***
- Что?! Что ты сейчас сказал?! – не верит своим ушам Синдбад. - Да я сам сначала не поверил! – во весь голос вторит боссу Джафар. – Позвонил Джек Рассел, сказал, что хочет назначить встречу и еще раз обговорить возможность нашего будущего сотрудничества. - Так ведь это он постоянно отказывался, козёл упертый! У него семь пятниц на неделе! – возмущенно говорит мужчина, но как только первый шок проходит, он подходит к вопросу более трезво. – Так, ладно. Еще раз, это точно он был? И готов рассмотреть сотрудничество? - Син, я могу хоть сто раз повторить, что да, и ответ не изменится, спроси ты то же самое еще тысячу. - Я просто пытаюсь понять, в чем подвох? – искренне сознается Синдбад, но видя многозначительный взгляд друга, выдыхает, стараясь не прислушиваться к голосу паранойи. – Хорошо. Назначь встречу на-а-а… - тянет он, заглядывая в календарь. – На пятое мая, у меня как раз нет никаких важных дел. На месте узнаем, какая муха укусила этого хрена. - Сделаем, - кивает Джафар, записывая в свой планер новую задачу. – Только, Син, переговоры будет вести не сам он, а его сын – Райан. - Ты серьезно? – убитым голосом спрашивает Синдбад. Увидев кивок друга, мужчина обессиленно падает в собственное рабочее кресло и прикрывает глаза. – Я не перевариваю этого парня. Серьезно, Джафар, мне иногда действительно хочется придушить его проводом от офисного телефона. Одна встреча с ним стоит мне нервов, которых хватило бы на десять таких же встреч с Рэном Коэном. - Раз уж ты сам о нём заговорил… - начинает Джафар, и Синдбад понимает, о чем сейчас пойдёт речь. Неплохо было бы заключить сотрудничество между Sindria и Kou Empire и бла-бла-бла… А то он сам не знает! Компания Синдбада занимается производством ювелирных украшений, разумеется, было бы замечательно сотрудничать с компанией, которая занимается драгоценными и не только металлами, и является лидером на рынке в своей сфере, также как Sindria со своими украшениями. Сделка с Alma Torran – компанией, которую в СМИ называют царём драгоценных камней – была словно подарком небес для Синдбада, оставаясь для остальных сладкой мечтой, наверное, пора бы уже и честь знать, потому что если он сможет добиться сотрудничества еще и с Kou Empire, то его самомнение точно улетит в стратосферу. И нельзя забывать о маячившем на горизонте конкуренте в лице Rem Empire, которые тоже спят и видят, как бы заключить союз в этими двумя компаниями. Производят они не украшения, как компания Синдбада, а дорогущие часы и фирменные перьевые ручки, но даже так им есть, что делить на общем поле торговли, а значит, они конкуренты. Хотя с кем у Rem Empire настоящая война, так это Y&B Inc. Последние тоже занимаются производством часов, а также фирменных ежедневников в кожаном переплете, наручных часов, запонок, портмоне и картхолдеров, сумок и деловых портфелей – в общем, все радости жизни в прекрасном качестве и не заоблачной цене, чем Rem Empire не могут похвастаться. Потому с каждым годом всё больше и больше клиентов уходят к более человечному производителю, понимая, что часы за миллион баксов показывают то же самое время, что и часы за десять тысяч зеленых, а на сэкономленные деньги ты можешь купить еще несколько качественных аксессуаров, а не сраную перьевую ручку за полмиллиона долларов. Синдбад давно говорил, что старого маразматика, руководящего Rem Empire, давно пора отправлять на пенсию, пока компанию еще можно спасти, но все почему-то предпочитают делать вид, что никаких проблем у неё нет. Зато Y&B Inc. спокойно идёт себе в гору, вообще не заморачиваясь, что там у кого на стороне, занимаясь исключительно своими делами. Правда пока не может позволить себе открывать сотни филиалов по всей стране, но десяточка точно наберется, а остальное – дело времени. У компании есть потенциал, и огромный! Нельзя упускать такого многообещающего соратника, на аксессуарах которого будут очень хорошо смотреться украшения с гравировкой логотипа компании Sindria. Пришпилил к какому-нибудь картхолдеру или запонкам драгоценный камушек в оправе с фирменным знаком Синдбада, и вот уже готова лимитированная коллекция, сделанная в коллаборации с известным ювелирным брендом. Цену тоже лучше сильно не задирать, чтобы не отпугнуть постоянных клиентов и одной, и другой фирмы, но повысить её придется. И всё же, с чего вдруг Джек Рассел сменил гнев на милость? Хотя учитывая, что он пошлёт свою верную гончую на переговоры, сложно назвать это милостью, но все же… Ход мыслей прерывает звонок телефона. Улыбка сама появляется на лице, когда он видит на дисплее, кто именно звонит. А после голову посещает шальная мысль… - Эй, ведьма, - сходу говорит в трубку Синдбад. – А ты точно ничего не наколдовала, когда я в шутку просил об еще одной сделке? Брови Джафара насмешливо приподнимаются, а взгляд выразительнее некуда, но Синдбад тихо шикает на друга, заставляя придержать колкие замечания при себе. - Я же сказала, что благословляю – чем тебе не колдовство? – отзывается на том конце Мэдисон, после чего смеется. – Полагаю, случилось что-то хорошее? - Это мы узнаем потом, - неопределенно отзывается мужчина. – Ты что-то хотела? Или просто соскучилась по мне? – с лукавой улыбкой говорит он. - И то, и другое. Нет, на самом деле я… эм… Чёрт, я сейчас повторила про себя заготовленную речь, и понимаю, что это звучит по-идиотски. - Мэдисон, - мягко зовёт он её. – Вдох, выдох, сожми покрепче в руке паспорт, к которому ты не позволяешь мне прикасаться, и смело говори, что хотела. - Эй! – возмущается девушка, вызывая у мужчины смех. – Я уже говорила во время оформления билетов на Багамы, что нечего тебе делать в моём паспорте! - Есть, что скрывать? – насмешливо бросает в ответ Синдбад, без зазрения совести дразня девушку. Мэдисон отвечает не сразу. Мнётся пару секунд, но всё же сознается в итоге… - У меня там фотография ужасная, мне никто не сказал в тот момент, что это останется со мной надолго. Я как воплощение всех задротов мира, только надписи на лбу не хватает: «престарелая девственница». - Так ты же и есть… - Громкость на ноль!!! Прокляну! – рявкает она в трубку, призывая хохочущего мужчину заткнуться, пока не стало слишком поздно. – Короче! В общем… - мнётся она. – Я была на выходных с семьёй, и у меня с мамой состоялся женский разговор, и-и-и… я очень тонко, практически невидимо намекнула ей на твоё существование. Синдбад удивляется. Если бы не говорил по телефону – даже присвистнул бы. Опасная зона, он ступил на очень тонкий лёд, и прекрасно понимает, что находится под ним. И тем не менее… - Пока не вижу никакой проблемы, - пожимает плечами мужчина, хотя она не может этого видеть. - Проблема в том, что если я… Ну, если я скажу, что встречаюсь с кем-то, есть риск, что родители захотят с тобой познакомиться. Но это не точно! – поспешно добавляет она. - И что? – абсолютно спокойно отзывается Синдбад. - Не знаю… - растеряно говорит Мэдисон. По голосу слышно, как ей неловко обсуждать всё это. – Для тебя это не проблема? - С чего для меня это должно быть проблемой? Думаешь, не смогу очаровать твоих родителей? – улыбается он. - Не уверена. Мама – может быть, а вот папа… - А-а-а, я понял, - тянет Синдбад, наконец-то найдя логичное объяснение всем опасениям своей женщины. – Ты – любимая папина дочка, и за тебя он отстрелит мне голову. И не только. - Именно, и я тебе уже когда-то говорила об этом. Он у меня человек хороший, просто… немного эмоциональный, так сказать. - Послушай, - мягко прерывает он её. – Он – твой отец, и если ты пошла в него, то уверяю, мы с ним точно поладим. А если нет – я из кожи вон вылезу, чтобы понравиться ему. Можешь считать меня старомодным, но благословение родителей – не пустой звук и лишним никогда не будет. Да и по тем нескольким историям, что ты рассказывала, мне уже искренне нравится твой отец. - То есть ты не против, если вдруг мама с папой захотят с тобой познакомиться? – По голосу слышно, как он обрадовал её своим ответом, что он отнесся ко всему серьезно. - Конечно нет, - ласково говорит он ей. – Я, наверное, и сам со