Орёл, несущий копьё

      В главном зале старого трактира «Великаний рог» было весело и людно в тот обеденный час. Впрочем, насколько Деян знал, здесь всегда так: трактир предлагал самое дешёвое в магическом квартале Берлина пиво и неизменно притягивал вполне определённый контингент: неприкаянную молодёжь с горсткой кнатов в кармане, редких министерских работников низших должностей, которым не по карману есть в более приличных местах, да безработных пьянчужек, бывших тут завсегдатаями. Адлер в который раз продемонстрировал своё умение выбирать место для укрытия: здесь компанию с такими громкими родовыми именами, как у них, точно никто бы искать не стал.       Деян не знал, как Гриндевальду удалось уговорить Лихачевича отпустить Семёрку, к тому же в учебное время, из Дурмстранга, в котором после февральской бойни всё ещё действовал строжайший режим. Наверное, не обошлось в том разговоре без применения в качестве аргумента письма, пришедшего несколько дней назад Адлеру. Принесённое большим филином, оно после первого же прочтения заставило Адлера измениться в лице.       — Что там? — сразу заинтересовался Яков.       — Лорд Малфой пишет, для нас нашлось дело, господа, — Гриндевальд хищно улыбнулся. — Причём весьма интересное.       Новое задание, порученное Семёрке Тёмным Лордом, заключалось в устранении семьи Крейтель. «Каре отступников», — иронично поправлял Адлер цитатой из письма, однако суть операции от формулировки не менялась. Тёмный Лорд требовал, чтобы в назидание остальным маги, что присутствовали зимой на встрече на Буяне и поддержали было его, а после отказались вставать на его сторону, были уничтожены. По информации Малфоя (и она подтверждалась источниками Адлера), сейчас Крейтели, предчувствуя возможность расплаты, укрылись в своём поместье, сведя число визитов во внешний мир к минимуму. Более того, судя по всему, они взяли в качестве охраны группу наёмников. Бывшие заключённые тюрем, преступники, скрывавшиеся от закона, бедняки, не нашедшие себе другого применения в жизни, — такие люди обычно сбивались в стаи вокруг какого-нибудь вышвырнутого из богатого рода или не первого сына, лишённого родительских денег, который продавал их услуги высшему сословью. Так что миссия действительно недурна: поможет проверить, чего группа Адлера на самом деле стоит. Прежде никогда не действовавшая полным составом, на сей раз Семёрка собиралась выступить одним фронтом.       Пока же шестеро её членов праздничало в «Великаньем роге», Макс занимался тем, что умел очень хорошо: использовал связи своей семьи для того, чтобы добиться желаемого. В данный момент желаемым была информация из Департамента статистики Министерства о точном местоположении земли Крейтелей: как и многие богатые роды, они не любили незваных гостей и скрывали свою территорию. Для обычных людей данные сведения были недоступны — однако у Винтерхальтера был в Департаменте свой человек, способный превратить долгую бумажную волокиту с получением разрешения на просмотр записей реестра в быструю и абсолютно конфиденциальную операцию.       Ну а пока Макс был занят, Семёрка, переодевшаяся в одежду попроще, старалась не выделяться на фоне местной публики. Адлер неторопливо обедал, попутно чёркая в тетради, Яков играл во взрывного дурака с тремя неопрятными двадцатилетками, а Влад пытался вывести Аларикуса на разговор, чтобы тот не выглядел так чужеродно и подозрительно. Напрасно, впрочем: Тодлер как всегда был к происходящему равнодушен и безучастно пялился в пустоту. Петар же — со скуки, не иначе, — начал выпытывать у трактирщика, откуда пошло название заведения.       — Странное оно какое-то, верно? — говорил Петар, задумчиво оглядывая зал. — «Великаний рог». Разве у великанов бывают рога?       — Дед мой называл, а он с приветом был, — ответил трактирщик (он был молдаванин, как Деян понял). — Рассказывал по пьяни, что однажды, когда путешествовал по Карпатам, встретил племя великанов — и у всех у них были рога на лбах!       — Что, как у единорогов? — хихикнула невзрачная девица, придвинувшись ближе к Петару.       — Лучше, — сказал трактирщик. — Здоровенные и крепкие такие выросты. Они этими рогами друг друга вечно проткнуть норовили…       — Ах! — вновь засмеялась девица и уже совсем нагло прижалась к Петару боком. — Вот ведь шаловливые!..       — Как и ручки твои, я погляжу, — Петар поднял над стойкой её руку, которую держал за запястье; пальчики девушки крепко стискивали пару сиклей. — Не стыдно-то, а? Лучше бы работать пошла.       — Не берут никуда, — пожала плечами девушка, ничуть не смутившись. — Пыталась устроиться мантии продавать, но куда там! Без образования сразу дают от ворот поворот.       — А чего не училась?       — А разве деньги в семье свободные есть? Ты знаешь-то хоть, сколько стоит ребёнка в школу собрать: форму купить, учебники, котлы, травы для зелий и прочее? Ты-то, небось, не учился, работал на какой-нибудь ферме с мальства — вон какие ручищи!       Петар захохотал и отпустил девицу. Та тут же ретировалась вместе с деньгами.       — Стой, ворюга! — вскрикнул было трактирщик, но как-то неубедительно.       Петар махнул рукой.       — Пускай, — он повернулся к Деяну, сидевшему рядом. — Процветающее государство — ты подумай! А тут, выходит, маги детей в школу не могут собрать.       — Может, она грязнокровка, — возразил Деян, хотя и без особого интереса.       — Полукровка, — со знанием дела сообщил трактирщик, деловито протирая стаканы. — У Греты семья большая, кроме неё ещё три девчонки и парень, матери нет, а отец вечно в запое. Вот она и подрабатывает, как может: надо же младших на ноги ставить.       Деян и Петар удивительно синхронно хмыкнули. Увидев, что её никто не ловит, Грета подсела к Штайнеру, бросившему попытки разговорить Тода, и завела разговор с ним. Едва слышно проворчав что-то про липучек, Петар пошёл отгонять её: с Влада станется и посочувствовать и взять под опеку «бедняжку».       Хлопнула входная дверь. Деян обернулся, надеясь увидеть Макса, однако пришедшими оказались парень и девушка, возбуждённые и держащиеся за руки.       — Знаете, знаете?! — воскликнула девушка, тряхнув длинными золотыми кудрями, выбившимися из-под косынки. — На Доннер-плац опять митинг! — она помахала флажком с эмблемой «Ассоциации маглорождённых Германии».       — Третий день не успокоятся, — проворчал краснолицый волшебник со всклоченной бородой. — А ведь Штайнер обещал, что после первого мая неделю демонстраций не будет!       — Как раз заместителя Штайнера и прочих министерских там и нет, — сказал парень, жестом потребовав выпить. Трактирщик придвинул к нему полную кружку. — Это народ восстал, уставший от притеснений!       — Полно тебе, Эрих! — отмахнулся один из тех, кто играл с Яковом. — Говоришь так, будто грядёт восстание.       — А оно и грядёт, Ганс! — запальчиво заявил Эрих. — Сколько ещё большинству терпеть унижения от кого-то вроде Винтерхальтера и ему подобных?!       После этого пылкого восклицания спор сам собой закончился. Эрих с подружкой сели обедать, Ганс вернулся к игре, а трактирщик достал палочку и принялся убирать со столов грязные тарелки и кружки. Бросив ему деньги за еду, Деян подсел к Адлеру, оторвавшемуся от своих записей и внимательно слушавшему разговор.       — Европа поднимется, — негромко произнёс Адлер, разглядывая собравшихся. — Вот только кто раньше: аристократия — чтобы присоединиться к Лорду и начать вместе с ним марш чистокровных, или борцы за равноправие — чтобы свергнуть с пьедестала тех, кто уже на нём?       Деян задумался: в самом деле, какая из сторон магического сообщества Европы быстрей активизируется, чтобы захватить власть? Чистокровные, вроде, уже начали действовать: проводить выгодные им законы, присягать на верность лорду Волан-де-Морту — вот только пока они будут играть в свои политические игры, менее возвышенное и более радикальное большинство, состоящее из полукровок и магловских отродий, может взять в руки палки и пойти сражаться за свои так называемые права.       — Всё будет зависеть от того, у кого раньше появится истинный вождь, — сказал, наконец, он. — Барон фон Винтерхальтер и заместитель Штайнер ведут свои бои так давно, что для всех сообщения о них стали обыденностью, чем-то вроде прогноза погоды. Но выступить решительно и жёстко не готов ни один — иначе бы уже выступили, ведь ресурсы у них есть: у Штайнера — поддержка масс, у Винтерхальтера — вес в среде привилегированного сословья и необъятный счёт в банке. Чего у них обоих нет, так это готовности сменить перо и орало на палочку и кнут.       — Считаешь, Европе нужен диктатор? — уточнил Адлер, с интересом слушавший его рассуждения.       — Считаю. Сейчас в Европе звучит слишком много голосов, поющих на разные лады. Все кричат о демократии, предоставлении всем членам магического общества равных прав, причём не только волшебникам с разным статусом крови, но даже другим расам. Во Франции какие-то сумасшедшие выступили с призывом к освобождению домовиков и оплате их труда, слышал? А что дальше? Вначале, понятное дело, министр-грязнокровка, но потом — кентавры в правительстве? Дадим великанам на откуп обеспечение правопорядка? До какого абсурда ещё додумаются эти «борцы», если дать им волю, не разогнать их и не заставить заткнуться? Здешние маги и забыли уже, что такое твёрдая рука и диктатура — её ведь не было полвека. Знаешь, при всех его недостатках и неприемлемости взглядов, кое-чего у Геллерта Гриндевальда не отнять: он умел держать власть.       — В самом деле, — согласился Адлер довольно безразлично, словно речь шла не о его родственнике, но о ком-то совершенно постороннем. Это была одна из вещей, за которые Деян его уважал: Адлер никогда не кичился родством с сильнейшим Тёмным магом первой половины века, но и яро не открещивался от него, как делал его отец. Адлер относился к существованию и деятельности Геллерта Гриндевальда, как к историческому факту.       «Он может стать вождём, — подумал Деян. — Все задатки для этого у него есть: магический талант, умение завоевать уважение, влияние, да и способность заставить людей делать то, что он хочет — взять хотя бы Драконов, так легко ему поддавшихся». Единственное, что немного настораживало Деяна: он не понимал до конца, зачем была нужна Адлеру та бойня. Хотел ли он проверить свои способности к подстрекательству? Или упрочить положение Семёрки в школе? Или, возможно, ему просто было любопытно понаблюдать, что выйдет?..       Через четверть часа объявился, наконец, Макс: в блокнотах членов Семёрки появилась запись с координатами для трансгрессии. Деян и Адлер переглянулись; неспешно закрыв тетрадку и сунув в карман, Гриндевальд поднялся и отошёл расплатиться с трактирщиком. Деян дождался его у выхода, после чего они вместе покинули «Великаний рог» и трансгрессировали из ближайшей тихой подворотни.       Они оказались на вершине холма, поросшего желтоватой травой. В этой земле не было тепло и ясно, как в Берлине: дул порывами ветер, небо заволокла серая хмарь, явно собирался дождь. Адлер поднял голову к небу: не то оценивал погоду, не то рассчитывал получить ответ на какой-то свой вопрос.       — Я поставил щиты, — произнёс Макс, стоявший на краю площадки. — Нас никто не увидит и не услышит.       — Отлично, — Адлер повернулся к нему и собранно спросил: — Что это за земля?       — Саксония-Анхальт.       — Один из самых малонаселённых волшебниками регионов Германии, — усмехнулся Адлер и остановился рядом с Максом. Подойдя тоже, Деян увидел, что с другой стороны от холма за кованым забором и ухоженной лужайкой располагался особняк с вычурными колоннами на входе. — Не проверял ещё защиту?       — Прощупал немного, — Макс тоже перевёл взгляд на дом. — Это старая магия, скорее всего поддерживаемая артефактом, хранящимся в поместье. Незаметно нам такую защиту не снять.       — А кто сказал, что мы будем действовать незаметно? — пожал плечами Адлер, достал палочку и направил её в сторону, где пролегал барьер.       Макс сузил глаза, но требовать пояснений не стал: понимал, что Гриндевальд сам даст их, когда прибудут остальные.       Ждать не пришлось слишком долго: буквально пару минут спустя хлопок возвестил о прибытии Аларикуса и Влада, а ещё минут через десять появились Яков и Петар. Эти, правда, отчего-то не присоединились к прочим, а, напротив, спустились вниз по холму. Деян подошёл узнать, в чём дело, и услышал ворчание Петара:       — Ну как так можно? — он с силой тряхнул Якова за плечо. Тот подозрительно зашатался и едва устоял на ногах. — Знал ведь, что мы не развлекаться собираемся, зачем же напиваться было?       — По-твоему, я пьян? — Яков вновь пошатнулся, но тут же приосанился. — Думаешь, пиво в состоянии свалить меня?!..       — Тихо, дурак, — покосившись на Адлера и Макса (те, по счастью, были заняты более детальным изучением барьера), Деян всё же счёл нужным вмешаться. — Адлер, если увидит, тебе шею свернёт.       — Пф! — Яков скривился и явно хотел было добавить что-то, но Петар ему не позволил, вновь встряхнув.       — Пофыркай ещё. Как драться-то собрался?       — Это не станет проблемой! Я — наследник древнего рода Тарбуков, война у меня в крови!..       Деян вновь бросил настороженный взгляд в сторону Адлера. Того всё ещё занимал барьер: он никогда не проходил мимо сложных задач, — однако вскоре Гриндевальд станет раздавать указания на бой, и тогда…       — Вот, — Влад возник рядом совсем незаметно и протянул Петару склянку. — Две тяжёлые минуты — и будет в порядке.       — Спасибо, — кивнул ему Петар и решительно потянул Якова в сторону, на ходу откупоривая зелье.       Посмотрев им вслед, Влад поморщился, точно считал себя выше этой грязной и недостойной ситуации. Однако, стоило им с Деяном пересечься взглядами, его лицо вмиг сделалось отчуждённым, и Штайнер стал взбираться по склону.       