Слава Великой Поднебесной!

Лестрейд поймал себя на том, что думает о смерти Шерлока как об афере: Майкрофт на похоронах выглядел озабоченным и расстроенным, но не убитым горем. А ведь он был привязан к своему гениальному братцу. Глаза Молли хоть и были красными от слёз, но Лестрейду казалось, что горе её недостаточно глубоко. Он прекрасно знал, как люди реагируют на смерть своих любимых. Он думал, что на похоронах будут родители Майкрофта и Шерлока, но их там не было. Только Джон и миссис Хадсон вели себя адекватно ситуации. Сам Грег чувствовал себя контуженным. Он не мог поверить в происходящее. Только что фрик был, и вдруг его нет. Как- то это было странно. В общем, интуицию и здравый смысл инспектора Скотланд-Ярда сложно было обмануть. Он чуял подвох. И вот теперь наследство Шерлока, слишком большое для обычной домовладелицы, но вполне достаточное для близкого друга, которого заставил напрасно страдать. Если бы Шерлок оставил деньги доктору Ватсону, тот бы вряд ли принял их. А если Шерлок планировал вернуться, это наследство могло бы стать между Джоном и Шерлоком непреодолимым препятствием. Зная Джона, Грег с легкостью представил, как доктор Ватсон затолкал бы пачку купюр в лживый рот Шерлока. Лестрейд не любил когда его держали за дурака: он хотел быть в курсе. Поэтому он и выбрал юстицию, как плоскость для приложения своих сил. Расследования, поимка злоумышленников, казалось ему самым правильным делом на свете. Хоть многие и называли его работу грязной, он так не считал. И вот неожиданная догадка не даёт ему спать. Сначала он решил поговорить с Молли. Ведь она была патологоанатомом и это она засвидетельствовала смерть Шерлока. Но поразмыслив, решил её не трогать, любые расспросы могли поставить Молли под угрозу увольнения и дискредитации как медика. Полной информацией обладал, несомненно, Майкрофт Холмс, только вряд ли он сочтет нужным делиться этой информацией с детективом-инспектором. Но Лестрейд решил рискнуть. В сейфе у него давно лежала ручка Паркер, которую Шерлоку вскладчину подарили студенты Империал колледжа. У них в общежитии стали пропадать вещи, сначала изредка, потом вор обнаглел и стал тащить разную мелочь каждый день. Студенты были уверены, что один из них — клептоман. Полиция за такие копеечные дела не бралась, а Шерлок, заинтересовавшись странным набором пропавших вещей — от женской косметики до дырявых мужских носков, не только вычислил вора, но и раскрыл таинственное убийство старого викария на другом конце Лондона. Студенты просили передать ручку Шерлоку, но Лестрейд не успел. Консультирующий детектив покончил с собой. Лестрейд набрал номер Майкрофта Холмса. Трубку сняли после пятого гудка. Когда Майкрофт Холмс на экране своего телефона увидел имя Лестрейда, он сразу понял, что тот догадался обо всем, то есть не совсем обо всем, а лишь о том, что касается Шерлока. Может, он надавил на Молли, и она рассказала ему, все, что знала, наплевав на собственную карьеру и слово, данное Шерлоку. Или вчера миссис Хадсон сказала нечто такое, что вызвало подозрения доблестного инспектора. Конечно, сама операция была выполнена безукоризненно, но вот похороны... Отсутствие родителей на похоронах сына выглядело подозрительно. Майкрофт предлагал Шерлоку задействовать пожилую чету из числа бывших агентов, чтобы они сыграли маму и папу, ведь всё равно никто не знал родителей братьев Холмс в лицо. Но Шерлок заупрямился и сказал, что не собирается превращать собственные похороны в балаган. И вот теперь детектив-инспектор спустя полгода стал о чем-то догадываться, и его нужно было срочно нейтрализовать. Самым действенным способом нейтрализации в былые времена считались соблазнение и последующий шантаж. Однако отмена уголовного преследования за содомию в Великобритании в 1967 году сделала такого рода шантаж не слишком действенным. Однако, сама идея Майкрофту нравилась. В школе контрразведчиков, где он проучился полгода, у них был специальный курс посвященный соблазнению обоих полов. Майкрофт, с присущей ему педантичностью, проштудировал предмет и блестяще сдал зачет. Однако знания, почерпнутые им в разведшколе, так и остались