Слава Великой Поднебесной!

Грегори Лестрейд ещё какое-то время слышал голоса, которые постепенно растворялись в однообразный гул, но перед глазами уже стояла непроглядная тьма. Сознание не выключалось, но боль отступила и не терзала больше ни тело, ни душу. Он отключился лишь тогда, когда несколько пар сильных рук подхватили его, чтобы переложить на носилки. Первое, что он почувствовал, придя в себя, был омерзительный привкус во рту: железа, тухлого яйца и какой-то химической дряни. Он пошевелил пальцами левой руки, радуясь простому движению. Глаза открывать не хотелось, существовало опасение, что вслед за этим последует головокружение. Но любопытство взяло верх: Лестрейд с трудом разлепил ресницы, но ничего не увидел. Но не успев испугаться, понял, что в палате не горит свет. У Майкрофта Холмса сдавали нервы. Как бы он хотел быть неправ! Хоть иногда, изредка ошибаться! Он знал заранее: стоит дать волю чувствам, и это обернется катастрофой. Так и получилось. Вчера вечером, запершись в ванной в квартире Лестрейда, он дал по телефону «отбой» команде, охранявшей инспектора, понадеявшись, что тот с ним будет в безопасности. Этого не стоило делать, во-первых. Но людей не хватало, а те что были, работали круглосуточно, и он просто решил дать им небольшой перерыв. Во-вторых, он возобновил охрану и наблюдение за инспектором и его квартирой спустя целую минуту после того, как Грегори закрыл за ним дверь. И именно этой минутой воспользовался Вудс, чтобы проникнуть в квартиру инспектора. Вряд ли он знал, что охраны не было, ему просто повезло. А Майкрофту не повезло. Он чуть не потерял дорогого ему человека. Сможет ли Грегори простить его? Об их отношениях Майкрофт старался не задумываться, главным на этот момент было здоровье Лестрейда. Кровопотеря была серьёзной, но не критической. Лишь одна рана из множества, была достаточно глубока, что бы задеть внутренние органы и спровоцировать внутреннее кровотечение. Но инспектору уже сделали операцию, его жизни с этой стороны, ничего не грозило. Правда, врачи опасались инфекций, скальпель Вудза был далеко не стерилен, и может, даже специально отравлен. Медики пугали Майкрофта трупным ядом, который можно добыть из любой дохлой крысы. Поэтому, в данный момент, скальпель Вудза тщательно исследовала лаборатория Скотланд-Ярда. Майкрофт не поехал за Лестрейдом в больницу. После того как Энди Вудза схватили и инспектора без сознания увезли на «скорой», он направился в свой офис, до которого так и не добрался утром, когда его оповестили о том, что Лестрейда взяли в заложники. Старший Холмс пытался восстановить свой хвалёный самоконтроль и поработать, но мысли блуждали возле раненного любовника. В конце концов, он махнул на всё рукой и поехал в больницу. Операция закончилась, и Грега перевели в реанимацию. *** Майкрофт держал Грегори Лестрейда за руку. На его бледном, заострённом лице тёмные глаза казались просто огромными. — Я видел твоего брата… Это не был глюк, я видел именно его. Сначала не узнал, но теперь понимаю, что это точно был он. Майкрофт вздохнул. Едва очнувшись, инспектор сразу заговорил о Шерлоке. Так и ревновать начать недолго. — Он жив, — тихо сказал Холмс, — но давай поговорим об этом позже. Инспектор кивнул, соглашаясь. Чтобы переварить подобную новость, нужно иметь больше сил. А у Лестрейда их было мало. Он чувствовал, какой безвольной тряпочкой его рука лежит в ладони Майкрофта. Наверное, со стороны это смотрелось странно и нелепо: двое мужчин, держащихся за руки, но эти двое были слишком обессилены морально и физически, чтобы помнить о приличиях. Шея Лестрейда казалась слишком тонкой в широком вырезе больничной рубахи с завязками. Майкрофт смотрел на него и не узнавал