Уставший капитан

      Ранним утром 3 августа 1888 года мы снова ехали в полупустом вагоне в Грейвсенд. Холмс был в отличном расположении духа, и я воспользовался этой возможностью, чтобы расспросить его о ходе расследования.       - Холмс, не приходится сомневаться, что Старк был убит. Что Вы думаете об этом?       - Убийство планировалось заранее, но очень странно, что преступник выбрал для осуществления преступного замысла дождливую ночь, когда следы сохраняются лучше. Кстати, Робинсон навёл меня на эту дельную мысль! – сыщик сухо щёлкнул длинными пальцами. - Как Вы помните, в ночь с 19 на 20 июля шёл ливень после длительной засухи, однако никаких следов проникновения убийцы в спальню капитана через окно я не обнаружил. На земле также не было и отпечатков обуви. Посещение доктором Миллером больного капитана Старка 19 июля наводит преступника на мысль о том, что подозрение в убийстве упадёт на Вашего коллегу. На руку преступнику играет и факт обнаружения полицией «змеиного следа» в дальнейшем, когда версия с отравлением солью брома проваливается.       Холмс на секунду замер в оцепенении и наблюдал за менявшимися за окном вагона картинками сельской природы:       - Можем ли мы утверждать, что дождливая ночь была выбрана убийцей специально? Если это предположение верно, то, следовательно, преступник живёт неподалеку, чтобы осуществить свой план немедленно и только лишь в дождливую погоду. Я излагаю достаточно ясно?       - Да. Прошу Вас, продолжайте.       - Но способ, как и мотив убийства, для меня остаётся загадкой…       - Инспектор Робинсон из-за старой вражды и собственной глупости не желает ознакомить Вас c подробностями дела? – с пониманием поинтересовался я, на что Холмс вздохнул и поднял брови вверх. – Если бы только полиция смогла получить разрешение на эксгумацию (прим. 11) тела Старка…       - Отбросьте пустые мечты, Уотсон! Инспектор Робинсон в этом не заинтересован, а вдову Старк уже не убедишь, – грустно усмехнулся сыщик. – Этот факт, кстати, преимущество преступника: возможно, он знал, что тело капитана по религиозным убеждениям его жены не подвергнется аутопсии и позволит скрыть все следы даже от такого опытного врача, каким является Ваш друг.       Я согласился с доводами сыщика.       - Уотсон, обратимся к логическому анализу. Как мы видим, убийца прекрасно осведомлён о нравах и жизни в имении «Морской штиль», как и о занятии доктора Миллера в изучении змеиных ядов, а также его пациентах. Этот человек был знаком с Миллером и семейством Старк. Представим, что убийца мог случайно встретить миссис Старк на кладбище. Несчастная женщина пугается внезапного шороха ветвей, оборачивается, узнаёт этого человека и спешит догнать изобличенного ею преступника. От ненависти, гнева и предвкушения возмездия за смерть мужа кровяное давление леди повышается, лопается сосуд и, таким образом, коварная аневризма обрывает её жизненный путь, позволяя убийце капитана Старка скрыться в тени деревьев.       - Это могла быть соперница миссис Элизабет! – воскликнул я. – И леди её хорошо знала. Вспомните, что миссис Старк писала Вам в своём письме о поведении супруга? Старк стал замкнут и раздражителен, скрывал какую-то тайну!       - Почему Вы так уверены, в том, что убийца - женщина, Уотсон? – Холмс удобно разместился на сиденье в купе и со снисходительной улыбкой приготовился слушать мои догадки.       Отнюдь, подобное поведение моего попутчика не смутило меня, я уверенно приводил аргументы в защиту своей точки зрения:       - Во-первых, Холмс, с этой женщиной леди Элизабет была знакома лично. Как Вы знаете, семья Старк вела уединённую жизнь, поэтому подруг у миссис Элизабет должно быть немного. Во-вторых, убийца могла шантажировать мистера Старка и угрожать ему разоблачением тайны, но, не добившись от капитана продолжения их романтических отношений, из чувства мести она каким-то образом убила его, оставив леди Элизабет вдовой.       - Но как Вы, дорогой друг, объясните поведение Миллера? – глаза Холмса хитро сощурились.       - Фрэнк взял вину на себя ради преступницы. Он тайно влюблён в эту женщину! Как врач, он знает всех своих пациентов и мог догадаться о мотиве убийства капитана Старка. И ради этой преступницы несчастный Миллер готов на всё… Ох уж, это женское коварство, - вздохнул я.       Холмс расхохотался:       - Доктор, Вы во всём видите тайны романтического толка!       - Я с радостью ознакомлюсь с Вашими выводами, - сухо ответил я, уязвлённый его насмешливым видом.       - Впрочем, Ваша теория не лишена здравого смысла, – сыщик миролюбиво похлопал меня по плечу.       Пронзительный свисток паровоза прорезал предрассветный августовский воздух, наполненный речной прохладой, приятным ароматом просмоленных канатов, резким запахом рыбы и водорослей. Вагон мягко качнулся и остановился – мы прибыли в Грейвсенд.       - Иногда правда бывает очень горька, - глубокомысленно изрёк Холмс. – Но нам предстоит её выяснить! Как Вы относитесь к небольшой велопрогулке?       На станции «Грейвсенд» мы арендовали велосипеды и поехали по просёлочной дороге в сторону города.       - Из письма миссис Элизабет нам известно, что женщина крайне религиозна, поэтому мы поговорим с нашим старым знакомым – мистером Палмером, - крикнул Холмс, поправляя сбившуюся от ветра шляпу. Сыщик, придерживая руль велосипеда, ждал меня на обочине.       - А! Священник того прихода… – я догнал моего друга и, бросая ненавистный велосипед в траву, обрадовался возможности перевести дыхание.       «Ну почему мы не поехали верхом?»       - Именно! – жизнерадостно ответил Холмс. – Портрет генерала Гордона указал мне новую ниточку расследования.       Мой друг, казалось, ничуть не устал и был полон энергии, чтобы продолжать путь в поисках истины:       – Самый ранний поезд из Лондона не популярен у извозчиков, поэтому пришлось воспользоваться этими двухколёсными транспортными средствами, иначе мы потеряли бы около двух часов! Оставьте Ваш укоризненный взгляд, Уотсон, - с усмешкой добавил он, садясь в седло велосипеда.       Спустя пары минут отдыха я вновь методично крутил педали. Мы поехали медленнее: я получил возможность любоваться пейзажами, а мой неутомимый попутчик рассуждал вслух.       - Священник знает тайны всех прихожан, как и врач, - Холмс интонацией выделил это слово, и я понял, что в душе сыщик частично согласен с моей теорией. – Ему исповедаются в страшных грехах, вполне вероятно, что он знаком и с преступником (или преступницей). Если же нет, то от него мы узнаем о родственниках или возлюбленной Миллера. Заодно пополним нашу копилку сведениями о семье Старков. Странно, почему три дня назад мне не пришло в голову такое простое решение! – проворчал сыщик.       - Потому что Вы злоупотребляете кокаином, Холмс, - не отрывая взгляд от линии горизонта, где над городом возвышались серые кирпичи часовой башни церкви Святого Георга, спокойно произнёс я. – И… и опиумом! Я уже умолчу о Вашей привычке курить крепкий табак!.. Вы губите свой организм, отравляете мозг, ставите под удар тот талант, что даровала Вам сама природа!       - Вы ошибаетесь в одном, мой доктор, мой милый доктор…       - В чём же? – удивился я, в тайне радуясь, что мы достигли пункта назначения.       - Я сам создал и усовершенствовал эту методику, оттачивая своё мастерство ежедневными тренировками и повседневной практикой… - напыщенно начал Холмс. – Сколько времени и труда вложено в это! Вспомните хотя бы дело о «Пёстрой ленте»…       Я нахмурил брови и покачал головой: «Холмс – знаток переводить беседу в другое русло. Ничего же, я доберусь до Вас, старина».       - А вот и дом мистера Палмера, - кивнул Холмс в сторону жалкого здания, спрятанного в тени парка у церкви Святого Георга.