временем поднял бы тему знакомства с твоими родителями, поэтому так даже удобнее. Она тараторит слова благодарности, и он слышит в её голосе за всеми словами самое главное – ему в очередной раз удалось её покорить. Сущая мелочь, а какой искренний восторг… Чудо, а не женщина. Они не растягивают прощание, потому что обещают увидеться сегодня вечером. Лишь потом Синдбад растягивает собственное время, когда пару минут бездумно пялился на погасший экран смартфона, мечтательно улыбаясь. - Она хочет познакомить меня с родителями, - разомлевшим голосом говорит Синдбад, едва ли не светясь от счастья. - Не вижу привычной в таких ситуациях паники на твоём лице, - хмыкает Джафар, наблюдая за боссом и другом с затаённой радостью. – До сих пор не могу привыкнуть к тому, что ты такой влюбленный. Сильно же Мэдисон тебя зацепила. - Неужели тебе самому не интересно посмотреть на её родителей? – с детским интересом в глазах говорит Синдбад. – Уверен, её отец потрясающий человек. И мне действительно важно, чтобы у него сложилось хорошее мнение обо мне. - Эй, фантазёр, пришел ответ от Джека Рассела, - прерывает мечты о прекрасном беловолосый мужчина. – Он, так и быть, согласен на пятое число, у его сына как раз найдётся на нас пара свободных часов. - Вот самодовольный урод, - презрительно фыркает Синдбад, откидывая голову на спинку кресла. - Он думает о тебе примерно также. - Как жаль, что мне насрать на его мнение.***
Стараясь не вертеть головой из стороны сторону, чтобы люди не приняли её за умалишенную, Мэдисон с сияющими от восторга глазами смотрела на то великолепие, что её окружало. Это было сродни исполнению детской мечты, и Синдбад стал её личным волшебником, когда привёл её в дивной красоты место, в котором наверняка мечтает побывать каждая девушка. - Поверить не могу, что это всё взаправду! – с голос радостно восклицает она, после чего резко обхватывает шею мужчины и несколько раз крепко целует в щёку, после чего отстраняется. – Ты лучший! - Да. Я такой, - безэмоционально говорит Синдбад, не слыша самого себя из-за грохочущей музыки. Лично по его ощущениям, он оказался в месте, являющимся чем-то средним между адом, психиатрической больницей, боксерским рингом, шабашем и битвой за Камелот. Это свидание явно вышло из-под контроля. Кто же знал, что ей реально так понравится концерт? Изначально Синдбад хотел просто подколоть Мэдисон с её любовью к футболкам с принтами названий разных рок- или метал-групп, и они с Джафаром вместе полезли в интернет искать ближайшие рок-концерт, который будет проходить в Атланте или окрестностях. На их удачу, недалеко от города планировалось выступление одной группы на сцене, находящейся на открытом воздухе. Мужчины о группе слышали впервые в жизни. Не заморачиваясь на тему того, как слово «народные инструменты» в описании грядущего концерта сочетается со словами «классический рок» и так далее, Синдбад легкомысленно купил билеты, после чего позвал Мэдисон на свидание, сказав, что они пойдут на музыкальный концерт, и попросив не наряжаться для него, а прийти именно так, как ей самой хочется, без каких-либо ограничений. Изначально расчет шел на то, что она взвизгнет от ужаса, когда увидит контингент и услышит мозгодробительную музыку, бросится ему на шею и умоляющим тоном попросит отвезти в филармонию, лечить пострадавший слух. Он даже оправдание заранее придумал, мол, видел её футболки и подумал, что ей такое нравится, хотел порадовать, а оно вон как вышло… Но мужчина понял, что его же шутка влепила ему смачную пощечину и плюнула в лицо, когда Мэдисон присоединилась к «шабашу», подпевала слова песен, которые, оказалось, знала наизусть, делала пальцами этот странный рокерский знак – «коза» что ли? – и отрывалась с остальным океаном фанатов, которых будто приступ эпилепсии настиг, а не «чумовая атмосфера». Иронично, что её любимой футболкой оказалась та, что с принтом обложки одного из альбомов выступавшей группы, а «не наряжаться» превратилось в кожаные и металлические браслеты, кольца и серьги с рокерской тематикой, черные джинсы, украшенные цепочкой, идущей от кармана до одной из петелек для ремня, и простые кеды, благодаря которым Мэдисон выглядела на этом концерте максимально своей. На самом деле от творящегося абсурда смеяться хотелось. Синдбад не фанат такой музыки, но Мэдисон так «тащит» от неё, что он готов слушать всё это, лишь бы продолжать смотреть, как его женщина едва ли не искрит от счастья, отрываясь по полной. Её, кажется, даже Багамы так не вдохновляли как этот концерт. В целом, свидание можно считать удачным. Во всяком случае его в какой-то момент перестало одолевать желание искать себе реабилитационный центр. Ближе к концу Синдбад даже немного втянулся.***
- Слушай, брат обещал навестить меня, а к встрече готовишься ты, - со смешком замечает Мэдисон, расслабленно валяясь на своей кровати. Она имела удовольствие наблюдать, как вихрь в лице Эмми, едва услышав новость о предстоящем госте, заметался по комнате, делая внеплановую генеральную уборку, а после переходя к наиболее важной части – масштабному марафету. Масштабный он потому, что при всех затраченных трудах, тоннах косметики и поистине виртуозной технике нанесения миллиона средств на лицо, волосы и тело, финальный результат должен был выглядеть «нюдово», как будто Эмми проснулась всего пять минут назад, и от природы у неё идеальная укладка, отсутствуют синяки под глазами, а безжалостно уничтоженная вчера вечером плитка шоколада не подарила три мелких вредных прыщика – на лбу (Мэдисон уже пошутила про мишень для снайпера), подбородке и щеке. - Эди, ничего личного, - совершенно не по-дружески говорит Эмми, словно они были заклятыми соперниками, а не подругами. – Но если мы с тобой в ближайшее время породнимся – меня не будут мучать угрызения совести. - Пф-ф, да забирай, господи, - даёт своё благословение брюнетка. – У меня еще два брата про запас есть. Дружный смех разбавил атмосферу напряженного ожидания гостя. Вернее, напряженным оно было только для блондинки. - Ты правда не против, что я… как бы… брата твоего охмурить хочу? – всё же уточняет Эмми, сама смущаясь и испытывая неловкость из-за ситуации. На что Мэдисон задорно смеется, веселясь от одной лишь формулировки, но потом говорит, что считает руки Эмми достаточно надежными и проверенными, чтобы смело вверить в них своего родного брата, если тот, конечно, даст себя сцапать. При этом не преминула невзначай напомнить подруге про одного рыжего официанта из кофейни по имени Пирр, на которого некая блондиночка засматривалась как на потенциального отца её будущих детей. Эмми не ударила в грязь лицом, гордо заявив, что это совершенно разные «весовые категории», и как бы ни был привлекателен «кубок межрегиональных соревнований», сегодня она может принять участие в «высшей лиге» – кто в здравом уме откажется побороться за главный приз? - Поэтично получилось. Внушает, - кивая головой, уважительно произносит Рассел, по достоинству оценив все эти сравнения. Дружеские посиделки прерывает стук в дверь. Вариантов, кто это, лишь один, потому что Мэдисон заказывала пропуск на территорию кампуса и в само общежитие только для одного человека. Улыбнувшись друг другу, девушки пошли открывать дверь, за которой стоял Райан Рассел без настроения. - Нихао, - вяло произносит, приветствуя сестру на китайском. – О, Эмми, привет, - запоздало здоровается он с подругой своей сестры, расщедрившись для неё более искренней улыбкой. - Ну проходи, Си Цзиньпин, - хмыкает Мэдисон. - Не-не, я сегодня Гарри Поттер, - проходя в комнату, говорит Райан, закрывая за собой дверь. - С какой это радости? - Чуть не убил Волан-де-Морта. - Оу… Ну сейчас начне-е-ется, - предупреждающе тянет Мэдисон, давая Эмми последний шанс убежать, пока не поздно. Но та лишь улыбается в преддверии веселья, и оно не заставляет себя ждать… Началось всё с безобидной фразы, звучавшей как «таким мудакам надо запретить рождаться» и дальше понеслось по накатанной. Вывод простой: переговоры закончились явно неудачно. И если начались они с легкой