Помоги мне! Сердце моё горит на костре не потухшей раны, на углях от пустых обид. Помоги мне! Слёзы мои утри, склей обломки моей вселенной, каплю веры оставь внутри. © Город 312 «Помоги мне»
Эрик вздрогнул. Этого просто не может быть. Кристина физически не могла оказаться здесь звать на помощь… Нет. Наверное, это просто женщина, попавшая в беду, а его воспалённое воображение приняло её за Кристину. Он помотал головой. В любом случае, надо помочь. Не оставить же это без внимания. Но крик повторился, и в этот момент Призрак готов был голову дать на отсечение, что кричала именно она. — Кристина, — прошептал он. А затем сорвался с места и быстро помчался в сторону, откуда слышались крики. На улице было довольно темно, да и густой снег медленно сыпался с небес, укрывая мёрзлую землю пушистым ковром. Но это не помешало Эрику узреть картину, представшую перед ним, и в ужасе замереть. Кристина — милый ангел, любовь всей его жизни — лежала на спине под каким-то мужчиной, который в этот момент разрывал её платье. Рычание сорвалось с губ Эрика. В эту минуту он не ощущал ничего: ни боли, ни горечи, ни тоски, лишь жгучую ярость, злость и желание освободить Кристину, забрать её из рук этого подонка, а его самого, посмевшего позариться на сокровище Эрика, убить. Ослеплённый яростью, Эрик за два длинных шага оказался там, резким движением схватил мерзавца за ворот его плаща и отбросил в сторону. Кристина съёжилась на холодной земле, рыдая и стараясь поправить юбки таким образом, чтобы они прикрывали ноги. Но платье уже было порвано намного выше колен, и только лоскутки ткани остались от некогда белого подола. Эрик хотел сначала броситься к ней, но движение сбоку отвлекло его. Тот мужчина уже привстал и теперь, опираясь о стену, поднимался. Он был высок, смугл и неприятно улыбался. — Надо же, — протянул он. — Месье, ну что же вы делаете?.. Заступаетесь за какую-то грязную шлюху, а вместе с тем нападаете на ни в чём не повинного человека. Если вам так нужна она, — небрежный кивок в сторону рыдающей Кристины, — мы можем поделиться. Так и быть, на часок я вам её уступлю. Не хоти… — Жан не успел закончить слово, как огромный кулак Эрика с хрустом впечатался в его челюсть. Жан покачнулся и упал, взвыв от дикой боли. Что творит этот идиот?! Да уж, не так всё происходило, как надеялся Жан. Вечер был безнадёжно испорчен. Осторожно потрогав саднящую челюсть, он поднялся, но опять был сбит с ног сильным ударом под дых. Он захрипел и опять повалился на землю. А Эрик больше не контролировал себя. Удары сыпались на Жана один за другим, из-за чего лицо мерзавца стремительно покрывалось ссадинами, а с уголка губ начала течь тонкая струйка крови. Тот уже не говорил, а только стонал от боли. Кристина, минуту назад пришедшая в себя, почти не различала силуэты мужчин, только видела, что один из них упал, а второй продолжает наносить удары. Присмотревшись, Кристина обрадовалась, увидев, что валяется на земле тот, кто напал на неё, хотя немедленно пристыдила себя. Она не должна радоваться тому, что человек испытывает боль, пусть и такой мерзавец… но все же радовалась. Очередной сильный удар ногой пришелся несостоявшемуся насильнику прямо в живот, он громко застонал, после чего хрипло закашлялся кровью и затих, лежа на земле без движения, но даже это не остановило ее спасителя. Кристина вздрогнула. Почему незнакомец продолжает избивать его? Разве не видит, что тот уже без сознания? Кристина медленно поднялась. Она немного дрожала, но, кажется, держала себя в руках. Подойдя чуть ближе к мужчине, она тихо произнесла, не особенно надеясь, что тот услышит: — Месье, месье, хватит, пожалуйста, — голос звучал хрипло из-за недавних рыданий и дня, проведённого на холоде. Мужчина остановился. Замер. Кристина слышала его тяжелое дыхание и недоумевала, почему