Реальность была другой

Холодно… Темно. Ничего не видно. И жутко холодно… Звуки внешнего мира обрывочно прорываются в сознание, сложно что-то разобрать. Хисана с трудом разлепляет тяжелые веки. Взгляд фокусируется на темно-синем, почти черном небе. «Ночное…» — проносится в голове. Окоченевшие пальцы совершенно отказываются двигаться. Девушка привстает, опираясь на локти. В широкие рукава юката попадает снег, отчего по уже итак замерзшему телу пробегает волна мурашек. Она ежится. Вроде она лежит на снегу и, кажется, на носилках, недалеко от того места, где…где… Молниеносным ударом воспоминания врезаются в голову девушки. Что это было? Сколько времени прошло? Она же… жива? Как? Вопросы метались в голове, пытаясь каждый найти свой ответ, а Хисана просто не могла пошевелиться, не могла поверить… «Этот кошмар… был реальностью?» Покачиваясь, девушка села, подогнув ноги под себя. Голова кружилась, мир расплывался. Только сейчас Хисана заметила бегающих туда-сюда, суетящихся вокруг людей. Все были одеты в одинаковые черные кимоно. «Шинигами…» — подсказало сознание. Девушка прикрыла лицо руками, стараясь успокоить себя и отсеять ненужные сейчас, мешающие мысли. — Уже проснулась? Быстро ты, однако! — услышала Хисана голос за спиной. Обернувшись, она увидела совсем молодого парнишку-шинигами с темными волосами и задорной улыбкой. Девушка попыталась встать, однако предательская слабость в ногах помешала ей это сделать. — Да не вставай ты! — продолжал он. — Тебя как хоть зовут? — добавил после недолгой паузы. — Охаяси… Хисана Охаяси — немного смущенная своим состоянием, проговорила девушка. Парень присел рядом, доставая из-за пояса катану и кладя ее рядом. — Хисана значит… Сильно испугалась-то? — обнажая зубы, вновь оскалился парнишка в ухмылке. Ответить Хисана не то что не успевает — она даже и не находит, что сказать, когда рядом раздается совершенно другой, отличный от этого теплого и дружелюбного голос: — Охаяси-сан. Этот ледяной, пронизывающий морозом до самых косточек тон, интонация, скорее утвердительная, нежели вопросительная… Да, она уже слышала этот голос однажды: низкий и спокойный, как тогда. Позабыв про собственную слабость, Хисана вскакивает. И почему-то ее тут же бросает в жар, будто она и не мерзла мгновение назад. — Кучики-фукутайчо. — Вскочивший точно так же, как и Хисана, парень склонился в почтительном поклоне. — Свободен, — довольно строго и холодно отвечает Кучики, не удостоив парнишку и взглядом. Тот исчезает еще до того, как Хисана успевает понять, что произошло. — Кучики-сама, — теперь уже ее очередь кланяться и приветствовать его. — Как вы себя чувствуйте? — голос очень спокойный, тихий и твердый. Но не безразличный. Есть в нем что-то такое, что не дает Хисане поверить, что этот вопрос — чистая формальность. Или ей просто кажется? Нет, все же что-то в нем есть, но это что-то будто утекает сквозь пальцы, не оставляя следов, ускользая в самый последний момент. Хисана удивляется собственным мыслям. «Откуда они вообще? Их быть не должно!» Девушка выпрямляется, буквально на секунду пересекаясь с его металлическими, ледяными глазами. Всего мгновение, а затем его взгляд плавно опускается на разбитую губу и еще не совсем запекшуюся кровь вокруг небольшой ранки. Хисана, понимая, что стало предметом его внимания, поспешно прикрывает рот рукавом юката и отводит взгляд. — Благодарю, я в порядке, — тихо отвечает девушка. Ей немного стыдно. Вообще, ее вид сейчас абсолютно не соответствует тому, как надлежит выглядеть при встрече с наследником великого рода. Но ведь встреча случайна, не так ли?.. Из выреза косоде Бьякуя достает белоснежный платок и протягивает его Хисане. Вот так, просто и лаконично, без слов и лишних жестов, он предлагает ей свою помощь. Девушка с некоторой опаской, удивлением и едва уловимым любопытством смотрит сначала на него, затем на платок: — Ну…что вы… Ку…чики-сама, не… не стоит., — запинаясь, начинает Хисана, ошарашенная таким естественным и оттого непривычным для Кучики жестом, боясь принять его, понимая, что сейчас запачкает белоснежную ткань кровью. Но ее тут же прерывают: — Возьмите, Охаяси-сан. — Тон безапелляционный, не терпящий возражений и лишних комментариев. Волей-неволей, после такого понимаешь, что лучше всего подчиниться. — Благодарю вас, Кучики-сама, — еще тише, чем прежде, проговаривает Хисана, стараясь спрятать все за тем же рукавом невольную улыбку и легкий проступивший румянец. В этот момент рядом с Бьякуей появилсь два человека, докладывают что-то про периметр, про зачистку и еще про какие-то непонятные Хисане вещи. Девушка поднимает взгляд к небу: «Надо скорее вернуться домой, каа-сан опять станет беспокоиться…». Каа-сан очень не любит, когда Хисана задерживается допоздна. Она и так чересчур беспокоится, отпуская ее