неприязни, то потом перешли в конфликт торгово-экономических интересов, где Рассел настаивал на поднятии цен на товары совместного производства в среднем на пятнадцать-двадцать процентов, ну а уж чего-то по-настоящему особенного в единственном экземпляре – на пятьдесят, дабы не травмировать психику клиентов, особенно постоянных, а Волан-де-Морт требовал не менее сорока процентов на самый дешевый из товаров, а у некоторых наценка и вовсе переваливала за семьдесят, что шло вразрез с политикой компании Y&B Inc., а закончилось всё завуалированными спорами о том, кто и что думает об умственных способностях другого. - И эта свинья еще имеет наглость учить меня вести дела! – не на шутку распалившись, продолжал свою тираду Райан, расхаживая по комнате туда-сюда и размахивая руками, словно он на трибуне выступал перед всем человечеством, призывая их объединиться в единую армию против сил зла. – Главная задача – привлечь новых клиентов, а не растерять старых, но его скудный мозг такую информации видимо не в состоянии обработать. Ему прямая дорога сотрудничать с Rem Empire – там такое же жадное мудачье сидит, производящее товары, по сути, только для своих богатеньких друзей, которые смогут их купить. Такой дружный «междусобойчик». Вот поэтому я и ненавижу большие компании! Они как будто не в этой вселенной живут. Ты делаешь товары, твои товары должны покупать, чтобы ты получал прибыль и делал новые товары, а значит первые товары должны не только нравиться людям, но и покупаться ими, соответствовать платежеспособности большинства населения, а не только богатой элитки – что в этой схеме сложного?! Объясните мне, я правда не понимаю. Это же чистая математика! Легко, просто и четко! - Может, население не очень платежеспособное, поэтому и упор делается не на них? – предполагает Эмми. - Ну да, конечно, то-то все вокруг бегают с последней моделью iPhone’а в руке, - саркастично фыркает старший Рассел. – Эмми, ты в эти слезы и сопли про «нет денег» не верь – всё у всех есть, иначе бы давно подохли от голода. Может не у всех есть лишнее, чтобы еженедельно покупать камни от Tiffany или платье от Versace, но поверь мне: несколько раз в год на подарок себе или кому-нибудь любой внезапно богатеет, однако у этого всё же есть предел, поэтому и задирать цены до небес… Осуждаю. Просто осуждаю. - Ты ж мой Робин Гуд, - растрогано говорит Мэдисон, на что получает тяжелый хмурый взгляд от брата. - Я Гарри Поттер! – со злости рявкает несусветную чушь Райан. – И в следующий раз я не только насажу Волан-де-Морта на свою Бузинную палочку, но и сделаю ему выКруциатус яиц, чтобы познал боль! - Фу, какая мерзость! – восклицает его сестра, вместе с подругой скривившись в отвращении. Эти мальчишки, порой, такие гадкие. - В общем, переговоры провалились, ты в ярости – мог бы так и сказать, без всяких Бузинных палочек и прочего. - Ничего не провалилось, - недовольным тоном бросает Райан, хотя все его слова до этого сводились к совершенно иному итогу. – Он меня, конечно, доконал, но я тоже взбил венчиком его мозги, и мы всё-таки пришли к компромиссу, накидав черновик будущего договора. Много чего еще нужно будет править, прежде чем договор примет человеческий вид, но это уже будет папина забота, а не моя. - А папа-то о своей будущей заботе знает? - Обижаешь, сестренка! Что бы я, да подготовил его к этому удару после подложенной мне свиньи? Пф, успешная месть та, которая максимально неожиданна. Учись, пока я жив. Громкий стук в дверь объявляет антракт в театре абсурда. Переглянувшись, девушки недоуменно пожимают плечами, но вариантов, кто пришёл немного – либо подружки решили навестить, либо соседи хотят попросить что-нибудь одолжить. Обычное дело в общежитии. И пока младшая Рассел пошла встречать очередного гостя, Райан, виновато чеша затылок, просил прощения у Эмми за свою грязную речь в присутствии милой девушки. Милая девушка решила не упускать шанс и ненавязчиво развила чужие извинения до полноценного разговора, граничащего с флиртом. Открывая дверь, Мэдисон ожидала увидеть на пороге кого угодно, вплоть до чупакабры, но точно не Синдбада, явно пребывающего в плохом настроении, но старающегося не показывать этого. - Привет, - с улыбкой выдыхает он, заметно успокоившись от одного взгляда на свою женщину, в которой сейчас нуждался как никогда, потому что Райан Рассел довёл его едва ли не до трясучки, выбесив так, как никому не удавалось за последние несколько лет. Синдбад пришел за своим личным успокоительным. - Как тебя пропустили на территорию кампуса? – тихо и удивлённо выдыхает она, непроизвольно прикрыв дверь обратно, оставляя лишь небольшой проём, который закрывала своим телом. Потому что вовремя вспомнила, что где-то там за её спиной находится старший брат, который не знает, что за его сестрой увивается Аполлон из Нью-Йорка. - Не поверишь, но ваш охранник когда-то работал на меня в Бостоне, - с задорно улыбкой говорит он. – Пропустил по старой дружбе, и подсказал, в какой комнате ты числишься по базе данных. - Ага. Как тесен мир, - нервно улыбается в ответ Мэдисон, всё еще силясь отойти от удивления. – М-м… зачем пришел? – невинно улыбается она. Бровь Синдбада выразительно изогнулась. - Я рассчитывал немного на другой приём, - дёрнул уголком губ мужчина. – Так-то за тобой пришел. - Я сегодня не могу, - резко качнула головой Рассел, сама же вызывая всё больше подозрений на свой счет. – Занята. И вечером тоже, - поспешно добавляет она, заранее зная, что Райана надо будет проводить, когда он соберется уезжать. - И чем, интересно, ты занята, сидя в комнате? Сплетничаешь с подружкой? - Эди, кто там? – раздается за спиной звонкий голос Эмми. – Если это Челси, скажи, что конспекты верну завтра! - Если это Рэйчел – передавай моё почтение, - раздается следом голос Райана. Тут, как говорится, время замерло. Но вероятно лишь для одного. - Хорошо, - бросает Мэдисон через плечо, после чего тут же возвращает взгляд к нему. – Слышал? Тебе два больших привета, а теперь… пожалуйста, можно сегодня просто созвонимся? Попозже. Синдбад готов поклясться, что только что слышал в комнате своей женщины самый ненавистный на сегодняшний день мужской голос. В. Её. Комнате. Она с этим ублюдком в одной комнате… Занята сегодня. И вечером тоже. - Я правда не смогу с тобой провести время, прости, - не замечая его состояние, продолжает тараторить извиняющимся тоном Мэдисон, недвусмысленно уменьшая пространство между дверью и косяком, что явно говорило о намерении закрыть её перед чужим носом. – В следующий раз расскажу всё во всех подробностях, обещаю. Не сможет провести с ним время? Серьезно? Интересно, почему?! Уж не из-за Райана ли, сука, Рассела?! Мэдисон лишь чудом не задело, когда Синдбад едва ли не выбил дверь из её руки, открыв нараспашку и смело сделав три шага в комнату, пока брюнетка ошарашено вжималась спиной в косяк позади себя и смотрела в спину не на шутку разъяренного мужчины. - Эй, что за..! – попыталась возмутиться подскочившая Эмми, но в удивлении захлопывает рот, когда видит перед собой Мистера Нью-Йорка. Мэдисон не предупреждала, что он сегодня должен прийти… Хотя, судя по виду подруги, она в неменьшем шоке. Синдбад же замер посреди комнаты, увидев перед собой самого что ни на есть настоящего Райана Рассела, с вальяжно ослабленным на шее галстуком, закатанными рукавами рубашки, пиджак и вовсе валялся на кровати, где мужчина безошибочно заметил пару вещей Мэдисон. Весь такой расслабленный, практически домашний Райан Рассел, чей пиджак был небрежно брошен на кровать его женщины. - Какого хрена? – едва ли не рыча, цедит сквозь зубы Райан, вставая напротив нежданного гостя. – Ты чего здесь забыл?! За мной следом что ли пришел? Совсем крыша поехала? - Это ты что забыл в студенческом общежитии? – не уступает ему Синдбад. - Я здесь регулярно бываю, причем обосновано, а вот ты сейчас выглядишь как чокнутый преследователь, - стоит на своём Райан. Синдбада будто обухом по голове ударили. Регулярно бывает здесь? Эта скотина регулярно бывает здесь??? - Так, ну-ка брейк! – встает