Мячик снова у Луи, и он стучит им об стену. Он жаловался Лиаму о том, как ему скучно, и был довольно убедительным... ну, может, он просто кричал, пока не получил мячик.
Луи находился в одиночной камере в течение последующих двух недель, его срок там постоянно продлевают, а Зейн все еще в больнице. Томлинсон не имеет ни малейшего понятия о том, как он, и если честно, его это не особо волнует.
Когда Лиам увидел шапочку Гарри на его голове, он лишь закатил глаза, но не осмелился отнять ее. Она была более особенной, чем предыдущая, ведь ее Гарри отдал сам. Луи носит ее каждый день.
Офицеры приводят его из душевой, толкают обратно в камеру и ничего не говорят, когда он садится на пол и снова натягивает бини на голову.
- ЛУИ, ЕСЛИ ТЫ НЕ ПЕРЕСТАНЕШЬ, БЛЯТЬ, СТУЧАТЬ... - Джон. Отчасти, Луи играет с мячом, чтобы добраться до него. Довольно трудно бросать и ловить мячик с наручниками, но ему удается.
- У меня от страха аж ноги затряслись, малыш Джонни, - он улыбается и продолжает бросать мячик.
- ТЫ ДОЛЖЕН!
Другим заключенным плевать, они слишком заняты тем, что валяются в жалости к самим себе, им нет дела до того, чем занимаются другие. Джону же не очень нравится Луи по некоторым причинам.
Стук мяча о стену действует почти успокаивающе, это единственное, что удерживает Луи от стонов и криков, когда Гарри нет рядом.
Он не знает, сколько это продолжается, пока его прекрасный, особенный мальчик не заходит в камеру. Он выдыхает и с улыбкой смотрит на него. Гарри робко улыбается в ответ, и улыбка Луи почти гаснет. Он все еще боится его. Так не должно быть.
- Ты все еще боишься меня.
Гарри сползает по противоположной стене. Сегодня на нем шляпа и он выглядит так щеголевато.
- Нет.
Луи качает головой.
- Почему… почему ты думаешь, что можешь врать, когда знаешь, что я вижу это насквозь. Я вижу тебя насквозь. Ты боишься меня.
И мне не нравится это — хотел добавить он, но подумал, что лучше держать это в себе.
- У тебя есть возможность убить меня голыми руками.
Луи трясет своими руками в наручниках. Если бы он хотел, то да, он мог бы убить его и с наручниками, но он не хочет причинять вред Гарри. Это плохо.
- Все еще не знаешь, как их снять? - ну, он в любом случае узнает. Луи кивает, и Гарри вздыхает. Он пристально смотрит на него, и они сидят в тишине. - Сними их.
- Что?
- Сними их, - он кивает на запястья Луи. - Наручники. Сними их.
- Зачем?
- Ты ведь не собираешься причинить мне боль? - Луи мотает головой, Гарри глубоко вздыхает. - Ты когда-либо причинишь мне боль?
Томлинсон снова мотает головой. Он, правда, не будет.
- Сними их.
- Хорошо, - кивает он.
Он двигает языком во рту, пока не находит маленькую булавку, он задерживает ее между губ, а затем выплевывает на пол перед собой. Гарри жадно наблюдает за этим, словно он поражен тем, что Луи может освободиться от наручников, хотя в прошлые разы он был напуган этим.
Луи поднимает булавку, подносит ее к запястью и вертит, пока не слышит щелчок, то же самое он проделывает со вторым наручником, а затем скидывает их.
- Та-да, - произносит он и трясет руками. Гарри смотрит на него сверху вниз. В его голове Луи кричит. Кричит на него, что тот должен перестать бояться, и что он никогда не причинит ему вред.
Стайлс кивает и встречается взглядом с парнем.
- Все нормально? - спрашивает Луи. Он избегает взглядов с ним и выглядит так, будто сейчас в обморок упадет.
- Да. Я в порядке.
- Тогда перестань смотреть на мои руки так, будто я собираюсь задушить тебя, и просто поговори со мной.