он не повернется к ней лицом. — Благодарю вас, месье, — срывающимся голосом снова произнесла она. Ей внезапно захотелось заплакать, и она всхлипнула, стараясь не разрыдаться прямо перед незнакомцем. Тут он начал поворачиваться, и Кристина уже приготовилась ещё раз повторить слова благодарности, но они замерли в горле. Сначала она увидела левую сторону лица, а потом незнакомец полностью повернулся к ней. Такая знакомая линия подбородка, серо-зелёные глаза, глядевшие на неё из-под белой поверхности маски… Маска! Дыхание сперло у Кристины в груди, глаза потрясённо расширились. Призрак… Призрак Оперы. Он здесь. Вдруг весь мир стремительно завертелся перед глазами, и Кристина покачнулась, краем сознания отмечая, что её подхватили чьи-то руки. Последним, что она увидела, были глаза цвета весенней листвы, смотрящие, казалось, прямо в душу, а потом сознание покинуло измученное тело. Эрик был потрясен. Мгновение он стоял с Кристиной на руках, а потом его разум бешено заработал. Как она вообще могла оказаться здесь?! Сейчас она должна находиться с виконтом де Шаньи, готовясь к свадьбе, а не блуждать по улицам Парижа, ночью, в таком лёгком платье без какой-либо тёплой одежды. Эрик только сейчас заметил, во что Кристина одета. Он поискал взглядом тёплую накидку, но ничего не нашёл. О Боже!.. Да она замерзает. Что же делать? Решение пришло мгновенно, и Эрик всего на минуту положил Кристину обратно на снег. Очень не хотелось отпускать её из своих рук, но если он будет так нести Кристину до самого дома мадам Жири, — а он не сомневался, куда пойдет — она продрогнет намного сильнее. Поэтому, не заботясь о себе, он сбросил плащ, быстро закутал в него Кристину, а потом снова подхватил её на руки. Тусклый свет фонаря, под которым они теперь стояли, осветил бледное лицо Кристины, и что-то больно защемило у Призрака внутри. Оказалось, он почти забыл, какая она красивая… Но нечего медлить. Эрик мгновение думал, а потом нерешительно коснулся губами её лба. Вряд ли когда-нибудь ещё ему выпадет такой случай. Скорее всего, завтра ее уже не будет рядом. Подавив горький вздох, Призрак осторожно прикрыл ей лицо капюшоном, чтобы на него не падал снег, а потом двинулся по улице, отчаянно желая как можно быстрее оказаться у дома Антуанетты. Впервые в жизни он растерялся и не знал, что делать. Шок от появления Кристины, которую, как он думал, он уже никогда не увидит, ещё не прошел, но мало-помалу привычная решительность и умение из любой ситуации найти выход снова возвращались к нему. И всё-таки он недоумевал. Как так оказалось, что он наткнулся на Кристину возле паба «Le plaisir»? Ведь если рассуждать логически, виконт — Эрик поморщился, вспомнив про него, — вряд ли позволил бы своей невесте блуждать в одиночку по Парижу. Или она уже его жена? Эрик вздохнул и посильнее прижал к себе Кристину. Даже через одежду и плащ он ощущал, какая она холодная. Страх опять охватил его. Что, если она умирает? Что, если — он даже не мог думать о таком — что, если этот мерзавец успел причинить ей вред, успел взять её силой?.. Эрик скрипнул зубами, волна ненависти опять поднялась в душе. Не останови его Кристина, он бы убил мерзавца. «И меня еще называли уродом, — горько подумалось ему. — Я бы ни за что не снизошел до того, чтобы брать женщину силой. Каким извергом надо быть, чтобы упиваться мучениями и страданиями своей жертвы?» Эрик немного выше приподнял Кристину, и сладкий аромат ванили окутал его. Он глубоко вздохнул, пытаясь припомнить времена, когда был просто Ангелом музыки, а Кристина его ученицей, когда она не боялась его, а смело доверяла все секреты, когда они были ближе, чем никогда… Его признание всё испортило. «Да даже сейчас она упала в обморок, потому что испугалась, увидев тебя!» — шепнул ему внутренний голос. «Нет же, — возразил