По мнению Деяна, Влад был для Семёрки практически бесполезен: что может дать боевой группе зельевар такого, чего нельзя купить на официальном или чёрном рынке? Как человек же Влад был ему откровенно противен: вечная жертва, прячущаяся за спиной Гриндевальда, любитель покритиковать окружающих за «аморальные действия» (вспомнить хотя бы, как он месяц ходил недовольный после февраля), он не вызывал ни уважения, ни тем более расположения. Деян не понимал, зачем Адлер его держит, однако молчал: решения предводителя, пусть даже и те, с которыми не был согласен, оспаривать не привык.       — Паразит грязнокровый, — проговорил вернувшийся Яков, цвет лица которого был теперь не красный, а нездорово-землистый. — Его варево меня чуть к предкам не отправило.       — Будет тебе наука на будущее, — бросил Петар, сунув склянку с зельем в карман. — Или ты думаешь, было бы лучше, если бы Адлер заметил? Он-то, кажется, ещё не знает про твоё пристрастие к выпивке…       — Довольно об этом, — остановил его Деян. — Сейчас точно не время для обсуждений.       Никто спорить не стал, и они вернулись к группе. Стоило им приблизиться и встать рядом с Аларикусом и Владом, Адлер обернулся — словно бы ждал.       — Итак, — начал он спокойно, точно озвучивал доклад на уроке, — предположительно, в доме находится порядка тридцати человек — две дюжины наёмников и члены семьи: Крейтель, его жена и два сына. Уничтожению подлежат все, в том числе и домовые эльфы: свидетели, даже такие, нам ни к чему.       Адлер сделал паузу и обвёл взглядом товарищей, проверяя, усвоили ли они эту часть приказа, после чего обратился к каждому отдельно:       — Аларикус, как только появятся трупы — они твои. Делай, что нужно, — Тод по-птичьи склонил голову набок, вперив в Гриндевальда взгляд, а затем медленно кивнул. — Влад, ты останешься здесь: будешь прикрывать Аларикуса и поддерживать щиты.       — Как скажешь, — быстро согласился Штайнер, не горевший желанием активно участвовать в сражении.       — Макс, твоя первостепенная задача — отрезать камины от сети летучего пороха. Ты говорил, у тебя есть такая возможность.       — Есть одна заготовка, — подтвердил Макс. — Прелесть в том, что установленный временный блок не будет отражаться на диспетчерском пульте в Министерстве.       — Очень хорошо. Петар, Яков, вы пойдёте с Максом, работаете вместе с ним. Деян — со мной.       — Поняли, — ответил за всех Петар.       — Тогда приготовьтесь.       Адлер вновь отвернулся к дому и поднял палочку. То, как всколыхнулись магические потоки, почувствовал каждый. А затем из палочки вырвался сноп вспышек, похожих на обычные искры, — вот только они увеличивались на глазах, приобретали черты комет с длинными кровавыми хвостами. В следующий миг на защитный барьер обрушился огненный шквал.       От столкновения содрогнулась земля, и резкий порыв горячего ветра прокатился по траве, рванул плащи Семёрки, растрепал волосы. Огонь был до того ярок, что на миг ослепил, и Деян рефлекторно прикрыл глаза рукой, как и большинство его товарищей. Только Адлер остался стоять прямо, и свет, из белого быстро ставший оранжевым, затем налившийся краснотой, странно очертил его фигуру. В тот момент в Гриндевальде проявилось что-то неуловимо величественное и грозное: нечто такое, к чему хотелось тянуться, за чем идти.       Теперь барьер стал виден и слабо засветился бледно-голубым; в нём от вершины купола и до самой земли зияла огромная брешь, а ещё целая часть медленно распадалась.       Макс взмахнул палочкой, и из воздуха перед ним возникли две канарейки. Одной из них он к лапе чарами приклеил кубик из зеленоватого стекла: наверное, это и была заготовка, о которой он говорил. На спине второй птицы Макс начертил какие-то руны, после чего отпустил обеих. Первая пташка шустро метнулась к дому — Деян едва успел углядеть, как она, ставшая чуть заметной точкой, нырнула в ближайшую каминную трубу, — а другая беспокойно закружила над лужайкой, на которую из особняка высыпали маги с палочками наизготовку. Они крутились, вертели головами в разные стороны в поисках противников, но не находили их.       Макс вновь сделал движение палочкой — и птица спикировала в самый центр образовавшейся группы. При столкновении с землёй руна активировалась. Прогремел взрыв, разбросавший наёмников в разные стороны.       — Можешь кого-то использовать? — спросил Адлер.       — Пятерых, — хрипловато ответил из-за спин остальных Тод. Никто и не заметил, когда он успел расчертить пентаграмму, посреди которой теперь сидел, источая эманации Смерти. Поначалу это было словно облако, клубящееся и нарастающее, но затем некромант придал ему скорость и направление — Деян невольно вздрогнул, когда чудовищная магия проскользнула мимо него. Она стекла вниз по холму, просочилась сквозь прутья кованой ограды и нависла над бездыханными телами, чтобы мгновением позже влиться в них.       