А бывает и вот такое...

- Зае#ись. Да, разговариваю сама с собой. И что? Всё равно меня никто не слышит, пока я в этих «чертогах разума», как любил выражаться злой старикашка из третьего сезона Шерлока. Да и очнись я в реальности, даже в окружении сотен тысяч людей, мне плевать! Хочу говорить с собой - буду говорить с собой, хочу отплясывать румбу - буду отплясывать, ясно?! А вообще, дайте мне билет в один конец до Диснейлэнда, и всё будет зашибись, жизнь станет прекрасной. Но пока что я просто сижу на плите, вытянув вперед ноги. В полном одиночестве. Швыряю какой-то камешек, который нашла здесь. Каким образом камешек, ударившись об обелиски, в которые я его швыряла, все время отскакивает обратно ко мне, я не знаю. Да и если честно, мне все равно. В жизни каждой женщины бывают периоды, когда она счастлива, грустна, зла, невероятно добра и еще много-много тому подобного. И один из таких периодов – период, когда становится на всё пох#й – сейчас настал у меня. Я один из сильнейших в мире волшебников? Пох#й. Мне невообразимо много лет? Пох#й. История с Давидом? Пох#й. История с семьёй Рассел? Пох#й. История с Интисар? Пф, да вдвойне пох#й. На что мне не пох#й? Да ни на что. Мне даже на себя сейчас пох#й. Это, наверное, от переизбытка прожитых жизней. По сравнению с тем, как я вспоминала прожитые жизни в прошлый раз, сейчас всё совершенно по-другому. Наверное, «жёсткий диск» в голове все-таки сгорел. Ни тебе Марида, ни Мэдисона-парня, ни Интисар, ни тебе арок с людьми, «уходящими в прошлое», ни-че-го. Только я. Только Мэдисон. И все эти Марид-хуид и остальные теперь где? Правильно. В моей голове. Точнее, они даже не в моей голове, нет никаких «они», это всё одно сплошное Я. Нет никаких Маридов, Мэдисонов в несметном количестве и Интисар. Есть только я. Именем можно назвать любым, мне вообще всё равно, хоть хлебушком назовите. Есть лишь один неоспоримый факт: я – это я. И мне на всё пох#й. Вот, что сейчас произошло? Я вернула воспоминания - классно же! Да нихрена. Что мне всё это дало? Головную боль и еще больше вопросов, чем было раньше. Например, что произошло после того, как я дезертировала из Альма-Торана? Не припомню, чтобы оставляла записку или голосовое сообщение, так что неудивительно, что все, если верить словам Уго, подумали, что я мертва. К тому же, на Земле прошло двадцать два года, чему на этот раз двадцать два года будут равны в Альма-Торане? И, соответственно, живы ли люди, которых я знала, будучи Интисар? Песчаный вихрь из воспоминаний, круживший вокруг каменной плиты и немного утихомирившийся после того, как я все вспомнила, будто по заказу показал персонально для меня один из моментов, отпечатавшихся в памяти. - Иснан?! Меня?! - Этот мальчишка всегда бегал за тобой хвостиком, хотя знал, что его чувства безответны, и даже спустя тысячу лет, он не изменился, - усмехнулась Гёкуэн, на секунду прикрыв глаза. Тысячу лет? ТЫСЯЧУ ЛЕТ?! Мне… Вам… Ему… Тысяча лет?! Тысяча лет. Жесть. Побила собственный рекорд. Как говорится: нет предела совершенству. Сколько мне там теперь..? Двадцать восемь (Марид) плюс восемьсот (отсутствие Марида, жизнь Мэдисона), плюс двадцать девять (Интисар), плюс тысяча (отсутствие Интисар, жизнь еще одного Мэдисона) и плюс полтор… ладно, округлим, пусть будет два. И плюс два года, которые я снова здесь. Итого: тысяча восемьсот пятьдесят девять. Мне тысяча восемьсот пятьдесят девять лет. Государство охренеет выплачивать мне пенсию. Итак, прошло overдох#я лет с момента моего исчезновения из Альма-Торана. Не знаю, стоит ли тешить себя надеждами, что Диргам, Сархан и Анвар или кто-либо еще из ребят до сих пор жив. Хотя какого черта?! Иснан-то был жив, Уго жив. Кстати, нас таких «живых» что-то слишком много, нам всем положено быть экспонатами в историческом музее. Интересно, сколько в мире ещё ископаемых, подобных мне? Вихрь любезно подкинул очередное «видео» из воспоминаний. - Что тебя так удивляет? – мягко спросила Гёкуэн, неспешно направляясь ко мне грациозной походкой. – Ты ведь знала о том, что Иснан любит тебя. Представь, что с ним было, когда он держал на руках твое бездыханное тело. Когда понял, что любимая женщина – единственное, что у него осталось после потери брата, - умерла. И спустя больше тысячи лет одиночества и скорби, он видит тебя вновь. Живую, невредимую, точно такую же, как и в последний день, - прошептала последние слова императрица, приблизившись ко мне вплотную. Помню-помню. Не самый лучший момент. Знала, что любит. Узнала незадолго до конца своей очередной жизни. Так что могу представить, что с ним было, когда я исчезла. Странные вещи творятся… На всё на свете мне сейчас наплевать, а на Иснана - нет. Просто… Каждый раз как вспоминаю… Он же был хорошим парнем. Да, мы временами не ладили, но это ж было всего лишь баловство, Иснан хороший человек, он добрый, заботливый, я собственными глазами видела его отношение к брату, к друзьям, ко мне, а о том, что он очень красивый и упоминать не стоит, так почему… почему… Минуточку. Очередная смена воспоминания, которые были в вихре. - Итак, это королевство Синдория, хмм… - задумчиво произнёс мужчина, но потом на его лице появилась ухмылка, которую нельзя назвать «сеющей лучи добра». – Мне трудно дышать здесь. И с этими словами он вытянул руку с посохом в сторону, применяя какое-то взрывающее заклинание. Всё бы ничего, да только он выпустил заклинание в том направлении, где стояла я! Благо борг без труда выдержал атаку, тем самым защитив меня и ещё несколько ни в чем неповинных жителей. - Ты сошел с ума?! – возмущенно произнесла я, сквозь слой пыли и дыма, поднявшегося из-за его заклинания. Он ведь мог убить этих людей, будь я в этот момент в другом месте. Какого черта этот «хороший парень» напал на мирных жителей? Из-за него ведь могли серьезно пострадать обычные гражданские. Иснан тогда с дуба рухнул что ли? - Нет… - Отшатнувшись, мужик начал шептать, словно в бреду: – Невозможно… - Голос его начал как-то странно дрожать. – Ты умерла… - Ещё пара шагов назад. Так мы все-таки были знакомы! – Я сам видел тебя в тот день… Okay, тут его реакция вполне объяснима. Точнее теперь она стала мне понятна. - Ты… - Кажется, мужчина взял себя в руки. Плохо. Чувствую, так просто он ничего не расскажет. – Кто ты такая? Серьезный голос заставил снова напрячься. Если он враг, не следует вообще с ним контактировать, но… Я не знаю, как это объяснить, но не могу считать его врагом. Наоборот, я чувствую, что мы могли бы стать хорошими друзьями. Быть может, подавленные воспоминания подсознательно дают мне подсказку. Быть может, этот мужчина на самом деле хороший человек? Так я ж была права!!! Прямо в яблочко попала! На этом воспоминания о том дне пока что закончились, песчаный вихрь снова стал спокойно кружить вокруг плиты, не подавая признаков того, что он может воспроизводить некоторые фрагменты моих воспоминаний, как видео на YouTube’е. Я уже говорила, что меня мучает головная боль? Не понимаю, что за дела? Лицо Иснана въелось в память сильнее всего, хотя событий масштабнее в моей жизни было немало. Но почему-то в голове один только Иснан. Хех, никогда ему не говорила, но, господи, как же мне нравились его волосы. Так же сильно, как волосы Сархана. Это, наверное, мой личный фетиш. Ладно, Мэдисон, только честно, подумай хорошо, прямо вот хорошенько, и максимально честно ответь, тебе нравился Иснан? В смысле как парень. Только честно! Уж самой себе лгать не надо. Итак, нравился или нет? Да или нет? Блин… Нравился. Нравился, мать его! Всегда нравился. Ну, просто нравился, типа как «ой, мальчик из параллельного класса такой красивый, он мне очень нравится, мама, я хочу с ним играть». Звучит, конечно, странно, но лучше не описать. Возникает логичный вопрос: какой хренью я тогда страдала во времена существования отряда Сопротивления? А я не знаю! Тогда были такие времена… Неспокойные. Моя голова вообще о другом думала. Вот представьте: подросток, очень энергичный, растет не по дням, а по часам, обладает большой магической силой, и ему дают сыграть в войнушку без правил! И «игра» длится более десяти лет. После такого сложно всё резко прекратить и стать нормальной девушкой, как бы велико ни было желание. Люди, играя в обычные компьютерные игры, не всегда могут вернуться в бренную реальность после пережитых приключений, а со мной всё это было вживую! От такого попробуй, «отойди». К тому же, Иснан вечно до меня докапывался, и каждый раз на меня это действовало как красная тряпка на быка, мне становилось плевать на все на свете, и в особенности на свою симпатию, просто хотелось его «задавить» собственными колкостями и шутками, обозвать, побить, и насладиться проделанной работой. Что-то из разряда «я круче тебя, усёк?», будто неугомонные школьники, честное слово. Боже, мы реально вели себя как школьники: я его обзывала и подкалывала, а