сам себе Эрик. — Она… она пережила сильный шок. Вот и всё». Внутренний голос хмыкнул: «Ну да, ну да, убеждай себя в этом». Эрик промолчал, и голос заткнулся. Оглянувшись, Призрак обнаружил, что находится уже на улице Ла Файет, и что скоро окажется возле дома Антуанетты. — Надеюсь, она не уехала, — чуть неуверенно прошептал про себя. Эрик был очень благодарен за ее помощь и, разумеется, понимал, что Антуанетте тоже нужно уехать подальше, но сегодня — сейчас! — без неё ему не справиться. Он просто не знает, что делать. Хорошо, что ночь на дворе, а то он не прошёл бы полгорода с девушкой, лежащей у него на руках без сознания. Точно бы полиция заинтересовалась или любопытные граждане. Но нет, казалось, сама судьба ему помогала. Предыдущая ночь была лунная, а сегодня небо взяли в плен тёмные тучи, и ни единого лучика небесного светила не пробивалось сквозь их крепкий заслон. Только одинокие фонари временами освещали путь. Спустя пять минут Эрик уже стоял возле дома мадам Жири. Придерживая Кристину одной рукой, он громко постучал в дверь.***
— То есть как, его нет? — Простите, мадам, месье Лярок заболел. Он появится на работе, в крайнем случае, через неделю. Антуанетта сердито нахмурилась. Она не может ждать неделю. — Простите, — учтиво поинтересовалась она, в глубине души ожидая, что из этого ничего не выйдет, — а кто-то другой сможет подписать мне эти бумаги? — Увы, мадам, — виновато развёл руками служащий, — никто. Вам придётся подождать. — Что же, — вздохнула мадам Жири. — Ничего другого мне не остаётся. И, даже не попрощавшись, она буквально вылетела из конторы, хлопнув дверью. Да он издевается! Она не может так долго здесь находиться. Как же малышка Мэг? Всё ли у неё хорошо?.. Антуанетта сердито поправила шаль, грозившую вот-вот соскользнуть с плеч. У неё даже продуктов нет! А денег ровно столько, сколько стоит карета в Авиньон. Мадам Жири вздохнула. Что же, остаётся только надеяться на Эрика. Если он, конечно, нашел деньги в подвале Оперы. Поправляя шаль, Антуанетта мрачно посмотрела на свинцовое небо, сыпавшее на неё снежинки. Хоть бы снегопад прекратился. Правда, дрова в доме есть, но она собиралась сэкономить и продать дом вместе с ними, получив немного большую сумму, чем ожидалось. Ну, ничего, придётся всё равно растопить камин. Ведь иначе они с Эриком просто окоченеют от холода. Дом встретил её холодом и безмолвно витающим в воздухе одиночеством. Наверное, были времена, когда он был наполнен радостным смехом и детскими криками, но сейчас явно тосковал. Ничего, совсем скоро она уедет, а дом купят другие люди, которые, быть может, подарят ему намного больше тепла и любви, чем неполная семья Антуанетты. Кутаясь в шаль, мадам Жири быстро спустилась в погреб и, открыв боковую дверцу, выволокла оттуда пару деревяшек. Подтащив всё это к камину в гостиной, она облегченно вздохнула, а потом разожгла его. Дом, в котором сейчас было даже холоднее, чем снаружи, начал медленно прогреваться, а к вечеру в нём стало даже жарко, поскольку женщина разожгла камины и в спальнях, где ночевали она и Эрик, а так же на кухне. Когда стало темнеть, Антуанетта зажгла несколько свечей и уселась возле кухонного камина, лениво следя за языками пламени, танцующими свой странный танец, и размышляя. Эрик ещё не вернулся, и это начинало беспокоить её. Не нашли ли его жандармы, не попал ли он в ловушку?.. Может быть, сейчас его в цепях ведут в тюрьму, а она сидит тут в неведении? Антуанетта вздохнула. Огонёк тревоги, тлевший всё утро, полыхнул и начал ровно гореть. Больше всего её раздражало просто сидеть и ждать. Но что сейчас она может сделать? Вдруг громкий стук в дверь прервал мрачные мысли. «Надеюсь, это Эрик», — взволнованно подумала Антуанетта и быстро спустилась вниз по лестнице. А потом, приблизившись к двери, тихо