Перемена мест слагаемых

Ночью Цуна никак не мог уснуть. Он все думал – как же так получилось? Тогда, в самом начале? И как поступить сейчас? Уж слишком это напоминало их первую встречу. Настолько, что в палате он даже повел себя точно также – коленки тряслись, и губы тоже, несмотря на все попытки успокоиться… Все из-за дурацкого чувства дежа вю. Он знал, что Гокудера не шутит. Что тот всерьез его сейчас ударит, а может быть, и вовсе убьет. Такая ледяная ярость в глазах, но не для него, будто адресованная всему миру… А еще презрение. Уже лично для него, Цуны – четко отмеренная доза первоклассного раздражения на мелкое ничтожество, вставшее на пути Гокудеры. Страшно, неприятно, противно. Но Савада вполне его понимал – хорошего босса из неудачника не выйдет. Ну а каково узнать такому умному, сильному, надежному Гокудере, что он – подчиненный этого никчемного Цуны? Именно так все и началось. Тогда новенький пришел в их класс, но вливаться в коллектив он не собирался. Окружающих часто отпугивали его глаза – злые, неприятные, пронзительные. Такие бывают у самых сильных хулиганов. И у Хибари. В тот момент Цунаеши испугался того, что именно его скромную персону сразу заприметил этот страшный парень. А потом… Потом как-то так получилось, что он стал его правой рукой. Его другом. Гокудера изо всех сил старался помочь обожаемому боссу, но как-то неуклюже, частенько перебарщивая. У Цуны складывалось впечатление, что тот просто не умеет помогать и заботится о ком-то. Он просто вкладывал всего себя в каждое дело, за какое бы ни брался – и порой это было слишком. Впрочем, Гокудера никогда не умел размениваться на мелочи: ненавидел – от души, служил – до конца, презирал – как будто ставил несмываемое клеймо. Цунаеши до сих пор не понял, что же случилось тогда, за школой, и почему этот страшный парень вдруг признал его... И как снова завоевать доверие Гокудеры? Цуне не хотелось терять друга. Он был уверен, что и остальные: Ямамото, Рёхей, Ламбо, Хару, даже Хибари и Мукуро – не хотят лишаться Гокудеры. Пусть дружелюбно тот вел себя только с ним, как с боссом, но общаться с его друзьями тоже стал намного лучше. Гокудера как-то мирился с ними, пусть и кричал на Ямамото – но тогда, в бою, прикрывал ему спину. А о Ламбо, как бы малыш не безобразничал, он заботился, наверное, больше всех. Гокудера и правда стал частью его Семьи. Нет, скорее уж частью жизни – врос крепко, не отдерешь, да и отдирать как-то уже поздно. Не потому, что он полезен или так старается ради него, неудачника, а потому, что нужен. Вот просто так – как рассвет или закат, как мама на кухне или злой Хибари с тонфа в руках. И Цуна решил, сжимая кулаки – завтра, когда снова увидит взгляд этих волчьих глаз, он не струсит. И попытается доказать, что достоин быть этому гордому одиночке кем-то. Достоин быть его другом. Пусть его не помнят, презирают, бьют – это ничего. Он привык уже. Пусть только… только не отворачивается от него! У Цуны так мало друзей… И терять одного из них – легче умереть самому. Так что… Надо не опозориться завтра. Вот только как? От такого опасного Гокудеры – чужого и страшного – кровь в жилах стынет. Он наверняка еще и ухудшит мнение о себе! Стоп, а если пойти не одному? Будет не так страшно. Только с кем? Надо бы кого-то, с кем Гокудера-кун хорошо ладил… Нет, какой «ладил», – Цуна даже ущипнул себя, тихо ойкнув в подушку – конечно же, ладит! Доктор тогда сказал, что у него ретроградная амнезия, и что она редко длится долго… Так что привычный, родной Гокудера скоро вернется. Надо только немного подождать и потерпеть. И постараться, хотя бы ради себя – ну что ты за эгоист, никчемный Цуна?! – вернуть его уважение. А иначе, когда Гокудера все вспомнит, он же в депрессию впадет или вовсе совершит сэпукку. Как же, с Десятым так обошелся! Но идти завтра лучше все же с кем-то, чтобы не рисковать. Точно, Ямамото! Он и итальянский немного знает – в Италию ездил, и со Скуало