он меня «дёргал за косички». Кстати, иногда в прямом смысле слова дёргал за косички, я ж раньше всегда заплетала штук восемь тоненьких косичек, за них Иснан меня благополучно и дергал временами. А вот после той трагедии на базе многое изменилось. Вихрь показал это воспоминание… – Ты не единственный, кому больно от потери Сетты. Я прекрасно понимаю, что тебе тяжелее, чем другим, но это не значит, что его смерть будет тебе вечным оправданием любых слов и действий. Я тоже скорблю по Сетте и Тесс, но стараюсь жить дальше, хотя это и нелегко. А ты застрял, не способный отпустить прошлое. И я бы никогда не выбрала тебя, потому что не позволю тащить себя в пучину беспросветного мрака, в которой вам, скорбящим, похоже, очень даже нравится пребывать. Никогда бы не выбрала… Да потому что мне не нравился «новый» Иснан! Он стал совершенно другим, это не тот человек, с кем мы вечно маялись дурью. Он… Не знаю как сказать. Иснан стал отталкивающим. Не хотелось к нему подходить, не хотелось с ним говорить, перемены, происходившие с ним, пугали. Лишь на несколько мгновений мне показалось, что он вновь начал хотя бы чуть-чуть становиться прежним, на эти несколько мгновений я подумала, что появился шанс вновь сделать Иснана прежним, пусть и потребуется на это время, появилась надежда, что со временем он переживет смерть брата, но то, что произошло потом… - Один раз… - прошептал он, повернув её голову обратно к себе. - Прошу, всего один поцелуй, - на грани слышимости выдохнул он ей в губы. - Нет, - шепнула в ответ Интисар, вновь отворачиваясь от его губ. - Прошу… - Нет… - Пожалуйста… Лишь один раз… - Нет, я не хочу, - отвернулась девушка, убрав от себя его руку. Это была ложь. Я соврала, что не хочу. Иснан так просил, чуть ли не умолял, всего лишь один поцелуй… Сама не знаю, как мне хватило силы воли до самого конца говорить «нет». Но в то время я была с Уго, я просто не могла позволить себе целоваться с одним, находясь в отношениях с другим, это было бы по-свински. Лишь поэтому мой ответ и был «нет», до последнего я отказывала Иснану, потому что уже сделала выбор. Пф, «сделала выбор»… Звучит пафосно, как будто там речь идет о любви до гроба, а на деле я ушла от Уго через пару месяцев. Иногда я задумываюсь, что было бы, скажи я «да» Давиду? Хоть что-то изменилось бы в лучшую сторону? Что было бы, скажи я «да» Иснану? Как и с Уго всё было бы не пойми как или же по-другому? В смысле, скажи я «да» Иснану, всё равно в итоге стала бы искать способ попасть к резервуарам с жизненной энергией или же нет? Не знаю. Да и толку сейчас гадать, если прошла целая тысяча лет. Время вспять не повернешь. Нет, конечно, теоретически это сделать можно, но я скажу вот что: в здравом уме я никогда этого не сделала бы, даже думать о таком не стала бы. Почему? Да каким долбо#бом вообще надо быть, чтобы осмелиться шутить со временем? Если кто-то думает, что играть со временем это круто, это показывает насколько ты могущественный, то пусть вспомнит про знаменитый «эффект бабочки». Поток моих мыслей прервало новое изображение в вихре, показывающее следующее воспоминание. - Как вы собираетесь вернуть мои воспоминания? – настороженно посмотрела я на женщину, что держала мои руки. – Уго сказал, что вспомнив всё сразу, я могу сойти с ума, поэтому будет лучше, если они сами будут постепенно возвращаться. - Уго… – Лицо императрицы тут же изменилось. – Хранитель Священного Дворца ничуть не лучше лживого короля, которому он верно служит, - произнесла она отпустив мои руки и выпрямившись. - Не говори так о нем. - Интисар, что ты знаешь об Уго, чтобы так рьяно защищать? О-о-о, теперь-то я много чего знаю, и не только об Уго. - Никакого риска нет, он просто не хотел, чтобы ты всё вспомнила. Возможно, она и права. - Неправда! У него нет причин скрывать что-то от меня, он… он мне так помог… - Разумеется, ему ведь нужно твое доверие. Ну конечно! Повсюду заговоры и интриги! Особенно Уго, из него интриган что надо, ага. - Мы можем вернуть твои воспоминания с помощью магии, и он мог, никаких последствий от этого не будет, на крайний случай он мог рассказать тебе всё, чтобы ты не мучилась от неопределенности и непонятных обрывков прошлого, которые невозможно сложить в одну целостную картину, но он не сделал этого. Да. Не сделал. Не могу утверждать точно, но, зная Уго, он наверняка не хотел, чтобы я всё вспомнила, потому что в последние дни моего пребывания в Альма-Торане отношения у нас были не ахти. Признаю, что я еще в Альма-Торане более-менее «перегорела». Да, была недовольна, и первые дней семь-восемь действительно злилась, но потом вроде бы немного остыла. Просто продолжала вредничать, чисто из упрямства, вот и всё. Спроси сейчас, и я, не задумываясь, отвечу, что не злюсь на Уго. Да, есть какой-то неприятный осадок, но не такой, чтобы он действительно доставлял душевный дискомфорт. Я не хочу, и никогда не хотела вставать между Уго и Соломоном, друзей на бабу не меняют. Да, разумеется, моему эго хотелось бы, чтобы на меня променяли, как женщина я была бы невероятно счастлива от осознания того, что я дороже, чем лучший друг, но блин! Это конченное скотство! А если бы мне сказали: «Либо Уго, либо Короли Войны», я что, плюнула бы на Диргама, Сархана и Анвара? Ага, счас. Я скорее сказала бы: «Дорогой, а иди-ка ты на#$%». Так что я в некотором смысле уважаю Уго за то, что он до последнего выбирал Соломона. Это было сильно. Это было честно. Это было благородно. Я на него за это ни капельки не злюсь и не обижаюсь, наоборот, восхищена тем, что он до последнего стоял на своём, а не пошел на поводу моих глупых капризов. Вот только есть одна проблема. Я, с какой стороны ни посмотри, его бывшая. Бывшая – это зверь опасный. Как человек, я, без всяких сомнений, уважаю Уго за его непреклонность, он оказался верным другом, настолько верным, что это не может не вызвать восхищения, таких друзей еще поискать надо. Но как женщина… Думаю, нет ничего удивительного в том, что я, если еще хоть один раз встречу Уго, без сомнений воткну ему в сердце осиновый кол до самого основания и поверну несколько раз. Это ужасно. Как жить, если твой мозг понимает, что один конкретный парень – замечательный человек, прекрасный друг (кстати, твой друг!), хороший товарищ, добрый и так далее, так далее, так далее, а у твоего сердца только одна установка: он - бывший, поэтому смерть ему. Прекрасно понимаю, что это я разорвала наши отношения, и скажу честно, я не жалею об этом, считаю этот свой поступок верным. Уж лучше так, чем сидеть и тешить себя надеждами, как какая-то неудачница, находящаяся в вечном ожидании чуда. Человек – сам кузнец своего счастья, а я не видела своего счастья с мужчиной, у которого – как оказалось – в приоритете ВСЁ, кроме меня, поэтому и не хотела ждать, пока Уго освободится (что вряд ли вообще случилось бы), а не потому, что я такая капризуля, всё мне сразу подавай. Но почему я ничего не могу поделать с тем, что Уго меня бесит?! Ведь по факту я его бросила, а он, наоборот, не хотел расставаться. Тогда почему это я хочу убить его, а не он меня? А, нет… Я знаю почему. Сейчас поняла. Задетое самолюбие – вот и ответ на все вопросы. Уго хороший, без сомнения хороший, можно даже сказать самый лучший. Но случайно, ненамеренно задел моё самолюбие, дав понять, что я для него не особо важное событие в жизни, которое вполне может подождать своей очереди, ведь есть вещи и поважнее. Поэтому я и злюсь на него. Ха-ха, господи, какая же я мелочная сволота-а-а. Аж смешно становится от осознания столь простой истины. Почему-то сейчас вспомнилось, как мы с Уго впервые встретились в Священном Дворце и начали разговор. Я не удивилась, когда это воспоминание показало себя. Пускай и сотканное из золотого песка, но все равно каждую черточку можно различить, каждый звук без проблем услышать. Голова! Передо мной синяя голова!!! В смысле голова и всё! Без ничего! Просто… голова с третьим глазом на лбу. Что-то везёт мне со знакомыми: то тело без головы, то голова без тела. - Интисар? – поражённо выдохнул мой новый знакомый, когда увидел моё лицо. Что еще за «Интисар»? Это местное приветствие что ли? Представляю, как он обалдел, когда увидел меня. Я бы на его месте сразу экзорциста позвала. - Много лет назад… - почему-то неуверенно заговорил джинн, - я был знаком с девушкой по имени Интисар. - «Был знаком»? - вспомнила я начало его рассказа. – Не слишком ли много ты знаешь о своём «просто знакомом»? - Увидев, как тот стушевался, я поняла, что попала в яблочко. – Вы были друзьями, верно? Эх, Уго, нет смысла отрицать очевидное. В ответ я услышала добрый смех Синего. - Ха-ха-ха, да, ты права. - По прошествии некоторого времени, оказалось, что она вновь начала свои эксперименты с волшебством, не поставив никого в известность. Об этом Интисар сама рассказала мне… Мы тогда крупно повздорили, но после