спросила: — Это ты, Эрик? — Да, — как-то глухо и немного растеряно отозвались из-за двери, а Антуанетта нахмурилась. Неужели опять что-то случилось? — О мой Бог! — вырвалось у неё, и женщина сделала непроизвольный шаг назад, когда её глазам открылась поразительная картина. Эрик в одном фраке, весь покрытый снегом, стоял на пороге, чуть покачиваясь и держа на руках закутанную в свой плащ девушку. На то, что это девушка, указывало тонкое запястье, безвольно свисающее вниз. Лица бедняжки видно не было. Антуанетта перевела взгляд на Эрика. Его глаза мерцали в полумраке, а губы чуть дрожали. Что же такого могло произойти, раз это вывело из себя даже Эрика?! — Давай, входи, — мадам Жири отодвинулась, и Эрик прошёл мимо неё, крепко держа свою ношу. — Но что случилось, Эрик? Тот покачал головой, силясь произнести хоть слово, губы его дрожали, а слова вырывались с хрипом и отчаянием: — Помоги мне. Я не знаю, что делать, — почти взмолился он, ловя взгляд женщины. — Успокойся, всё хорошо, — она приободряющее коснулась его плеча. — Пойдём наверх, там теплее. Уложим бедняжку в постель. Антуанетта по-прежнему не понимала, что происходит, но просто так оставить это не могла. Наверное, сработало обострённое чувство справедливости Эрика. Девушка, скорее всего, попала в беду, а он не смог остаться в стороне. Что же, она явно не крестьянка или служанка, это видно по рукам — тонкие, нежные, холёные ручки знатной дамы. Антуанетта ощутила гордость — как бы Эрик ни ненавидел и презирал людей, но пройти мимо, когда девушка просит о помощи, не смог. Значит, он гораздо лучше, чем она о нём думала. Открыв перед ним дверь гостевой комнаты, Антуанетта смотрела, как Эрик бережно положил неожиданную гостью на кровать, а потом осторожно отвёл капюшон с её лица. Антуанетта приблизилась к незнакомке… и застыла от шока и удивления. На неё смотрело бледное, усталое, с кругами под глазами лицо Кристины Дае! — Что это такое, Эрик? — почти закричала она, но тот даже не обернулся, лишь нежно убрал с лица Кристины локон, упавший ей на щеку. — Эрик! — мадам Жири вдруг больно ухватила его за локоть. — Что ты творишь?! Что в моём доме делает Кристина Дае, будущая жена виконта де Шаньи? Как ты посмел сделать это? Как ты посмел её похитить?! Да ты и есть настоящее чудовище! — Антуанетта сыпала словами, не обращая внимания на боль и горечь в глазах Эрика, которых с каждой минутой там становилось всё больше и больше. Наконец-то слова закончились, и женщина замолчала, переводя дух. Только сейчас она заметила, что Эрик сидит на стуле, закрыв лицо руками. Маска валялась в нескольких шагах от него. — Эрик?.. — вопросительно протянула она, а затем фыркнула. — Ты сам сделал это. А теперь, наверное, жалеешь и раскаиваешься? Неужели я так в тебе ошиблась? — последние слова она произнесла очень горько, а потом и сама устало опустилась на край кровати и бросила взгляд на свою бывшую ученицу. Что-то здесь было не то. Кристина не выглядела девушкой, радостно готовящейся к своей свадьбе, а потом безжалостно похищенной коварным негодяем. Да, щёки бедняжки заливала бледность, и она лежала без сознания. Но что-то здесь было не так. Осторожно потянув тесёмки плаща, Антуанетта откинула его в сторону. И поразилась. Платье Кристины было порвано, на тонких запястьях виднелись синяки и ссадины, а когда женщина осторожно приподняла её руку, то удивилась, какая та холодная. Эрик, каким бы он ни был взрывным и почти безумным в своей любви, никогда бы не смог причинить боль Кристине, не смог бы настолько жестоко повести себя с ней, чтобы поставить синяки, да и разорванное платье тоже не его рук дело. Что же произошло? Она посмотрела на Эрика, который сидел, пряча лицо в ладонях, и ей стало стыдно за свою несдержанность и обидные слова. — Что случилось, Эрик? Тот, наконец, поднял