Перемена мест слагаемых

Крохи спокойствия – последние, прямо-таки из самых дальних уголков души, выцарапанные у собственных нервов – улетают к чертям. Этот сопляк волновался?! ЗА НЕГО? Да кем он себя возомнил?! Чертовым боссом?! Он что принимает его, Гокудеру Хаято, Взрывного Хаято, за такого же слабака, как и он сам?! Дрожащим от бешенства голосом он выплевывает: - Убирайтесь. Сестра недоуменно смотрит на него, потом ее глаза расширяются в понимании. Тот малыш ухмыляется, не по-детски осмысленно поправляя шляпу и скрывая глаза. Мир замирает на несколько секунд. В сторону пацана Гокудера упорно не смотрит. Он сейчас сорвется. Осталось несколько секунд. Он же чертов подрывник. Он умеет отлично рассчитывать время до взрыва. Сейчас до него осталось всего четыре секунды. Сестра что-то быстро говорит по-японски, выпихивая пацана. Тот упирается, оборачиваясь через плечо. Три. Сталкивается взглядом с бешеными, прозрачно-зелеными глазами и подрагивающей верхней губой. Две. Вылетает как пробка. Сестра оглядывается, одними губами шепчет «Извини». К черту. Все – к черту. Одна. Малыш издевательски кидает «до скорой встречи» и покидает палату ровно на долю секунды раньше, чем Хаято не выдерживает. Ноль. За дверью палаты слышен яростный крик и удар чего-то тяжелого. Через пятнадцать минут медперсонал убирает из палаты обломки тумбочки и стула. Осколки вазы и почти размазанные злосчастной тумбочкой по стене цветы и фрукты оттирают дольше. Гокудера спит. Накачанный снотворным и успокоительным, он тих и почти мил. Медсестра хвалит Бога – он не знает японского настолько, что не заподозрил подвоха. Иначе бы он взбесился еще раз. *** Ну что тут можно сказать… У Рёхея просто не было выбора. Как он будет объяснять случившееся сестре, он не знал. Как будет в глаза друзьям смотреть – тоже. Он думал, что теперь, когда они вернулись из будущего и у них больше нет этих странных и чудовищно сильных коробочек, когда единственным напоминанием о том, что это – было, остались мордочки животных на новеньких кольцах… Когда единственной защитой остается не пламя на кольце, а собственная сила - он будет их защищать. Он – боксер. И как никто другой знает о том, что его кулаки способны на многое. Что он – не слабак. И его в ближнем бою не заломаешь. Но… Он провалился. Как защитник. Как старший брат. И как Хранитель. Он снова лежит на больничной койке, с множественными переломами. Раны и порезы на теле он не считает – их слишком много. Но все же… Даже для экстремальной тренировки шесть переломов, три из которых – сложные и два – открытые, это перебор. А самое противное – это была не тренировка. Рёхей нахмурился, пытаясь вспомнить, что все-таки произошло. Последним был момент, когда знакомый женский голос его окликнул… Он повернулся – и темнота. Но раз голос знакомый – это ведь не враг. Женщины в его врагах не числились. А раз друг – то это точно тренировка! Иначе и быть не может! Он не знал, почему он ничего не почувствовал. Наверняка ему что-то вкололи – даже если он был без сознания, от такого он бы точно экстремально очнулся! А сейчас, с минуты на минуту, должна прийти Киоко, и надо ей как-то это все объяснить… Если сказать правду, снова начнет волноваться, подумает, что он во что-то встрял… Нет уж, лучше соврать. Только вот что бы придумать? Но все мысли, как обычно, вылетают из головы, стоит только заплаканной сестре появиться в палате. Она расстроена… И все из-за него. У него нет выбора. Он должен соврать. И с губ срывается идиотская отмазка про лестницу. И сестра снова верит, успокаиваясь и начиная резать яблоко больному. И естественно, Рёхей забывает о мелкой пропаже – куда-то делись те кольца, что он носил на цепочке, на шее… Но это такая мелочь по сравнению с экстремальным настроем и яблоками любимой сестры! *** Дино волновался, перебирая в кабинете отчеты. Что-то было не так, точно. В последнее время участились нападения на его людей. До экономической войны и сорванных сделок не дошло, исключительно физические меры воздействия. И за последний месяц состоялось целых два покушения на него! Это было серьезно. Очень. Во-первых, кому не угодила семья Каваллоне? Если бы хотели всерьез навредить – начали бы