в осунувшемся мужчине простоватого инспектора Скотланд-Ярда. Лестрейд был слаб как котёнок, унижен, морально разбит. И от этого в его лице появилась утончённость, совершенно ему не свойственная. Но это не отталкивало Майкрофта, а наоборот, притягивало ещё больше. Он был готов, позабыв об Англии и Королеве сутками сидеть у постели больного и держать его за руку. И если раньше у него были разного рода сомнения относительно того, как должны развиваться их отношения, теперь Майкрофт Холмс совершенно точно знал, чего хочет. *** Лицо Шерлока украшала огромная царапина от левого виска к губе. Майкрофт не без ревности поглядывал на Грега, который с лицом, абсолютно счастливого ребёнка, разглядывал Шерлока, будто тот был гигантским рождественским подарком. Шерлок смущенно улыбался в ответ. — Ты спас мне жизнь, Шерлок. Когда ты появился, Вудз передумал меня убивать и бросился на тебя. — Майкрофт тоже подумал, что Вудз с большим удовольствием пришибёт меня, чем вас. Мой самолёт подлетал к Хитроу, когда он проник в вашу квартиру. Майкрофт прислал за мною вертолёт, и через двадцать минут, я был на вашей лестничной клетке. — Сразу видно, что у братьев Холмс полное взаимопонимание, — Грег хохотнул, — И, главное, Вудс, тебя сразу узнал! А я не мог понять, кто ты такой, вроде знакомый, а вроде и нет. У меня в башке всё перепуталось. — Без волос его даже мамуля не признала, — Майкрофт подошёл ближе и провёл рукой по короткому ёжику на голове младшего брата. — Побрить меня наголо — это была твоя идея, — отталкивая руку брата, сморщил нос Шерлок. — Быть лысым — отвратительно, словно с тебя сняли скальп. Лестрейд рассмеялся так, как мог смеяться только он. Майкрофт вспомнил, как в порыве страсти назвал Грегори «милым». Это словечко вырвалось из него помимо воли, и что он хотел им сказать, было тоже за пределами его понимания. Но сейчас глядя на Грегори, такого счастливого, смеющегося, хотя ещё очень слабого и из-за этого даже немного томного, Майкрофт понимал, что Лестрейд, на самом деле — милый. Милый его сердцу и глазам, как никто другой. И что называть кого-то «милым» это привилегия, которой Майкрофт долгие годы был лишен. И пару дней назад воспользовался ею не по праву. Но он сделает всё, что бы инспектор дал ему это право. Дал право на сентиментальное, и даже слащавое, по мнению других людей, словечко, которое, несмотря на простоту, на самом деле, между такими людьми как они, будет обозначать высокую степень доверия. — Это Вудз оставил тебе царапину? — Лестрейд протянул руку к лицу Шерлока, но не прикоснулся. — Нет, когда я выбил скальпель у него из рук, он попытался задушить меня. Конечно, я выше и сильнее его, но Вудз был в аффекте, и подозреваю, принял кое-что для храбрости. Мы долго возились и чуть не опрокинули шкаф. И сверху на нас упал увесистый контейнер с инструментами и оцарапал мне щеку. Вудз отвлекся, и я его скрутил. — Господи, никак не могу поверить, что ты жив! — Лестрейд снова посмотрел на Шерлока, как на изысканно украшенную новогоднюю ёлку. — Потрогайте уже меня инспектор, и удостоверьтесь окончательно. Лестрейд провёл рукой по коротким колючим волосам Шерлока, похлопал его по плечу. — Ты уже виделся с Джоном? — улыбка постепенно угасала на лице инспектора. — Нет. Я ведь ещё не вернулся … окончательно, — младший Холмс метнул взгляд на старшего, — я не должен видеться с Джоном. Меня вообще никто не должен видеть… из знакомых. — Не смотри на меня, как на изверга, Шерлок. И прими душ, от тебя … воняет. Не хватало инспектору подхватить от тебя инфекцию. — Лондонские бездомные не фанаты гигиенических процедур. За три дня я впитал не меньше триллиона непристойных запахов. — Шерлок скорчил несчастную рожицу и вышел из