Перемена мест слагаемых

Простите за задержку, постараюсь больше такого не допускать) И я правда не хотела выпрашивать комменты, ненавижу это делать. Но в пустоту писать я больше не могу. Если это кому-то интересно, отзовитесь, пожалуйста. Теряется все желание писать дальше, если нет вообще никакого отклика. Все настолько плохо, что ли? Мне тогда проще заморозить фик и не мучится. И да, это был вопль отчаяния. Извиняюсь. Дино снова упал. Он просто отвлекся на секунду, заглядевшись – там проезжал такой смешной малыш на велосипеде! На нем была шляпа с пером и почему-то кошачьи ушки, и чрезвычайно пестрая и кое-где драная футболка. Забавный пацан несся на своем велосипедике, накручивая педали и дико вопя какие-то кричалки. Мальчишка лихо пролетел мимо Дино, и тот, провожая его взглядом, не заметил бордюр. Второй раз. Встав и отряхнувшись, – благо, одежда свободная и немаркая, - он пошел дальше, на ходу вытягивая из кармана мобильный. Телефон у него был противоударный, прямо-таки неубиваемый, и лежал в самом глубоком кармане на кнопке рядом с коленом, чтобы не потерять. Наклоняться приходилось довольно сильно. Если при этом еще идти и пытаться расстегнуть тугую кнопку, то, учитывая феноменальную невезучесть Дино, задача достать сотовый и не свалиться была практически невыполнимой. Впрочем, не менее трудной оказалась и задача набрать номер на ходу, но Каваллоне блестяще справился с обеими. Он же босс целой семьи, а значит по определению крут! - Реборн? – слегка запыхавшись, но прямо-таки лучась гордостью, сказал Дино в трубку. Там промолчали. - Реборн?! – уже встревожено повторил Дино, чуть отводя телефон от уха и вглядываясь в экран – тот ли номер он набрал, взяли ли трубку? - Да здесь я. Просто ты немного не вовремя, - недовольно отозвался бывший учитель. - Прости, но нам нужно поговорить. Можем встретиться? – намного радостней продолжил Дино. - Ты насчет сбежавшего Гокудеры? – с легкой иронией в голосе проговорил Реборн. Каваллоне едва не хмыкнул – вечно его учитель все знал наперед. И как ему это удавалось? Хотя наверняка ведь персонал больницы доложился. И скорее всего, именно он и отдал распоряжение вернуть хранителю вещи и отпустил «погулять». Учитель обожал влезать во все по самый хвост своего хамелеона, взваливая на своих подопечных самую тяжелую часть работы, и при этом чувствовать себя Богом. Впрочем, у каждого свои увлечения, разве нет? И играть во всесилие – не самое худшее из них. - Да нет, я по личному вопросу, - не стал подавлять желание широко улыбнуться Дино. Такие мысли его определенно веселили. Он и правда многому научился у своего учителя. - Это срочно? – помолчав, уже серьезней спросил Реборн. - Это важно, - в тон отозвался Каваллоне. - Надеюсь, это не связано с Вонголой? - Именно это я и хотел у тебя выяснить. И нападения на Хранителей меня беспокоят – возможно, между ними есть какая-то связь. Но рассказывать долго, - сбивчиво, но по сути доложил Дино. - Неприятности в твоей семье? – задумчиво спросил Реборн, что-то прикидывая про себя. - Кажется, крыса, но я не уверен. В любом случае, нужна информация о новых семьях, особенно тех, которые пересекались в чем-то с Вонголой или Каваллоне, – попросил глава семьи, замерев на время недолгой паузы собеседника. - Тогда завтра, сегодня у меня дела. И поймай все же подрывника, бедному мальчику даже ночевать негде, – хмыкнул аркобалено, заканчивая разговор и вешая трубку. Дино озадаченно поглядел на мобильник, решая, послышалось ему раздражение в голосе Реборна, когда тот говорил о Гокудере, или нет? Впрочем, взаимоотношения бывшего учителя с Семьей Цуны лично его не касались ни капли, так что Каваллоне закономерно решил сосредоточиться на более важных вопросах. В частности, попросить Ромарио организовать поиски, да и самому бы проверить пару мест не мешало – в конце концов, он за этого парня теперь отвечает, а тому и правда ночевать негде… *** Гокудера в это время просто и незатейливо хотел есть. Вообще, с едой у него отношения были странными, под настроение. То есть подросток мог почти не есть неделю – кофе с бутербродами или салатики не считаются, такие перекусы были больше «для галочки», чем из чувства голода. А подчас мог совершенно спокойно умять три порции за раз и над добавкой подумать, особенно после тренировок. Но чаще, когда денег было много и Гокудера решал отдохнуть некоторое время от работы, все же ел нормально – раза два в день, не меньше. Жизнь становилась простой, размеренной, и приемы пищи вполне