на неё глаза, и Антуанетта опустила взгляд в пол, не в силах выносить молчаливый упрёк и сильную боль, которую легко можно было прочесть в его взгляде. — Я… я не знаю, — прохрипел он и немного прокашлялся. — Я нашёл её возле паба. Её… её хотели изнасиловать, — Эрик сжал кулаки, и почти безумная неконтролируемая ярость промелькнула на его лице. — И я до сих пор не знаю, успел ли я! — он почти выкрикнул последние слова. В глазах Эрика появились слёзы, но он продолжал говорить. — Я так испугался, я не знал, что делать, я сразу примчался к тебе. Помоги ей, Нетти! Помоги! Прошу тебя! От волнения он не мог связно говорить, постоянно повторяя только одно: «Помоги ей!», но мадам Жири не просто так имела славу самой строгой воспитательницы молодых балерин. — Успокойся, Эрик! Где это видано, чтобы грозный Призрак Оперы рыдал, словно неразумное дитя? Немедленно возьми себя в руки. И поднимись! Призрак вздрогнул и поднял на неё удивленный взгляд. Такой тон он слышал от мадам Жири только тогда, когда кто-то полностью выводил её из себя. Часто наблюдая издали за репетициями, он иногда посмеивался, когда какая-нибудь совсем молоденькая девочка или даже пожилой грузчик робели перед ней, услышав этот голос, полный холода и презрения. И только теперь Эрик понял почему. Ему самому захотелось спрятать глаза в пол и исчезнуть, раствориться, чтобы не слышать этого голоса. Он смахнул непрошеную слезу и поднялся во весь рост, смотря на неё. Он даже не осознавал, что маски нет. Антуанетта, мельком взглянув на его правую щеку, отвела глаза — она давно не видела его лица. Впрочем, сейчас оно не казалось страшным, гротескным или «лицом Дьявола», как называли его цыгане. Шрамы, покраснения, отсутствие брови… и все. Ничего дьявольского. Впрочем, наверное, это она давно повзрослела. — Вот это правильно, — одобрила Антуанетта уже более спокойным голосом. — В первую очередь надо позвать доктора. Судя по тому, что её руки очень холодные, Кристина провела на открытом воздухе долгое время, быть может, даже пару часов. Она может заболеть, надо, чтобы её осмотрел врач. Тем более, если… — она замялась, — если всё-таки успело произойти то, о чем ты говорил. Эрик скрипнул зубами, но промолчал. Сейчас он бы всё отдал, только чтобы Кристина очнулась, чтобы была в сознании живая и невредимая. Пусть она убежит от него, пусть испугается, только пусть будет здорова! — Мы бы положили её в ванну с теплой водой, чтобы согреть, но если её изнасиловали… — Антуанетта покачал головой. Ей было очень жаль девочку, лежащую на кровати. И как бы она ни поступила с её Эриком, она этого не заслужила. Такая милая, добрая и наивная… неужели кто-то мог надругаться над ней? Антуанетта прикусила губу. Надо было действовать быстро, а мысли метались из угла в угол, слово свора обезумевших собак, да и Эрик, стоявший столбом возле кровати и не спускавший глаз с Кристины, мало чем мог помочь. Впрочем, крови вроде не было видно, а причиной неестественной бледности мог быть холод. Решив не трогать Кристину, она всё-таки приказала Эрику спуститься на кухню и нагреть воды, а сама, надев шляпку и набросив на себя тёплую шаль, побежала к доктору. Эрик же не мог усидеть на месте. Он поставил огромный чан с ледяной водой на газовую плиту, а сам присел на стул в кухне, поминутно бросая тревожные взгляды в сторону лестницы и сетуя, что Антуанетты всё ещё нет. На самом деле, она ушла буквально две минуты назад, но сейчас даже секунды казались Эрику часами. И он принялся беспокойно ходить взад-вперед по кухне, ожидая, когда вода в чане станет достаточно тёплой. Наконец, вода вскипела. Больше на кухне делать было нечего. Эрик разрывался от двух противоположных желаний. Одновременно хотелось побежать к Кристине, взять её руку в свою ладонь и сказать, как он её любит. И так же хотелось