гостиной. — Может, до обеда погуляем по саду? — Майкрофт взялся за поручни инвалидной коляски, в которой сидел Грег. Лестрейда выпустили из больницы, строго-настрого запретив резкие движения. Любые движения вообще. Порез на бедре зажил недостаточно и грозил разойтись в любой момент. Но инспектор так ненавидел больницы, что был готов сесть в инвалидное кресло, лишь бы только вырваться из безликих стерильных стен. Майкрофт увез его в фамильное поместье Холмсов в Дербишире. Оно пустовало годами, родители братьев предпочитали жить на небольшой уютной ферме, возле моря, в Корнуэлле, недалеко от Труро. — Может, я всё-таки пойду на своих двоих? — Исключено. — Сколько мне ещё ездить на колёсиках как парализованной собаке? — Если не хочешь остаться импотентом, то столько, сколько скажет врач. — Импотентом? — изумился Лестрейд и сверкнул глазами так, что у Майкрофта снежинки заплясали в животе. — Если шов на бедре разойдётся, это может привести к воспалению паховых мышц, что неотвратимо скажется на эрекции. — …И прощай верхняя позиция… А инвалид тебе не нужен… — Ты мне нужен любой, — не задумываясь, произнёс Майкрофт. Иногда говорить то, что думаешь, достаточно просто. Майкрофт склонился и поцеловал Грегори в щеку. Но тот, обхватил его за шею, притянул для сочного поцелуя в губы. Получив малое из того, чего ему на самом деле хотелось, Грегори шепнул: — Сегодня ночью ты трахнешь меня, я ведь задолжал тебе два раза. Майкрофт возвёл глаза к небу, а потом посмотрел свысока: — Неприемлемо. Не заставляй меня сбегать от тебя в Лондон. Лицо Грега приобрело лукавое выражение: — Кажется, у скромного британского правительства затвердело в штанах, — и положил руку на пах Майкрофта. *** Лето бушевало в неухоженном саду Холмсов. Лестрейд предпочитал проводить там весь день, с книгой, или с ноутбуком. Майкрофт побыл с Грегори двое суток, а потом вернулся к своим важным государственным делам. Шерлок провёл в поместье один день и снова исчез в неизвестном направлении. Лестрейд видел, с каким лицом Холмс старший прощался с братом, и ему передалась его тревога. Но теперь Майкрофт не одинок, теперь они вдвоём будут ждать возвращения гениального социопата. Майкрофт сказал, что не выпустит Грега из поместья, пока он не выздоровеет окончательно. Но Грег и не стремился вернуться в квартиру, где на него напали. Он даже думал, что надо бы сменить место жительства. Можно, конечно состроить из себя Терминатора, и продолжать жить в своей квартире, как ни в чём не бывало, но настолько хладнокровным он явно не был. Однако пока время было. Раны от скальпеля заживали плохо, воспалились и ужасно болели. Приглашенная Майкрофтом медсестра каждый день делала Грегу перевязки, и каждый раз на бинтах оставались кровь и гной. Если Лестрейд и шел на поправку, то очень медленно. Майкрофт, возвращался в поместье за полночь, уезжал на рассвете, и прикасаться к себе не давал, объясняя это медицинскими показателями. Лестрейду, конечно, тоже не хотелось, чтобы разошлись швы, но скучал он отчаянно. Однажды, в пятницу, спустя примерно неделю после нападения, Майкрофт вернулся из Лондона к обеду. Лестрейд, к тому времени почти свыкшийся с ролью приболевшей домохозяйки уловил в глазах Майкрофта такие всполохи страсти, что за обедом кусок ему не лез в рот. Когда подали чай, Лестрейд невзначай поинтересовался: — Ничего не случилось? С Шерлоком всё в порядке? — С ним всё хорошо. А ты себя как чувствуешь? Лестрейд едва смог сдержать улыбку: спроси Майкрофт, не готов ли он сегодня лечь с ним в постель, и заняться безудержным сексом, и то не звучало бы так откровенно. — Я абсолютно здоров. И уже второй день передвигаюсь без кресла. — Значит, я могу показать тебе дом. — Майкрофт