вписывались в график. Но сейчас он не ел совсем уже два дня подряд – еда в больнице была отвратительной, да еще и японской. Рис и рыба, разваренные до полужидкого состояния, вовсе не казались пределом мечтаний для привередливого итальянца. Хотелось кофе, а еще ароматной пряной пасты, мяса, тушеных овощей – чего угодно, только бы не видеть эту серую размазню и мутно-зеленоватую жидкость, которую здесь называли чаем. Так что у Гокудеры были аж целых две причины пойти в ближайшее приличное кафе и поесть чего-то вкусного. Но он не знал, хватит ли денег хоть на что-нибудь, получится ли сделать заказ с его-то знанием японского... И не отравится ли при этом – со своим везением Хаято рыбу фугу ухитрится заказать или что-то не менее смертоносное – такая нелепая карма, травиться едой. Сейчас Гокудера мимолетно пожалел, что сбежал. Скольких проблем бы не было! Но быстро отбросил эти пораженческие мысли – он просто физически не мог там оставаться, зависеть от кого-то… Законы улиц были просты и выражались на эту тему однозначно: долги надо отдавать. Он и без того задолжал сестре за больницу. Хорошие там врачи – если не считать головной боли, то ничего не болит уже. А сотрясение… Не впервой, право слово. Если бы он принял помощь этого ребенка, то после больницы жил бы в квартире и учил язык. Наверняка и деньгами бы снабдили, и все рассказали, подготавливая к великолепной судьбе прихвостня того зайца. И никуда бы не делся – служил. Но так он сам по себе. Никто ничего не должен. Гокудера горд, одинок и никому не кланяется, все как всегда, спокойно и привычно. И пускай тот цирковой уродец рассказывает что хочет! Конечно, если о долгосрочных планах задумываться, то надо бы вовсе из города убраться, – и желательно в Италию. В любом случае, от этих «знакомых» - ну как они себя называют, – и особенно от зайца нужно смотаться подальше. Но была одна проблема – тот браслет, напоминавший о незаконченном деле. Гокудера обязан найти человека, который стал ему так дорог. Он себе никогда не простит, если не узнает, кто это! К черту комфорт, к черту уродца, к черту Италию – сдохнет, но отыщет. Но дело осложнялось тем, что ни имени, ни пола, ни возраста, да даже смутных догадок по этому поводу у Хаято не было. Он уверен лишь в одном – как только встретит, почувствует. Ну если человек и правда был ему так дорог, разве интуиция не должна что-то подсказать? Но, с другой стороны – не ходить же и не ждать «просветления» или там знака свыше? Придется все же поболтать с теми, кто его знал, и аккуратно так выяснить, как он себя вел раньше и с кем общался. А там уже поймет. План был идеален. Только одно маленькое «но» портило всю картину – до этого момента надо было дожить. Желательно сытым и под крышей. Да, Гокудера все еще хотел есть. Вот так, отстраненно заглядывая в закоулки в поисках шпаны и мимолетно пробегая глазами витрины кафе, он заметил слежку. Щуплый, слишком высокий и нескладный шатен, больше напоминающий вешалку и наводящий на мысли о дистрофиках, уныло плелся за ним, и, похоже, уже довольно долго. Вот идиот, даже не пытается скрываться, идет себе, будто на прогулке какой! Хотя Хаято и сам хорош – задумался о еде и смысле жизни и прохлопал ушами! Мадонна, как он мог так подставиться?! А если бы это был киллер или конкурент какой-нибудь? А то и посланник с благодарностью от очередного босса за хорошо выполненную работу и приказом выпустить пулю в висок исполнителю в качестве премиальных? И у полицейских было бы еще одно дело из разряда «неопознанный труп подростка без денег и документов, нападавшие неизвестны и разыскиваются»! Надо бы разузнать, кто этот наблюдатель и чего надо от него, Гокудеры. Может, это «хвост» от сестры или мелкого? В любом случае, хотелось бы узнать, чем он удостоился такой чести – раньше являвшиеся по его душу не были настолько неторопливы. Желающие избить или прихлопнуть обычно не утруждали себя наблюдениями, просто подходили и начинали драку. Или, может, он ждет местечка побезлюднее? Моралист или светиться не хочет? Тогда это проблема – у Гокудеры из оружия сейчас только собственное потрепанное тело и голова. Тоже потрепанная, кстати. Оторваться? Нет смысла – Хаято и сам не знает, куда идет. Бесцельная прогулка абсолютно ничего нанимателям парня не даст. Устроить драку? Самоубийственно. Поговорить? Может, «хвост» от этих чертовых «доброжелателей» во главе с уродцем? Ну и что, собственно, это дает? Видно, он им настолько нужен, что слежку устроили и, судя по угрозам, отставать