невостребованными. Совращать русских или китайских агентов было бесполезно, коммунистические режимы пали, а вместе с ними скончалась и коммунистическая мораль. А в реальной жизни Майкрофт предпочитал пользоваться собственным природным обаянием, которым, к счастью не был обделен. Только не все об этом знали. Во всяком случае, ищущий правду инспектор, ничего такого не знал. — Майкрофт Холмс. Здравствуйте, Лестрейд. — Здравствуйте, мистер Холмс. Я тут разбирал свой сейф и обнаружил подарок, который не успел отдать Шерлоку. — Что за подарок? — осторожно спросил Майкрофт. — Ручка Паркер от студентов Империал колледжа за пойманного вора. Себе я ее оставить не могу, там дарственная надпись Шерлоку. И я подумал, что мог бы отдать ее вам. — Зачем она мне? Лестрейд, выбросите ручку и живите спокойно. — Как это выбросить? Люди, которым Шерлок помог, бесплатно, между прочим, сделали ему подарок. Холмс, это просто некрасиво, по отношению к памяти вашего брата. — Хорошо, завтра по пути в аэропорт я заеду в Скотланд-Ярд. — Завтра меня не будет, а я хотел бы передать ручку лично вам. — Сегодня я занят... Если только вечером. — Я бы не хотел красть ваш отдых. — Нет никакой проблемы, мы могли бы поужинать вместе. — Сегодня? — Сегодня. Я заеду за вами в восемь. Лестрейд подумал, что ему повезло. Майкрофт огорчился оттого, что так быстро дал себя уговорить. К восьми часам Лестрейд успел сто раз обругать себя за излишний энтузиазм. Что и кому он хочет доказать? Что Шерлок жив, и его надо отдать под суд за грандиозный обман всех любителей желтой прессы? Что похороны были фальшивыми? А может, при таком раскладе Шерлоку лучше оставаться мертвым? И оставаться там, где он сейчас? У Лестрейда было много бумажной работы, и отвлечься от ставших навязчивыми мыслей не было никакой возможности. Он выпил кофе, потом чай, потом снова чай и отправился в архив. Дело о самоубийстве Шерлока Холмса оказался в секции, куда нужен был особый допуск. У Лестрейда такой допуск был, но ему пришлось возвращаться наверх за электронным пропуском. По факту смерти Шерлока Холмса было заведено дело по подозрению в доведении до самоубийства, но дело было вскоре закрыто за недостаточностью улик. Открывал дело не Лестрейд, а Диммок. В тонкой папке фигурировали несколько фотографий залитого кровью асфальта и копия заключения о смерти. Как и он и предполагал, никакого протокола о вскрытии не было. Да он и не поверил бы, что Молли способна произвести вскрытие тела Шерлока Холмса. Конечно, профессионал должен оставаться профессионалом в любой ситуации... Лестрейд представил, что Молли уподобилась Шерлоку, таскавшему части тел из морга, и не удержалась от желания завладеть сердцем Шерлока навсегда. Залила бы его формальдегидом и поставила на книжную полку как Лукреция Борджиа. Или это была Маргарита Наваррская? Картина вышла готическая. Лестрейд рассмеялся и подумал, что Шерлок действительно жив. Не смог бы он смеяться, если бы не чувствовал, что так оно и есть. У него нет фактов, только версия. Однако, интуиция инспектора редко подводила. Именно интуиция подсказала Лестрейду, что Шерлок, человек, которому можно доверять. Майкрофт передвигался по Лондону на скромном сером Мерседесе с девонширскими номерами. Однако, было в этой машине что-то такое, что наметанный глаз инспектора определил как ручную сборку и повышенную степень безопасности. Похлопав себя по карманам, и убедившись, что не забыл пресловутый Паркер в кабинете, Лестрейд сел в машину. Будто нырнул в ледяную воду. Майкрофт имел вид усталый, но приветствовал инспектора с легкой улыбкой: — Добрый вечер, инспектор! Рад вас видеть. — Надеюсь мой звонок... — Что вы, инспектор, вы не разбередили мои раны. Шерлок прожил гораздо дольше, чем можно было рассчитывать, учитывая его фатальную тягу к разного рода крайностям. — Живи ярко, умри быстро — главный принцип рокенрольщиков. — Да это ему подошло бы, он был неплохим музыкантом. В девять лет Шерлок впервые выступил перед публикой на благотворительном концерте в помощь детскому приюту. Играл Времена года Вивальди. Осень… В зале было почти пятьсот человек. Лестрейд с удивлением посмотрел