Слава Великой Поднебесной!

С утра Лестрейд и весь его отдел сдавали экзамен по стрельбе в полевых условиях. Донован явилась на стрельбы в узких джинсах, черной маечке на тоненьких лямках, красной кожаной куртке и в ковбойских сапогах на высоком каблуке. Когда она прицелилась и стала палить по мишени, все принялись щелкать ее на свои телефоны, как какую-нибудь кинозвезду. Отстрелявшись, она подошла к инспектору. — Дурацкое мероприятие. А если я не сдам? Меня отстранят? — Разве хоть раз кого-то отстраняли? — При мне — никого. — Ну, значит, вряд ли что-то изменится. Через полчаса им объявили, что экзамен сдали все. По этому поводу было решено: вечером пойти в ближайший бар и напиться до поросячьего визга. В баре после третьей кружки, когда все как раз начали расслабляться, Андерсон объявил, что уходит из Скотланд-Ярда. Ну, началось, подумал Лестрейд. — Пусть катится кретин, — шепнула ему на ухо Салли. — Жена через своего отца нашла ему работу в министерстве Здравоохранения, региональным санинспектором. — Это же не его профиль. Салли пожала плечами. А потом вздохнула и добавила: — Я хочу выпить, — подмигнула Лестрейду и направилась к бару. Диммок занял её место, пересев к Лестрейду поближе. — Грегори, если Андерсон уйдет, нам придется искать нового эксперта. Ты же не собираешься брать стажера, мы не можем себе такое позволить. У нас и так упали показатели. — Попросим опытного эксперта, разве это проблема? — Лестрейд поискал глазами Салли, но возле бара ее не было. Андерсон тоже исчез. — Сара Бродерик из отдела по экономическим преступлениям давно мечтает перейти в отдел убийств. — Что за Сара? Ты давно ее знаешь? — Ну, мы дружим еще с колледжа. — Только дружите? — рассмеялся Лестрейд. — Ну, она была замужем, недавно разошлась и очень переживает. Смена деятельности ее бы отвлекла. В отделе экономических преступлений она не востребована на все сто процентов, а она очень хороший эксперт. Похоже, весь Скотланд-Ярд разделился на парочки, подумал Лестрейд, и только мне женщины не досталось, и я мастурбирую на мужика. — Это не ко мне. Пусть письменно изложит свою просьбу интенданту. - Диммок кивнул. — Пойду гляну, что у них там есть в баре. В баре он попросил налить ему водки. Обжигающая жидкость процарапала гортань и приятным теплом спустилась в желудок... Отчаянно захотелось покурить. Он вернулся к сигаретам, когда против него начали служебное расследование. Но потом снова взял себя в руки. Посиделок не получилось. Столик, за которым они начали праздновать успешно сданный экзамен, был пуст. Надо было сходить в туалет и тоже собираться домой. Выходя из туалета, Грег заметил Салли в приоткрытую дверь дамской комнаты. Она стояла перед зеркалом и вытирала лицо. Лестрейду на мгновение показалось, что платок был в крови. Не обращая внимания на шокированных женщин, он зашел в туалет: — Салли, что случилось? — и вытащил салфетку у нее из рук. На салфетке действительно была кровь. — Это что? Это...Андерсон? Он тебя ударил? — Нет. То есть, да. Нечаянно заехал мне в нос. — Где он? Я ему сейчас задницу надеру. — Ничего не надо. Я сама виновата. И он уже уехал. Подождите меня, я сейчас. Они вернулись за столик, где уже никого не было, и заказали себе еще водки. Потом еще. Потом Салли зачем-то убежала в туалет. Это было последнее, что хорошо запомнил Лестрейд. Остальное воспринималось урывками. Вроде, было такси. Потом была очень крутая лестница, на которой они почему-то сидели с Салли. Салли его довезла? Или он ее довез? Как он тогда добрался домой? Голова кружилась так, что страшно было открыть глаза, он и не открывал. Он очень хорошо помнил, что сегодня ему на работу не надо и можно не торопиться. Внезапно на кровати