она сказала, что раз я так рьяно выступаю против этого, она не будет лишний раз заставлять меня волноваться и прекратила практиковать придуманные ею заклинания, пока я не перепроверю их. Вернее я так считал… «Был знаком», «друзья», «крупно повздорили»… Если подумать трезво, то я понимаю, почему он мне прямо не сказал, что мы разругались. Причем основательно. И совершенно не на тему заклинаний и прочей лабуды. Уго ведь у нас гений, за тысячу-то лет наверняка догадался, почему я тогда устроила скандал и две недели не желала с ним пересекаться. Наверное, увидев меня снова, он просто хотел исправить всё, стереть ту ссору, словно её никогда и не было, Уго ведь у нас парень мирный, неконфликтный, а раз всё так удачно сложилось, что я ничего не помню, то зачем всё усугублять своими же руками? Чуть-чуть приукрасить историю - почему бы и нет, верно? И ведь даже не солгал ни о чем. Просто немножко умолчал. Эх, Уго, Уго… Тысяча лет прошла, а ты всё такой же. Не могу ничего с собой поделать. Уго нельзя не любить, как человека. Потому что он действительно хороший. Небезгрешный, но хороший. И добрый. Он это в очередной раз доказал, когда помог мне просто так, за «спасибо». А ведь мог послать меня, тем более после моих выходок в Альма-Торане, или вообще не отпускать, оставить рядом с собой в том необычном месте. Как мы вообще сдружились, до сих пор не понимаю. Противоположны ведь как север и юг. Не знаю. Не понимаю. Чудеса жизни, не иначе. В очередной раз поймав камешек, ставший мне в этом месте лучшим другом, я, разозлившись, остервенело бросила его в обелиск (в тот самый, что уже был покрыт трещинами) с такой силой, что от черного монумента отвалился еще один кусок, благо небольшой, который упав на поверхность плиты рассыпался в пыль, как и предыдущий кусок, который я отколола до возвращения воспоминаний. Предсказуемый вопрос: почему я разозлилась? Да потому что! Замечательно, что я сейчас занялась самокопанием, размышляя над своим отношением к Уго и Иснану, вот только пора бы подумать о более важных вещах! Если жив он, если был жив Иснан, значит, вполне возможно, что и Короли Войны всё ещё живы! Не знаю, каким образом все они умудрились прожить более тысячи лет, но меня этот факт сейчас беспокоит меньше всего. Если моя троица все еще жива, я хочу их найти. Не знаю, каким образом все они умудрились прожить более тысячи лет… Кажется, я погорячилась, сказав, что меня беспокоит это меньше всего. Насчет Иснана действительно не знаю, но есть версия, что он продлял себе молодость с помощью магии как Давид, но вот Уго… Почему Уго стал джинном? Что такое этот Священный Дворец? Что произошло с Диргамом, Сарханом и Анваром за прошедшую тысячу лет? Почему Иснан и слова не сказал, когда мы встретились в Синдории после тысячи лет разлуки? ТЫСЯЧА ЛЕТ! А он даже минуты не поговорил со мной, просто отвернулся и усыпил заклинанием. Очередное воспоминание в вихре не заставило себя ждать. - Меня зовут Иснан. – Голос его почему-то стал совершенно бесчувственным. Почему? Ведь только что… - И только в этот раз я отпущу тебя. Никогда больше не попадайся мне, проживешь дольше, – все таким же сухим голосом, продолжил он. Это что вообще было? Мне этот поступок как понимать? «Никогда не попадайся мне, проживешь дольше»? А парнишка ничего в этой жизни не напутал? Хвастаться, конечно, нехорошо, но Иснан мне не соперник. Не раз доказывала это в Альма-Торане. - Поверь мне, Интисар, - тут же успокоилась Гёкуэн, вновь улыбнувшись, - если бы он захотел, мы бы узнали в тот же момент, как он тебя увидел. Иснан намеренно скрыл тебя от нас, потому что знал, встретившись с Аль-Сармен, ты примешь нашу сторону, и добровольно будешь участвовать в сражении. Будь его воля, он бы спрятал тебя от целого мира. Я никогда не понимала его желание защитить ту, которая меньше всех нуждается в этом. Ладно. Хорошо. Следующий вопрос: добровольно буду участвовать в сражении? Что еще за сражение? Сражение, от которого меня пытался защитить Иснан. Иснан хотел защитить меня. Наверное, для меня всегда будут дико звучать подобные заявления. Несмотря на то, что прошло уже много лет, и что я лично слышала признание Иснана, я всё равно не могу свыкнуться с мыслью, что он ко мне был неравнодушен. Это так… непривычно. Каждый раз - будто впервые узнаю об этом. Не знаю, почему так реагирую. Наверное, странно осознавать, что мальчик, который тебе нравился, став взрослым мужчиной по-настоящему полюбил тебя. Не «понравилась», а «полюбил», это уже намного серьезнее. Ладно, раз уж вспомнила именно этот разговор с императрицей, то задам ещё один вопрос: кто такая Рэн Гёкуэн? Я её знать не знаю, клянусь, а она меня знает даже лучше, чем я себя. До возвращения воспоминаний, конечно же. И Аль-Сармен… Кто они и почему называют себя моей семьёй? Заявление слишком дерзкое на мой взгляд. И раз уж сейчас идёт марафон вопросов, то спрошу всё, что не даёт мне покоя. Почему Альма-Торан так не похож на себя? Я понимаю, прошла целая тысяча лет, это нереально много, но даже когда прошло восемьсот лет после смерти Марида, мир особо не изменился, а за эту тысячу лет… Я по новой прожила здесь полтора-два года, и за этот срок мне ни разу не встретился представитель другой расы. Только люди. Хотела сейчас подумать на Дракона, но вспомнила, как Синдбад ещё в самом начале нашего знакомства рассказывал мне, Аладдину, Алибабе и Морджане, что раньше Дракон был человеком, просто какие-то мутки с металлическим сосудом сделали его таким. Отлично. У меня только что возникла еще тысяча вопросов. Какого хрена джинны делают в каких-то там металлических сосудах? Какого хрена джинны вообще существуют? Откуда они взялись? И что эти лабиринты такое? Подобной дичи я в Альма-Торане не припомню. Каким образом люди – какие-то «левые», совершенно непонятно откуда взявшиеся люди, - получают силу металлических сосудов, которые мы создавали для вождей других рас? Овладей моим телом, Фокалор. Доспех Баала. Меч Амона. Лабиринт Загана. ВОТ! В этом и проблема. Я понимаю, если бы вожди передали металлические сосуды своим потомкам, но дело в том, что металлические сосуды, которые люди сейчас получают в лабиринтах, это и есть вожди других рас! Это они. Но как? Стоп-стоп-стоп, если они стали джиннами, вот прям с синей кожей и остальными прибамбасами, если судить по увиденной мной Гасион (кстати, какого черта она меня не узнала?!), то это значит лишь одно – вожди слились с металлическими сосудами, которые мы для них создали. Но этот процесс необратим, их об этом предупреждали, это крайняя мера. И если они использовали эту крайнюю меру, то должна была быть о-го-го какая причина. Бля-а-а-а… Ну правильно, давайте я еще и над этим голову начну ломать. Чего мелочиться-то? И раз уж пошла речь о джиннах, то что с Джинни? Он по-прежнему заточен в моём посохе? Должен быть. Сам ведь говорил, что это его темница на ближайшую вечность. Но с другой стороны, будь он в моем посохе, он бы дал о себе знать, не пропустил бы мимо моё возвращение после тысячелетнего отсутствия. Хотя… Это же Джинни – самое хитровы%^&нное существо во Вселенной. Бог знает, что там в его «котелке» происходит. Он вполне мог поржать с меня в очередной раз и тупо забить на Моё Высокоблагородие. Нет, серьезно, без шуток, он реально мог так сделать, ему не слабо́. Поверьте, я знаю. Не хочу говорить сейчас как старпёр, но всё же мир сильно изменился. За тысячу лет изменился больше, чем в предыдущий раз за восемьсот. И если спросить меня, то я отвечу вот как: мир изменился полностью. Словно и не Альма-Торан вовсе. Взять хоть здешних волшебников - да они же отстой. Магией ясновидения владеют только самые крутые волшебники, типа Шахерезады и Матала Могаметта – обалдеть до чего дожили! Магия ясновидения считается чем-то крутым - шок! Песчаный вихрь услужливо подкинул еще одно воспоминание. - Волшебники этого мира ограничены, они не способны даже на такую мелочь. Стоп-стоп-стоп, этого мира?! - Нам они не ровня. Нам? Рэн Гёкуэн тоже волшебница, вот почему она так молодо выглядит, но, черт возьми, она точно только что сказала «этого мира»! По-моему, пора бить тревогу. Что еще за «этого мира»? Как это, простите, трактовать? А она типа не из этого мира? Но и не с Земли точно, иначе бы не говорила «волшебники этого мира ограничены», потому что на Земле волшебников вообще нет и сравнивать тут нечего, соответственно ни о каком «ограничены» речи быть не может. Чувствую, опять влипну в какое-то дерьмо. Не хочу вылезать из этих чертогов разума. Почему? А что меня ждет снаружи? Проблемы, проблемы, проблемы, запечатанный стараниями Уго посох, кандалы, лишающие магии, и толпа народа, встретив которую придется оправдываться. Это я про веселую компанию из Синдории и своего благоверного. Бля#ь… Хочу домой. Хочу к маме. Ага, домой! Там тоже проблем оказалось столько, что хоть лопатой греби. Начнем