между ними Мэдисон, держа руки вытянутыми в стороны, тем самым не позволяя мужчинам сократить между собой расстояние. – Вы что, знакомы? - Не по собственной воле, - бросает Райан. – И отойди, пока не случилось чего, - говорит он, беря брюнетку за талию и уверенным движением толкая её себе за спину, словно пряча. – Этого сегодня похоже перемкнуло, - кивает он на Синдбада. – Не хочу, чтобы тебя задело, - с заботой в голосе бросает он через плечо, обращаясь к Мэдисон, что аккуратно, чуть ли не ласково накрыла ладонью мужское плечо, не то останавливая, не то выражая поддержку. - Райан, да что происходит? – непонимающе зовёт она его по имени. А Синдбаду кажется, что у него лава из ушей потекла – настолько всё кипело внутри от злости. Само присутствие Рассела в этой комнате, то, как он посмел фривольно прикоснуться к чужой женщине, словно делал это сотни раз, эта попытка спрятать девушку за свою спину в жесте защиты, и то, как она прикасается к его плечу своей рукой… Всё это вместе было переварено и без того кипевшим мозгом Синдбада в доли секунды, приведя к такому выводу, который окончательно застелил красной пеленой глаза мужчины… Громкий испуганный вскрик двух девушек последовал после первого же удара кулаком в челюсть. Синдбад весь день об этом мечтал… А сейчас появился повод его не то, что ударить, а убить. С Мэдисон он разберется позже. Потом. Потому что Рассел оказался не из робкого десятка, и ответный удар ненадолго даже оглушил Синдбада, но это не помешало ему тут же вцепиться рукой в воротник чужой рубашки, на что его рубашка в ответ оказалась в тисках. Чей именно шкаф они проломили своими телами обоим невдомек, да и обратили на это толику внимания лишь из-за очередного женского вскрика, пока всецело были заняты банальным мордобоем. - Господи, да сделай что-нибудь! Звони в полицию! – в страхе кричит Эмми, когда зеркалу на туалетном столике пришёл конец из-за врезавшегося в него Райана. Как и небольшому торшеру на тумбочке, который Рассел разбил об Синдбада. Мэдисон, которую, наверное, впервые в жизни настолько сковал страх и ужас, что поначалу даже пошевелиться невозможно, всё же смогла взять себя в руки и выбежать в коридор, чтобы применить всем известные меры вызова помощи в экстренных ситуациях в условиях общежития. - Драка в четыреста второй!!! – на весь этаж закричала она. Из всех комнат тут же повылезали любопытные зеваки, а из комнаты, находившейся через четыре от них, вышли несколько крупных мускулистых парней – члены сборной университета по регби. На них и делался упор всегда и всеми. Четверо парней мигом залетев в указанную комнату хоть и с трудом, но всё же разняли двух взрослых мужчин, а пятый встал между ними в качестве преграды. - Так, всё, мужики, успокоились! – командовал он, держа рвущихся продолжить драку мужчин на расстоянии. – Девчонки, какого черта?! – обратился спортсмен к еле приходящим в себя Эмми и Мэдисон. – Что ваши парни не поделили?! - Без понятия, - растеряно лепечет всё еще напуганная блондинка. – Мы вообще даже не знали, что они знакомы. - О боже! – ахнула Мэдисон, когда увидела, что у её брата рассечена бровь, а из раны медленно вытекают капли крови, стекая по овалу лица, рисуя следом за собой алую дорожку. Рана может и несерьезная, но выглядело всё это жутко, из-за чего брюнетка в неконтролируемом порыве бросилась к брату, который постепенно успокаивался, и парни из соседней комнаты уже перестали его держать. - Ты как? – взволнованно спрашивает она, накрывая ладонью щеку и поворачивая его лицо к себе, чтобы во всей красе увидеть рассеченную бровь, наливающийся синяк на скуле и общий потрепанный вид. - Не хрустальный, не рассыплюсь, - отмахивается от сестринской гиперопеки Райан, продолжая прожигать взглядом Синдбада, которого парни всё еще удерживали, но не так крепко, как раньше. Чисто на всякий случай решили пока руки не убирать с его плеч. И Синдбаду было настолько тошно смотреть на эти нежные воркования, что ему, грешным делом, хотелось и её… не то, чтобы прямо ударить, но схватить за плечи и хорошенько встряхнуть, чтобы мозги встали на место. Но пока только его мозги встают на место, начиная видеть реальность такой, какая она есть, а не какой ему хочется, и из-за этого он чувствует себя максимально всрато. Мэдисон, Мэдисон… Никогда бы не подумал на такую как она. В тихом омуте черти водятся, а черти эти бессовестные, наглые, по-настоящему блядские. Говорили ему друзья не связываться с этой девицей, что с ней не всё чисто. Как в воду глядели. Вот, пожалуйста! Крутит роман сразу с двумя. Да еще с кем! Уже состоявшийся успешный бизнесмен и старший наследник другого крайне прибыльного бизнеса… «Нехилый улов, крошка, что же ты с такими аппетитами в обычной общаге делаешь?» - с ухмылкой думает он, а внутри нихрена не весело, его кроет от злости так, что дыхание сбивается, а кулаки чешутся ввязаться еще в какую-нибудь драку, лишь бы избавиться от всего, что кипит сейчас в душе. - Поехали в больницу, рану надо зашивать, - говорит Эмми, осмотрев бровь Райана. – Документы есть с собой? – обращается она к мужчине. - В пиджаке, - нехотя отзывается он, не пребывая в восторге от того, что придется еще и в больницу ехать, чтобы кутюрье в белом халате немного подштопал его. - Я возьму всё необходимое, разберусь здесь и догоню, - говорит младшая Рассел, на что её подруга кивает, уводя упирающегося Райана. – Иди, - с нажимом обращается она к брату. – Мне помогут ребята, не переживай, – кивает она на спортсменов. Рассел не согласен, но всё же позволяет Эмми вывести себя из комнаты, на ходу говоря сестре, чтобы она не приближалась к бешенному, говоря про Синдбада, и не вызывала полицию. Они сами потом разберутся – и это он сказал, уже глядя в глаза мужчине, когда проходил мимо него. Сам Синдбад ничуть не уступал в «красоте» Райану: разбитая нижняя губа, тоже расцветающий буйством красок синяк на лице и небольшая ссадина на подбородке. Конечно же не считая общий потрепанный вид. - Что это было?! – тут же набрасывается Мэдисон на зачинщика драки, подходя к нему вплотную. –Средь бела дня, ни с того ни с сего, просто ворвался и… - Давно хотел сказать тебе… - перебивает он её, грубо вырываясь из хватки парней, после чего приближается к ней и, наклонившись ближе к её лицу, со всей яростью цедит сквозь зубы: – Мэдисон, хотя бы раз в жизни заткнись. Девушка опешила, так и застыв с открытым ртом. Не рискнула провоцировать, потому что банально струхнула отхватить по первое число. Синдбад и без того заведен, короткое замыкание уже было, не хотелось бы повторения, особенно на свой счет, поэтому она послушно замолчала. Опустила взгляд, прерывая зрительный контакт, и отошла к кровати, забирая с неё свой мелкий повседневный рюкзак со всем самым необходимым и пиджак Райана, который надела сверху, чтобы не таскать его в руках, оставляя их свободными. И если бы она только знала, что это простое незамысловатое действие полоснуло по сердцу Синдбада едва ли не бензопилой. Мужчина, не сказав ни слова, развернулся и быстрым шагом покинул комнату, не желая более когда-либо здесь появляться и в принципе видеть эту женщину. Пока еще, находясь в запале и плохо анализируя ситуацию, он называет её так, но буквально час-полтора – и она автоматически получит свой почетный титул главной суки его жизни. - Ребята, - обращается она к парням, беря с тумбочки ключи от комнаты. – Спасибо, что помогли. - Ну и страсти у вас тут… - тянет один из них, чеша затылок.***