И трупы восстали: поднялись, чуть покачиваясь, неловко болтая конечностями, у кого те сохранились. Мертвецы сделали первые неловкие шаги вперёд — а затем трое из них с устрашающей резкостью вскинули палочки и швырнули заклятия навстречу новой группе магов, выбежавших из дома. Оставшиеся (безрукий и потерявший, по-видимому, палочку) набросились на стонущих, но ещё живых бывших товарищей, тоже попавших под взрыв.       — Вперёд, — скомандовал Адлер.       Они практически одновременно трансгрессировали в центр лужайки, где уже развернулся бой. Деян очутился в метре от высокого мертвеца; у того был раскроен череп, страшные ожоги сплошным ковром покрывали полтела, однако это не мешало ему выпускать заклинания со скоростью, которой бы позавидовал заправский дуэлянт. Наёмники отстреливались преимущественно режущими и ударными, смекнув уже, что Авадой с этими врагами не справиться. Под прикрытием атаки трупа Деян выпустил в ближайшего врага сгусток искрящейся энергии — разряд молнии ударил наёмника, после чего отскочил, поразив ещё двух, пока более шустрый маг не заблокировал его. Прицельно послав в него несколько заклинаний, Деян заметил, что Адлер бьётся уже у самого входа в дом. Памятуя о своей роли, он оставил противника Максу, выскочившему из гущи битвы слева, и, крутанувшись на месте, трансгрессировал на порог. В момент материализации Деян ловко выпустил во врагов Экспульсо — тех отбросило прочь, и юноши получили возможность ворваться в дом.       Там их встретили залпом чар, от которых Адлер укрыл себя и Деяна Тёмным щитом, а затем трансформировал его в мощный поток, который, словно кулак, ударил наёмников. Они выставили щиты, но барьер одного не выдержал натиска, и мужчину отбросило к стене, буквально размазав по ней. Трансгрессировав второму за спину, Деян обезглавил его режущим.       В этот момент в распахнутые настежь двери вбежали остальные; у Петара виднелась рана на плече, но в остальном все выглядели невредимыми.       — Берите левую половину дома и подвал: если защитный артефакт и есть, то хранится он там, — распорядился Адлер. — Мы займёмся правой стороной и вторым этажом.       И они вновь разделились. С улицы продолжали доноситься шумы боя: мертвецы Аларикуса прикончили ещё не всех противников. В доме тем временем громыхнул взрыв. «Яков, наверное. Макс не стал бы рисковать взрывать в здании, да и Петар тоже…»       — Инкарцеро!       — Протего! — механически рявкнул Деян в сторону выскочившего мага. — Импедимента!       — Рефлекто!       Деян пригнулся, спасаясь от своего же отражённого луча, и бросил в противника ударное — тот заблокировал его и лиловый луч, выпущенный Адлером. На помощь товарищу выскочили ещё два наёмника — завязалась перестрелка, заметались лучи, отскакивая от щитов и ударяясь в стены коридора, выбивая из них целые куски и поджигая картины. Деян сосредоточенно отбивался, отвечая прицельными выпадами, а вот Адлер позволил себе разгорячиться. Чёркнув палочкой в воздухе резкий зигзаг, он создал ярко-алое пламя, которое волной прокатилось по коридору, не трогая стены, но плоть врагов сжигая дотла.       «Чертовски силён», — мелькнуло в голове Деяна, когда он опустил взгляд на дымящиеся кучки пепла.       Опустив палочку, Адлер прислонился плечом к стене, тяжело дыша.       — Ты как? — спросил Деян, выставив вокруг них щит.       — Дай минуту, — попросил Гриндевальд и прикрыл глаза.       Где-то в отдалении раздались выкрики заклинаний, а затем истошный вопль:       — Нет, мама! Мама!.. Я убью!..       Всё резко смолкло: видимо, крикуна тоже устранили. Деян подозревал, что это был младший из сыновей Крейтелей — Клаус, нежный и слабый мальчишка, окончивший школу в прошлом году. Помнится, он всегда был тихой мышью, предпочитающей сливаться с обстановкой. Оказывается, всё же была вещь, способная заставить его подать голос…       Адлер распахнул глаза, вновь готовый к бою. Они двинулись дальше, и на этот раз Деян шагал впереди, поэтому он первым услышал шум из-за правого поворота и выставил щит. Однако магический барьер не помог — огромная псина прыгнула сквозь него и с рычанием вцепилась Деяну в предплечье. Он взвыл и попытался сбросить собаку, но та держала крепко и принялась мотать головой с такой неистовой силой, что велик был шанс вовсе лишиться руки. Мимо тем временем пронёсся в направлении Адлера второй пёс.       — Авада Кедавра! — зелёная вспышка полыхнула в коридоре. — Авада Кедавра! — собака, державшая Деяна, разжала челюсти и упала замертво.       