с самого простого: меня назвали в честь меня. Ох#еть, правда? Вот еще «весёлая» история: через двадцать два года после смерти Мэдисона Джонатана Рассела рождается Мэдисон Эбигейл Рассел, которая умирает спустя двадцать два года. Повезло семье Рассел с Мэдисонами, правда? Вот люди считают, что три шестёрки – плохое число, а у меня двадцать два – самое жуткое число. Мало того, что Мэдисонов зовут одинаково, так еще и судьба похожая: в двадцать с хвостиком, когда жизнь полностью в шоколаде, погибнуть из-за несчастного случая. Да уж, Мэдисонам везёт. То-то Ричард не раз упоминал, что своим характером, привычками и особенно манерой речи я очень сильно напоминаю ему его младшего брата. Именно дедушка первым сократил моё имя до «Эди», я тогда ещё мелкая совсем была. Помню… когда мне было десять, мы с дедушкой сидели в комнате, я играла, а он мне подыгрывал. Это было как раз после просмотра мультфильма «Робин Гуд», снятого в 1973 году. Все персонажи там были представлены в виде животных, то есть Робин Гуд был лисом, принц Джон – львом и так далее. Вот я мелкая и захотела поиграть в Робина Гуда. Зашла мама, спросила, чем мы тут занимаемся, я и выдала, мол, я – Робин Гуд, буду грабить богатых и отдавать всё бедным, а дедушка будет королём Ричардом Львиное Сердце. У деда слёзы на глаза набежали, потому что никто его так не звал, кроме его младшего брата. Точнее это я сейчас понимаю, что никто его так не звал, кроме его младшего брата. Хорошо… То есть плохо… Черт, запуталась. Плохо так говорить, но хорошо, что дедуля Ричард не дожил до смерти очередного Мэдисона Рассела. Он умер, когда мне было восемнадцать, я конечно очень по нему скорбела, но, извините, он был старый человек, семьдесят с хреном лет, его уход в мир иной был лишь вопросом времени, даже он это понимал. Печально, не отрицаю, но против закона природы не попрёшь. Хотя мне ли об этом говорить..? Заметив какое-то волнение в песчаном вихре, я обратила на него внимание, и в этот же момент мне любезно предоставили одно из воспоминаний. - К тому же, Бендж… Даже не знаю как сказать, - замялся парень, почесав затылок. - Такое чувство, будто он видит во мне любимого персонажа комиксов: вот он я – супергерой, приехал к нему, и мы вместе будем спасать мир от вселенского зла. И постоянно верещит: «Хочу стать таким же, как дядя Эди, хочу стать таким же, как дядя Эди», причем даже не знает, где и кем я работал, - хохотнул парень, забавляясь детской непосредственностью своего старшего племянника. «Хочу стать таким же, как дядя Эди», да? - Ха-ха-ха, ну, если у мальчишки такой же потенциал, как был у тебя, то я лично за него возьмусь! Оглядевшись по сторонам, брюнет слегка наклонился вперёд к собеседнику, и тихо, чтобы никто не услышал, недовольно прошептал: - Вот только ЦРУ’шника в доме не хватало. - А сам-то? – засмеялся Брэндон. - Я уже четыре месяца как «на пенсии», - парировал парень. ЦРУ’шника в доме не хватало, да? Угадайте, где работал дядя Бендж? По чьим стопам он пошёл? Угу. Именно. Пи#дец. Дядя Бендж, правда, уже несколько лет как в отставке. По собственному желанию, возраст и всё такое… Я, Райан, Эван и Тайлер свято убеждены в том, что его контузило, потому что дядя Бендж – человек довольно… специфический. Впрочем, как и все Расселы. - А ты прав, Тайлер! – одобрительно покивал головой глава семейства, намеренно проигнорировав слова жены. – Не зря я отдал вас всех на курсы самообороны. Мэдисон, ты ведь продолжаешь на них ходить? - Да, пап. - Регулярно? - Да, пап. - Не пропускаешь? Сможешь одолеть бандитов в случае чего? А перцовый баллончик всегда с собой? - Да, пап. Курсы самообороны - кто же их вёл? Кто может научить азам самообороны лучше, чем бывший ЦРУ’шник, который является твоим родственником и соответственно научит всему забесплатно? Да, курсы, на которые папа отдал нас всех, вёл дядя Бендж. Он, когда ушёл в отставку, как раз открыл свою собственную спортивную секцию, надо же было какой-нибудь доход получать. Младше восемнадцати туда не берут, так как занятия, которые там преподавали, были далеки от пения и танцев, и если ребенок вдруг получит травму, то разбираться потом с этой ситуацией и психованными родителями никто не хотел. Совершеннолетний, самостоятельный, принимает ответственность за свои решения и их последствия – добро пожаловать. Но разве Бенджамин Рассел мог не сделать исключение для любимых племянников? Нет-нет, нас там не готовили как «будущих спецагентов», просто пару приемов учили, чтобы в темной подворотне можно было отбиться от каких-нибудь уродов. Ну, или на крайний случай убежать. Очередная смена воспоминаний. Ну что ты там на этот раз хочешь показать? Судя по всему, Величество не собирается делать его сам. Ему романтические отношения с кем-либо не особо-то и нужны, что, в принципе, очевидно. Дядя всегда говорил моим братьям: «Племянники, слушайте внимательно и запомните на всю жизнь великую мудрость: пока жив – не женись!». Да-да, помню этот момент. Кстати, именно дядя Бендж это и говорил. Так что нет ничего удивительного в том, что он – пожизненный холостяк, хотя бабы по нему всегда с ума сходили. И надо заметить, что тому, насколько он счастливый и жизнерадостный, можно только позавидовать. Я, кстати, этим и занимаюсь. Завидую. Вот реально, человек будто и не выходил из прекрасного, радужного детства, когда жизнь кажется великолепной штукой, в которой не может быть ничего, что её омрачило бы. Дядя Бендж всегда живёт в своё удовольствие, делает, что вздумается, а по натуре – та еще оторва. Истинный Рассел. Папа и дедушка тоже были такими, но когда они познакомились с девушками, которые в дальнейшем стали их женами, те их немного присмирили, слегка одомашнили. А вот дядя Бендж так и остался «вольным орлом». Я и мои братья тоже похожи на дядю, и в детстве именно он был нашим кумиром, поэтому нет ничего удивительного в том, что мы изо всех сил пытались подражать ему. Выходило весьма удачно, и временами это заставляло папу дико ревновать, мол, мы дядю любим больше, чем его, хотя, конечно же, это было не так. Но что-то мне подсказывает, что если Райан, Эван и Тайлер когда-нибудь женятся, то, как и папа, тоже станут чуть более «домашними». Совсем чуть-чуть. Насколько это возможно в отношении людей с фамилией Рассел. Ну, о себе уж не говорю. Честно, я не знаю, что о себе думать. В смысле сейчас, когда у меня снова есть магия. Если вспомнить все мои жизни, то вероятность того, что, даже выйдя замуж, я стану послушной женой, буду сидеть дома и всё время стоять над душой у своих детей, воспитывая их в лучших традициях курочки-наседки, – ми-ни-маль-на. Любить-то я буду любить, но-о-о… Хотя, если вспомнить все эти жизни, то вероятность того, что я вообще выйду замуж, равна нулю. Как всегда укачу в какие-нибудь дали просто потому, что приспичило, и всё, au revoir. Кто такого гуляку терпеть будет? Никто. Даже я не стала бы. Серьёзно. Вот лично я всегда считала, что нет ничего хуже бабника, который постоянно будет где-то гулять, а ты сиди и жди его, надейся, что он на другую глаз не положит, и молись, просто молись. Всегда думала: «Господи, упаси меня от такого, пусть мне попадется хороший человек». Но давайте трезво взглянем на реальность и будем честны: я – королева всех гуляк. Так, как «гуляю» я, наверное, никто во всей Вселенной не гуляет. А чтобы перечислить всех, на кого я когда-то положила глаз (плевать, что это было не взаимно), не хватит даже мирового запаса бумаги. Но это секрет. Снова смена воспоминаний и… Ну надо же! Очередная веселая история с дядей Бенджамином. Пришел однажды дядя Бендж к нам в гости. Мы с братьями относительно мелкие еще были. Так вот, пришел он к нам, потому что его забросило по работе в наш город, и он решил не проходить мимо дома братца – моего папки – и заглянул на обед. Пришёл он не один, а с весьма немолодым другом, которого представил как коллегу. Много лет назад «по каким-то необъяснимым причинам» этот самый друг поручился за дядю Бенджа, который пытался устроиться в ЦРУ. Дядю сразу не брали, потому что слишком молодой еще был и из-за этого не внушал доверия, в общем, считался неблагонадёжным, да и попасть в такую организацию не очень легко, но дядя Бендж старался, ещё со времен школы шёл именно в этом направлении, так как поставил перед собой четкую цель: работать в этой организации и ни в какой другой. В итоге всё-таки добился успеха. Знаете, как звали этого коллегу, который пришел вместе с дядей? - Ха-ха-ха, ну, если у мальчишки такой же потенциал, как был у тебя, то я лично за него возьмусь! Подсказываю: начинается на «Брэндон», заканчивается на «Мёрсер». И он на секунду ошалел, когда дядя Бендж представил ему меня - по-детски крикливую на тот момент племянницу, которая нагло требовала от дяди поднять себя на руки. Мёрсер невзначай бросил, мол, хорошее имя. Дядя Бендж с улыбкой