Синдбад даже не дрогнул, когда в дверь его квартиры заколотили со всей дури, игнорируя кнопку звонка. То ли виной тому шотландский виски, третий рокс, которого он сейчас заливает в себя, то ли дерьмовое настроение, плавающее в пределах отрицательных значений, то ли всё вместе, но итог один – мужчине было в высшей степени наплевать, кто к нему решил заявиться. Хоть Джафар, хоть все его бизнес-партнёры разом, хоть Мэд… Тряхнул головой, чтобы выбросить из неё любые упоминания об этой девке. На сегодня с него хватит. Синдбад с неё еще спросит, но потом, когда успокоится, потому что сейчас велик риск, что он её просто-напросто придушит, а на её могиле сделают гравировку: «Она была его Дездемоной, и закончила так же». Но стук не просто продолжался – незваный гость даже не прерывался на передышку, будто задался целью не напроситься в гости, а просто выбесить жильца, которому по вискам будто отбойным молотком стучат. И лишь один человек обладал достаточно скотским характером, чтобы так себя вести… Залпом допив содержимое рокса, Синдбад с громким стуком ставит стакан на барную столешницу, и направляется к двери. Похоже постановке «Отелло» сегодня быть. Поворот замка, щелчок, и дверь широко распахивается, являя друг другу недовольных, раздраженных и – да что уж там? – не на шутку разъярённых Синдбада и Мэдисон. - Пошла к черту, - коротко бросает он и захлопывает перед её носом дверь. Но не успевает закрыть замок, как в его дом практически вламываются, налегая на еще не закрытую дверь всем телом, из-за чего она распахнулась обратно, заодно ударив самого хозяина квартиры, из-за чего его откинуло на пол из-за непредвиденного толчка. - Ты рехнулась?! – гневно заорал Синдбад, приподнимаясь на локте, а свободную руку прикладывая к лицу, чтобы проверить не разбила ли ему эта больная нос. «Больная» подобно фурии залетает внутрь и закрывает за собой дверь. Громко щелкнул замок. - Встречный вопрос, - на его манер коротко бросает девушка, чьё выражение лица было столь непривычно хмурым. – Нос целый, так что объявляй антракт и поднимайся. Есть разговор. - Ты в конец обнаглела? – угрожающе понизил голос мужчина, поднимаясь на ноги. – Не смей командовать в моём доме. - Не смей устраивать мордобой в моём доме, - не уступает она ему, бросая эти слова через плечо, пока сама вальяжно направлялась на кухню. – М-м, отмечаешь побоище? – со злым сарказмом спрашивает она, когда замечает открытую бутылку виски и стоявший рядом пустой стакан, в котором еще даже лёд не до конца растаял. – Пока я не ушла обратно в клинику, могу предложить тост: на бровь Райана прямо сейчас накладывают три шва, - продолжает она лить яд издёвки, намереваясь вызвать в Синдбаде хотя бы зачатки стыда и мук совести. - Жаль, я люблю четные числа, - едва ли не выплевывает эти слова, нарочито расслабленно возвращаясь на свой стул и наливая себе в рокс очередную порцию алкоголя. – Нахера пришла? А впрочем, неважно. Откуда пришла – туда и проваливай. - Откуда ты знаешь Райана? – в свою очередь задает встречный вопрос Мэдисон, намеренно проигнорировав всё остальное словоблудие, чтобы не отвлекаться от самого главного вопроса. С губ Синдбада срывается смешок, и непонятно чего в нём больше – веселья из-за того, насколько бессовестной оказалась эта женщина, что даже не стесняется в его присутствии открыто называть имя своего «приятеля», или ярости, из-за того, какой гадюкой она оказалась, сумев молниеносно отравить его кровь собой. Делает быстрый глоток виски, чтобы алкоголь слегка притупил его едва контролируемые чувства, и многозначительно причмокивает, будто смакуя вкус напитка. Хотя и напиток, и его вкус сейчас были последним, что интересовало Синдбада. - Нет-нет-нет, неправильная постановка вопроса, – качает он головой, продолжая улыбаться так, что у девушки волосы на затылке дыбом встали, но отступать она не собиралась. Сделав еще один небольшой глоток виски, он указывает пальцем руки, в которой продолжал держать стакан, на брюнетку: – Откуда ты знаешь Райана? М? Хватит совести рассказать правду? Мэдисон даже опешила, из-за чего невольно приоткрыла рот в удивлении. - В смыс… Я его всю жизнь знаю, что значит «откуда»? А вот тебя в его кругу общения я что-то не припомню. Да и наплевать на все эти тонкости! Какого черта ты полез с ним в драку?! Словами всё решить – нет, вообще никак? Синдбаду казалось, что его оглушили. Знает скотину-Рассела всю жизнь? Всю, мать её, жизнь??? - Я задам один вопрос. Всего один вопрос, Мэдисон, и от твоего ответа зависит, кому именно я сверну шею. Брюнетка вся напряглась, не понимая, что происходит с этим мужчиной. Она никогда не видела его в таком гневе, хотя казалось бы – что такого невероятного произошло сегодня с ним, что у него едва ли не плавятся собственные глаза из-за кипящей внутри злости? И еще это «кому я сверну шею»… Она понимает, что он это на эмоциях для, так сказать, поддержания атмосферы и грозного образа сказал, но всё же это перебор. Может, зря она вообще с ним связалась? Повелась на обаятельного красавчика, а тут-то и выясняется, что у него за черти внутри обитают. А что, если у него такие «приступы» бывают часто? А если со временем на ней отыгрываться начнет? А если, не дай бог, руку поднимет на неё? Может правда… надо валить от него, да подальше? Любовь любовью, но собственное здоровье как-то важнее и дороже. - Мэдисон, ты любишь Райана Рассела? - Естественно. Да. Конечно. – Она старается отвечать максимально честно и правдиво, не уходя от прямого ответа, полагая, что подобная открытость сыграет в его глазах ей на пользу. – Он в некотором смысле мой самый близкий друг. Синдбад же делает большой глоток виски. - Какая прелесть, – с ядовитой усмешкой на лице тянет он. – И любишь ты его конечно же как брата. - Так он и есть мой брат! – разводит руками Мэдисон, не понимая, что за соревнования за звание Капитана Очевидность у них тут проходят. Стакан с громким стуком приземляется на поверхность столешницы, а сам мужчина в резком движении поднимается со стула. - У тебя с головой всё в порядке?! – повышает он голос. – Или я, по-твоему, совсем идиот?! - Ну… конкретно сейчас… да? И пока Синдбад задыхался в собственной злости, стараясь удержать себя в руках и не сказать ей чего-то такого, чего вообще никому никогда говорить нельзя, Мэдисон, которой уже плевать на причинно-следственные связи, хочет раз и навсегда по пунктам разобрать каждый момент их полнейшего взаимного непонимания друг друга в этом скандале, потому берет ситуацию в свои руки и лезет во внутренний карман своего маленького рюкзака, откуда достает паспорт. Положив документ на стол, она толкает его пальцами, чтобы он прокатился по гладкой поверхности прямиком к рукам Синдбада, который в непонимании приподнял бровь. Он не понимал, зачем Мэдисон это делает, ведь речи о документах не шло, но так как это всё-таки паспорт – серьезная вещь, а не какая-то ерунда, то Синдбад придерживает при себе всё, что собирался сейчас ей сказать, полагая, что она хочет показать ему что-то, что серьезнее всей этой ссоры. Мужчина протягивает руку к паспорту, не понимая, что такого он там должен увидеть. Но все вопросы отлетают, стоит ему увидеть имя владельца.Мэдисон Эбигейл Рассел.
Сумасшедшее осознание настигает его мгновенно, как только на глаза попадается знакомая фамилия. - Ты что, жена Райана? – шумно сглотнув, сипло спрашивает Синдбад. - Ты вот это сейчас серьезно? – не верит собственным ушам Мэдисон. – Будь я его женой, с какой стати вступала бы в отношения с тобой? - Ох, прости, бывшая жена, это ведь кардинально меняет дело, - с сарказмом воскликнул Синдбад, чувствуя постепенно нарастающую панику. Он запал на бывшую жену этой сволочи – вот так чувство юмора у жизни… - Хватит тупить, ты достал уже! – уже не сдерживаясь, в голос крикнула Мэдисон, из-за чего Синдбад непроизвольно вздрогнул, не ожидав таких децибелов. – Сказала же, что он мой брат, разумеется у нас одинаковые фамилии! У двух других братьев тоже такие фамилии – удивительно, правда? У наших родителей – о, чудо! – точно такая же фамилия. Такое бывает, когда речь о людях из одной семьи! Вот ты бесить умеешь… Теперь-то Мэдисон понимает, что всё произошедшее было ничем иным как тупой сценой ревности со стороны её мужчины, увидевшего рядом со своей женщиной другого «самца». То есть Синдбад с Райаном мало того, что друг друга недолюбливают по какой-то причине, так еще и сама Мэдисон стала одной из причин той драки. Осталось только разобраться, откуда Райан знал Синдбада, и наоборот. Синдбад бросает неуверенный взгляд на бутылку виски, проверяя, стоит ли она по-прежнему на столешнице возле него или всё