Гарри осознает, что сказал Луи, быстро кивает и начинает рассказ о своем классе, Найле и о работе.
- О, где ты работаешь? - Луи знал, что, вероятно, парень не хотел говорить о месте своей работы, но теперь пути назад нет, и парень не отстанет, пока не узнает.
- Гм... Старбакс, - три секунды тишины прерываются истерическим смехом Томлинсона. Гарри усмехается, а Луи продолжает гоготать.
- Стар-Старбакс?!
- Да.
- Ты ненавидишь кофе!
- Там нужно делать и другие вещи.
- У-у тебя самая стереотипная работа, которую имеет каждая девушка во всех этих вымышленных историях, как ты себя чувствуешь по этому поводу? - он смеется еще громче.
- Чувствую себя замечательно.
- Иисусе, это ужасно, Гарри, - Стайлс кивает.
- Я знаю. Хотя я могу оплачивать счета, - кажется, это смешит Томлинсона еще больше, пока он, наконец, просто не кивает.
- Допустим, что так, Хаз.
- Ты слышал о Докторе Малике?
Фу.
- Нет, не похоже, чтобы я много слышал, находясь здесь.
- Верно. Извини, я забыл, - говорит Гарри, и кажется, что он в панике. Наступает тишина, пока Луи не просит его продолжить. - Ох, да. Его выписали из больницы. Возвращается к работе и снова будет в твоей команде, потребовалось долго убеждать Доктора Пейна, но он смог.
- Здорово.
- Скоро тебя выпустят отсюда.
- Правда? - он не знал.
- Да. Тебе осталось провести тут всего несколько дней.
Луи ложится на спину и вытягивает ноги и руки.
- Не знаю, мне нравится тут, уютно.
Гарри осматривает комнату.
- Допустим, если только у тебя нет клаустрофобии.
- К счастью, у меня нет, у Барри есть. Он встревожен. Поэтому они следят за ним, в его комнате камера.
- Как ты думаешь, есть ли камера здесь?
Ха. Эта тактика. Печально. Он ожидал большего от Гарри. Луи наклоняет голову и стреляет в него сложным взглядом.
- Гарри, я много кто, но я не тупой. Нет здесь камеры. Я бы знал.
- Как?
- Ну, едва ли они бы смогли скрыть их, - жестом он указывает на пустые бетонные стены.
- Да, да, - Гарри согласно кивает. Луи барабанит пальцами по колену, это небольшое действие снова привлекает внимание Гарри на его руки.
- Гарри, - взгляд парня поднимается вверх, и Луи не уверен, видит ли он в его глазах страх или довольство, все его эмоции скрыты. Что угодно может происходить в его разуме, его прекрасном разуме. Томлинсон задается вопросом, ценит ли семья Гарри своего удивительного родственника. Он просто такой хороший человек, вероятно, по-настоящему хороший из всех, что Луи знал. По очевидным причинам, Луи не доверяет людям, но он доверяет Гарри, не известно почему, просто доверяет. С ним он чувствует себя в своей тарелке. Раз в неделю, всего раз в неделю он видит его, и этого хватает оставаться в покое на все оставшиеся дни. Он действительно особенный, раз так влияет, ни один врач не смог показать такие возможности и доброту.
Кажется, руки Луи живут собственной жизнью, так как он берет ладони Гарри в свои и ждет, пока его дыхание не вернется в норму.
- Не бойся меня. Пожалуйста.
***
После нескольких недель восстановления Зейн вернулся на работу с наигранной улыбкой на лице, будто он был рад быть здесь, но на деле — нет. Он заслужил все те побои от Луи, теперь он знал это. Так что он собирается вновь заставить Луи гордиться им и вернуться к Найлу, тогда все его проблемы будут решены. Да. Все будет в порядке.
- Зейн! - Лиам улыбается ему и тянет его в объятия. Зейну пришлось перенести операцию на его сломанный нос, ему заменили два зуба, а его губы выглядели так, будто в них ботокс, но сейчас все в порядке. Он в порядке.
