Так зарождалась легенда

      Устроить шоу было решено уже на следующем выступлении. Джон, выйдя, как обычно, первым на сцену, обвел всех присутствующих взглядом, в котором явственно читался вызов. Когда все парни стали на свои места, он подошёл к самому микрофону и, отсалютировав рукой в зал, встретил присутствующих потоком отборной английской брани. Друзья прокатились со смеху, а как только Джон замолчал, зрители тут же взорвались шквалом аплодисментов. Такой напористой, яркой и дерзкой речи они не слышали еще никогда. Немцы не понимали, что говорит этот парень-англичанин, но слова им, собственно, были не нужны. Важен был сам бунтарский вид Джона, явно бросающего вызов всей толпе. То, как он держался на сцене, как горели его глаза, как четко, уверенно, громко и напористо звучал его голос, немедленно покорило всех. Даже не смотря на то, что он, строго говоря, на своем родном языке послал всех куда подальше.       В этот день все парни выжали из своих инструментов все возможное. К середине ночи The Beatles порядком устали, но продолжали «делать шоу». Сегодня в их адрес не прозвучало ни единого неодобрительного крика или свистка. Они настолько завели публику, что клуб Indra опустел лишь перед самым закрытием. Конечно, после такого выступления музыканты валились с ног, поэтому, едва добравшись до своих постелей, они тут же провалились в глубокий сон. На этот раз утренний киносеанс разбудил их далеко не сразу.       И теперь каждый вечер парни устраивали настоящую бурю. Вскоре немцы, прознав, что в клубе Indra «делают настоящее шоу», стали набиваться туда толпами. Всем не терпелось послушать музыку дерзких, напористых англичан. Однако всего через пару недель соседи пожаловались на шум, и клуб Indra был закрыт. Но Кошмидер тут же настоял на том, чтобы парни переехали работать в Kaiserkeller. Теперь предстояло заново завоевать одобрение публики, и Джон придумал новую выходку. Перед первым выступлением он вышел на сцену с таким видом, будто у него серьезная травма ноги. Но уже в следующий миг этой самой ногой он снес микрофон. Поймав его у самого пола, Джон очень медленно и томно запел: «Be Bop a Lula…» Kaiserkeller взорвался одобрительными криками и рукоплесканиями. Так что эту публику друзья покорили с самого первого выхода на сцену.       На новом месте The Beatles выступали вместе с другой ливерпульской группой — Rory Storm and the Hurricanes. Они сменяли друг друга каждый час. Их земляки умели по-настоящему завести публику. Сам Рори Сторм мог даже сцену разворотить до основания, лишь бы только немцам это нравилось. И вот однажды, когда The Beatles смотрели на их выступление, готовясь через некоторое время снова выйти на сцену, Пол сказал:       — Знаете, пожалуй, с них надо брать пример. Нас, конечно, тоже приветствуют, но не так, как этих ребят.       — Макка, а ты прав, — сощурившись, наблюдая за коллегами, ответил ему Джон. — Что мешает нам так же заставить немцев стоять на ушах?       — Для этого самим придется стать на уши, — резонно заметил Джордж.       — Вот именно, все мы связаны между собой в этом мире, — кивнул Стюарт, посмотрев на Джона. — Если хочешь зажечь в людях огонь, начни с себя.       Друзья переглянулись. Тут же, без помощи лишних слов было принято решение. Все равно ведь уже высказаны все мысли. Пит просто молча согласился. По правде говоря, он молчал почти всегда. Все-таки Бест так и не смог до конца вписаться в общую компанию. Впрочем, для остальных, по свойственной молодым людям бесшабашности, это было не так уж и важно. Главное, что барабанщик у них был, да и отношения с ним были дружеские.       Итак, взяв пример с Rory Storm and the Hurricanes, The Beatles уже со следующего выхода на сцену неизменно заводили публику, словно делясь с немцами частичками того неистового огня, что горел в их сердцах. А ради этого друзья были способны на многое: Джон, например, скакал по сцене не хуже кенгуру, грозя в один прекрасный момент проломать ее, Пол в шутку устраивал борьбу с все тем же Ленноном прямо посреди выступления, причем оба иногда напрыгивали на Джорджа и Стю, а они неизменно отвечали тем же. Всего пара выступлений — и весь Kaiserkeller их обожал. Кстати, одну из досок на сцене Джон, к всеобщему восторгу, все же сломал.       