Так зарождалась легенда

      Около десяти вечера Клаус и Астрид вышли из дома и направились в сторону Репербан. Решили специально пойти пешком, чтобы скоротать время до начала выступления в клубе. Кирхгерр от нетерпения даже шла в разы быстрее обычного, да и Вурманн, предвкушая еще один неописуемо яркий вечер, не отставал от нее ни на шаг. Сначала они молчали, потом постепенно опять вернулись к обсуждению так понравившейся Клаусу группы. Астрид, правда, не столько говорила, сколько слушала бесконечные восторженные речи друга. «Интересно, а я буду выглядеть точно так же ошарашенно и возбужденно, когда их увижу и услышу?» — задавшись про себя таким вопросом, девушка невольно захихикала, представив, как они с Клаусом вдвоем будут выглядеть в таком состоянии. Каждая частичка ее души просто сгорала от любопытства и нетерпения. Никогда еще Кирхгерр так сильно не хотелось попасть на Репербан.       Наконец они добрались до клуба Kaiserkeller. Судя по всему, The Beatles свое выступление еще не начали. Устроившись за одним из немногих свободных столиков, парень и девушка тут же переключили все свое внимание на сцену. Прошло всего минут пять, и неожиданно худой и высокий немец зрелого возраста хриплым голосом объявил:       — Дамы и господа, встречайте The Beatles!       По-немецки это название звучало очень смешно. Может, просто этот мужчина не смог его правильно выговорить, а может, у англичан оно означало что-то особенное, но вот только на родном для Клауса и Астрид языке это слово сильно походило на несколько иное, имеющее практически непристойное значение. «Да ладно, скорее всего, в английском оно означает что-то вполне приличное», — решила наконец Астрид, пожалев мимоходом, что ее познания в английском языке сводятся всего к нескольким простым фразам и словам.       В следующий миг на сцену вышли пятеро парней. Трое из них были с гитарами, один с басом, а последний, похоже, был ударником. Они быстро рассредоточились по местам и наконец развернулись лицом к публике. И тут же клуб взорвался от смеха, причем Астрид и Клаус тоже присоединились ко всем. Оказалось, что юные музыканты вышли к ним с деревянными сидениями от унитаза на шее. Пока все дружно хохотали, сами молодые люди улыбались так, словно ничего особенного не происходило. Потом один из них, худой, достаточно высокий брюнет, на котором, ко всему прочему, отсутствовали брюки, уступив место немного растянутым бельевым шортикам, подошел к микрофону и что-то прокричал по-английски. Клуб загалдел пуще прежнего, раздались аплодисменты. Вскинув руку вперед, к зрителям, парень взял в руки гитару. Переглянувшись с другими, он первым начал играть, а его товарищи тут же подхватили музыку.       И практически с первого аккорда они покорили Астрид. Это было необыкновенно живая, задорная, шумная, необузданная, напористая и яркая музыка. Ничего настолько восхитительного и заводного девушка ранее не слышала. Голоса музыкантов просто пленили ее. Тот, что выступал перед публикой в самом начале, обладал замечательным голосом с некоторой хрипотцой. Парень, стоявший рядом с ним, на вид немного младше, вторил ему несколько по-иному, но не менее приятно. Третий гитарист, совсем еще юный на вид, и симпатичный басист в черных очках не вели основную партию, а лишь подпевали. Но вкупе звучание всех голосов, разбавленное умопомрачительно яркой музыкой и довольно громким битом, вызывала просто непередаваемые ощущения. Слов Астрид не понимала, но чувствовала, что это и не обязательно. Сейчас было важно не столько то, о чем поют, сколько то, как поют эти парни. Теперь ей стало ясно, почему Клаус не мог толком объяснить, что же так покорило его в них. Девушка сильно сомневалась, что и сама найдет подходящие для этого слова. Ее захватывало абсолютно все: музыка, голоса, манера держаться и даже то, как вели себя на сцене эти молодые люди. А они по-настоящему веселились: наскакивали друг на друга, делали вид, что дерутся, что-то друг в друга швыряли, перебрасывались фразами, явно не относившимися к текстам песен, а самый экстравагантный из всех них («парень без штанов» — такой эпитет отнесла к нему в уме Астрид) через некоторое время и вовсе подошел к самому краю сцены и преспокойно упал прямо в зрительный зал спиной вперед. Подскочив с пола, словно пружинка, он взлетел обратно раньше, чем до него успели добраться несколько пищащих от восторга девушек известной профессии. Словом, на сцене творилось нечто невообразимое. Казалось, что этих англичан заводит собственная музыка. А о том, что весь клуб действительно «стоял на ушах», и говорить нечего.       — Знаешь, Клаус, — сквозь шум, веселье и смех сказала Астрид другу, — я очень хотела бы с ними познакомиться.       — У них ненадолго бывают перерывы, — отозвался тот. Им приходилось почти кричать друг другу в ухо. — Можем пригласить их к нам за столик, если согласятся.       — А как мы с ними будем разговаривать-то? — с сомнением спросила девушка. — Я знаю всего пару английских фраз.       — Ничего, я говорить по-английски немного могу. Разберемся, — заверил парень. — Ну что, попробуем? Классные ребята ведь. Я бы тоже с удовольствием с ними познакомился.       — Обязательно, — ответила Астрид, не сводя глаз со сцены.