подал руку Лестрейду, хотя тот вполне мог встать со стула без его помощи. Лестрейд благоразумно промолчал, что уже обследовал весь дом и сад, и в спальне Майкрофта он тоже был, и даже полежал на старинной, с резными столбиками по краям, кровати. Впрочем, Майкрофт и сам это наверняка знал. Но видно, именно под таким предлогом Холмсы привыкли заманивать в спальню дев, когда затихали свадебные колокола и гости расходились по домам. — Боюсь, на весь дом меня не хватит… Может, ограничимся твоей спальней? Потому что свою, я уже очень хорошо рассмотрел… — В глазах Грегори плясали бесенята. Майкрофт вздернул подбородок: — Да, пожалуй. Едва за ними закрылась дверь спальни, Майкрофт прижал Грега к стене: — Скажи, что ты недостаточно здоров, и ничего не будет… — прошипел он Лестрейду прямо в ухо. — Я здоров, — в тон ему ответил Грег и буквально впился губами в шею Холмса. Майкрофт отстранился и принялся раздеваться: сдернул себя галстук, сбросил пиджак. Лестрейд присел в изножье кровати и с бьющимся сердцем смотрел, как Майкрофт Холмс из высокоактивного государственного деятеля превращается в объятого страстью человека. Ему самому раздеваться было всего ничего: рубашка и брюки. Правда, под рубашкой всё еще были бинты… Но разве бинты могли помешать, если двоим приспичило заняться сексом? Майкрофт стянул с Грега одежду одним плавным движением, и, опустившись между его колен, принялся покрывать поцелуями его грудь и шею. Грег запрокинул голову, такими сильными, буквально бьющими по нервам оказались первые ощущения от поцелуев Майкрофта. — Тебе лучше лечь, я всё сделаю сам, — тяжело дыша, и пряча потемневшие от похоти глаза, глухо сказал Майкрофт. — Во мне завелось слишком много дырок, поэтому роль невесты играть сегодня мне, — проворчал Грег, устраиваясь удобнее на фамильном ложе Холмсов. Майкрофт ничего не ответил, он доставал из прикроватной тумбочки презервативы и какие-то пузырьки и тюбики. — Майкрофт, иди сюда. Поцелуй меня уже, наконец! Что с тобой? Майкрофт замер, потом посмотрел на Грега остекленевшим взглядом и снова опустил глаза. — Сегодня я понял, что не могу без тебя жить. — Ну, тогда всё ясно. А то я думал, может, ты торопишься куда-нибудь. Не надо, до понедельника я в полном твоём распоряжении. — А в понедельник что? — В понедельник мне нужно в клинику, показаться врачу. Майкрофт наклонил голову и поцеловал Грега рядом с тем местом, где на бедре был приклеен пластырь. Нежно касаясь Грега руками, он покрыл поцелуями всё его тело, обводя губами границы пластырей и бинтов, закрывающих раны инспектора. Лестрейд качался на волнах его ласк, как в наркотическом дурмане. Движение языка на вздыбленном члене Грега было легким, порхающим, но от них по телу инспектора расходились сладкие теплые волны. Майкрофт, брал член Грега в рот всё глубже и глубже, подводил любовника к краю, и плавно отпускал. Истомленный ласками, Грег легко пропустил в своё тело сначала один скользкий, осторожный палец, потом второй. Майкрофт своими медленными, терпеливыми движениями, словно бы загипнотизировал его, свел с ума и подчинил, не произнеся при этом не единого слова. — Майкрофт, что ты делаешь? Я сейчас свихнусь. Давай уже… Майкрофт поднял на него глаза, и коротко вздохнул. Поднялся, разорвал упаковку и раскатал презерватив по своему члену. Грег развел ноги и согнул одну, со здоровым бедром, в колене. Майкрофт, нависая над ним, некоторое время просто смотрел на Грега, а потом спросил: — Ты мне доверяешь, Грегори? — Конечно. — После всего, что случилось? — Майкрофт не планировал выяснять отношения в постели, но слова вырвались сами собой, и вернуть их было невозможно. — Если бы Шерлок не появился, ты бы наверняка придумал, что-то другое. Я верю