Быстро кивнув Адлеру, вставшему рядом, Деян поморщился и взял палочку в левую руку, направил её кончик на поворот. Из-за угла вновь доносился вой, топот лап и скрежет по полированному полу когтей. Новые твари были больше и злее, двигались быстрее — напарники убивали их одну за одной, успев лишь заметить, как со стороны, откуда появлялись собаки, по прямой проскочил плотный парень: наверняка Ульрих, старший сын в семье. Уничтожив последних псов, Деян и Адлер выскочили за поворот, успев заметить, как Ульрих бросился в следующий коридор, спасаясь от заклятия бегущего ему навстречу Якова. Яркий луч ударился в стену, выбив россыпь мелких камней, а Яков, прежде чем повернуть в погоне, крикнул товарищам:       — Я возьму его!       Адлер, не медля, сменил направление и взбежал по лестнице, откуда пришёл Ульрих, на второй этаж.       Там было полутемно. С улицы не шло больше звуков; мимолётно глянув в окно, Деян различил в предгрозовом мраке воронку от взрыва и трупы, беспорядочно лежавшие в траве. Аларикус перестал контролировать мертвецов.       — Гоменум ревелио, — негромко произнёс Адлер. — Вон та комната, — он указал на дверь слева. — Один прямо у входа, ещё двое в глубине.       Деян уверенно направил на дверь палочку.       — Бомбарда максима!       Взрыв снёс полстены и отбросил прочь наёмника, похоронив его под грудой камней и обломками двери. Две женщины — относительно молодая и постарше — отпрянули и испуганно завизжали.       — Тихо! — прикрикнул на них Деян, шагнув в комнату. Женщины заткнулись. — Где хозяин?       Они продолжили молчать, глядя на него расширенными от испуга глазами. Деян бросил ударное в стену над их головами, чтобы продемонстрировать свою серьёзность, — женщины под посыпавшейся штукатуркой лишь теснее прижались друг к другу.       — Спрашиваю ещё раз: где хозяин? Круцио! — он ударил красным лучом в ведьму, что была моложе, и та забилась в конвульсиях, вновь завопив, на сей раз от боли. Пытка продлилась недолго: Деян отвёл палочку.       — Что вам нужно?.. — жалко простонала женщина, утерев рукавом скатывавшиеся по щекам слёзы. — Что вам сделал мой брат?..       — Молчи, Агнес, — одёрнула её старшая. — Можешь пытать нас, мальчик, — сказала она Деяну. Агнес от её слов разрыдалась. — Если позволит совесть, пытай. Но я скорее умру, чем выдам сына.       — В этом нет необходимости, фрау Крейтель, — вступил в разговор Адлер с насмешливой почтительностью, внимательно глядя ей в глаза. — Ваш сын заперся у себя в кабинете. Получается, он не только малодушен, раз не вышел на бой, но и глуп, если до сих пор не нашёл способ сбежать…       — Что тут такое?!       В комнату через боковую дверь ворвался, стуча тростью, дряхлый старик с изъеденным морщинами лицом и клочьями редких волос на почти лысом черепе. В старом, засаленном полосатом халате, из-под которого выглядывали сероватые кальсоны, но зато в начищенных до блеска штиблетах, он производил странное впечатление, почти пугал исходившим от него практически осязаемо сумасшествием.       — Невестка, почему эльфов не дозваться?! Почему не зовут к ужину, негодная?!.. — старик подслеповато сощурился, а затем широко распахнул безумные глаза. — Ты! — закричал он и, выхватив из трости волшебную палочку, направил её на Адлера.       Тот, казалось, растерялся и лишь молча глядел на колдуна.       — Я же сказал, что не присягну тебе, Гриндевальд! — слабая старческая рука от напряжения заходила ходуном. — Я услал жену с сыном прочь, так что тебе не добраться до них! Мы здесь одни, Геллерт, сукин ты сын, — сразимся же, сразимся! — он бросил в Адлера какими-то чарами, но тот без труда отклонил их.       Старик закряхтел, притопнул и попробовал атаковать снова — Адлер отмахнулся от него, как от назойливой мухи, и старик, брошенный на полку с книгами, ударился о её край головой и повалился на пол. Из разбитого виска потекла кровь, скатываясь мимо выпученных остекленевших глаз к подбородку.       — Дедушка! — завизжала Агнес и бросилась к старику — Адлер на чистом рефлексе среагировал на движение и запустил Авадой. Предотвращая новые крики, Деян продублировал заклинание применительно к фрау Крейтель.       Последним местом на этаже, где оставались противники, был кабинет главы семьи, выходивший окнами на западную сторону. Когда Адлер вышиб Бомбардой дверь, раздался первый звук грома.       Крейтель отскочил от камина, в который лихорадочно и без толку бросал летучий порох, и вжался в своё необъятное кресло, словно пытался задом пробить в нём тоннель в безопасное место. Наёмник, стоявший у стены, едва успел выхватить палочку — Деян убил его разрядом молнии, прошедшим насквозь через голову и оставившим отчётливый след на узорчатом гобелене.       — Герр Уве Крейтель, — произнёс Адлер торжественно и обвиняюще, как судья, зачитывающий приговор. — Расплата близка: расплата за маловерие и отступничество. Ваши мать, жена и сестра нынче мертвы, потому что вы трус. Ваши сыновья больше не дышат, потому что вы — презренный червь, нерешительный и жалкий, — Крейтель попробовал перебить, но Адлер не позволил, возвысив голос: — Вы побоялись сразиться: за идею, с теми, кто напал на вашу семью, — предпочтя положиться на банду наёмников, доверить головорезам свою безопасность. Разве так поступают аристократы? Противно думать, что подобных вам причисляют к их числу…       Раздались тихие шаги, и в комнату вошли Петар и Макс. Однако Адлер, казалось, и не заметил их появления.       — Вы прогневали Тёмного Лорда, — пророкотал он, направив палочку на Крейтеля. — Расплата пришла.       — Стойте, подождите!..       — Авада Кедавра!       Крейтель откинулся в кресле с распахнутым ртом; его протянутые в мольбе руки безвольно упали на колени. Убрав палочку в держатель на поясе, Адлер подошёл ближе и снял с пальца убитого кольцо главы рода: доказательство, которое Семёрке требовалось предоставить.       — Вот и всё, — он с небрежностью сунул перстень в карман. — В итоге это оказалось проще, чем предполагалось… Где Яков?       Макс и Петар помрачнели.       — Погиб.       Деян дёрнулся, резко повернулся к товарищам — их лица были красноречивей тысячи слов. Адлер, наоборот, посмотрел на пустую стену.       — Как? — спросил он совершенно бесцветным голосом.       — Попал под проклятие Ульриха Крейтеля, — тихо ответил Макс.       — Мы ничего не могли сделать, — глухо добавил Петар, бледный, измотанный.       Все трое невольно замерли, не отводя взглядов от Адлера, ожидая его реакции. Гриндевальд медлил; неторопливо достав палочку вновь, он начертал на стене звезду мага в круге — знак Семёрки. Некоторое время он молча глядел на символ, после чего сказал:       — Нужно забрать его. Идёмте.       Мимо товарищей Адлер первым прошел в коридор, и остальные в молчании последовали за ним в темноту — свечи не горели, и юноши зажгли огни на концах палочек. В доме, где ещё недавно шло ожесточённое сражение, теперь было мёртвенно-тихо. Лишь из комнаты, где лежали женщины и старик, доносилось гулкое тиканье больших напольных часов. Непроизвольно Деян подстраивал шаги под их ход, который неожиданно глубоко врезался в мозг и звучал теперь не только в реальном мире, но и в его голове. Сердце стучало глухо, в горле пересохло, и даже дышать сделалось неожиданно трудно. Деян не думал, старался не думать о новости, вынуждая себя сосредотачиваться на каких-то простых вещах: перед уходом надо будет ещё раз просканировать дом и убедиться, что недобитых врагов не осталось; надо спросить Макса насчёт родового артефакта Крейтелей и забрал ли он свою игрушку, заблокировавшую камины; надо связаться с родителями Якова…       Шедший по левую руку от него Петар ступал тяжело, не меняясь в лице, стараясь не показать явно испытываемую боль. На середине лестницы он вдруг оступился — Деян вовремя подставил плечо и помог товарищу преодолеть оставшийся спуск. Они прошли по прямой мимо коридора, где Деян и Адлер бились с собаками — на месте псов лежали дохлые крысы: действие чар, преобразивших тварей, прекратилось со смертью наложившего их. Сам Ульрих валялся чуть дальше; его тело насквозь пробивали шипы изо льда — результат заклятия Макса.       Коридор был узок для боя, поэтому стены сильно пострадали. Осторожно ступая меж россыпи камней, обломков картинных рам и гнутых стенных подсвечников, юноши пробрались туда, где у полуразрушенной стены лежал Яков. Его губы посинели, а белки глаз налились кровью. Удушающее проклятие.       — По сравнению с этим Авада кажется милосердием, — проговорил Петар.       В голове Деяна продолжали назойливо тикать часы, а затем пронеслась фраза, брошенная перед боем Петаром: «Будет тебе наука на будущее».       Вот только будущего уже не будет.       Деян взмахнул палочкой и сотворил носилки, на которые левитировал тело. Адлер накрыл его сотканной из воздуха белой простынёй.       — Возвращайтесь к Владу и Аларикусу, — негромко приказал он. — Я проверю дом и догоню вас.       