на Майкрофта, тот спустя много лет помнил все подробности, касающиеся его брата. Он действительно его любил. Лестрейд был единственный ребенок в семье и не очень отчетливо представлял, какого это - быть связанным братскими узами. — Мне всегда хотелось, что бы у меня был брат или сестра. Но лучше брат. — У вас есть дочь, Лестрейд, — ответил Майкрофт, и спохватившись, добавил: — У вас ведь одна дочь? — Ничего не скроется от Всевидящего Ока, — усмехнулся Лестрейд. — Всевидящее око тут ни причем, я видел Вас вчера на перекрестке Риджент-парк-роуд. Майкрофт не собирался этого говорить, но доверительные отношения требуют правды, или хотя бы частичной правды. Лестрейд посмотрел на Майкрофта долгим взглядом, собираясь, но будто не решаясь что-то сказать. — И да, я знаю, что вы были в бывшей квартире Шерлока. Кстати, мы приехали. Вы любите итальянскую кухню? Столик, заказанный Майкрофтом, находился в полунише, что создавало некоторую интимность, но не злоупотребляло ею. Грегори сел за стол и осмотрелся по сторонам: — Мне нравятся любые кухни, где есть жареное мясо. — Инспектор, это так неполезно в нашем возрасте. — Кто хочет жить вечно, мистер Холмс? — Можно просто Майкрофт. Лестрейд на мгновение замер, раздумывая, нет ли в словах Майкрофта подвоха. — Тогда и вы зовите меня просто Грегори. Майкрофт коротко кивнул. Тут подошел официант и принял заказ. Лестрейд не стал забираться в гастрономические дебри, и заказал себе мясо по-деревенски в грибном соусе. Майкрофта, выбравшего салат и отварного лосося, ему было откровенно жаль. — Я же так и не отдал вам ручку, — вдруг вспомнил Лестрейд. А она осталась в плаще. Лестрейд вернулся в гардероб и забрал футляр. — Я встретил человека в холле с очень знакомым лицом. Но не могу вспомнить, проходил он по делу, или был свидетелем. — Какой человек? — Вон за те-ем столиком с дамой в коричнево-золотом платье. Майкрофт слегка повернул голову и с ног до головы окинул фигуру незнакомца, отодвигающего стул своей даме. — Спортсмен, весьма успешный. Недавно была травма правой ноги. Женат, но это не его жена. Какая-то родственница. Сестра, наверняка, но не родная. И у них деловой разговор. — Вы серьезно? О, простите, Майкрофт! Я не хотел вас обидеть. Просто не верится, что есть второй такой человек, как Шерлок... — Нет, Грегори, теперь я один такой. Они немного помолчали. Официант принес вино и разлил его по бокалам. — Давайте выпьем, Грегори. Ваше здоровье! — Ваше здоровье. Майкрофт отпил вино и поставил бокал на стол. — Футболист. — Что? — не понял Грег. — Тот мужчина, что вы встретили в холле, он футболист. Лестрейд хлопнул себя по лбу ладонью. — Точно! Это же Тео! Майкрофт снисходительно улыбнулся, глядя на него. — Если бы вы знали, как нам иногда не хватает Шерлока! — Грегори виновато посмотрел на Майкрофта. — Шерлок не больная тема для меня, Грегори, — мягко произнес Майкрофт. — Наоборот, каждая мелочь, которую я узнаю о нем от других, возвращает мне ненадолго брата. Грегори уставился на Майкрофта, не в состоянии вымолвить не слова. Холмс, этот заносчивый правительственный пижон, в былые времена с непринужденностью королевы, раздававший приказы людям, которые совсем не входят в круг его подчинённых, позволил заглянуть в свою душу. Лестрейд был потрясен. — Вы очень его любили? — тихо спросил Грег. — Иногда я его ненавидел, он очень усложнял мою жизнь. Но после его прыжка образовалась пустота, которую мне нечем заполнить. Вопрос замер у Грегори на устах. — Я не женат и детей у меня нет. Расскажите мне, что там за история с Империал колледжем… Рассказ растянулся на весь ужин. Слишком много мелких, но важных подробностей, о которых Лестрейд уже начал забывать. Майкрофт слушал внимательно, почти не перебивая, лишь один раз, когда Лестрейд запнулся, соображая, надо ли Майкрофту знать некоторые подробности отношений между студентом и одним из лаборантов колледжа. — Они ведь были любовниками? - предположил Майкрофт. — Это объясняет ненависть той американской студентки. Она попросту ревновала. — Но она с самого начала объявила нам о своей лесбийской ориентации. И даже назвала имя девушки, с которой ее