Happily Ever After

Он старался не придавать этому особого значения. Да, это больно, но он почти привык, правда? Звон в ушах, газета падает из рук, сам он опускается на пол. Замерший взгляд устремлен в пространство. Мыслей нет, только пустота. Чистая, звонкая, как хорошее морозное утро. Спустя полчаса пустота сменяется чувством разочарования. Еще через час на смену приходит сладкая тянущая тоска, как карамель, которую Поттер вздумал готовить в котелке, а та пригорела. Стала темной, густой и явно отдавала горечью, но Драко продолжал опускать ложку в котел и наматывать на нее липкие паутинки. С этим можно жить. Лучше бы он злился. Лучше бы метался по квартире и рушил все вокруг, яростно смахивал горячие слезы, а потом ревел бы в голос, захлебываясь жалостью к себе. Изорвал бы газету в мелкие клочья, вырвал бы магическое изображение мелкой Гринграсс и превратил бы его в пепел. Уж тогда на его душе не осталось бы ощущения горечи и гари. Стоп. Гринграсс? Драко отмирает, неуверенно протягивает руку в сторону разлетевшихся листков. Он словно бы не способен на резкие движения, и не уверен, будет ли снова способен когда-то. Разворот украшают яркие фотографии – последнее достижение модных колдофотографов. Теперь можно увидеть все в цвете. Тусклый свет у барной стойки, знакомая до боли вихрастая макушка находится в тени, зато лицо девушки рядом с ним можно разглядеть до мелочей. Бледный овал в обрамлении темных тяжелых прядей. Темные глаза, кроваво-красная помада. Она лукаво улыбается Поттеру, а потом садится к нему на колени так, что совсем скрывается из виду за его силуэтом. Зато ярко-красные ногти видны в полумраке – ее руки лежат на шее Поттера, одна из них зарывается в волосы на затылке, как это нравится Гарри. Одиночка Гринграсс. Странная Гринграсс. Ее называли даже глупой, но Драко знал, что маленькая Астория далеко не глупа, в отличие от ее отмороженной старшей сестры. Всегда ходила одна, всегда молчала. Более смышленые слизеринцы пришли к тому же выводу, что и Драко. Ее одиночество давало ей много времени на раздумья, а значит, у нее было о чем думать. Она была даже хороша, относительно других слизеринцев: не сплетничала, не подставляла никого, выпроваживала заблудившихся первокурсников из подземелий. Драко наблюдал за ней. Он наблюдал за всеми, строя предположения, подозревая… Малышка Тори была чиста. А потом была Битва за Хогвартс. Астории и ее сестры не было среди тех, кто остался защищать замок. И все бы ничего, но ее не было и среди тех слизеринцев, которые предпочли замок покинуть. Драко знает это, он лично пересчитал каждого, удостоверился в том, что глупая смешная Панси перенеслась из Большого зала в безопасное место вместе с младшекурсниками. В любом случае, малышам было нужно присутствие надежного человека. А Панси была надежной. Много месяцев после битвы, когда Драко смог взять себя в руки, он открыл траурный выпуск Пророка и просмотрел списки погибших. Дафна Гринграсс была среди них. На глазах все-таки выступили слезы. Ну и кто теперь остался в дураках, Малфой? Что за ирония. Он оказался хуже Поттера, что очевидно. Он оказался хуже своей предполагаемой невесты, что невероятно, но тоже, как оказалось, очевидно. Следующие выпуски Пророка, на которых была запечатлена их пара, Драко рвал на части. Он старался не придавать этому особого значения. Подумаешь, нервы шалят. Подумаешь, настроение меняется по несколько раз на день независимо от внешних факторов. Подумаешь, каждая улыбка девушки на улице заставляет задыхаться от чувства неправильности где-то в груди. В любом случае, после встречи с Асторией стало гораздо лучше. Встреча с Кингсли послужила Гарри хорошим протрезвителем. Однако, все еще