не планируют. Вот только самому Гокудере вовсе не хочется кому-то там подчиняться и снова входить в какую-то Семью – значит, союзников у него нет и быть не может. О сестре Хаято упорно старался не думать – она явно заодно с тем циркачом. Причины такого поведения он даже узнавать не хотел. В душе сразу волной поднималась ненависть и давняя глухая обида на отца, на сестру, на весь мир… Значит, надо устроить засаду и поговорить. А потом, в зависимости от результатов беседы, он решит, что предпринять. В крайнем случае – вырубит, благо, куда бить знает, спасибо книгам, и заберет деньги. Есть до сих пор хотелось. Приняв решение, Гокудера поискал глазами ближайший узкий переулок. Навскидку – немаленький, дальше много домов, а значит, и извилистый. Самое то! Ничем не выдавая своего нетерпения, Хаято продолжил медленно идти до намеченного закоулка. Витрины все оказались на другой стороне улицы, впрочем, на зрение подрывник не жаловался, профессия не та. Даже дальнозоркость начала развиваться, скоро очки для чтения покупать придется… Черт, не о том сейчас думать надо! Преследователь держится на расстоянии примерно сорока шагов, скорость у них одинаковая, значит, избегая резких движений, у Гокудеры будет секунд тридцать для подготовки. Прорва времени, если вдуматься. Десять шагов до закоулка. Ничего не видно – кусты загораживают. Что за привычка везде траву сажать? Уж лучше деревья бы, да еще и фруктовые, как в Италии – идешь себе и перекусываешь на ходу вкуснятиной, красота! И видно все… Хотя нет, сейчас это скорее минус. Три шага. Два. Не сорваться на бег ужасно трудно. Вообще, оставаться спокойным в такой ситуации, зная, насколько мало времени и насколько может быть опасен неизвестный противник, практически невозможно. Вот он, переулок. Черт, недлинный, всего на два здания! Дальше другая улица. Хорошо хоть узкий… Между домами получилось небольшое темное место. Решено, тут и встретит незадачливый «хвост». План был до смешного прост – дождаться, пока парень пройдет мимо, и напасть со спины. Застать врасплох и, сократив дистанцию, не дать использовать дальние атаки. Он надеялся, что парень слаб в рукопашной. Сам Гокудера был не сказать, что силен – просто был достаточно ловким и знал пару приемов. Живя на улице, и не тому научишься. Впрочем, учитывая дистрофичность и общую пассивность наблюдателя, тот вряд ли силен. Но недооценивать противника Хаято не собирался. По ходу дела нужно будет выяснить его намерения – вряд ли парень хочет драки, иначе напал бы раньше. Таких переулков они прошли достаточно много, а Гокудера подозревал, что за ним идут от самой больницы. Если преследователь не напал сразу, значит ему что-то нужно… Осталось только выяснить, что. Единственная загвоздка – с этим надо закончить быстро. Весь арсенал Гокудеры составляли именно что «пара приемчиков», да и самочувствие оставляло желать лучшего. Про дыхалку, подорванную курением, и говорить нечего – на долгий бой его точно не хватит. Да и привлекать внимание не хочется – что Хаято будет объяснять японской полиции? «Моя твоя не понимай»? Идет. Так, мысли прочь, сейчас черед работать руками и ногами, голова пусть отдохнет. Мозг ведь та же мышца – надо попеременно то напрягать, то расслаблять несчастный орган, а иначе и свихнуться можно. Парень насторожился, оглядываясь по сторонам. Наверняка его, Гокудеру, ищет. Ищи-ищи, скоро точно найдешь. Ускорился – шаги застучали чаще и ближе. А это не очень хорошо – придется действовать быстро, а то преследователь отойдет слишком далеко, и эффекта внезапности не получится. Вот… Еще чуть-чуть… Гокудера напрягся, приготавливаясь. Пора! Бесшумно не удалось – парнишка оглянулся на шорох кроссовок об асфальт, широко распахнув глаза и приоткрыв рот. Но защититься и не подумал, только как-то нелепо махнул руками, когда Гокудера сильно ударил под дых. Чужой сдавленный выдох принес щепотку морального удовлетворения. Согнувшийся пополам преследователь держался за живот и разевал рот как рыба. Правильно, после такого удара дышать некоторое время очень затруднительно, как и сопротивляться. Просто, как топор, и так же действенно. Быстро обойдя дезориентированного задыхающегося преследователя, Хаято на минуту задумался, решая, что делать дальше. - Поговорим? – оскалившись, произнес Гокудера, заламывая парню руки за спину. Тот не сопротивлялся – ему все еще было очень и очень плохо. Николо сумел только кивнуть, хватая ртом как-то враз потяжелевший воздух и смаргивая черные мушки перед глазами.