ответил, что меня в честь двоюродного дедушки назвали, который хорошим парнем был, чуть ли не самым хорошим на свете (ага, как же). А Брэндон Мёрсер так хитро усмехнулся тогда, сказав, что верит дяде Бенджу на слово. Он и словом не обмолвился, что знаком с Мэдисоном Джонатаном Расселом. Даже дяде Бенджу не сказал. Откуда я знаю? Да если бы дядя Бендж узнал о ПОДОБНОМ, то об этом все Расселы сразу узнали бы. Вывод один: мистер Мёрсер всё-таки удержал язык за зубами. Больше я его никогда не видела. Разведчик… ЦРУ… Э-э-э, минутку!!! Воспоминание как на заказ. Резко подняв край скатерти, моя довольно улыбающаяся физиономия встретилась с шокированным лицом короля и удивленной мордашкой Аладдина. Когда разъяренное Величество только сделало шаг ко мне, я тут же телепортировалась куда подальше и только потом позволила себе от души рассмеяться. Мне даже немного жалко Синдбада. Сегодня он потерпел самое настоящее фиаско. Наверное, сегодня просто не его день. Фух, надо успокоиться. У меня лицо покраснело от смеха. Десять минут медитации, и я снова как огурчик. А где это я? Какая-то не особо людная улица, да и нахожусь я за какой-то колонной. Шпион недоделанный, ха-ха. Ха-ха? ХА-ХА??? Еще одно воспоминание? Даже смотреть боюсь. Я пробираюсь к Башне Пурпурного Льва как заправский шпиЁн. Отличие только в том, что на мне короткий розовый халатик, под которым полупрозрачный пеньюар. Зато как к стене прислоняюсь, как из-за угла выглядываю, а как бегаю на цыпочках! Стоило поступать не в университет, а в ЦРУ. Надо пробраться к комнате короля так, чтобы при этом не разбудить генералов, ведь опочивальни большинства из них тоже неподалеку находятся. Вау! Дошла и не опрокинула ни одной вазы, и не ударилась ни об один угол. Всё, определилась, пора идти на службу в качестве разведчика. Надеюсь, место вакантно. Жизнь, я с тебя ох#еваю. Надеюсь, никого больше в моей семье не назовут именем Мэдисон. Какое-то оно… похожее на диагноз. Песчаный вихрь опять начал вести себя так, будто его диарея мучает. Ну что там на этот раз? Аладдин. Круто. И зачем показывать мне его лицо? Я уже поняла, что он – копия Соломона внешне. Да и внутренне чем-то похож. Аладдин и есть ребенок Соломона и Шебы? Ну, если Иснан и Уго прожили тысячу лет, почему этот мини-человек не смог бы? Или он их потомок в каком-нибудь двенадцатом поколении, у которого гены предка выражены сильнее, чем у других потомков? Тоже вполне возможный вариант. Скорее даже это самый правильный вариант. Воспоминание сменилось. Теперь я смотрела на битву в Магноштадте. И то, что я окрестила тогда здоровенным небесным фаллосом с щупальцами, оказалось Иль Илахом, ставшим афроамериканцем. Кстати, какого хрена Он стал чёрным? Прямо какие-то пятьдесят оттенков Иль Илаха. И по какой причине Он чуть снова не снизошел? И эта дрянь… Медиум, если не ошибаюсь. Was ist das? Это оно тянуло из неба Иль Илаха… который вообще-то находится в другом измерении!!! Минутку, если он Его тянул сюда, значит, где-то там в небе должна была быть пространственная дыра, через которую Иль Илах нашел путь в этот мир. Но как? Как??? Соломон ведь отнял у Иль Илаха власть, отрезал его от Альма-Торана, закрыл ему путь в мир, так какого черта?! Воспоминание растворилось, зато на его месте стали появляться другие, плавно перетекая друг в друга. Алибаба Салуджа, Морджана, Аладдин. Прибытие в Синдорию Рэна Хакурю и Рэн Когёку. Появление в Синдории Джудара, когда произошла наша словесная перепалка. Серакуз, чайная, ребята оттуда: Клио, Пирр, Ксантос… Твою ж мать. Я про него уже забыть успела. Ксантоса надо найти. И вернуть мой ковёр. Устав созерцать это представление, от которого моя головная боль только усиливалась, я лениво перевела взгляд на резервуар с синей энергией. Хоть какое-то напоминание о доме. Вот только подходить к этому бассейну я что-то больше не хочу. От него проблем больше, чем пользы. Попыталась один раз с ним разобраться, и что в итоге? Я… потом. Потом займусь им. Сейчас не могу сосредоточиться. Да и желания никакого не имею заниматься этим резервуаром. Потом. Теперь хоть знаю, как попасть в эти чертоги разума, когда появится желание. Я всю комнату в Альма-Торане испещрила записями, как попасть сюда, как «телепортироваться в себя», помню всё, так что с этим проблем не возникнет. Вновь перевела взгляд на песчаный вихрь, и он, как самая последняя предательская тварь, подсунул мне воспоминание, где показаны генералы Синдории и их король. Я понимаю, что это по-скотски, но не хочу сейчас возвращаться к ним. Боюсь, если они начнут мне ездить по мозгам – а они начнут! – я психану и поубиваю всех. Пока не хочу возвращаться. Не готова. Хочу сначала узнать, что случилось в Альма-Торане после моего исчезновения. И что с Королями Войны. И про чертовых джиннов с их лабиринтами. Что, черт возьми, с этим миром стало?! И, разумеется, я хочу знать кто такая Рэн Гёкуэн и её дружелюбный Аль-Сармен, которого весь мир считает злом. Ну как «весь мир»? Аладдин с друзьями и Синдория в целом. Про отношение других людей - знать не знаю. Но если Джудар – член Аль-Сармен, то да-а-а-а, эта организация зло в чистом виде. Но в неё также входил Иснан, а это для меня не пустой звук. Минутку... Иснана. Убил. Синдбад. Иснана убил человек, которому я потом говорила «люблю». За#бись. Нет, в Синдорию точно пока нельзя. Я сейчас в довольно шатком психическом равновесии. ОЧЕНЬ шатком. А Величество со своим любопытством, под лозунгом: «Всё на благо Синдории!», начнёт: «А что? А как? А почему? Когда? Сколько? Аль-Сармен? Говори, Мэдисон!!!». Не-не-не, я сорвусь. Немножко давления на меня сейчас и клянусь богом: расплачиваться будет всё государство. Вихрь вновь показал битву в Магноштадте. Ну и зачем? Чтобы я увидела, насколько убогой была тогда? Так я и сама это знаю. Испугалась. Я же там Мэдисон. Просто дурашка Мэдисон, каких действий от меня можно было там ожидать? Не сбежала с места катастрофы и на том спасибо. Нет, конечно, вернув воспоминания раньше, я бы не бросилась с боевым кличем в самую гущу событий, не идиотка всё-таки. Я – волшебник, а не воин. Но могла бы оказать более существенную поддержку магией. Хотя всё ведь закончилось хорошо? Вот и отлично, моя совесть чиста. Тяжело выдохнув, пришлось признать правду. Надо просыпаться. Здесь все равно ловить нечего. Тут только воспоминания – события, которые были в прошлом, и резервуары с силой, я ничего нового, сидя тут, не узнаю, пусть даже еще одну тысячу лет прожду. Закрыв глаза я сосредоточилась и… - Не поняла, - произнесла я, приоткрыв один глаз и оглядывая то, что меня окружало. Плита, вихрь, резервуары… Так, еще раз, и, Мэдисон, пожалуйста, сосредоточься на том, чтобы проснуться в реальности, а не на том, что душу продашь за чизбургер с картошкой фри. Ита-а-ак, сконцентрируйся, и… - Какого черта?! – справедливо возмутилась я, когда открыла глаза и вновь увидела свой внутренний мир. Не понимаю. Вроде всё так же, как и обычно, почему я не могу вылезти? Подойдя к краю плиты, на которой стояла, точнее остановившись в двух шагах от края, мне пришла в голову мысль. А что если сигануть вниз? Ну, это же как бы мой внутренний мир, то есть всё нереально, не по-настоящему. Может, тут получится как во сне: проснуться от чувства падения? Эта мысль была отринута после первого сделанного шага. Казалось бы, до края оставалось два шага, я сделала один, так почему же мысль была отринута? Да потому что я не смогла сделать второй шаг! Словно врезалась своим светлым ликом в стеклянную стену. Нет, серьезно, я сейчас стучу кулаками в прозрачную стену, очертания которой даже не вижу, я просто чувствую ее под своими руками. И как бы я не пинала чертову стену, она оставалась на месте. Это что за бунт?! Честное слово, словно в клетку посадили. - Эй! – крикнула я в пустоту. – Что за дела?! Администратора мне сюда, живо! Но нет. Сколько бы я не бесновалась, всё было напрасно. Что-то я не поняла юмора. Чё происходит? ~Некоторое время спустя~ Это что за шутки?! Вообще-то ограничение свободы гражданина, не привлеченного к уголовной или административной ответственности, считается прямым нарушением его прав, а, следовательно, это, мать его, подсудное дело! Выпустите меня! Я в ауте. Это просто вопиющая наглость. - Выпустите! Кто здесь всем заправляет? А ну выпусти, скотина! – раздавала я указы в пустоту, не жалея, собственного голоса. Мелькнувшая в голове мысль заставила меня не только замолчать, но и расстроиться. Что-то мне подсказывает, что «администратор» здесь как раз таки я. И раз у меня не получается выбраться, это значит, что всё очень, очень плохо. Я не знаю, что именно подразумевается под «плохо», это была просто констатация очевидного факта: всё очень плохо. Начавшиеся в вихре «волнения» заставили меня обратить на него внимание. Снова воспоминание? - Интисар? – осторожно спросила Рэн Гёкуэн, стоя напротив