находясь во власти эмоций, Гарри не заметил, как налетел на кого-то в холле Министерства. К счастью, он успел подхватить девушку за руку, иначе она бы неминуемо упала. Когда та подняла на него глаза, Гарри замер. - Вот так встреча, - протянула она лукаво, улыбаясь краешком губ. Гарри помнил ее улыбку, помнил мягкие прикосновения полных губ, помнил теплый вес на своих коленях… Он абсолютно не помнил ее имени. - Ээ… прости, - промямлил он, чувствуя себя невероятно глупо. Хотя бы к этому не привыкать – слишком умный саркастичный Драко часто заставлял его чувствовать себя глупо. Мысли о Драко причиняли боль, злость от разговора с министром все еще бурлила в крови, и Гарри заставил себя собраться. - Ничего страшного, Гарри, - с придыханием произнесла девушка, в темных глазах светилось озорство. От нее веяло опасностью, веяло приключениями, она была похожа на водоворот. Не на тот бушующий ураган, который напоминал Драко, – она была словно темный омут. И Гарри нырнул в него с головой. Он пригласил ее на ужин, а она осталась на ночь. Она долго смеялась, а потом подначивала Гарри снова и снова, когда узнала, что Гарри не мог вспомнить ее имя. Правда потом она призналась, что в ту ночь в клубе, им было не до знакомств и формальностей. Ее звали Астория, и когда она уснула в его постели, Гарри вернулся мыслями в Хогвартс - место, наполненное болью, место, о котором он старался не вспоминать. Астория Гринграсс, невысокая, мрачная и молчаливая слизеринка. Он вспомнил ее некоторое время спустя. Она училась курсом младше, так что они почти не пересекались. Все, что он мог о ней сказать – она сильно изменилась. Возможно, это должно было вызвать у Гарри какие-то подозрения, но какая, к Мерлину, разница? Она позволяла ему все, а он готов был делать все, что она скажет. Неделю спустя он сказал ей, что никогда еще не чувствовал себя более счастливым. Через месяц она переехала к нему. Еще месяц спустя весь дом наполнился сладким запахом молока и меда, любимым запахом Гарри. Шампунь с этим запахом, которым не пользуется ни Астория, ни сам Гарри, стоит на полочке в ванной. Гарри часто открывает его, чтобы ощутить этот запах еще ближе, почти под кожей. Он помнит, что так уютно и сладко пахло от только проснувшегося, сонного, теплого Малфоя. От кого? Он не вспоминал о Драко уже два месяца. Астория готовила просто отвратительно, зато у нее получались восхитительные напитки. Морсы, пунши, ягодные отвары… Удивительно, но в их аромате ему тоже чудились молоко и мед. Может, он сходит с ума? В любом случае, ему нравилось это сумасшествие. - Я сам займусь ужином, милая, - он чмокнул ее в макушку. Астория пожала плечами. - Давай, иди, отдохни, - он подтолкнул ее к выходу из кухни. Она фыркнула. - Будто бы это так просто! Знаешь, как я боюсь, что твои друзья меня возненавидят? Гарри рассмеялся. Она выразительно на него посмотрела, но все-таки ушла наверх. О чем она может переживать? Гарри недоумевал. Те несколько месяцев, что они были вместе, были просто волшебными, а Астория – само совершенство. Да и его друзья не смогут не одобрить его выбор. Разве что Рон, который называл Драко слизеринским хорьком… О чем это он? Гарри улыбнулся и вернулся в готовке. Полтора часа спустя все было готово. Астория наколдовала стол посреди гостиной, Кричер, воспылавший необъяснимой любовью к новой хозяйке, отмыл весь дом до блеска, стоило Астории выразительно на него посмотреть. Рон с Гермионой должны прибыть с минуты на минуту. - Гарри, я… - девушка сплела их пальцы, сжимая ладонь Гарри до боли. - Не волнуйся, малыш, - он наклонился к ней, соединяя их губы в нежном поцелуе, который та тут же углубила, а Гарри не смог не ответить. Нужно же было его