зашевелился еще кто-то. Ошеломленный Лестрейд немедленно разлепил веки. — Доброе утро, инспектор, — улыбнулась Салли. — Как спалось? — Хорошо, — пробормотал Лестрейд и осмотрелся: квартира была не его. — Жарко у тебя. — Действительно, жарко, — рассмеялась Салли и откинула одеяло. Кроме золотой цепочки на ней ничего не было. Без одежды Салли выглядела еще более привлекательно-острые девчачьи соски, тонкая талия, плоский живот, соблазнительно выбритый лобок, плавные, мягкие линии тела и идеальная светло-кофейная кожа. Не зря Салли слыла сердцеедкой, здесь было на что запасть. Грег почувствовал, что, несмотря на тяжелую голову, начинает возбуждаться. Чтобы как-то отвлечься, он спросил: — Мы же вчера не делали ничего такого? — И торопливо глянул вниз. К счастью, трусы и футболка были на нем. — Вы совсем ничего не помните, Грег? — А что я должен помнить? — Вы сказали, что мастурбировали на мужчину. Вот я и не стала к вам приставать. Вдруг женщины вас уже не возбуждают? Женщины его возбуждали. Еще как возбуждали. — Глупости, Салли, не мог я такого сказать. И ты меня очень возбуждаешь. Но мы вместе работаем. — Ну и что? Мы ведь не собираемся заводить роман. Мы лежим голые, в одной кровати, давайте просто воспользуемся ситуацией, а потом забудем об этом. — Нет, Салли, я не смогу такое забыть, не умею так. Лестрейд перевалился через соблазнительно распростертое тело и выбрался из кровати. — Где у тебя ванная? Голова гудела, к тому же начинало подташнивать, но Грег отказался от предложенного кофе и поспешил домой. Хотя спешить, собственно говоря, ему было некуда — у него был законный выходной. Накануне было солнечно, а сейчас небо затянулось свинцовыми тучами, и принялся накрапывать дождик. Лестрейд сидел в метро и предвкушал, как будет целый день сидеть с пивом перед телевизором, закажет китайское еды, а на ужин поджарит стэйк, уже пару недель валявшийся в морозилке. И никто ему слова не скажет про грязную посуду, сваленную в раковину, и про бардак в комоде. Предаваясь мечтаниям, Лестрейд не заметил, что в упор рассматривает щуплого молодого человека с зонтом, притулившегося в уголке вагона. Чем-то неуловимым тот напоминал Майкрофта Холмса. Может, костюмчиком или зализанной прической, а может, заносчивым видом и презрительным взглядом, которым он окинул инспектора, заметив, что тот его разглядывает? Клерк из Сити, подумал Лестрейд. Судя по помятому пиджаку и отросшей щетине, ночевал в офисе, а теперь едет домой. Инспектор подавил ухмылку, расслабил плечи и закрыл глаза. Но через несколько минут снова открыл их. Парень с зонтом буквально ласкал его взглядом, а потом вообще сделал знак глазами, который иначе, как приглашающим расценить было нельзя. Лестрейд слабо улыбнулся и отрицательно качнул головой. Парень надул губы и выскочил в открывшуюся дверь. Глядя на удаляющуюся долговязую фигуру, Лестрейд почувствовал тепло внизу живота. Член слегка затвердел и привстал. Это было какое-то наваждение, у него вставало на всех подряд. Может, стоило выйти за этим парнем? Рискнуть здоровьем. Как бы это могло быть? Может быть, они бы занялись сексом, даже не назвав друг другу имен. Грег был бы сверху, и взял бы этого юнца, даже не раздеваясь... Он подумал, что должен быть шокированным от собственных реакций и мыслей. Но он ничего такого не чувствовал. Может, это и есть кризис среднего возраста? Жизнь перевалила за свой зенит, а он не вполне трезвый, небритый и неприкаянный едет на метро в свою пустую квартиру. Прямо как в далекой юности. Едва Грег отомкнул дверь, раздалась оглушительная телефонная трель. Чувствуя неладное, он со стучащим сердцем подошел к телефону. — Лестрейд. — Ну, наконец-то! Это Донован. Я послала за