилось в груди, словно истосковавшееся по воле птаха. Но я усиленно подавлял все признаки моей радости, по-прежнему держа у горла незнакомца острые, как бритва когти, не собираясь сдаваться так легко. — Мы могли бы договориться, — по-видимому поняв, что так просто я его не отпущу, он решил зайти с другой стороны, — Информация за, скажем, небольшую услугу, — не уловив от меня никакой реакции, он всё же продолжил — Эмм.. Что скажите? Я мочал, не зная, как мне на это реагировать. Но Саске, до этого не принимающий никакого участия в разговоре, решил найти во всём этом для себя выход: — Отпусти меня, и мы подумаем. — Только после вас, — а он всё же не так глуп, каким кажется на первый взгляд. Я с явной неохотой отстранился: он всё ещё держал за шею моего брата. Почувствовав свободу он на мгновение приблизился к уху Саске, что-то тихо сказав ему и тут же отпустил его. Мне хотелось броситься к отото, что бы убедиться, что с ним всё в порядке, но я понимал, что это крайне не разумно. Освободившись от стальной хватки, не глупый Саске встал так в узком лабиринте старых домов, что наш вечерний гость оказался в своеобразном треугольнике, гранями которого оказались мы с братом, и стена обшарпанного дома, что теперь была у него позади. Терять такое преимущество в этой, весьма неприятной ситуации, пусть и не большое, не хотелось. Поэтому я оставался на месте, пытаясь рассмотреть лицо незнакомца в мраке осеннего вечера. — Чего ты хочешь то нас? — я не узнал голос Саске. Сейчас он был сиплым и тихим. — О-о-о... - протянул мужчина хриплым голосом, словно плохо смазанное ржавое колесо старой телеги. Я невольно поморщился. — Так вы согласны? Что ж, это хорошо. — Он начал рыться у себя в карманах. Я напрягся, готовясь, что он вытащит что-то опасное. Но этого не произошло. То, что он вытащил, оказалось небольшим листом бумаги. Мужчина протянул его мне. Это оказалась фотография. Несмотря на недостаточное освещение, я без особого труда разглядел того, кто был на ней запечатлён. Эти черты лица я разглядел бы в полной темноте. Такие знакомые, родные. Я перевёл взгляд на незнакомца. Он, усмехнувшись, сказал: — Всё, что мне нужно, это образцы его крови и волос. Меня затрясло, словно от холода. Руки отказывались слушаться, ноги подкосились. — Что ты хочешь с ним сделать? — Уже, — казалось, всё происходящее его только забавляло — Теперь мне хотелось бы узнать, что из этого вышло. А вы, в свою очередь, можете задать один любой вопрос, касающейся вашей матери. — Какая мне выгода твоего ответа "Нет" на мой вопрос: "Она жива?" — не смотря на внешнюю собранность, я с замиранием сердца ждал его ответа. Казалось, прошла целая вечность. Он достал мобильный телефон и стал ждать ответа. — Да... Дай ей трубочку, кое-кто хочет услышать её — у меня перехватило дыхание. Неужели я и впрямь её сейчас услышу? Я глянул на брата. Его глаза лихорадочно горели. Я взял телефон в руку и медленно поднёс его к уху. Мне начало казаться, что всё это странный, непонятный, жестокий сон. Что через мгновение я проснусь в своей постели, а под боком заворочается Саске, утыкаясь мне в грудь. Но секунды медленно продолжали течь, а я всё не просыпался. Саске припал ухом к телефону с другой стороны. Я осторожно, словно всё ещё боясь, что я вот-вот проснусь, произнёс — Алло... Мам?... — на том конце провода что-то шумело и хрипело. Немного погодя я услышал голос. Неразборчиво, сквозь шипение и грохот некачественной связи и эхо помещения. Но я слышал Голос. Такой знакомый и родной. Тот, услышать который я уже не надеялся никогда: — Итачи? Что... бы они не попросили... тебя сделать... Не делай... этого... Мне уже не помочь...