убежать отсюда. Набросить плащ, взять маску и скрыться. Потому что он не сможет, он не вынесет, если она умрет, если её тело станет холодным и неподвижным, а душа уйдёт на небеса. Он просто… просто уйдёт вслед за ней. Эрик зарычал, обхватывая руками голову, а потом сел за стол и умолк. Его сердце билось, казалось, в три раза быстрее, чем обычно, руки дрожали. Он не мог успокоиться, не мог думать, не мог даже размышлять о том, что будет дальше. Сейчас он ощущал себя таким беспомощным и потерянным, каким не был никогда в своей жизни на протяжении всех тридцати лет. Чего стоили бывшие издевательства в цирке или избиения кнутом с той болью, которую он испытывал сейчас? Ничего. Даже когда Кристина растоптала его сердце и ушла рука об руку с виконтом, он не ощущал такой безнадёги… Может, потому, что она тогда была жива и здорова, и он мог втайне радоваться за неё, что она счастлива, хотя сам и мучился. И сейчас Эрик был готов снова собственноручно отдать её наглому мальчишке, только пусть с ней всё будет хорошо. Нет, он не может больше здесь сидеть! Эрик встал со стула и пошёл в прихожую, где присел на небольшой диван, но через мгновение вскочил и начал мерить шагами комнату. Когда дверь отворилась, впуская в дом Антуанетту и низенького приземистого мужчину лет сорока — сорока пяти с пухлым чемоданчиком в руках, он сидел на диване, обхватив голову руками. — Эрик, — окликнула его мадам Жири, и только тогда он посмотрел на неё. А мужчина, стоявший возле мадам Жири и оказавшийся её знакомым доктором, издал нечленораздельный возглас, увидев лицо Эрика. Эрик замер и подобрался. Его кулаки непроизвольно сжались. Маска. Чертова маска! Как он мог забыть о ней?! Клялся ведь, что больше ни один человек не увидит его без нее, не будет смеяться и издеваться, увидев его безобразие. Антуанетта переводила взгляд с одного мужчины на другого. Она забыла предупредить доктора Дюпона об Эрике. На мгновение она испугалась, что Эрик вскочит и просто-напросто убьёт доктора, но потом подумала, что сейчас он скорее сбежит. Однако доктор вдруг поставил свой чемоданчик и извлек из него какой-то странный инструмент, очень похожий на обычное увеличительное стекло. Он без страха подошел к Эрику, который потрясённо наблюдал за ним, и вдруг обхватил лицо Призрака руками и начал осматривать его под лупой, бормоча: — Месье, да как же вы так поранились? Это что же — пожар был? Или на войне побывали? Однако всё давно зажило и зарубцевалось. Зачем же вы меня звали, мадам Жири? — он оглянулся на женщину, застывшую посреди кухни, а потом на Эрика, глаза которого метали такие молнии, что было непонятно, как же доктор Дюпон ещё не воспламенился от них. — Николас, — хрипло проговорила мадам Жири, а потом, прочистив горло, продолжила, бросая косые взгляды на Эрика, который всё так же сидел на стуле и пожирал доктора яростным взглядом, — это не ваш пациент. Это… мой кузен. И он, как вы уже поняли, пострадал на пожаре. Эрик метнул на неё предостерегающий взгляд, внутри его все кипело от обиды и ярости, но мадам Жири, даже не соизволив посмотреть в ответ, продолжала: — Он приехал погостить со своей невестой, но бедняжка с утра отправилась погулять по городу и заблудилась. Доктор издал сочувствующий вздох, всё ещё исподтишка осматривая лицо Эрика, но промолчал, а мадам Жири продолжала вдохновенно рассказывать «их историю»: — Бедный кузен разыскивал её весь день, и только полчаса назад наткнулся на свою невесту довольно далеко отсюда. Бедная девочка вся замёрзла, однако, — тут мадам Жири подошла и взяла доктора под локоть, а потом смахнула несуществующую слезу, — мой кузен спас её из рук наглого подлеца, который хотел воспользоваться беззащитностью девушки. Доктор Дюпон покачал головой и снова искоса бросил взгляд на Призрака. Тот по-прежнему сидел на