брюнетки. – Тиса, ты меня слышишь? - Она Вас слышит, - ответил вместо волшебницы мужчина, стоявший за спиной императрицы. Лицо было скрыто вуалью, белый тюрбан на голове ничем не отличался от тех, что носили другие подданные императрицы, да и сам волшебник (а в этом не было сомнений) ничем не выделялся среди сотни себе подобных, что служили госпоже Рэн. – Но ответить вряд ли сможет. - То есть? – не поняла Гёкуэн. – Я же просила сделать всё аккуратно, чтобы она не утратила своих способностей, в том числе и к речи. Ну-ка, поставьте на паузу. Этого не было. В смысле, это не воспоминание, это… Такого просто не было, ничего подобного императрица мне ни разу не говорила. Что за ерунда? У меня в голове что, «сайт завис»? Иначе как объяснить всю эту поломку, из-за которой я не могу выбраться, да еще и ложные какие-то воспоминания появляются? - Госпожа Гёкуэн, - выдохнул мужчина, слегка склонив голову перед своей императрицей, - мы старались изо всех сил, и сделали то, на что были способны. Госпожа Интисар не обычный рядовой волшебник, Вы и сами это знаете, никакие заклинания не смогут сдерживать её на протяжении долгого времени, поэтому и были созданы эти зачарованные металлические украшения, которые подавили её личность, пока она была без сознания. Мы вложили в эти артефакты все свои силы, добиться большего результата не смог бы никто в этом мире. Да вы, @#$%&, издеваетесь… - Но мне из неё и слова не вытянуть, верно? – хмуро бросила императрица, и по её лицу было видно, что такой расклад её не устраивает. – И как бы я не билась, мне не узнать, что с ней случилось тысячу лет назад, и где она была все эти годы. Мне ничего у неё не узнать… - Боюсь, что так, - смиренно отозвался волшебник. – Сами того не желая, мы закрыли доступ ко всему, что связано с её личностью, в том числе и к воспоминаниям. Но по-другому мы бы не смогли сделать её куклой в Ваших руках! – попытался оправдаться мужчина, судорожно ища любые плюсы в сложившейся ситуации. – Госпожа, она будет послушной, это я гарантирую. Нужно лишь отдать ей приказ, и она его беспрекословно выполнит. Разве Вы не этого хотели? Я сожалею, что мы не смогли разговорить её и вытащить наружу то, что хранится в её сознании, но разве это столь важно, если Вы сможете управлять ею? Только подумайте, сила госпожи Интисар будет полностью в Ваших руках! Неужели этого недостаточно для того, чтобы осуществить все наши планы? - Хм… - задумалась императрица. – Пожалуй, ты прав. Этого вполне будет достаточно. – Женщина перестала хмуриться и прикрыла глаза, а в следующую секунду вновь посмотрела на неподвижно стоявшую девушку и на губах императрицы расцвела мягкая, радостная улыбка: - Козырь Соломона теперь наш. - НУ, ВООБЩЕ ЗА#БИСЬ! – саркастично воскликнула я, всплеснув руками. Вот только этого мне в жизни и не хватало. Правду говорят, лох – это судьба. Вот опять. Опять! Я же говорила, что прямо чувствую, что вот-вот вляпаюсь в дерьмо, и пожалуйста! Просто… А-а-а-а-а!!! Ну, какая же я идиотка! Как можно было наступить на самые банальные грабли? Ну, кто верит тем, кого считают главными злодеями в повествовании?! Сколько всего я пересмотрела и перечитала, где главный герой решает довериться злодеям и в итоге оказывается в заднице?! И я умудрилась лохануться точно так же как те, в чью сторону чуть ли не плевалась словами: «Не верю! Он бы никогда не доверился этим гадам, если бы так не нужно было для сценария! Сценаристы кормят меня какой-то дичью!». На, Мэди! Выкуси! Ты теперь тоже в компании персонажей, которые поступают тупо и нелогично. Ну, теперь хоть понятно, что происходит. Меня заперли в собственных «чертогах разума», подавив мою личность, сделали послушной куклой, но при этом не способной рассказать что-либо. Наверное, теперь максимум моей речи – произнести заклинание. А то, что показал сейчас песчаный вихрь, как я поняла, новые воспоминания. У тела-то глаза открыты, мозг работает, в общем, всё находится в состоянии бодрствования, новые воспоминания появляются с каждым прожитым мгновением, а я всё вижу благодаря песчаному вихрю, который что-то типа архива всех воспоминаний. Ха-ха-ха-ха-ха-ха, я теперь самый настоящий «таракан» в своей же собственной голове! Пока я медленно сходила с ума от того, насколько же моя жизнь адово суровая штука, песчаный вихрь не прекращал устраивать мне домашний кинотеатр, показывая, что там происходит со мной в реальности. Точнее с моим бедным, многострадальным тельцем, которое, оказывается, ну прямо писец как всем нужно! Аккуратнее, я ж так зазнаться могу, того глядишь, здороваться перестану, ибо не королевское это дело плебеям «здрасьте» говорить. Ну, что там опять с бедной мной творят, а?

***

Гёкуэн завела девушку в свои покои, а следом за ней зашёл один из её подданных волшебников из Аль-Сармен. Не тот, с которым она говорила до этого, а другой. - Поухаживай за ней, - любезно попросила она волшебника, указав рукой на неподвижно стоявшую на месте брюнетку. – Этот маскарад совершенно не уместен. Интисар, сядь на стул. Волшебница покорно выполнила приказ, сев на стул напротив зеркала. Кивнув головой, как бы говоря, что исполнит приказ своей госпожи, мужчина подошел к Интисар и начал вытаскивать из её волос все заколки. - Не смей трогать диадему, ожерелье и прочие украшения на её теле, - строго бросила Гёкуэн, после чего направилась к большому письменному столу из тёмного дерева. - Как скажите, - послушно отозвался волшебник. – Госпожа Арба, когда я закончу, могу я кое о чем Вас спросить?

***

- ЧЕГО-О-О-О??? Госпожа Арба? Арба?! – вопила я, во все глаза уставившись на изображение перед собой. Если не ошибаюсь, я буквально недавно задавалась вопросом, сколько древних созданий типа меня, Уго и Иснана еще осталось? Та-да-а-ам! Пополнение в рядах пенсионеров! Не, ну правильно, с чего бы тут не быть и Арбе? Может и Шеба где-то недалеко бродит? Это ж, блин, нормально, когда люди по тысяче лет живут. Здоровый образ жизни и всё такое… Вот хоть убейте, не понимаю, в каком месте это Арба? Лицо, волосы, глаза – всё другое. Но если поверить в то, что эта женщина Арба, то тогда всё сходится… - Я так рада, что мы наконец-то встретились. Ну же, подойди ко мне, дай рассмотреть тебя, - ласково произнесла женщина, вызывая у меня все большее недоумение. - Ты совсем не изменилась, - улыбаясь, сладко пропела императрица Гёкуэн. – Прошло столько лет, но кажется, будто мы не виделись всего пару дней. – Столько… лет? – Я соскучилась, Интисар. - Признаться, я не сразу поверила своим глазам, когда увидела тебя, - ласково говорила женщина, сидящая на троне. – Много лет я считала тебя мертвой, и вдруг, в битве с Медиумом, появляется моя милая Интисар, а потом снова исчезает, не дав возможности встретиться лично. Скажи мне, Тиса, где ты была все это время? – улыбнулась она, и столько доброты, ласки и тепла было в её голосе, что по моей спине пробежали мурашки. Рэн Гёкуэн знала меня. Потому что Рэн Гёкуэн – это Арба. Женщина, которая была со мной так же долго, как и Уго. Женщина, которая является частью моего прошлого. Женщина, которая для многих в Сопротивлении была словно мать. В голове будто завизжала сирена: «Опасно! Опасно! Опасно! Опасно!». Почему? Потому что в жизни, когда моим именем было Интисар, я уже встречалась после многовековой разлуки с одной частью своего прошлого, и эта «часть» пыталась убить меня. Давидом звали эту часть. Что меня смущает сейчас? То, что в самом начале Давид тоже был хорошим и заботливым, как и Арба во времена существования отряда Сопротивления. То, что спустя восемьсот лет, Давид, как и Арба сейчас, тоже разговаривал со мной ласково, практически нежно, при этом с садистским удовольствием атакуя меня, нанося раны одну за другой. Арба, конечно, не пытается меня убить (спасибо, господи), но она, черт возьми, превратила меня в какое-то одержимое нечто, которое у неё на побегушках! И вообще, какого хрена эта женщина творит?! Мы ж с ней вроде не конфликтовали, так почему она изо всех сил пытается стать для меня врагом №1? А у неё, хочу заметить, получается очень и очень неплохо. Месячные у неё, что ли… Да что с окружающими меня людьми не так??? Почему меня постоянно окружают какие-то сверхсильные фрики, где адекватная часть человечества? – Возьми себя в руки и успокойся. Мы обе знаем, что тебе нужна помощь. Ты в ней нуждаешься. Мы вернем тебе воспоминания, всё встанет на свои места, больше не будет вопросов, не будет секретов и непонимания, а вместе с ними уйдут и твои сомнения. Ты сама поймешь, что с нами тебе будет лучше. – Взяв мои руки в свои ладони, Гёкуэн ободряюще их сжала. – Когда ты вспомнишь всё, наконец-то вздохнешь свободно. #^%^&*, да как я вообще могла на это купиться?! «Мы вернём тебе воспоминания, бла-бла-бла», да здравствует благотворительный фонд имени Рэн Гёкуэн ака Арбы! Как же. Мне. Надоело. Быть. Дурой.