- Привет! Как ты тут поживал? - Зейн отстраняется, а Лиам улыбается от уха до уха, словно ребенок на Рождество.
- Фантастически, отлично, да, хотя не так, как с тобой.
Зейн улыбнулся и тихо поблагодарил. Лиам действительно просто прекрасный человек.
- Как Луи?
Лиам вздыхает.
- Хорошо. Но обычно он просто ноет, когда не получает то, что хочет, не сотрудничает с врачами и светится, только когда Гарри навещает его.
- Лучше Гарри продолжать навещать его, - Лиам кивает и идет помочь другому врачу, Зейн думает, что ее зовут Фрида. Малик остается один и смотрит дело Луи на наличие дополнений.
Дело Луи всегда интригует, Зейн читал его уже много-много раз, и каждый интересен как в первый.
«Статус: психопат (может быть опасен)».
Он листает к последним нескольким страницам.
«Томлинсону удалось освободиться от наручников во время его пребывания в одиночной камере. Полный обыск не дал результатов – ничего, чем бы он мог сделать это, не было обнаружено. Томлинсон сказал, что если бы он продолжал освобождаться от наручников, то визиты мистера Стайлса к нему начали бы контролировать, так что он не пытался избавиться от наручников».
Зейн качает головой, Гарри должен захотеть угробить себя, находясь в одиночку в комнате с серийным психом-убийцей, который просто отстегивает наручники, будто это ничто. Зейн знает, что будь он в этой ситуации, он бы был в абсолютном ужасе.
- Ты не хочешь пойти на обед? Я уверен, что справлюсь с ним на некоторое время, - Лиам оторвался от заметок и глянул на него типичным заботливым взглядом, словно ребенок отпрашивался у своего отца поиграть на площадке одному.
- Я не думаю, что это хорошая идея, Зейн, - он качает головой. Черт. Он слишком похож на заботливого отца. Включи актерское мастерство, Зейн.
- Слушай, я должен встретиться с ним, если я не сделаю это сейчас, то не сделаю никогда, так и буду откладывать. Мне нужно показать ему, что он не победил, что мы по-прежнему командуем, а не он, - номер, достойный Оскара. Леонардо Ди Каприо подождет еще немного.
Лиам снова смотрит на него и нехотя соглашается оставить Зейна наедине с Луи. Он и другие врачи выходят. Луи, конечно же, находится по другую сторону стекла, но он, скорее всего, знает, что Зейн там.
Он убеждается, что препятствий нет, и открывает дверь в комнату Луи.
- Зейни! Я так скучал по тебе!
- Спасибо.
Луи морщится. Он делает так, когда действительно пытается выяснить что-то. Пытается выведать о человеке и о том, что он думает. Как правило, мимика Луи не дает много информации, обычно он не отклоняется от скучающего или самодовольного вида.
Зейн знал Томлинсона слишком... долго, он понял язык его тела и манеру речи. Луи не может выражать свои эмоции через слова, но Малик, как правило, понимает, просто по тому, как тот смотрит на что-то, или даже как он стоит.
Любой, абсолютно любой человек может определить, когда Луи зол. Вы, безусловно, поймете это.
- Что-то не так? - спрашивает Луи. Его лицо спокойно, он кажется скучающим.
Ты чуть не убил меня, но кроме этого, да, я в полном порядке.
- Нет, ничего, я в порядке.
- Хорошо. Сейчас у нас нет много времени, так что начнем снова.
***
- Почему он спросил у него об этом? - это фишка Луи, он может выкинуть что угодно, от «какая сегодня погода?» до «какой длины твой член по шкале от огурца до бейсбольной биты?»
Гарри сел напротив Луи, и тот просто спросил его о чём-то совершенно неожиданно, он действительно не может понять это.
- Гарри. Ты бы возвращался ко мне... что бы ни случилось?
- Что ты имеешь в виду?
- Я просто интересуюсь... я не могу?
- Можешь... да... эм... - это занимает у Гарри еще несколько секунд, прежде чем он, в конце концов, снова говорит. И ответ ставит в тупик его самого. - Да, возвращался бы.