Удерживая в воздухе носилки, Деян зашагал к выходу, не оглядываясь на спутников. «Если бы я тогда остался…» Рассказывая о битвах, в которых участвовал в прошлом, отец говорил, что выжившие часто винят себя в смерти товарищей. Деяну тогда это казалось нелепицей, ведь человек не может контролировать всё и, следовательно, не должен винить себя в любом произошедшем рядом несчастье. «Но это я мог предотвратить. Мог убить Крейтеля сам или хотя бы остаться и помочь Якову расправиться с ним…»       Практически не соображая, что делает, Деян прошёл через лужайку мимо трупов и взобрался на холм. Аккуратно опустив носилки на землю рядом с лежавшим без движения Аларикусом (видимо, силы кончились, и он отключился), сел рядом.       — Что… что произошло? — услышал он дрожащий голос Штайнера, но не ответил. Тогда Влад приподнял край покрывала; на несколько секунд застыв, не мигая, он отпустил ткань и попытался придать тону твёрдость: — Деян, мне нужно осмотреть твои раны.       Деян вновь промолчал, лишь отмахнулся, глядя перед собой. Внутри было отвратительно пусто, не хотелось абсолютно ничего. Хоть раз поступив умно, Влад оставил его в покое и отошёл к растянувшемуся на земле Петару: тот выглядел в самом деле плохо и явно нуждался в помощи. Усталого Макса держала на ногах только хвалёная выдержка.       Несколько минут спустя появился Адлер, трансгрессировав прямо на площадку, мрачный и решительный. Беглым взглядом оценив состояние группы, он произнёс:       — Макс, Деян, Влад, сможете добраться до Берлина? Необходимо помочь Аларикусу и Петару восстановиться и немного переждать.       — Что сам собрался делать? — серьёзно спросил Макс.       Адлер посмотрел на носилки.       — Я должен сообщить семье Якова.       Деян вскинул голову.       — Я пойду с тобой.       Кивнув, Адлер подобрал камешек и сотворил из него портал. Деян встал, вновь поднял в воздух носилки и подошёл ближе.       — Дай мне знать, где устроитесь в Берлине, — сказал Адлер Максу. — Мы вернёмся по возможности скоро.       — Да, разумеется, — ответил тот.       Миг спустя юноши очутились на мощёной площадке возле фонтана, изображавшего античного героя с мечом и волшебной палочкой, — единственном месте в имении Тарбуков, куда можно было переместиться извне. По выложенной белыми камнями дорожке они двинулись к дому.       — Господин Джукич, — возникший перед ними эльф почтительно поклонился. — И господин…       — Гриндевальд. Проводи нас к хозяевам.       — Но хозяева велели никого не принимать…       — Проводи, — в голосе Адлера послышалась сталь. Домовик съёжился под его взглядом, помялся в нерешительности, но всё-таки поклонился опять и попросил следовать за ним.       Хозяева поместья были в небольшой комнате, смежной с библиотекой, и пили чай. Судя по парадным мантиям, они только вернулись с приёма.       — Господин, к вам посетители, — слабо пискнул эльф.       — Что такое?! — гневно пророкотал Тарбук, повернувшись ко входу. — Приказано же никого!.. — он заметил носилки и осёкся.       — Господин Тарбук, — заговорил Адлер по-хорватски, сделав шаг вперёд, — я принёс вам печальные вести.       — Что за вести? — спросил мужчина. Его супруга всё поняла без слов. Вскочив из кресла, она метнулась к носилкам, оттолкнула с пути Деяна, приподняла полотно — и закричала, завыла, упав на грудь сыну, сотрясаясь в рыданиях:       — Сынок!.. Сынок!..       Придя немного в себя, Тарбук бросился к Адлеру и, схватив его сильной рукой за воротник, ткнул в щёку волшебной палочкой. Деян выхватил свою, но Адлер махнул рукой, останавливая.       — Кто ты такой, мальчишка? — медленно, почти по слогам прорычал Тарбук, приблизив лицо к лицу Гриндевальда. Тот не отпрянул, сдержался; когда он заговорил, голос Адлера был полон подлинной скорби:       — Моё имя — Адлер Гриндевальд. Ваш сын являлся членом Семёрки — боевой группы, собранной мной. Этой зимой нами заинтересовался лорд Волан-де-Морт и выразил желание видеть на своей стороне. Мы согласились, ведь это великая честь: нести его идеи, очищать магическое сообщество от грязи. Сегодня мы выполняли очередное задание Тёмного Лорда. Яков погиб в бою, сражаясь за благое дело и свою мечту.       Он замолчал, открыто глядя в глаза мужчине: не страшась, не юля, не лицемеря. Почти минуту Тарбук буравил его взглядом, а затем уголки его губ опустились. Он толкнул Адлера от себя и встал рядом с женой, обнял её за плечи.       — Не могу благодарить за известие, — глухо проговорил он, — но хорошо, что вы вернули нам сына, Гриндевальд…       — Гриндевальды — прóклятое семейство! — взвыла госпожа Тарбук, обливаясь слезами. — Вы всегда приносите одни лишь боль и страдание!.. — она попыталась выхватить палочку у мужа, но он вновь обнял её и прижал к себе. Уткнувшись лицом в грудь супруга, женщина зарыдала громче.       — Уйдите, — потребовал господин Тарбук.       Адлер поклонился ему и госпоже, так же поступил и Деян, и они поспешили прочь из дома, где поселили горе.