стуле, только теперь смотрел в пол. — Поэтому, Николас, мы не знаем, успел ли Эрик спасти свою невесту от бесчестья… И были бы крайне признательны, если бы вы не распространялись об этом. Ведь тогда репутация их будущей семьи будет загублена. — Доктор хотел что-то сказать, но Антуанетта перебила его. — Разумеется, дорогой Николас, я знаю вас многие годы и уверена, что могу на вас положиться. Доктор прямо-таки расцвёл от похвалы: — Не беспокойтесь, Антуанетта, — он сжал её руки, — я унесу вашу тайну с собой в могилу. Это прозвучало довольно пафосно, и Эрик даже хмыкнул, но потом быстро спохватился. Он дивился тому, как быстро Антуанетта смогла трезво оценить ситуацию и придумать историю, которая бы подходила под всё это. Сам он ещё не до конца пришёл в себя. — Давайте уже поднимемся к бедной девушке. Она по-прежнему без сознания? — Да, — вздохнула мадам Жири. — Эрик, ты идёшь? Эрик вскочил, было, со стула, потом присел обратно, потом опять поднялся. Его взгляд метался между входной дверью и лестницей. Он до боли хотел её увидеть, убедиться, что с ней всё в порядке, но не мог даже пошевелиться, даже слова произнести не мог. Доктор немного сочувственно поглядел на него. «Видимо, он искренне любит свою невесту», — подумал Николас. Ему на мгновение стало жаль Эрика. — Вашему кузену лучше остаться здесь, — обратился он к мадам Жири. — А вы пойдёте со мной и за неимением медсестры поможете осмотреть девушку. Эрик с некоторым облегчением поглядел им вслед, хотя всё ещё ощущал злость, смешанную с удивлением. Надо же, доктор без страха прикоснулся к его лицу без маски! И что-то начал говорить… Что именно, Эрик не помнил. Но взгляд этого человека очень запомнился — такой беспристрастный, даже не удивлённый, скорее, профессионально-отстраненный. И голос его не дрожал от страха или отвращения. Эрик возблагодарил небеса, что доктор Дюпон, скорее всего, не слышал о Призраке Оперы. Он снова поднялся и начал прохаживаться по гостиной, бросая взгляды на лестницу. — Что там так долго? — его вспыльчивый нрав уже начал проявляться в полной мере. Да что там говорить — он уже готов был задушить эскулапа, если он не поможет Кристине. Но вот на лестнице послышались тихие шаги, а через мгновение там возникла Антуанетта и пальцем поманила Эрика, а потом, так же тихо ступая, исчезла наверху. Он сглотнул комок в горле, а после, держась дрожащей рукой за перила, начал подниматься. Ноги подкашивались, он не знал чего ожидать. Вдруг Кристина уже мертва?.. Наконец, перед ним оказались двери комнаты, в которой он провел ночь, и, глубоко вздохнув, он вошёл внутрь. Сначала его взору предстал доктор, складывающий какие-то инструменты в свой чемодан, потом мадам Жири, поправляющая подушку Кристины, а потом и сама девушка. Она больше не была бледна, нет, еле заметный румянец горел на ее щеках. И такая слабость вдруг нахлынула на Эрика от радости, что Кристина жива, что он покачнулся и, дабы устоять на ногах, прислонился к стене, не сводя немигающего взора с Кристины. Его глаза пылали такой любовью к этой девушке, что доктор на мгновение улыбнулся. Эта любовь скрашивала ужасные черты лица мужчины, делала его… человечнее, что ли. Доктор Дюпон, сначала немного побаивающийся кузена Антуанетты, теперь почти не испытывал страха перед ним. — Может, вам дать успокоительную настойку, месье? — спросил он, складывая свои вещи в чемодан. — Вы так бледны… — он прервался и взглянул на кузена мадам Жири. Один взгляд Эрика дал понять ему, что ещё слово — и ему самому понадобятся успокоительные настойки. Поэтому доктор смешался и замолчал. — Ну, что скажете, доктор? — спросила Антуанетта. — Ах да, ваш кузен уже здесь, так что я могу всё объяснить, не так ли? — дождавшись кивка Антуанетты, доктор продолжил: — Итак, ваша невеста в относительном порядке, но может