связывают отношения. — Сейчас проще признаться в своей нетрадиционной ориентации, чем в воровстве. А ведь еще каких-то сто пятдесят лет назад наказанием за содомию была смертная казнь. — Сам акт о наказании был, но вот в учебнике не было сказано, что кого-то хоть раз казнили за это преступление. — Зачем тревожить юные умы ненужными подробностями и будить бунтарский дух. — Вы правы. Я бы разозлился, узнав о таком грубом вмешательстве в личную жизнь наших предков. Какое дело Королеве с кем кто спит?! — Если акт о наказании за содомию был принят, значит, государство нуждалось в нем. Эпидемии чумы и холеры уносили миллионы жизней. Корона нуждалась в солдатах и ремесленниках, которые делают новых солдат и ремесленников, а не предаются противоестественным утехам, от которых нет никакой выгоды короне. Майкрофт налил вина себе и Грегу. —А представьте, что было бы с родовитыми семьями, отпрыски которых не захотели бы прикасаться к женщине, это грозило бы роду вымиранием. — Мне кажется это чушью. Всегда можно завести жену и наделать ей кучу детей. Главное, чтобы потом они не перемерли с голоду. — Не всегда. — Почему? — Вы наверное плохо себе представляете какого-нибудь средневекового барона или герцога, у которого есть пара сотен отлично вооруженных солдат, половина которых состоит в его личном гареме, надежный неприступный замок и крепкие нервы в придачу. Такому человеку закон не писан, ему не нужны наследники, потому что свою землю и состояние он может передать одному из своих "друзей". — И такие прецеденты были? — удивился Грег. — Были, иначе не было бы причины принимать столь беспощадный закон. Тяга мужчины к мужчине изначально достаточно сильна. По сути, каждый человеческий индивид в той или иной степени бисексуален. — Ну, не знаю, я видно исключение. Мне всегда нравились исключительно женщины. — Традиции, мораль, воспитание делают из людей тех, кто они есть. Вы служитель закона, и очень уместны в своей должности. Вам ли бунтовать против традиции и морали. — Не знаю как насчет морали, но физиология говорит сама за себя. Разве вы сами этого не ощущаете? — Грег вскинул взгляд и посмотрел Майкрофту прямо в глаза. Майкрофт не отвел взгляд, но и ничего не ответил. Грег на секунду перестал жевать. Майкрофт был одет в идеально сшитый костюм, обладал безупречными манерами и занимал влиятельную должность, но, по сути оставался таким же фриком как Шерлок. — Вы довольны? — спросил Майкрофт. — Чем? — растерялся Грег. Ему показалось, что Майкрофт спрашивает, доволен ли он тем, что Майкрофт показал ему еще одну тайную страницу своей души. — Ужином, конечно, — слегка ехидно уточнил Майкрофт. — Великолепный ужин! Теперь я поклонник итальянской кухни. — Преувеличенно радостно улыбнулся Грег. — Спасибо! Грег настоял на том, чтобы счет был оплачен напополам, хотя первоначально Майкрофт собирался оплатить счет сам. Уже на пороге ресторана инспектор снова вспомнил про Паркер, который так и не отдал Майкрофту. Майкрофт повертел в руках футляр, открыл его и вытащил ручку. — Красивая. Но совершенно бесполезная… Грегори, так зачем вы мне позвонили? Лестрейд, который собирался попрощаться, и в тишине своей квартиры еще раз прокрутить в голове разговор с Майкрофтом, ища зацепки, которые могли подтвердить или опровергнуть его догадки относительно Шерлока, опешил. — По моему, это очевидно. — Чепуха. У вас появилось подозрение, что Шерлок жив. Забудьте об этом. Он умер! Лестрейд, которому надоело, что кто-то читает его мысли, вплотную придвинулся к Майкрофту. В тот же момент хлопнула дверца и зазвучали торопливые шаги. Должно быть, телохранитель Майкрофта заметив угрозу со стороны Лестрейда, вышел из автомобиля. — Все в порядке. — Остановил его Майкрофт. — Рано или поздно, это станет очевидно всем. И все будут спрашивать у вас. — О Шерлоке скоро забудут. Только смерть и бережет его. А вы лезете не в свое дело. Забудьте об этом, считайте, что он сам вам это сказал. Вам понятно? — Последнюю фразу Майкрофт практически прорычал. У Лестрейда зашумело в голове. Холмс почти признал, что Шерлок жив! Настоящая сенсация. — Хорошо. Я все понял. Спасибо! И за ужин тоже спасибо.