же была только что разбита об его голову? Потому что по ощущениям… Он ведь не ослышался? Не мог ослышаться. Вся злость, ревность и другие отрицательные чувства тают и осыпаются прахом, а на их место приходит неверие, ошеломление, попытки найти какой-то подвох, но разум говорит, что его нет. Что всё намного прозаичнее, и оттого ситуация кошмарнее – во всех смыслах, что в отношении него, что в отношении неё. Снова бросает взгляд на чужой паспорт в своих руках, перечитывая имя. Бросает взгляд на девушку, теперь уже подмечая некоторое внешнее сходство с Райаном, как например в случае разреза глаз или формы носа. Мысленно сравнивает и осознаёт, что и характером они чем-то похожи, и своим фантастическим красноречием, которое может любого до нервного срыва довести. Медленно, но верно и неумолимо к нему приходит осознание, что в Райане и Мэдисон есть то самое незримое «семейное», что так или иначе делает их похожими, несмотря на ворох очевидных различий. Но намного быстрее до него доходит мысль, что раз она – сестра Райана Рассела, то выходит… что… - Ты… ты дочь Джека Рассела? – еле слыша себя шепчет он до того жалобно, словно умолял опровергнуть эту дикую догадку. - Откуда ты знаешь еще и моего отца? – настороженно спрашивает Мэдисон, сводя брови. – Ты что, разнюхиваешь о моих родственниках за моей спиной? - Ты дочь Джека Рассела. – Уже не спрашивает, а утверждает. И хочет прямо сейчас закрыть глаза, а открыв их понять, что он находится в своей кровати, а весь сегодняшний день – лишь обыкновенный кошмар, плод бурной фантазии. - Хуже – я единственная и горячо любимая дочь Джека Рассела, - припечатывает Мэдисон, ставя точку в разговоре, хотя для Синдбада это было сродни забиванию последнего гвоздя в крышку его гроба. – Твоя очередь откровенничать. - Знакомы давно, по работе, не раз говорили о сотрудничестве, но не сходились в интересах, – скорее на автомате, чем осознанно выдаёт Синдбад. Потому что мыслями он до сих пор всецело присутствует в моменте осознания, кем оказалась его женщина. – С Райаном на сегодня были назначены переговоры. - Погоди… - в полнейшем шоке выдыхает Мэдисон. – Ты Волан-де-Морт что ли? - Что? - Ну, тот чувак, который… ох ты ж черт возьми… – хватается за голову брюнетка, понимая, с кем именно всё это время была в отношениях. Ирония – как много заключено в этом слове. Ну точно меньше, чем в телефонном звонке. Вернувшись в реальность, девушка тут же отвечает на звонок, кинув перед этим секундный взгляд на дисплей, чтобы узнать, кто звонил. - Да, Эмми, я сейчас буду. Швы уже закончили накладывать? Да, угу, уже бегу, никуда не уезжайте без меня, буду буквально через минут десять-пятнадцать, – говорит Рассел в трубку, завершая звонок. Понимая, в какой ситуации оба оказались, Мэдисон, еще пару секунд постояв в нерешительности, молча покидает чужую квартиру, не решившись сказать что-либо. Потому что слов не было, одни эмоции. Что у неё, что у него.***
Часы шли неумолимо, а Синдбад всё никак не мог принять правду. Он до слепой ярости приревновал – что уже само по себе нонсенс – свою девушку, решив, что она за его спиной крутит роман с человеком, которого он на дух не переносил из-за его характера и острого языка, которым утром не на шутку выбесил его, лишив последних крох терпения. Так еще и умудрился заявиться к ней в общежитие и ввязаться в драку с этим человеком с порога. О, а еще несколько раз послал свою ненаглядную, нагрубив ей на год вперед. И всё это для того, чтобы узнать, что он приревновал её к её же родному брату. «Подправил» личико её брату. И после драки бросилась она, не на шутку обеспокоенная, в первую очередь к Расселу-младшему, потому что он её брат. И пиджак Райан кинул на её кровать, потому что она его сестра. И прибежала Мэдисон к Синдбаду домой разбираться не потому, что заступается за любовничка, а потому что Синдбад умудрился накинуться с кулаками на её родного брата. А оба они дети Джека Рассела. Шумно выдохнув, Синдбад трёт лицо ладонями и откидывает голову на спинку дивана, на котором сидел, в полной мере осознавая, как же он проебался сегодня. Хотя нет, не сегодня. Он проебался еще тогда, в Нью-Йорке, когда положил глаз на дочь Джека Рассела. Скривив лицо, словно от зубной боли, Синдбад прикрывает глаза и качает головой, не веря, что жизнь могла подложить такую свинью – огромную, жирную, совершенно неожиданную. Он был не готов столкнуться с чем-то подобным. И ситуацию усложняло то, что он не просто положил глаз на дочь Рассела, а имел на неё очень даже серьезные виды. Потому что влюбился как неразумный мальчишка, не видящий ничего дальше своих радужных фантазий, и не желающий от них отказываться. И если сам он в теории может сжать посильнее зубы и кое-как примириться с тем фактом, что отцом Мэдисон является Джек Рассел, то вот со стороны «папули» благословения на эти отношения ждать точно не стоит. А как недавно заливал Джафару, что её отец ему точно понравится, и Синдбад сможет очаровать этого человека. Да хуй там! Только теперь помимо родительской проблемы, появилась другая, относящаяся непосредственно к девушке, из-за которой весь сыр-бор. Синдбада это никак не оправдывает, но справедливости ради – он и сам не знал, что его так накроет ревность. Он в принципе сам по себе не ревнивый, никогда таким не был, и в подобных ситуациях ни разу в жизни не оказывался. А чтобы женщина вызывала у него настоящую неконтролируемую злость – вообще из разряда фантастики. Может недовольство, досаду, раздражение – он тоже живой человек. Но злость? Никогда. Не было той, от которой он бы был зависим настолько, чтобы дошло до ревности и злости. Но вот у него есть Мэдисон, и теперь он сжирает себя живьём от мысли, что с её стороны он выглядел неуравновешенным психом с неконтролируемой агрессией, а не распрекрасным принцем и мужчиной мечты. Очаровательно. Блеск. Предел мечтаний. И что теперь делать? Букет цветов и слезное «прости, виноват»? Не факт, что сработает. Перед глазами до сих пор стоит её настороженный взгляд в его сторону, словно она раздумывала, зачем связалась с этим психом и не поздно ли от него бежать. И Синдбад прекрасно понимает Мэдисон. У него бывали разные пассии за всю жизнь, и ревнивицы среди них тоже нашли себе место. Как только они начинали свой дебютный концерт – он испарялся с горизонта, обрывая на корню и без того быстротечные отношения. Ему всё это не нужно, и он никогда не позволял кому-либо клевать себе мозг. Психологический садомазохизм не по его части, а любителем эмоциональных качель он никогда не был. Он мог изобразить легкую ревность, но так, чисто в виде любовной игры, для остроты ощущений. Даже тот раз в Нью-Йорке – он всего лишь валял дурака, когда говорил Мэдисон избавиться от визитки Рэна Коэна. Но чтобы всерьёз полыхать от ревности… Никогда. Сам не делал, и от других по отношению к себе терпеть не собирался. И вот пожалуйста – в Мэдисон сегодня он увидел самого себя, которому «ревнивая дура» закатила истерику на ровном месте. - Блядство… - безрадостно подводит итог своих размышлений Синдбад. Что. Ему. Делать? Он должен подумать, как извиниться перед Мэдисон. Но что важнее – как её убедить в том, что он не отбитый на голову ревнивец? Сегодня еще так по-дурацки всё сошлось: Райан его вывел из себя едва ли не до трясучки, потом всё то, что произошло в общежитии, и всё это Синдбад сам сверху «приправил» виски, который не особо способствует работе мозга и эмоциональной сдержанности. Возможно, окажись на месте Рассела любой другой мужчина, Синдбад повел бы себя сдержаннее, но от одной мысли, якобы она была именно с Райаном-мать-его-Расселом, который мастерски умеет пить его кровь… Синдбад не пытается оправдать себя, знает, где и как накосячил, просто досадно от мысли… Просто досадно – на этом точка. В дверь позвонили. В этот раз Синдбад не был уверен в личности вечернего гостя, так как такой цивилизованный способ постучаться в чужой дом подходил большей части людей. Глаза удивлённо округляются, когда он видит на небольшом экране на стене возле входа, кто же к нему