Поначалу со своими земляками парни не слишком часто общались, лишь время от времени перекидываясь с ними парой фраз. Из всего состава группы, кроме лидера Рори, парни отметили только барабанщика, худого невысокого парня, уже носившего небольшую бороду и выглядевшего совсем взрослым. Он, бывало, перед самым закрытием приходил послушать The Beatles, причем садился совсем близко к сцене, оставаясь уже чуть ли не последним посетителем, и просил сыграть что-нибудь более медленное, блюзовое. Надо сказать, парни даже немного побаивались его, но просьбу всегда исполняли. Чуть позже они узнали, что этот парень, оказывается, на самом деле ровесник Джона, что зовут его Ричард Старки, а кроме того, он носит шикарный псевдоним — Ринго Старр (так его окрестили ребята из Rory Storm and the Hurricanes). А когда нашелся час свободного времени, они познакомились поближе. Ринго оказался добродушным и веселым парнем. Он любил пошутить и всегда очень обаятельно улыбался. А прозвище свое, как выяснилось, Ричард получил за страсть к кольцам (их у него и правда было предостаточно). Так что The Beatles вскоре с ним подружились. Теперь они частенько в свободное время сидели вместе за столиком в клубе. Как-то раз за такими посиделками Джордж, внимательно глядя на кольца, украшающие пальцы Старра, вдруг спросил:       — Слушай, Риччи, а они тебе не мешают барабанить-то?       — Нет, — рассмеялся тот. — Совсем не мешают. У меня часто спрашивают, зачем я вообще столько колец на пальцах ношу.       — И что ты отвечаешь? — в один голос спросили Пол и Джон.       — Что продеть их все в нос у меня просто нет возможности.       В следующий миг все звонко расхохотались, живо представив себе Ринго с таким количеством колец в носу.       — А что, классно! — сквозь смех произнес Джон. — Был бы как настоящий вождь африканского племени.       Стюарт, отсмеявшись, последние несколько минут с улыбкой смотрел на Ринго и сидящих подле него Джона, Джорджа и Пола. Никто из них, казалось, и не заметил, что молодой художник впал в задумчивость. А парень между тем отметил про себя, что Ричард Старки невероятно похож на тех троих, что сидят рядом с ним. Да, определенно, они с Питом были словно не совсем из того же теста. А вот та четверка парней имела много общих черт. Они подружились так быстро, словно знали друг друга, по меньшей мере, несколько лет. И что-то подсказывало Сатклиффу, что Ринго Старр еще сыграет немалую роль в жизни его друзей.       Однажды, когда парни поздним вечером наконец добрались до своей «спальни» и уже собирались спокойно уснуть, в дверь неожиданно постучали. Пит пошел открывать. Через пару секунд на пороге комнаты появился Ринго. Парни были удивлены его приходом, но тут же пригласили его войти настолько гостеприимно, насколько это вообще возможно, учитывая всю неказистость их жилища.       — Знаете, ребятушки, у меня к вам дело, — сказал Ричард, присев на край чьей-то кровати.       — Правда? Какое? — живо заинтересовались друзья.       — Мы своей группой записываем через день пластинку. Так вот, есть предложение поучаствовать. Если вы согласны, то мы бы не отказались от помощи.       — Что, правда? — Джон не поверил собственным ушам. — Вы серьезно записываете свою пластинку?       — Да, — со спокойной улыбкой ответил Старр, глядя на него абсолютно добрыми небесно-голубыми глазами. — Давно уже собирались. Я, честно говоря, страсть как хочу выпустить пластинку.       — Нам бы тоже этого хотелось, — признался Пол.       — Еще как! — подтвердил Джордж.       — То есть вы хотите, чтобы мы тоже приняли участие в записи? — уточнил Леннон.       — Ну да, — кивнул Ринго. — Так что, вы как?       Джон поочередно посмотрел на всех своих друзей. В его глазах явственно читался вопрос. Получив согласные кивки, он вновь повернулся к гостю и наконец сказал:       — Мы согласны.       — Отлично! — обрадовался Ричард. — Мы тогда еще вместе с Рори к вам подойдем завтра, чтобы устаканить там все по времени. Ну, я тогда пойду. Спокойной вам ночи!       Ринго уже встал с кровати и направился к двери, как Джон окликнул его. Старр обернулся и немедленно встретился со сразу несколькими горящими радостью взглядами. Улыбнувшись, Джон сказал от имени всех:       — Спасибо, что позвал, Риччи!       — Да не за что, ребятки! — улыбнулся тот. — До встречи! — и тут же канул в ночь.       Узнав от Рори Сторма точное место и время, The Beatles в назначенный день прибыли на запись. Правда, Пит не принимал в ней участия — немного приболел. Конечно, парням в этой записи принадлежала роль лишь сессионных музыкантов, но все же это было уже что-то. И именно здесь Джон, Пол и Джордж впервые сыграли с Ринго Старром. Он был хорошим ударником, может, и не самым лучшим, но сыграться с ним было невероятно легко и удобно. Барабанил он как-то по-своему, не совсем так, как другие, но ничуть не хуже от этого. Словом, впечатления от его игры у друзей остались весьма и весьма приятные.       Уже направляясь к себе после записи, Джон невольно подумал: «Ринго классный парень. С ним было бы очень здорово играть. Жаль все-таки, что он не с нами…» Леннон мог лишь догадаться, что Пола и Джорджа посетила точно такая же мысль. Стюарт же, мягко улыбаясь, думал о том, что этим четверым, скорее всего, в жизни предстоит еще не раз пересечься.