***

- Совсем другое дело, - довольно произнесла Гёкуэн, вернувшись к Интисар. – Встань, полюбуйся. Девушка послушно поднялась и замерла, стоя напротив зеркала. Никакого платья для настоящей леди, никакой прекрасной прически, - нет. Утонченная дама совершенно не нужна Гёкуэн, ей нужна Королева Войны. Волосы Интисар собрали в хвост на затылке, и заплели их в косу. Одежда, в которую её облачили, теперь действительно подходила ей. Черный и золотой – вот цвета Интисар. А ей идёт, выглядит довольно впечатляюще. По крайней мере, один вид такой Интисар – не улыбающейся, не настроенной на шутки, облаченная в боевую одежду - заставляет напрячься и непроизвольно потянуться к оружию ради самозащиты. Черные, укороченные шаровары были заправлены в высокие сапоги, покрытые плотными защитными пластинами из золота, прикрывающими ноги до самого колена, включая коленную чашечку – одно из уязвимых мест человеческого тела. Черная, расшитая золотыми нитями, удлиненная рубашка из плотной ткани облегала тело, словно вторая кожа, при этом скрывая украшения-артефакты, которые были распределены по всему телу волшебницы. Незачем кому-либо видеть это, не хватало еще, чтобы их сняли с неё. Кожаный с золотыми вставками пояс прекрасно вписывался в образ. Высокий ворот рубашки плотно обхватывал шею, скрывая под собой ожерелье-артефакт в виде трёх плоских колец. Плечи рубашки были вырезаны, но уже чуть выше локтя начинались широкие рукава, потому что на этом же уровне находились очередные артефакты, сковывающие волшебницу. Для этого же на руки Интисар были надеты перчатки. Диадема, конечно, может привлечь слишком любопытные глаза, но вряд ли хоть кто-то сможет что-либо заподозрить по одной лишь золотой диадеме. Хотя челка и короткие пряди волос Интисар всё же немного скрывают это украшение, не стоит о нём беспокоиться. Суммарно на Интисар сейчас столько металла, пускай и заколдованного, необходимого для её контроля, что даже сосчитать сложно. Каждое украшение выполняет свою роль в подавлении личности волшебницы, поэтому все эти цацки действительно необходимо было напялить на неё. Золотой обруч на голове, тройное кольцевидное ожерелье, парные обручи на руках чуть выше локтя, кольца на пальцах. Парные обручи на бедрах, а также один золотой обруч, разделенный на два полукруга, обхватывал талию. Серебряные браслеты на запястьях и лодыжках, которые раньше блокировали силу Интисар, были лишь частью целой системы артефактов, которые вместе дают совершенно иной эффект, нежели по отдельности. Эти артефакты действительно можно считать произведением искусства, Уго и Интисар, как эксперты в создании магических инструментов, оценили бы работу волшебников Аль-Сармен по достоинству. - Госпожа, - подал голос волшебник, который занимался Интисар. - М-м? – довольная его работой, протянула Гёкуэн. – Ах, да, ты хотел что-то у меня спросить. Что ж, я слушаю тебя. - К чему было подчинять волю госпожи Интисар с помощью артефактов? Когда мы только-только привели её к Вам, Вы сказали ей, что она добровольно станет сражаться за нас. - Ты действительно в это поверил? – иронично усмехнулась императрица. - Забыл, кто перед тобой? Знаешь, почему её прозвали Некоронованным маги Соломона? Мужчина на секунду задумался. - Потому что она была достойна титула маги, но не получила его от короля Альма-Торана? - предположил он. - Потому, что она не преклонила голову перед Королём Соломоном, когда это сделали трое его маги. Как думаешь, человек, не склонившийся даже перед королём всех королей, - брезгливо поморщилась женщина при упоминании Соломона, - склонился бы передо мной? На что мужчина промолчал. Его ответ итак был понятен, в словах нужды не было. - К тому же, - продолжила Гёкуэн, - у меня нет никакого желания тратить время на уговоры и убеждения. Склонить Интисар на свою сторону легко, а удержать практически невозможно. Я это уяснила еще тысячу лет назад, когда она взяла и бросила всё и всех в Альма-Торане без малейших зазрений совести. В один прекрасный день просто взяла и… - Гёкуэн запнулась, не зная, какое слово тут можно было бы подобрать. - Умерла? – предположил волшебник. - Умерла, как же… - фыркнула императрица. – Посмотри на неё, - недовольно бросила женщина, кивнув на Интисар. – Она живее всех живых. И мне искренне жаль, что я не могу заставить её рассказать, что же произошло в тот день, и где она была целую тысячу лет. В этой голове, - медленно произнесла императрица, приложив ладонь ко лбу Интисар, - всегда хранилось много секретов, и признаюсь, мне очень хочется добраться до каждого. - Простите, госпожа, - поклонился волшебник, извиняясь за то, что они не смогли в полной мере исполнить приказ своей императрицы, и хоть они и подчинили Интисар, заставить её говорить они всё равно не в силах. – Но зато Вы можете быть уверены, что она не исчезнет как тогда, тысячу лет назад, когда в ней нуждались. Гёкуэн в ответ мягко рассмеялась. - Да, в этом ты прав, - улыбнулась императрица, погрузившись в воспоминания. – Исчезла, испарилась, заставив всех думать, что она мертва. Не взирая на тех, кто любил её, не взирая на тех, кто нуждался в ней, она просто исчезла… Ей всегда удавалось это лучше всего. - Исчезать? – уточнил волшебник. - Делать всё по-своему, - поправила его Гёкуэн, вперив раздраженный взгляд в неподвижно стоявшую Интисар, чей взгляд был абсолютно пустой, а лицо бесстрастным. – Меня всегда жутко злило это её своеволие. Непослушный ребёнок, на которого никакой управы не найти. Но нельзя отрицать, что её исчезновение было как никогда кстати. Участвуй она в разразившемся конфликте, мы вряд ли одержали бы победу. - Не опасно ли оставлять её в наших рядах? – вновь спросил волшебник. - Опасно было оставлять её на свободе, - уверенно произнесла Гёкуэн, протянув Интисар свёрток, который держала до этого. – Бери и открывай, - отдала она приказ, которому брюнетка беспрекословно повиновалась. – Тебе это в скором времени понадобится. Несколько секунд и Интисар уже держала в руках свою книгу. Ту самую, книгу-артефакт, её собственную рукопись. - Слушай внимательно и запоминай, - начала Гёкуэн. – Первым делом найдешь способ снять со своего посоха печать Уго, мне нужны твои силы в полной мере. Когда сделаешь это, сообщи мне. - Госпожа, - вновь раздался голос волшебника, – возможно, моё мнение ничего не значит, но всё же я не думаю, что она сможет вытащить наши настоящие тела из другого измерения. Магию короля Соломона не так легко разрушить. - О, только она и сможет это сделать, - пропела Гёкуэн, погладив Интисар по щеке. – Нет никого на свете, кто понимал бы пространственно-временную магию лучше, чем Интисар. Она сможет это сделать, я не сомневаюсь. Я даже мечтать не смела, что однажды появится возможность вернуть своё настоящее тело из измерения, в котором нас заточил надменный король Соломон, но появление Интисар… Это подарок судьбы, не иначе. Она сможет вернуть всем нам наши настоящие тела, и тогда могуществу Аль-Сармен никто ничего не сможет противопоставить. Ни Аладдин, ни обладатели металлических сосудов, ни мои драгоценные сыновья и дочери. А если Интисар сможет добраться до наших тел, то и открыть путь в этот мир нашему Отцу у неё получится. Больше нет никакой нужды в Медиуме, нет необходимости копить чёрную рух, вот он, - произнесла она, заключив лицо брюнетки в свои ладони, - ключ к победе. Сам упал прямо в мои руки. Теперь ты наконец-то понял, почему я так рада её появлению? – обратилась женщина к своему слуге. Мужчина сделал шаг назад, внимательно наблюдая за тем, как императрица разглядывает каждую черточку лица брюнетки. - Что тебя беспокоит? – спросила Гёкуэн, обращаясь к волшебнику, но не сводя глаз с ничего не выражающего лица Интисар. - Я считаю, что от неё следует избавиться как можно скорее, - сознался мужчина. – Она лишилась рассудка еще тысячу лет назад, а прошедшие годы вряд ли пошли ей на пользу, Вы сами видели, какой она стала, словно совершенно другой человек. Еще и называла себя другим именем, рассказывая какую-то ересь. Не знаю, что за беда произошла с её сознанием после той трагедии на базе Сопротивления, но это может быть опасно. Если мы хоть на секунду потеряем над ней контроль… Звонкий женский смех заставил мужчину замолчать, оставив незаконченным собственное предложение. - Об этом не стоит волноваться, - улыбнулась императрица. – Она полностью в моей власти. Но должна заметить, что во времена Альма-Торана Интисар всё еще сохраняла крупицы рассудка, даже Уго и Диргам говорили, что моменты, когда она не отличает реальность и собственные вымыслы, напоминают чем-то приступы, и во время интервала между ними она вполне адекватна и четко различает грань между реальной жизнью и фантазиями. Жаль, конечно, что такое с ней произошло, но иногда я думаю, что будь у нас чуть больше времени, Интисар можно было бы помочь, - слегка расстроено произнесла Гёкуэн, глядя на волшебницу.