срывать сделки. Семья, которая не держит свое слово – мертвая Семья. И еще – ни одно покушение на его подчиненных не закончилось смертью. Всегда покушения совершались в людных местах, только в уголках – будто злоумышленники хотели, чтобы их застукали. Либо не хотели лишних смертей, что тоже вероятно. Но это рушило любое представление о новообразованной, молодой Семье – те обычно утверждаются с помощью жестокостей и рек крови. У всех его людей были сломаны кости, у некоторых – повреждены внутренние органы, одному его управляющему – сломан позвоночник, но все были в относительном порядке. И то, Дино думал, что такие серьезные травмы у того управляющего были случайностью – уже после нападения он упал с лестницы, похоже, пытаясь позвать на помощь. Он как раз находился в бизнес-центре, инспектируя очередное «прикрытие» и точку отмывания денег. Так что несколько лестничных пролетов, которые он миновал кубарем, закончили дело тех злоумышленников. Во-вторых, странным было то, что все покушения случались только в трех странах. В Италии, что было естественно – там были штаб-квартиры почти всех семей, в Японии, что было более странно – традиционная зона, где обосновались только самые старые и уважаемые из Семей. И Франция – новая территория, которую только сейчас начали осваивать более масштабно. Кстати, там в последнее время намечается серьезная заварушка… И все это походило больше на предупреждения. Вот только кому – Каваллоне так и не разобрался. Альянсу? Надо будет аккуратно выяснить на собрании наследников Семей – он, по возрасту, очень хорошо вписался в эту компанию и часто присутствовал на этих сходках. Как раз скоро будет… Может, это предупреждение Вонголе? Каваллоне традиционно ее поддерживали, практически с начала создания, и вполне вероятно, что на одну из крупнейших Семей Альянса влияют через ближайших союзников. Или наоборот – предупреждают, чтобы Семья Каваллоне не вмешивалась в дела Вонголы? Или что-то затевается с участием этой Семьи, и хотят ослабить Вонголу, отколов союзников? Слишком много версий. И даже если узнать первопричину – непонятно, что делать с этой информацией. Предупредить Девятого? Тот сильно сдал в последнее время. Навряд ли полезет в мелкие неурядицы Семьи Каваллоне. Точно, после собрания наследников надо будет связаться с Внешним Советником Вонголы - тот должен знать по долгу службы. Кстати, надо будет еще в Японию съездить, названого братишку повидать и ученика… И главное – Реборна. Благодаря старым связям, ему цены нет, как информатору – вопрос в том, будет ли тот что-либо говорить. И в-третьих, покушения на его собственную персону. Они тоже выбивались из общего ряда. Нет, как босс немаленькой Семьи, он привык к угрозе собственной жизни. Но чаще всего угроза была чисто гипотетической – конечно, мафия не занималась особо добрыми делами, и за это многие готовы были свернуть ему шею. Но серьезных врагов у Семьи Каваллоне не было – это раз, а два – безопасность босса всегда была во главе угла. Он чаще всего сидел в штабе, лишь осуществляя общее руководство и общаясь с главами других Семей. А его безопасность обеспечивала солидная охрана, напичканный самыми современным охранными системами замок и статус мирной Семьи под защитой Вонголы. Да, покушения случались не раз и не два – только большую их часть он видел только в ежемесячном отчете начальника охраны, равнодушно подписывая сводки. До него доходили единицы – и максимум, который он видел из-за спины телохранителей – это невнятно ругающихся незнакомых людей, с заломленными руками и носом в ковре. Так что почти удачные покушения заставляли поволноваться – все же исполнителей подбирали высочайшего ранга. Настораживало другого. В этом деле были целых две странности. Оружие было накачано не ядом – снотворным. Булавки, шприцы, надушенный платочек одной из новых знакомых – предполагалось либо опять-таки обозначение угрозы и предупреждение, либо похищение. Убить этой пародией на оружие было практически невозможно. И тут вставал встречный вопрос – зачем он нужен похитителям? И вторая странность – частота. Он потребовал, чтобы отчеты по безопасности ему подавались каждый день. Пусть до него дошло только два наемника – но за месяц! Это был просто неслыханный срок. За всю его жизнь настолько успешных покушений случалось менее двух десятков. А здесь… А число неудачных? Они совершались вообще с частотой в один-два дня! Ненормально. Неестественно. Нелогично. Кому он, Дино Каваллоне, босс одной из самых мирных Семей, мог так насолить? Кому он вообще понадобился? Решительно нажимая на кнопку звонка, откладывая отчеты и прося вошедшего Ромарио о перестановках в его распорядке, Дино немного успокоился. Его грела мысль, что совсем скоро, как только он выяснит что-то на собрании наследников, он сможет поехать в Японию и отдохнуть. Снова увидеть Цуну и его маму, поздороваться с бывшим учителем, и может быть, даже пообщаться с учеником… Правда, напрягает то, что проблемы сами собой не исчезнут, и покушения вряд ли прекратятся. Поэтому Дино решительно трет переносицу, собираясь с мыслями и снова напряженно вчитываясь в отчеты. Боссу Семьи остается довольно мало времени на отдых – а если он собирается в Японию, то придется разобраться со всеми делами, чтобы не быть заваленным работой по приезду. И только Ромарио знает, чего стоит его молодому боссу эта сияющая улыбка, неподдельная радость от каждой поездки в Намимори – гор напряженной работы каждый день. *** Тумбочка. Простая, деревянная, светлого дерева – три полки и почти пустая поверхность. Разбитая вдребезги. Обломки так и валяются у стены – персонал придет только минут через пять, не решаясь сунуться сейчас. Там сестра, она не пустит... Бьянки знает, чем кончаются такие всплески. Черт, как же не хочется надеяться именно на нее! Но другого выбора нет. Сейчас он не способен себя контролировать. Взгляд блуждает по палате, по светлым стенам, ища хоть что-то… Зацепиться, отвлечься… И натыкается на солнечный зайчик, пущенный откуда-то из обломков. Тихо матерясь себе под нос, Гокудера добирается до мусора, с неудовольствием отмечая – это все его любимые феньки и украшения. Да, он любит всевозможные цепочки, напульсники и браслеты – и что? Это его стиль, и он вовсе не собирается менять его. Да и ради кого? Наклоняясь и чуть жмурясь от еще одного зайчика. Хаято аккуратно, чтобы не занозиться, начинает выбирать из-под досок любимые цацки. Хорошо хоть, украшения лежали внутри тумбочки и не вляпались в раздавленные фрукты. Странно, вот этого браслета у него не было… А откуда эта царапина на старой, но памятной цепочке? А потом, проверив все – странно, но медсестричка не пытается ему помешать, только лопочет что-то на своей тарабарщине – Гокудера поднимается, прижимая к себе все феньки. И тихо бредет к кровати, вываливая на одеяло позвякивающие кусочки воспоминаний. Не обращая ни малейшего внимания на убирающихся медсестричек, Гокудера перебирает их трясущимися пальцами. Он уверен – здесь не хватает кольца. Его украшения – символ. Не все, и не всегда – но этот браслет он не одевал просто так. Этот браслет значил дом. Он тогда был совсем маленьким, счастливым ребенком. И один раз, сбежав от охранников на прогулке по городу, куда вся его семья приехала по каким-то взрослым делам, пошел сам бродить по окрестностям. И потерялся. Стоял на какой-то большой площади и ревел – он и понятия не имел, где его семья и что с ним будет. Там его и нашел Луис, папин охранник. И, не сумев утешить малыша, купил браслетик у торговки с краю площади. И сказал, что с этим волшебным браслетом они обязательно найдут дом маленького Хаято. Он запомнил. И решил для себя, что дом – это там, где его ждет дорогой ему человек. И с тех пор важные вещи обозначал какими-то украшениями или памятными вещами, которые можно носить с собой. Людей он обозначал кольцами… Вот только что за кольцо ему настолько важно? И Гокудера засыпает от дозы снотворного, вколотого сердито щурящимся доктором, с единственной мыслью – он и правда потерял память. Потому что какого-то важного кольца не хватает. Он потерял что-то крайне важное… И браслет он теперь не выкинет. Пусть он и теперь будто осиротел, стал бесполезным – но он найдет то самое кольцо, что лишило его покоя. И медсестра, пытающаяся уложить пациента нормально, под одеяло, так и не смогла у него забрать тонкую полоску черной кожи с витиеватыми узорами.