***

      The Beatles были крайне довольны тем, какой фурор произвел их внешний вид сегодня. Особенно ликовал Джон, отважившийся ради такой выходки появиться на сцене без штанов. Парни даже не знали, как вообще им в голову пришла эта идея. Может, виной всему то, что они немного выпили перед выступлением, да еще и приняли таблетки, а может, все из-за того, что жили они в постоянном напряжении, и некоторая разрядка была просто необходима. Но как бы то ни было, а немцам такой фееричный выход очень понравился.       — Да они чуть не описались от восторга! — заявил Джон, когда в свой перерыв друзья на пару минут скрылись за сценой, чтобы снять с себя весь маскарад. Леннону, к слову, еще предстояло натянуть джинсы.       — По-моему, они уже привыкли, что от нас можно ожидать всего, что угодно, — улыбнулся Стюарт.       — А если еще не успели, то скоро привыкнут, — заметил Джордж.       — Так, шутки шутками, но ты бы, Джон, все-таки надел штаны, — усмехнулся Пол.       — Ой да ладно тебе, Макка! — рассмеялся Леннон. — Немцам это понравилось. Да даже если бы я без трусов туда вышел, они б только восхищенно орали! Шоу ведь требовали от нас раньше. Вот им и шоу!       — Нет уж, раздеваться совсем я тебе не дам, — рассмеялся Пол. — Не надо так шокировать народ.       — Господи, Пол, мы с тобой, брат, в самом развратном районе самого развратного города! — воскликнул Джон, но джинсы все-таки натянул. Остальные, со смехом наблюдая за очередной переброской словами, как мячом, ждали их, чтобы вернуться в зал и где-нибудь присесть.       С такой целью пятеро парней и вышли из-за кулис. Они уже собирались пройти в глубь клуба и сесть за какой-нибудь более или менее свободный столик, как вдруг неподалеку какой-то парень, заметив, что они оглядываются в поисках места, поднялся со стула и махнул им, крикнув:       — Эй, ребята, садитесь!       Говорил он не то чтобы плохо, даже лучше, чем Кошмидер, но с жутким акцентом. Друзья на минуту задумались, переглянувшись. Как бы ни обожали их в этом клубе, никто, кроме девушек с вполне понятными целями, на контакт с ними идти не спешил. И вот впервые кто-то из обычных посетителей, вполне приличных на вид, пригласил их за свой столик, намереваясь, похоже, познакомиться поближе. Такое обстоятельство пришлось парням вполне по душе, и они решительно проследовали к столику, за которым сидел тот самый немец, а с ним еще какая-то вполне себе симпатичная девушка.       — Привет, немцы! — как можно более дружелюбно поприветствовал Джон, когда они все впятером подошли к этим молодым людям.       — Привет, — почти одновременно с ним произнесли Пол и Джордж. Стю и Пит просто дружелюбно улыбнулись.       — Привет, садитесь к нам. — немец ответил тем же. Он совсем не казался друзьям таким педантом, как другие, даже производил некоторое впечатление богемы. Что-то подсказывало, что он как-то связан с искусством. Девушка, сидящая рядом с ним, ничего не сказала, но очень тепло улыбнулась. — Я Клаус Вурманн, а эта моя подруга Астрид Кирхгерр. Ну, просто друг, понимаете? — получив в ответ кивки и пару сдержанных смешков, Клаус, чуть ли не пыхтя от напряжения, явно подбирая более или менее правильные фразы, продолжил: — Она, правда, английского почти не знает. А вы здорово играете! Было весело!       — Да уж, весело, — усмехнулся Джон. — Особенно для нас. Ни передохнуть нормально нет времени, ни пописять даже, извините за прямоту.       — Что? — Клаус, похоже, не понял его слов до конца.       — Ой, да не берите в голову! — отмахнулся Пол. — Приятно познакомиться. Меня зовут Пол, Пол МакКартни.       — Джон, Джон Леннон, — в тон ему сказал Джон, рассмешив тем самым всех друзей.       — Джордж Харрисон.       — Стюарт Сатклифф.       — Пит Бест.       Остальные тоже представили себя сами. Пока Астрид с интересом всех изучала, Клаус продолжал разговор:       — Правда, нам очень понравилась ваша музыка. Ничего такого мы еще не слышали до сегодня. Это просто… Как же там говориться? Граната!       Пятеро англичан дружно расхохотались, отчего Клаус смущенно улыбнулся. Он и так чувствовал, что подобрал не самое правильное слово.       — Бомба, может? — сквозь смех переспросил Пол.       — Да, вот! — обрадовался Клаус и тоже рассмеялся. — Она! Бомба! Verdammt! * — и тут Астрид рассмеялась, догадавшись, что ее друг, похоже, глупость спорол, оттого и злился. Как ни странно это было для новых знакомых, последнее слово парни вполне хорошо знали. Усмехнувшись, Джон сказал:       — Вот-вот, именно «черт подери». А ты неплохо говоришь по-английски.       — Да уж, а мы по-немецки знаем только пару ругательств и «Das ist fantastisch!» — с улыбкой добавил Пол.       — Ты забыл про «Hände hoch!» — заметил Джордж.       — Да, это, пожалуй, все, чему мы тут успели научиться, — кивнул Стю.       — Или по фильмам, — вставил фразу Пит.       Клаус вел беседу с англичанами дальше, а Астрид продолжала наблюдать за ними. Эти молодые люди казались ей забавными и милыми. Они были слишком уж веселы, но девушка была уверена, что на то были причины, а она просто до конца не понимает, что они говорят. Но даже чисто визуально эта пятерка была ей очень симпатична. Астрид поднапрягла память и наконец смогла сказать свою первую фразу, хоть и не очень корректно:       — А мне понравился ваши наряды! Это весело!       — А, ты про стульчаки? — тут же весело спросили музыканты.       — Стуль-ча-ки? — выговорила она по слогам, непонимающе глядя на них.       — Ну эти… штуки… крышки… — пояснил Леннон, для наглядного примера изобразив, что что-то надевает себе на шею.       — О, да! — усмехнулась Астрид. — Смешно. Зачем?       — Ваши земляки просили шоу, вот мы его и дарим, — тут же ответили парни.       — О, простите, кажется, нас зовут на сцену, — Пол, чуть виновато взглянув на них, встал из-за стола.       — Да, извините, пора! — Джон последовал его примеру.       — Еще увидимся! — сказал напоследок Джордж, и The Beatles дружно направились на сцену, чтобы продолжить свое выступление.       Они и впрямь еще увиделись. До самого закрытия клуба, как только группе перепадал небольшой перерыв, они садились к Клаусу и Астрид и вполне мило общались. Не всегда они до конца понимали друг друга, но с помощью мало-мальски простых слов и, отчасти, жестов, даже Астрид могла участвовать в разговоре. Обе стороны были довольны новым знакомством. Когда The Beatles уже направлялись к себе, Джон сказал Полу:       — Это, пожалуй, первые немцы, с которыми мне захотелось общаться.       МакКартни только кивнул. Они все думали о том же.