пожаловал. Немедля открывает дверь, с возрастающим удивлением смотря на притихшую Мэдисон, вновь пришедшую к нему. - Можем поговорить? – глухо спрашивает она, после чего поджимает губы, словно пыталась взять себя в руки, придать себе смелости на что-то. И у Синдбада были некоторые догадки… - Проходи, - негромко отзывается он, едва ли не отражая эмоциональное состояние своей девушки. Вымотаны сегодняшним днем. Практически иссушены. И потеряны, не зная, как поступить правильно в столь непростой ситуации. Они располагаются в гостиной друг напротив друга, маленький журнальный столик между ними стал своего рода столом переговоров. Мэдисон не очень смело, но решительно начинает первой: вновь называет своё полное имя, рассказывает о своей семье, ясно и четко проговаривая каждое имя, в очередной раз подтверждая, что в эту семью входят те самые Джек и Райан Расселы, честно признается в том, что знала о каком-то проблемном человеке в контексте бизнеса отца, но даже не думала, что им окажется Синдбад, так как его имя никогда не звучало в их доме, из-за чего его в шутку и прозвали Волан-де-Мортом, ссылаясь на известное во всем мире «Тот-чье-имя-нельзя-называть». Да и сама Мэдисон никогда не лезла особо в дела отца и брата, так как далека от сферы предпринимательства, потому и не знала каких-либо деталей. Для неё Джек Рассел – это просто папа, а Райан Рассел – старший брат. О Синдбаде она еще никому из родных не рассказывала, и даже не намекала на то, что в её жизни появился мужчина, только мама потихоньку вводится в курс дел личной жизни дочери, так как самой Мэдисон, словно маленькой девочке, имеющей смущающий секрет, от чего-то было очень волнительно и трудно взять и вывалить родным всю правду про то, что она теперь состоит в отношениях. После сегодняшнего, когда она провожала Райана, состоялся не самый приятный разговор, в котором она не рассказала брату всю правду, специально обходила стороной чистосердечное признание, лишь намекнула, однако он сам догадался о самом главном, стоило ей заикнуться о том, что Синдбад не следил за ним, а пришел к ней. Её брат сам был не меньше ошеломлён тем, что его сестра вообще знакома с данным человеком, но когда до него дошло, что именно их двоих может связывать – и вовсе пришел в ярость. Молчал, но взгляд был красноречивее некуда, и внять его безмолвной мольбе о том, чтобы сказать, что всё оказалось глупой шуткой, она не могла. Лишь тихо просила дать небольшую «отсрочку», чтобы самой во всём разобраться, так как для неё всё оказалось не меньшим шоком, чем для него, а после она выложит старшему брату всё как на духу, не скрывая ни единой детали. И уже в зависимости от того, что он услышит, и будет решаться вопрос, ставить семью, в частности отца, в известность или пускай всё останется секретом между братом и сестрой. Секретом под названием «было и прошло». Прошло не столько для него, сколько для неё, поэтому пусть не строит радостных иллюзий, что добрый братик не станет лезть в личную жизнь взрослой сестренки, оставив ей право решать. Если потребуется – он вывернет наизнанку всю её личную жизнь, ещё и прогонит в стиральной машине при температуре кипения, но не позволит сестре связаться с каким-то мудаком, который ей же в первую очередь жизнь испортит. То есть ультиматум, выставленный Райаном, был проще некуда: либо она сама по-тихому расстается с Синдбадом, а Райан сохранит недолгое существование этих отношений в секрете от родителей вместе с истинной причиной того, почему его лицо так «разукрашено», а на бровь наложены швы, либо Мэдисон не расстается, но тогда старший брат рассказывает всю правду матери с отцом, не напрягается ложью про «подрался в баре с какими-то пьяными идиотами», и решать данный вопрос будет уже папа, который хоть и любит пошутить-подурачиться, но все равно остается авторитетом в семье, и его слово – решающее. А он конечно же не одобрит кандидатуру Синдбада в качестве любовного интереса своей дочери, а это в свою очередь значит, что Джек запретит Мэдисон общаться с ним, и девушка совершенно точно не захочет портить отношения с родным и любимым отцом, которого знает всю жизнь, и вступать с ним в нешуточную конфронтацию ради мужчины, которого встретила меньше полугода назад. Райан дал ей три дня. Не успеет «разобраться в себе» - будет разговаривать с родителями, а не с ним. А быть в конфронтации с семьёй на ровном месте она не желает. Мэдисон слишком любит и ценит свою семью, она не сможет легко и просто высказать свое возмущённое «фи» и плюнуть на них, улетая со своим ненаглядным на крыльях любви. Семья была с ней всю жизнь, поистине и в горе, и в радости, в болезни и в здравии – в самом глубоком и всеобъемлющем смысле. - К чему ты ведешь? – безрадостно усмехается Синдбад, уже всё поняв. Райан знает Синдбада как человека не с лучшей стороны. На его месте сам Син тоже не позволил бы сестре, будь она у него, встречаться с таким как он. Репутация известного бабника и повесы сыграла с ним злую шутку, и, если рассуждать здраво, он не мог винить Рассела-младшего в ультиматуме, выставленном единственной сестре. Синдбад понимает. Не намерен мириться с таким раскладом, но чисто по-человечески понимает. - Я думаю, было бы благоразумнее нам обоим подумать, нужны ли все эти проблемы? – медленно произносит Мэдисон, лишь убеждая Синдбада в правильности своих догадок. Она уже сомневается в том, что эти отношения стоит продолжать. Сомневается в нём. – Мой отец и брат, мягко говоря, недолюбливают тебя по собственным причинам. И я знаю, что эти «чувства» у вас взаимны. Уверена, ты и сам не в восторге от того, как всё обернулось. - Это ведь не единственная причина, - зрит в корень мужчина. – Я приревновал, а тебе это, мягко говоря, - беззлобно передразнивает он её, – не особо польстило и подогрело эго. Ты… Тц, - раздосадовано цокает он, не желая произносить то, что вертелось на языке. – Ты испугалась меня. Сегодня ревную и лезу в драку, завтра роюсь в твоем телефоне и ломаю мебель, а послезавтра поднимаю руку или беру на кухне нож – так думаешь? - Не думаю я так… - тихо бурчит она, не глядя на него. - Расслабься. Я сам такой же – избегаю чокнутых ревнивиц по очевидным причинам. Забавно… - совсем безрадостно фыркает он в противовес собственным словам. – Кто бы мог подумать, что сам буду почетно записан в их ряды. - Син… - Прости меня, - на выдохе произносит он то, что собирался сказать весь вечер. – Признаю, что невероятно сглупил и повел себя как малолетний придурок. Я никогда… В смысле мне ни разу в жизни не приходилось оказываться в такой идиотской ситуации. Сам не знаю, что на меня нашло и как дошло до этого. И да, я понимаю, как это всё звучит – словно я сейчас извиняюсь, а завтра повторяю всё по старому сценарию, но с другими действующими лицами. Этого не будет. Никогда. Я клянусь, что такого больше никогда не будет. – Обещает, но не только ей, а в первую очередь самому себе. Девушка молчит несколько секунд, внимательно смотрит ему в глаза, пытаясь понять, искренен он сейчас или просто действует по старой схеме, которая всегда безотказно работала. Пытается мыслить здраво, пытается не поддаваться своим же чувствам, которые испытывает к нему, которые так и просят закрыть на всё глаза и думать лишь сердцем, а не головой. - Верность для меня далеко не пустой звук, - говорит она, смотря ему в глаза, желая, чтобы он услышал её. – Я требую её не только по отношению к себе, но и со своей стороны. Потому что презираю такое враньё. - Я тебя понял, - перебивает её Синдбад, прекрасно услышав, что именно она хотела до него донести. Она никогда не будет «мутить» что-то у него за спиной. Если и захочет уйти к другому мужчине, то Синдбад будет первым, кто узнает об этом, и лично от неё, а не от третьих лиц или по случайности. И не менее честного и уважительного отношения она хочет от него по отношению к себе. - Я бы сразу сказала правду о своей семье, если бы знала, что вы каким-либо образом знакомы. Но до сегодняшнего дня у меня даже мысли не возникало, что вы знаете о существовании друг друга. - И это