начаться жар. Я оставил вам три порошка, будете разводить в тёплой воде по полпорошка на одну кружку. Сейчас температура более-менее в норме. Теперь о другом. Вы можете не волноваться о чести вашей невесты, — доктор взглянул на Эрика. — Девушка всё так же непорочна и чиста, как дитя. Эрик тихо вздохнул, в душе ощущая огромную радость и осознание, что он успел спасти Кристину от участи, возможно, даже худшей, чем смерть. Ему самому было глубоко наплевать на то, невинна она или нет, он даже восьмидесятилетней старушкой будет любить её, но Эрик был уверен, что для самой Кристины это была бы невосполнимая утрата. — Но вот ещё, — снова начал доктор, — вы говорили, что спасли её от негодяя недавно, то есть вечером? — Да, — хрипло ответил Эрик. — Но есть ещё более давние следы насилия, и не далее, чем сегодня утром. — То есть?.. — не понял Эрик. — То есть, вашу невесту ещё утром кто-то пытался изнасиловать, — ответил доктор. Эрик затаил дыхание. Если утром она тоже отбивалась от негодяя, то как вообще сумела убежать? Как? — Я наложил повязку на запястья, но там чётко было видно, что ее хватали за руки дважды, поскольку одни синяки уже налились цветом, а другие ещё только начинают проступать. К тому же, у мадемуазель ссадина на левом колене и царапины чуть ниже бёдер. Вашей невесте очень повезло, месье, — доктор глянул на Эрика, который ещё больше побелел и сжимал кулаки в дикой ярости. Кто? Кто посмел?! Да он убьет его, убьет их всех, уничтожит! Доктор, не замечая яростного взгляда Эрика, снова повернулся к девушке. — Мадемуазель достаточно длительное время провела на холоде, поэтому, обратив внимание на её слабый организм, можно ожидать либо сильной горячки, либо воспаления, — месье Дюпон покачал головой. — Будем надеяться, что воспаления не будет. Только не забывайте давать ей порошки. Если будет хуже — зовите меня. — Спасибо вам, доктор, — Антуанетта горячо поблагодарила месье Дюпона, потом всучила ему несколько монет, которые тот сначала отказывался брать, но потом всё-таки принял, а Эрик не сводил глаз с Кристины. Такая маленькая, такая хрупкая, почти что хрустальная… И так настрадалась. Как мог виконт вообще отпустить её одну, как? Или… Или виконт тоже приложил руку к этому злодеянию? В глазах у Эрика потемнело. Если это так — он убьет этого мальчишку! И никто не посмеет его остановить, даже сам господь Бог! Доктор Дюпон ушел, поцеловав на прощание руку Антуанетте и кивнув Эрику, но тот не слышал его. Он осторожно сидел на краю кровати, где лежала Кристина, и держал её горячую ладошку в своей руке. Видимо, доктор был прав — начинала подниматься температура. Антуанетта налила в миску холодной воды, принесла два платка, и Эрик поочередно менял их, смачивая ткань в воде и прикладывая ко лбу Кристины. Эрик беспокоился, что она ещё без сознания, но Антуанетта объяснила, что обморок перешёл в лечебный сон, а поспать ей сейчас очень нужно. Поэтому мужчина продолжал тихонько сидеть и всматриваться в нежные черты своей бывшей ученицы. Она уже не была бледна, только тёмные круги очень чётко вырисовывались под закрытыми глазами. Ночь уже давно наступила. Антуанетта ушла спать, спросив Эрика, где ему постелить, ведь в его комнате теперь была Кристина, но получила в ответ только равнодушное пожатие плеч. Ему было всё равно, он спать не собирался. Поэтому, тихо вздохнув, Антуанетта ушла к себе. А Эрик продолжал сидеть возле Кристины, осторожно сжимая её ладонь в своей и вытирая капли пота, скатывающиеся с её лба. Снег за окном всё падал и падал, луна так и не появилась, фонари друг за другом гасли в предрассветной синеве, но Эрик этого не видел. Он жадно вбирал черты хрупкой девушки всем своим естеством. Перед глазами Призрака, в его душе и сердце навсегда запечатлелось бледное одухотворённое личико любви всей его жизни.