одну в Руконгай. Надо ли говорить, что мать — единственная, кто знает о похождениях своей младшей дочери? Хисана почти уверена, что отец бы никогда не отпустил ее, даже приведи она все возможные доводы и выводы. Они оба очень любят ее и безмерно за неё переживают. От этой мысли на душе почему-то становится легче, светлее, а на губах появляется нежная, едва ощутимая улыбка. Кучики дает своим людям какие-то указания и они со словами «Так точно!» пропадают из поля зрения Хисаны. — Спасибо вам за помощь, Кучики-сама, мне пора вернуться домой, — с легкой улыбкой на лице и в голосе говорит Хисана, склоняется в прощальным поклоне и уже готова уйти, как Бьякуя произносит: — Я обязан лично сопроводить вас к дому. Девушка замирает на месте. Где-то глубине души она понимает. Возможно это его долг как лейтенанта Готея-13 или как мужчины, который не может отпустить девушку одну идти по ночному Руконгаю… Она понимает. И тем не менее это неожиданно. С другой стороны, она решает, что сможет пригласить его в дом на чай, тем самым отблагодарив. Да и Акеми, возможно, будет рада его видеть. — Конечно, Кучики-сама, — и, опустив глаза, добавила: — Тут есть короткая дорога… — Как вам будет удобно, — вот тут уже действительно безразличным тоном произносит Бьякуя. Хисана неуверенно кивает. Некоторое время оба идут молча, каждый думая о своем. И так бы, наверное, продолжалось до самого конца пути, если бы Хисана не оступилась, попав ногой в неглубокую ямку, прикрытую снегом. Мгновенно среагировавший Бьякуя не дал девушке упасть, ухватив за плечи. Кучики подумывал о том, что все же будет уместно использовать сюнпо, но почему-то дальше мыслей это не уходило. Почему? Он бы и сам себе в этом не признался, но на самом деле ему совершенно не хотелось расставаться с ней. С ней было комфортно даже молчать. Однако, когда предоставилась возможность задать вопрос, он ее не упустил. — Спасибо, Кучики-сама, — в очередной раз за этот вечер поблагодарила Хисана, когда он удостоверился, что она твердо стоит на ногах. — Охаяси-сан, что вы делаете в Руконгае? — Прошу вас, Кучики-сама, называйте меня по имени, — робко проговорила Хисана. Вопрос застал ее несколько врасплох. Что она должна сказать ему? Правду? Но ведь ситуация абсурдна сама по себе. Хисана это хорошо понимала. И… Боялась, что ее не поймут. Бьякуя терпеливо ждал ответ, а Хисана лихорадочно пыталась подобрать в голове нужные слова, но они никак не шли… В итоге она сдалась: — Простите, Кучики-сама, я… я не могу вам рассказать всего, но… это очень длинная история… она касается лично меня и… клана Минако. — Последние слова были сказаны совсем тихо, так, что Бьякуе пришлось прислушаться. Что ж, он знал, что Хисана родилась в клане Минако, а значит, дело касается ее семьи. Настоящей семьи, кровной. От этого вопросов в голове молодого Кучики стало еще больше, но по выражению ее лица и интонации, с которой она произносила эти слова, было ясно, что этот разговор для нее не из легких. И Бьякуя не стал давить и настаивать на ответах. — Понятно. — Кучики-сама…а…это…это ведь был Пустой? — Хисана старалась увести тему подальше. И это существо она видела впервые, так что ей в любом случае было интересно узнать о нем побольше. Хотя и немного страшно. — Да, обыкновенный Пустой, — спокойно ответил Бьякуя. Он прекрасно понимал, что Хисана специально меняет тему, но против не был. Хисана задавала вопросы, Бьякуя на них отвечал. Иногда это были ответы развернутые, в несколько предложений, а иногда он ограничивался лишь словом. Однако ему самому нравилось рассказывать ей о чем-то. Неподдельный интерес девушки подстегивал, заставлял не просто машинально давать ответы на вопросы, но и дискутировать, самому погружаться в тему. С Пустых они перешли на книги. То, что Хисана перечитала действительно много книг, и то, что она любит читать, оказалось для Бьякуи приятным сюрпризом. Девушка оказалась очень интересным собеседником. Он ловил себя на мысли, что в некоторых областях она разбирается лучше него самого. И когда он сам задавал ей вопросы, она старалась отвечать подробно, при этом активно жестикулируя и улыбаясь так заразительно, что и ему самому хотелось улыбнуться ей в ответ. Дорога до поместья Охаяси прошла незаметно. Подойдя воротам, Хисана все же пригласила Бьякую на чай, однако тот отказался, ссылаясь на позднее время и пообещав зайти в другой раз. Напоследок он посоветовал ей быть осторожней и, сделав несколько шагов, исчез в сюнпо. Добрался до дома Бьякуя в прекрасном настроении. По прибытии в родовое имение Кучики ему сообщили, что Генрей-сама ждет его с поздним ужином. Через несколько минут Бьякуя уже был в апартаментах деда. — Бьякуя, о чем ты хотел со мной поговорить? — спросил дед во время трапезы. — О-джии-сан, я намерен жениться на Охаяси Хисане.