друзьям выбрать именно этот момент, чтобы выйти из камина! - Оу, - Рон почесал в затылке, отводя взгляд. – Надо бы и нам приветствовать своих гостей также, правда, Герм? Он посмотрел на вспыхнувшую Гермиону с бутылкой вина в руке. Она ткнула его локтем в бок. - Что за шутки, Рон! Гарри ободряюще сжал ладонь Астории и повернулся к друзьям. - Рон, Гермиона, это Астория. Мы… - Вы целуетесь. Мы поняли, - Рон ухмыльнулся, пока Гермиона старалась выразить молчаливое извинение за поведение Рона. - Да мы не только целуемся, - вдруг заявила Астория, и они с Роном засмеялись в унисон. После того, как Астория похвалила его чувство юмора, Рон казался абсолютно очарованным. Атмосфера во время ужина была довольно расслабленной. Гермиона хвалила спагетти Гарри, Астория хвалила вино, выбранное Гермионой. Когда они заговорили о будущей свадьбе Рона и Гермионы, девушка попросила Гарри выйти на минуту, чтобы обсудить с ней подарок для Рона, на что Рон тут же расплылся в довольной улыбке. - Да не вопрос, - Гарри встал из-за стола и направился за ней в прихожую. Только дверь в гостиную закрылась, Гермиона наложила на нее Оглохни. - Гермиона, ты чего? – Гарри озадаченно посмотрел на дверь. – Ты думаешь, Рон стал бы подслушивать что-то о своем подарке? - Нет, это ты чего, Гарри! – зашипела Гермиона, не повышая тона, несмотря на заклинание. – Что происходит?! Гарри нахмурился. - Ты о чем? – он тоже понизил голос. - А ты сам не понимаешь? Сначала это нелепое расставание с Драко, которое явно было каким-то недоразумением, потому что ничего в этой ситуации не имеет смысла. Потом пьянство, потом ссора с Кингсли. А потом ты пропадаешь на полгода. Вечно занят, не отвечаешь на приглашения. А теперь, когда мы увиделись впервые за шесть месяцев, здесь она! Глаза Гермионы блестели в полумраке, ее щеки слегка раскраснелись от волнения. И Гарри не мог найти этому никакого объяснения кроме как… - Герм, ты что ревнуешь? – он округлил глаза, а Гермиона вспыхнула еще больше. - Да что с тобой такое! За то время, что мы не виделись, ты явно разучился думать! Будто под действием Конфундуса находишься, или чего похуже! - Гермиона, ты что, против моих отношений с Асторией? Тебе не нравится Астория? Гермиона громко выдохнула. - Она – это только часть проблемы… - Астория восхитительная. Она – лучшее, что случалось со мной в этой жизни. Она просто совершенство. Гарри выразительно смотрел на Гермиону, будто недоумевая, как она может не понимать таких простых вещей. Та задумалась. - Ладно, нам пора возвращаться. Я и так поступила некрасиво, выдергивая тебя из-за стола. Гарри придержал ее за руку. - Ты забыла про подарок Рону. Гермиона сбросила его руку с запястья. - Мерлина ради, Гарри! Не было никакого подарка! Она вернулась в гостиную, Гарри последовал за ней. На следующее утро в окно Гарри стучали две совы. А он, проснувшись, ощущал себя невероятно разбитым. Внутри него что-то ломалось и дрожало, что-то хрупкое, раненое и живое. В горле стоял ком, руки дрожали, а все вокруг расплывалось от слез. И он опять понятия не имел, откуда взялись все эти эмоции. Одна сова была от Гермионы. Она принесла клочок бумаги с коряво выведенным: «Ты видел, что наделал Кингсли? Или тебе теперь все равно?» Вторая сова принесла привязанный к лапе свежий номер Пророка. На первой странице гигантские буквы кричали: «Очередной Пожиратель Смерти передан народному правосудию!» Гарри не понимал, почему его должно волновать это известие. Астория вернулась в спальню, размазывая что-то по запястью. Запах, исходящий от нее был одуряющим. - Что это у тебя, милый? – она потянулась за газетой. - Ничего особенного, малыш, - улыбнулся Гарри, схватил ее за руку и повалил на кровать.