я тоже знаю, - кивает головой Синдбад, слегка усмехнувшись. Она так очаровательно и по-детски честна, это не может не вызывать в его сердце отклик. Сидит и признается ему сейчас во всем, словно в чем-то виновата, хотя у обоих не было ни единого повода заподозрить, что всё может сложиться вот так, потому никто ни в чем не виноват. Разве что частично Синдбад – из-за того, что начал ту драку. – Мэдисон, я не ввязываюсь в драки каждый раз, как настроение не то. Она чуть медлит, но потом уверенно кивает головой. - Знаю. - И я никогда не закатываю сцены ревности. Мэдисон снова хотела кивнуть головой, говоря, что верит его словам, но мелькнувшая в голове забавная мысль вызвала на её губах лёгкую улыбку. - Никогда не говори «никогда» - слышал когда-нибудь фразу? – с ноткой веселья в голосе спрашивает она. Губы мужчины трогает ответная улыбка, когда он понимает, что фраза пришлась как никогда к месту. - Я сожалею, что сегодня всё получилось так. И за всё, что наговорил тебе сегодня, тоже прости. Даю слово: что-то подобное было в первый и в последний раз. Она поджимает губы, словно вот-вот расплачется на эмоциях, и быстро-быстро кивает, принимая его извинения, после чего глубоко вздыхает, стараясь взять себя в руки и успокоиться. Потом опускает голову и только сейчас замечает, что всё это время нервно теребила ремешок своего рюкзака, из-за чего верхнее покрытие раскрошилось под её ногтями, которыми она впивалась в материал на фоне волнения. Вот и выяснили всё. Осталась лишь одна нерешенная проблема. Синдбад поднимается на ноги и обходит журнальный столик, опускаясь на пол перед Мэдисон, чтобы заглянуть ей в глаза. Накрывает её руки своими, крепко сжимая, чувствуя, какие у неё ледяные пальцы. Переволновалась из-за всего этого разговора и ситуации в целом. - Ты хочешь быть со мной? – тихо спрашивает он. – Я возьму на себя всё – и твоего отца, и брата, и всех остальных, решу любые проблемы, если скажешь мне «да». Только твоё слово будет решающим. Для меня самое главное, чтобы ты сама желала остаться со мной. Всё остальное решаемо. - А ты сам… то есть тебя-то самого не будет смущать то, что моим отцом оказался..? - Я бы сказал, что это полная ерунда, которая не заботит меня ни секунды, но-о-о… - со слегка сконфуженной полуулыбкой на лице тянет он. – Честно? К этому нужно будет привыкнуть. – Тихий смех срывается с губ Мэдисон, которую изрядно повеселило услышанное. – Слушай сюда, - зовёт он её. чтобы она сосредоточилась на его словах, и крепче сжимает её руки в своих, говоря таким образом, что она по-прежнему ему дорога. – Я не собираюсь отказываться от тебя, и никогда не собирался. Даже если бы Райан не был твоим братом и между вами действительно что-то было – я бы доставал тебя своим присутствием и вниманием, пока не вынудил бы ответить взаимностью. Слишком люблю, чтобы просто взять и… - Не отхватить синяк на пол-лица? – перебивает она его, аккуратно приподнимая пальцами подбородок, на котором красовалась ссадина, чтобы рассмотреть еще и синяк на скуле, а также засохшую корочку крови в месте, где была разбита губа. - Да брось, - с нескрываемым бахвальством говорит он. – Я красавчик, мне все идёт. - О-о, я бы поспорила… - многозначительно тянет Мэдисон, болезненно кривясь, когда во всей красе рассматривает «макияж» Синдбада. – Всё еще болит? – спрашивает она, невесомо проводя холодной подушечкой большой пальца по щеке мужчины. Тот в ответ качает головой, говоря «нет», но тут же шикает, стоит ей прикоснуться к ранке на губе. Мэдисон кусает губы, чтобы скрыть улыбку. Не болит у него ничего, как же… Райан тоже говорил, что у него ничего не болит, да только мокрый след на щеке от скупой мужской слезы, которая текла, пока ему зашивали бровь, говорил сам за себя. Ох уж эти мужчины… - Что насчет тебя? – спрашивает Синдбад. – Если теперь взять в расчет то, что я всё-таки не чокнутый ревнивец, ты бы послушалась брата насчет отношений со мной? - Я пересекла пять штатов пьяной вусмерть, чтобы найти тебя, не имея никаких зацепок касательно твоего существования – о чем ты вообще спрашиваешь? Смотрят друг на друга и улыбаются, понимая, что сегодня буря миновала, а они в ней выжили. Он первый тянется к ней за поцелуем, но она не позволяет – отворачивает голову и прикасается к его щеке, которая не пострадала во время драки, губами, после чего обеими руками обнимает за шею и кладёт голову ему на плечо. - У тебя губа рассечена, - коротко напоминает она ему. А потом коротко вскрикивает, когда он неожиданно поднимает её на руки, из-за чего её рюкзачок падает на пол, но он интересовал обоих в последнюю очередь. Парой незамысловатых движений они оказываются на другом диване, лежа в обнимку. - Сегодняшняя встреча была назначена по инициативе Джека, - негромко говорит Синдбад, машинально поглаживая волосы Мэдисон. – Я всё не мог понять, что за акт невиданной щедрости, а сейчас подумал… - Да я за ужином сдуру ляпнула что-то вроде «па, ты что не профессионал, раз не можешь работать с тем, кто тебе не нравится?». Ну и, кажется, он посчитал это вызовом, но отправил Райана, потому что самому было не охота видеться с… хах, получается с тобой, - хохотнула она, теперь-то понимая, как ситуация выглядит на самом деле. Синдбад ничего на это не ответил. Потому что мысленно повторял каждое слово, сказанное Мэдисон, и охуевал от испытываемого спектра разноплановых эмоций. Начиная с шока от этого легкомысленного «па» в адрес Джека Рассела, затем неверия, что назначенная встреча – лишь следствие, что Рассела-старшего тупо взяли на слабо за ужином, и завершается все нарастающей злостью из-за этого «самому было не охота», ведь ему и Джафару заливали что-то про «еле нашлось свободное время, и то у сына, а не у отца» и бла-бла-бла. Рассел… Вот же… сучара! А потом к нему приходит еще одно понимание, которое едва не вызывает у него нервный тик. - То есть и эта сделка состоялась благодаря тебе? – спрашивает Синдбад, после чего, еще раз осознав эту мысль, в голос смеется, накрывая ладонью лицо. – Говорил же, что ведьма! – Смех резко обрывается, когда он вспоминает еще кое-что. – Ты как-то мимолетно обронила, что у твоего отца есть охотничье ружьё. - Да, так и есть. А еще она упоминала, что отец у неё не плохой, просто «своеобразный», что очень хорошо характеризует… - И твой отец – Джек Рассел? - Тебе придется когда-нибудь с этим смириться. Синдбад шумно выдыхает и притихает. Подумать было о чем… Определенно. - Правда что ли ни разу не упоминал моё имя? - Говорил, что «я не позволю осквернять свой дом подобными нечистотами». - Это моё имя – нечистоты?! – вспыхивает возмущением задетый за живое мужчина, вызывая у девушки очередную порцию смеха. – Ох, черт… - в очередной раз вспоминает он кое-что крайне занимательное. – Вот почему ты говорила, что твоей матери я еще могу понравиться, а отцу вряд ли. Как чувствовала! - Действительно… ой. - Ой? Мне уже страшно… Ладно, говори, как есть, я готов. - Нет же, ничего такого, просто… подумала тут… – Просто Джек любимый младший братишка дяди Бенджи, а дядя Бенджи старый друг-товарищ Диргама, а Диргам пожизненный отец-учитель Сархана и Анвара, а там на горизонте еще маячит Соломон с остальными ребятами, и весь этот круг зла имеет шансы превратиться в дьявольскую пентаграмму для Синдбада, потому что все линии сходятся на Мэдисон. – Слушай, прости, но в вашей «мужицкой битве» я позорно спрячусь за твоей спиной. Синдбаду с одной стороны, конечно, льстит, что дама его сердца хочет спрятаться за его спиной от всех опасностей и невзгод, считая его надежным оплотом защиты, но с другой стороны – он же останется один-на-один с теми, кто захочет его голову повесить на стену как охотничий трофей. И это он знает только про Джека и Райана. Но мужество – это искусство бояться, не подавая виду. Поэтому… - Положись на меня, – легкомысленно говорит Синдбад, словно волноваться не о чем и у него уже есть план. А его не было. Зато у них было три дня, отведенных Райаном, и они намерены провести их вместе, не отлипая друг от друга, словно влюбленные подростки.