общался, наверняка поймет хоть что-то… Да и Гокудера к нему нормально относиться начал. Правда, только недавно… Зато Ямамото точно сможет его утихомирить – он всегда это умел, и с самого начала успокаивал подрывника. Тогда решено, надо будет позвонить утром. Хорошо, что завтра суббота – можно не волноваться насчет школы. А то Реборн бы разозлился, что его никчемный ученик снова витает в облаках или хуже того, пропускает занятия… Цунаеши, продолжая размышлять о несправедливости жизни и Реборна – одинаково философские вопросы, как ни посмотри – тем не менее, улыбался, воодушевленный собственной идеей. А под его подушкой лежала связка ключей с забавным брелком в виде хулиганистого черепа. *** У Дино было плохое предчувствие. С ним еще при посадке на самолет связался Реборн и поведал, что его ждет сюрприз. И откуда узнал, что бывший ученик в Японию собрался?.. Сказал еще, что заказывать на себя номер в гостинице не нужно – только для охраны. Тонко так намекнул, что для него в Японии есть работенка… И зная Реборна, все такие «работенки» заканчивались для его учеников и знакомых очень плохо. Дино вздрогнул, вспомнив медведя. Ромарио, шедший за ним, понимающе покосился – он не раз наблюдал за тренировками аркобалено и не понаслышке знал, что это такое. В конце концов, глава Семьи Каваллоне решил не беспокоиться раньше времени. Ну правда, что там может такого страшного ждать? Выживет как-нибудь, ему не впервой. С этими оптимистичными мыслями Дино залез в самолет. Зря он так думал. Точно зря – именно это пришло в голову, когда его еще в аэропорту застал звонок от Реборна. Тот кратко сообщил, что ехать надо в больницу Намимори. Неужели что-то случилось с Цуной? Или еще с кем-то? Неужели Кёя, его единственный ученик, куда-то вляпался? Но как такое может быть? Он же чертовски силен!.. Или не с ним? Тогда зачем там Дино? От догадок и гипотез даже голова заболела. Гадать Каваллоне никогда не любил, но каждый раз с каким-то изощренным мазохизмом начинал выстраивать различные версии, предполагая худшее и накручивая себя до невероятного состояния. Охрану он не взял – от нее удалось отвертеться еще по дороге к Намимори, отправив всех в гостиницу. Но вот то, что пришлось с ними отправить Ромарио, немного нервировало. Хотя тот и порывался остаться с боссом, но оставишь Ромарио – останется и охрана, а это было ни к чему. Все же в людное место идут, телохранители всех распугают – зачем ему лишние проблемы? И если честно, то его это все ужасно утомило. Настороженная и больно уж дерганая охрана, взволнованный помощник, вечная паранойя… Хотелось просто расслабиться и отдохнуть. У учителя квалификация намного больше, чем у его лучших людей, он точно не даст убить Дино. Вот побить для того, чтобы не расслаблялся, может… Да ладно, зато отдохнет нормально! Уже подходя к больнице, Дино столкнулся с Цуной и Ямамото. - О, а вы что здесь делаете? – удивился он. – И здравствуйте, кстати. - Привет, Дино. Это мы должны у тебя спрашивать, - улыбнулся Ямамото, правда, как-то натянуто. Цуна – грустный, осунувшийся, весь бледный – вскинул глаза и тоже поздоровался: - Здравствуй, Дино-сан… - Что-то случилось? – насторожился Каваллоне. – Неужели что-то с Кеей? - Нет-нет, с Хибари-саном все в порядке!.. – замахал руками названый братик, правда, несколько неуверенно. И Дино, почуяв неладное, спросил: - А с кем не в порядке? – и по тому, как замялся Савада понял, что угадал. – Рассказывай! - Может, не здесь? – предложил Ямамото, дружелюбно улыбаясь. Резон в его словах был – стоя посреди дороги, у всех на виду вряд ли удобно обсуждать, кто и почему попал в больницу. Мафия, она такая… Опасная. Очень характерно опасная. Впрочем, Ямамото об этом даже не задумался. А вот Дино сделал вполне логичные выводы. Интуиция била в набат, подогревая все те тревожные мысли, что он успел надумать в пути, непривычно бледный Цуна не добавлял оптимизма… В общем, по пути к скамейкам Каваллоне приготовился к