вами машину. Если успеете, побрейтесь хотя бы. — Да что случилось? — Майкрофта Холмса, брата Шерлока Холмса, обокрали. — У нас отдел убийств, а у меня вообще выходной, — проорал в трубку Лестрейд и поморщился, голова всё ещё болела. — Интендант уполномочил вас заняться этим делом. Да, кстати, ваш мобильник у меня. Лестрейд не мог понять за какие грехи, на него свалились все эти несчастья. Наскоро приняв душ и порезавшись во время бритья всего два раза, он быстро собрался и спустился вниз. Машина подъехала через минуту. Водитель, который едва ли не был в курсе, на какой "труп" они едут, выставил мигалку. — Убери ты ее, — взмолился Лестрейд, — голова раскалывается. Меньше всего Лестрейд ожидал увидеть на месте преступления хозяина квартиры. Он думал, что застанет кого-нибудь из его доверенных лиц или секретаря. Но Холмс терпеливо и подробно разъяснял что-то Салли, которая делала пометки в блокнот. При этом он прижимал правую руку к затылку. У Лестрейда возникло ощущение дежа-вю. — Вы ранены? — вместо приветствия, спросил Лестрейд. — Меня ударили по голове. Я как раз рассказываю сержанту Донован, как это произошло. — Помощь медицинская не нужна? — Нет. Сержант осмотрела рану и сказала, что угрозы для жизни нет. Лестрейд метнул взгляд на Донован. — Донован не врач. Вам нужно показаться специалисту. — Не беспокойтесь, инспектор, со мною случались вещи и похуже. — Я не беспокоюсь, — пробормотал инспектор, окидывая взглядом Донован, внутренне удивляясь, как та может быть такой бодрой и свежей после вчерашних излишеств, в то время как он даже после душа никак не может прийти в себя. — Извините, что пришлось оторвать вас в выходной, но дело конфиденциальное. У меня на столе лежали важные отчеты с востока. Ничего не пропало, но документы могли быть сфотографированы. Вор может даже не знать их ценности, но вполне может найти покупателя на эту информацию. Это может стоить жизни нескольким людям. — Как он вообще мог сунуться в вашу квартиру? У вас тут, наверное, охрана как в Букингемском дворце. — Вор залез к моим соседям, живущим в другом подъезде. А потом по карнизу пробрался на мой балкон, который я забыл закрыть перед уходом. После смерти Шерлока, я, к сожалению, стал несколько забывчив. Обычно все мелочи проверяет мой телохранитель, но сегодня он отпросился к дантисту. — Потом мистер Холмс вернулся, вспомнив, что забыл закрыть балкон и запереть документы в сейф, а вор ударил его по голове и скрылся. Есть фото с камер наблюдения. Мы объявили план перехват. — Влезла в разговор Донован. Холмс, слушая её, пару раза одобрительно кивнул. — Как он миновал консьержа? — удивился Лестрейд. — Консьерж тоже пострадал. Боюсь, у него сломана челюсть. Вор напал на него, чтобы проложить себе путь наружу. — Его увезла скорая, но он успел описать нам вора. Это мужчина, белый, выше среднего роста, худощавого телосложения, был обут в кроссовки, — Донован вздохнула: — Весьма расплывчатые приметы. — Могут подойти, кому угодно, — заметил Холмс. — Хотя бы вам, — ляпнул Лестрейд. — И правда, — ослепительно улыбнулась Донован. — Абсолютно подходят. Холмс скривился так, будто у него заболел зуб. Наверное, это должно было обозначить улыбку. — Давайте, работайте, я сам побеседую с мистером Холмсом, — стараясь вернуться в рабочее русло, скомандовал Лестрейд. — Так что у вас пропало? — Лестрейд вытащил из кармана блокнот и карандаш. — Спокойствие, мистер Лестрейд. Вернее его остатки. Лестрейд недоуменно уставился на Холмса. — А что-нибудь кроме спокойствия? — Я еще не смотрел. Пойдемте в спальню и посмотрим вместе. Лестрейд меньше всего хотел бы слышать двусмысленность во фразе Майкрофта, но после того, как он во сне поцеловал его, а потом