***

И замолчала. Просто стоит и пялится. О, узнаю этот взгляд, которым она на меня сейчас смотрит. На меня так смотрели многие, типа «бедняга, совсем не различает реальность и свои фантазии, напрочь лишилась рассудка, а ведь такая молодая». Ой, бля#ь, да пошли вы все нах#й, тоже мне, нашлись, психиатры высококвалифицированные. А Арба – сука. Так она всегда склонялась к мысли, что я – псих? За#бись. Я-то думала, что она единственный человек во всем Альма-Торане, который еще верит в мою адекватность. И чего она так странно смотрит на меня? Ненавижу этот взгляд. Со времен Альма-Торана ненавижу. Отличу его от любого другого. Я не псих, ясно? Так, минутку… Минутку!!! И чего Величество так странно смотрит на меня? Не понимаю… Чего Алибаба и Морджана так странно смотрят на меня? Вот чего этот белобрысый из Элиохапта уставился на меня? Еще взгляд такой странный. Странный какой-то взгляд у Джафара. Хотя он же бывший ассасин, эту подозрительность во взгляде, наверное, уже не искоренить. Меня немного напрягают эти странные взгляды, которые временами бросают на меня Хинахохо, Дракон и Спартос. Нормально же выгляжу, чего они? - Писти, не в обиду сказано, но ты как-то странно на меня поглядываешь. Я что, где-то измазалась? - А? Нет-нет, всё в порядке. Не бери в голову. Ямурайха никогда не пускает меня в свой кабинет. Говорит, что не хочет, чтобы я что-то сломала и не дай бог навредила себе. Ну не буду я туда заходить, не буду, не надо так странно на меня смотреть, будто я в любой момент могу сорваться и побежать в её кабинет. Не-е-ет… Ну, не-е-е-ет… - Сестрёнка, на твоей родине тоже были гладиаторы? Что-то меня напрягает, когда Аладдин зовёт меня сестрёнкой. - На моей родине… – передразнила я его, - гладиаторов нет уже полторы тысячи лет, если не больше. Чего это все так уставились на меня? СРАНЬ! ГОСПОДНЯ! Так вот почему они все так легко поверили в то, что я из другого мира. Потому что них#я они не поверили!!! Они все, ВСЕ думали всё это время, что я психически-нездоровая!!! Сукабляждлохзеоичы!!! Но как… почему… Они все так легко относились к тому, что я говорю, хотя бред это был еще тот. Почему никто из них хоть раз не затормозил меня, не сказал, что не верит мне? Почему?! Внутренний голос шептал одно единственное имя, которое могло быть одной единственной причиной, почему ребята стерпели мои россказни. Аладдин. Он говорил всем, что я хорошая подруга Уго, что я из другого мира, что умерла, была призраком, и все тогда обалдели от подобной информации, но потом меня увела переодеваться Писти, и остального разговора я не слышала. А когда показалась перед всеми снова, все такие доверчивые сразу стали, ни секунды не сомневались в моих словах. Даже Синдбад! Он всего один раз спросил у меня про другой мир, я не захотела ему говорить, и после этого он больше не настаивал. А теперь внимание: человек, с таким любопытством, как у Синдбада, человек, который отвечает за целое государство и не может приютить у себя абы кого, вдруг удовлетворяется ответом, что я ничего не расскажу ему о другом мире, и больше никогда о нём не спрашивает. Seriously??? Господи, вот я дебил, а! Наверняка никто никогда не воспринимал мои слова всерьез, потому что Аладдин, близко общавшийся с Уго, мог узнать от него, что в Альма-Торане у меня в какой-то момент стало плохо с головой, и попросить остальных «сделать скидку» для меня. Ну дурочка, ну не понимает, что говорит, что тут поделать? Пожалейте беднягу, подыграйте ей, она в принципе безобидная, просто временами бредит, причем жестко. - Поздно, Синдбад, ты раскрылся, – тут же изменив выражения лица на правдивое, хмуро глянула я на короля. - Что? Что я вижу! Недоумение? - Ты действительно думал, что я настолько тупая, чтобы отправиться куда-то без подготовки? А ведь Шарркан вычислил меня с первого слова, надо было дать ему сказать. – Беловолосый заметил мою актёрскую игру и попытался вклиниться в разговор, но король тогда остановил его жестом руки. Глупое было решение. – Значит, моё предположение оказалось верным. Ты собираешь сильных союзников. А меня ты бы ни при каких обстоятельствах не выпустил из Синдории, по крайней мере, живой, ведь я могла кому-нибудь рассказать про другой мир, а «кто-нибудь» запросто мог оказаться врагом твоей страны и по-своему использовать эти знания, верно? Дружелюбие исчезло с их лиц моментально. Хах, так и знала, что меня непросто так обхаживали, словно я принцесса, а не обыкновенный гость. Королю было нужно, чтобы я осталась, а генералы не смеют оспаривать решение, которое в принципе абсолютно верное. - Я поражен твоей проницательностью. – Это теперь так называют паранойю? – Ты абсолютно права. Но сама ведь понимаешь, какую опасность представляешь. Доверься ты не тому человеку, и это может повлечь за собой целую войну. Тысячи людей погибнут, страны будут разрушены, ненависть и горе будут отравлять людские сердца, и всё это будет на твоей совести. Бля#ь. Стыд и позор. Нет, я всё тогда сказала правильно, кроме одного момента. И Синдбад ответил тоже всё правильно, только я не о том думала. Он действительно не хотел выпускать меня из Синдории, действительно опасался, что я доверюсь не тому человеку, и это повлечет за собой последствия, и всё остальное тоже было правильно, КРОМЕ! Кроме момента, когда я сказала, что могу кому-то рассказать про другой мир и этот человек мог использовать мои знания не во благо. Это был бред, и Синдбад, как истинный джентльмен, подыграл даме, не обратив тогда внимания на мои слова. Он не хотел меня отпускать, потому что я, может и спятившая, но всё равно обладала пространственно-временной магией, одним из сложнейших видов магии. Я обладала Священным Посохом, который, грубо говоря, давал мне силу, равную силе маги. Синдбад не мог отпустить оружие массового поражения (причём не очень умное) и готов был терпеть любой бред, который я скажу, лишь бы не подвергать своих людей опасности. Поэтому он хотел, чтобы я осталась в Синдории, поэтому он не позволял мне остаться в Серакузе, а потребовал немедленно вернуться в Синдорию, поэтому он был так непреклонен в плане того, чтобы я хоть куда-то уходила, пусть даже не навсегда. Ну, всё. Приехали. Только этого «просветления» мне в жизни и не хватало. Но… Синдбад говорил, что любит меня. И Аладдин сказал, что видел розовые рух. Такое нельзя подделать, значит, его чувства были искренние. Я ему по-настоящему понравилась, несмотря на то, что он свято уверен в том, что я поехавшая. Романтика-а-а-а… Господи, убей меня. А каково было самому королю, когда он понял, что неравнодушен к чокнутой? Альфа-самец, море баб вокруг, но приглянулась психопатка. Вот это и есть самое большое разочарование в жизни. Или душу королевскую на экстрим потянуло? Хотя неважно, ситуация от этого лучше не выглядит. Господи, какой же всё-таки творится пи#дец. И мне в нём принимать участие. Нет-нет, я слышала всё, о чем Арба говорила с тем волшебником, и поверьте, причин насторожиться – море, просто я специально избегаю этих мыслей, чтобы не свихнуться. Все эти «разразившийся конфликт», «вытащить настоящие тела», «открыть Иль Илаху путь» - всё это реальная, адовая ЖЕСТЬ! Честное слово, я мало что поняла, и от этого мне становится страшно вдвойне, потому что ситуация может оказаться еще хуже, чем я себе напридумывала, а хуже, чем напридумывала я вряд ли возможно, но всё-таки возможно, поэтому мне жуть как страшно. Да какого черта произошло, пока меня не было? Картинка воспоминаний исчезла на том моменте, где меня оставляют одну в покоях, заставив разбираться с печатью на моём посохе. Типа «вертись как хочешь, но чтобы дело было сделано». Вот единственное, с чем я согласна, это с тем, что от печати надо избавиться, в этом деле даже я приму участие из этого места, то есть тоже буду думать. А потом найти способ вернуть контроль над своим телом. А потом разъе#ашить всех к чертовой матери!!! Пи#да теперь империи Ко! Она мне и раньше не особо нравилась, но теперь тут уже личные счеты. Как любил говорить Диргам: никакой пощады! И как любил говорить Роршах из фильма «Хранители»: никаких компромиссов, даже перед лицом Армагеддона. Вот это, я считаю, вообще надо внести в фонд золотых цитат. … Отлично. Замечательный порыв, пафосные речи… Да только у меня проблема. Ничего из сказанного мною я делать не хочу. Если говорить честно, а не на публику, мне вообще плевать на всё, что происходит. Я ведь уже говорила, что мне пох#й. Мне тут хорошо, уютненько, а остальной мир… Да пошел он куда подальше. Вот как выглядит правда. У меня нет мотивации, и пресловутый конец мира и пресловутые бесчисленные жертвы для меня не являются этой самой мотивацией. Я с этой парочкой «пресловутых» живу бок о бок уже почти две тысячи лет, так что они меня маленько утомили и на геройство не провоцируют. Я хочу лишь одного – что б меня не трогали. И меня не трогают. Здесь. Мне хорошо, всё отлично. У меня нет ни одной причины рваться «наружу», туда, где ничего кроме проблем не будет. Не в моем, конечно, стиле жить без проблем и приключений, но сейчас что-то изменилось. Я вот прям чувствую. Чувствую, что «перегорела», чувствую, что… впала в апатию. Ну, вот теперь точно за#бись.