худшему. Как оказалось, не зря. Гокудера, тот подрывник из Италии, потерял память. На него напали, он весь порезан и избит, но, по словам доктора, ничего серьезного. Не считая амнезии, конечно. И неизвестно, кто совершил нападение. Гокудера – вовсе не слабак. Он Хранитель Урагана, в конце концов! Да, коробочек в этом времени нет, но и без них он остается опасным бойцом. Значит, у Вонголы новые враги? Но и это было не все. Сегодня Цуне позвонила его подруга, Киоко, и отменила встречу. Ее брат устраивал вечеринку в честь своей победы на соревнованиях, и они должны были выбрать подарок. Но, к сожалению, Рёхей вывихнул ногу, споткнувшись на лестнице, и не сможет праздновать. Ему вообще сейчас не до вечеринок – травма оказалась непростой, поэтому Сасагаву положили в эту же самую больницу. - Только я думаю, что там не вывих, а что-то посерьезнее. Старший брат не умеет придумывать отговорки, так что надо к нему обязательно зайти… – закончил Цуна свой рассказ. Дино тяжело вздохнул. Наверняка ведь все еще хуже – Реборн по пустякам тревожить бы не стал. И его «дельце» наверняка связано с этим нападением на Гокудеру. Интуиция нещадно вопила, что в действительности все просто ужасно, и ему это не понравится, и лучше прямо сейчас бежать обратно в Италию к родным отчетам… Но было слишком поздно. Реборн его уже заметил, позвонил – и Каваллоне уже не отвертеться. Против репетитора ни у кого нет шансов. Смирившись со своей судьбой и постаравшись подбодрить мальчишек, Дино пошел с ними к больнице. На входе он немного застопорился, выпуская из здания девушку – видимо, навещала кого-то. Дино обратил внимание на необычный цвет ее шевелюры – светло-голубая прядь у виска в темно-фиолетовых волосах. Она показалась Каваллоне смутно знакомой. Прическа однозначно выделялась среди прочих, но вот сходу вспомнить, у кого он такую видел, было невозможно. Впрочем, Дино быстро об этом забыл – зная Реборна, у него сейчас есть проблемы посерьезнее. *** Гокудера уже с утра был готов ко всему. Что его будут караулить какие-нибудь мордовороты, что одежду спрячут, что не отдадут документы или обувь, даже охрану предусмотрел – в конце концов, сестра наверняка заплатила персоналу. И вряд ли забыла о склонности брата сбегать от назойливой опеки. Раны? Синяки, порезы, два сильных ушиба и легкое сотрясение мозга? Ну конечно, его бы это остановило и надолго приковало к койке. Не смешите. Но, как ни странно, одежда висела в шкафу, мордоворотов не было видно, зашедшая в палату медсестра вместе с таблетками оставила на тумбочке папку с документами, а охрана лишь проводила его внимательным взглядом, когда он пробирался к выходу в восемь утра. Все оказалось настолько легко, что даже не верилось. Учитывая угрозы того карлика, – ребенком назвать его не поворачивался язык – Гокудера ждал чего угодно, а тут… Разве что ковровую дорожку не постелили. И никаких вопросов – будто пациент с амнезией и многочисленными порезами и ушибами вылечился за два дня. Снова проделки Бьянки? Но тогда Гокудеру выпустили бы только под ее надзором. Чертовщина какая-то. Выйдя за ограду и недоверчиво оглянувшись на больницу, Гокудера крепко задумался. Вот сбежал он, и что дальше? Он в чужой стране, не знает языка, даже денег нет – в кошельке всего пара бумажек и мелочь. Сколько там было в сумме, непонятно – Хаято в местной экономике не разбирался. Но квартиру снять или номер в гостинице явно не хватит. И тут подростка поразила простая и невероятно циничная мысль – это же не он сбежал, ему позволили уйти. Идти Гокудере некуда, в результате сам прибежит и благодарен будет. Проклятье. Гокудера, немного прихрамывая, упрямо зашагал дальше, сворачивая в первые попавшиеся закоулки. Сцепив зубы, он решил, что так просто не сдастся – выкарабкивался из передряг и похлеще, не пропадет. А за ним, резко подорвавшись со скамейки, побежал щуплый парнишка в забавной кепке набекрень, что-то быстро говоря по-итальянски в телефон.