представил, как бы он его поимел, мистер Холмс был для него сам сплошная двусмысленность. И это уже не говоря о том, что они вроде договорились называть друг друга по имени. Но сейчас, при посторонних людях, они снова "мистер Холмс" и "мистер Лестрейд". Они словно заговорщики, у которых есть общий большой секрет. И этот секрет — Шерлок. А еще полупризнание Майкофта, что он - гей. И сон Грега. Но сон, был только его тайной. Да и собственно не было там тайны, одно детское баловство. Но именно это «баловство»теперь не позволяет ему назвать Холмса по имени. А тот, поддерживая атмосферу тайны, не зовет его Грегори. Насколько далеко простирается их общая тьма? Грег почему-то ждал ответов от спальни Майкрофта, ему казалось, если он ее увидит, то вопросов у него станет меньше. Но спальня была безмолвной. Небольшая, в спокойных коричнево-зеленых тонах, не слишком много говорящая о хозяине. С двуспальной деревянной кроватью. Хотя… Кровать говорила: "да". Она говорила "да" всем безумствам, которые могли творить на ней двое людей. Она была массивной, крепкой и, вероятно, очень надежной. Такую кровать выбирают не для одного лишь спокойного сна. Это ложе для занятий любовью. И Холмс выбрал для себя эту надежную и широкую кровать, думая именно о сексе, сделал вывод Лестрейд. — Эскиз Констебла на месте. Сколько-нибудь разбирающийся в ценностях вор обязательно польстился бы на нее, рисунок маленький, поместится в обычный бумажный пакет, а выручить за него можно несколько десятков тысяч фунтов. — А если вор не разбирается в искусстве? — Тогда бы он выбрал квартал попроще. К тому же, с каминной полки пропали часы, которые выглядят как антикварные, но таковыми не являются. — Хотите сказать, что часы он украл для отвода глаз, а настоящей целью были документы? — Я бы хотел быть неправ, Грегори. Сейчас они наедине, и Холмс назвал его по имени! — Найдите мне этого вора, и я буду вашим вечным должником. - В тоне Майкрофта не было и тени улыбки. — Вы всё-таки уверены, что вам не нужна медицинская помощь, Майкрофт? — Удар пришелся по касательной, я даже не потерял сознания. Кажется, он ударил меня моими собственными часами. — Тогда вероятно, что он не собирался их воровать, а просто услышав, что вы отрываете дверь, взял их в качестве оружия? Нужно выяснить, что он украл у ваших соседей. Если он взял действительно, что-то ценное, то вероятно работал по наводке, и мы сможем его вычислить. Но я одно не могу понять? Почему полиция? Неужели у вас нет собственных сил для расследования. — Какие бы цели этот человек не преследовал, он — опытный вор. Очень вероятно, он есть в вашей базе. Использовать моих людей для поимки вора, это все равно, что колоть орехи Оскаром. Можно конечно, но нецелесообразно. Лестрейд коротко кивнул, соглашаясь. Как оказалось, у соседей Майкрофта пропало очень дорогое антикварное ожерелье. Хозяин дома утверждал, что оно в свое время было подарено Королеве Виктории тогдашним губернатором индийских колоний. Вместе с ожерельем из сейфа были украдены полторы тысячи фунтов и доверенность на продажу загородного дома в Суссексе. Зачем вору понадобилась доверенность, Лестрейд не представлял. Майкрофт сказал, что от скорости поимки вора зависит жизнь нескольких агентов. Вечером Лестрейд собирался отчитаться Холмсу о проделанной работе. В три часа ночи Майкрофта разбудил сигнал входящего сообщения. "Как там Грем?" "Расследует ограбление квартиры одного незначительного чиновника." "Он еще не греет тебе спинку?" "У нас деловые отношения". "Теряешь хватку". "Старею". "Ты влюбился?" Майкрофт сунул телефон под подушку и уставился в потолок. О сне можно забыть. Брат в совершенстве постиг искусство задавать актуальные вопросы.