в тебя почти как в бога. И не заставляй меня кощунствовать, продолжай, что начал. Даже от очень осторожного проникновения Грег вздрогнул, как от удара хлыстом. Но быстро взял себя в руки: улыбнулся Майкрофту, потом быстро закусил губу, пряча улыбку, и не желая смущать своего любовника. В конце концов, они занимались серьёзным делом, лишали его девственности. Жаль только, что пенис Грега совсем не был этому рад. Но ведь это всего лишь первый раз. Грег с юности знал, что первый раз в сексе, это всегда не слишком приятно. И вот пришло его время узнать это на собственном опыте. — Грег, ты смеешься! — прошипел Майкрофт. — Нет! — Я, наверняка, делаю тебе больно, а ты смеёшься… — Такой я дурак. И мне совсем не больно. Просто странно. Майкрофт прекрасно разбирался во лжи и в лжецах, но Грега не в чем было упрекнуть. Он толкнулся в него сильнее, потом ещё сильнее, и проник почти наполовину. — Вот теперь, — Грег задыхался от сильных ощущений, — я чувствую твою любовь. Черт побери, Майкрофт!.. Вопреки некоторому дискомфорту, член Грега снова налился и встал. Майкрофт пытался двигаться бережно и спокойно, но Грег, лежащий под ним с раздвинутыми ногами, такой живой, горячий и немного растерянный, сводил его с ума. Он осторожно поддерживал его приподнятую ногу, и врывался в желанное тело, в каком-то совершенно диком, рваном темпе. Грег изо всех сил сдерживал себя, старался не выгибаться и не ерзать, чтобы не повредить повязки, но оргазм накатывал на него, как цунами, надвигался сплошной душной волной, от которой невозможно скрыться. Он закрыл глаза, чтобы не видеть Майкрофта, но горячая волна его всё равно накрыла, и его член освободился от спермы короткими, но обильными извержениями. Тело ослабло, и он повис на руках Майкрофта, который продолжал удерживать его под колено и за бедро. Но длилось это недолго. Внезапно Майкрофт замер, и по его телу будто прошла судорога, и скрутила его. Он выпустил Грега из рук и оперся одной рукой на кровать. Потом рука подломилась, и он упал рядом с Грегом. Тот развернулся и обнял голову Майкрофта обеими руками. Рыжеватые волосы того были мокрыми от пота, а жилка на шее, к которой Грег прижался ладонью, билась как сумасшедшая. Некоторое время они лежали без сил. Потом Майкрофт снял с себя презерватив, аккуратно завязал узлом и бросил на пол. — Управились до ужина, — резюмировал Грег. — Ужина? — не понял Майкрофт. — Хочу есть. Я в обед почти не поел. Ужасно хотел тебя, а еда не лезла. Майкрофт немного нервно рассмеялся и нежно посмотрел на Грега: — Я тебя люблю. — Я тебя тоже люблю, Майкрофт, — совершенно серьёзно произнёс Грегори. Майкрофт взял его руку и переплёл пальцы. Лестрейд посмотрел на Майкрофта и улыбнулся. Тот улыбнулся в ответ. — Тебе нравится этот дом? Грег подумал, что ослышался: — Дом? Дом мне нравится… Почему ты спрашиваешь? — В первый раз не знаю, с чего начать переговоры. Лестрейд засмеялся: — Начни с главного. — Хорошо. — Майкрофт выдержал паузу. — Я уже не мальчик. — Я заметил, — снова рассмеялся Грег. — Один оргазм за неделю, это даже для старика маловато. — Тогда я начну с самого главного. Сегодня я был в Букингемском дворце. — Понятно. А я-то думал, ты действительно вожделел меня, а ты хотел Королеву. Майкрофт хотел придать себе возмущенный вид, но проделать это, лежа голым, возле ещё горячего от секса любовника, было затруднительно. — Выслушай меня, а потом смейся. Может, ты вообще расхочешь смеяться. — Ты меня пугаешь… Майкрофт сел на кровати и подтянув на себя одеяло, прикрыл бедра. — Я хочу сказать тебе, Грегори, что быть просто гомосексуалистом и быть гомосексуалистом, состоящим в однополом браке — это две совершенно разные, с точки зрения общества, вещи. Первые, так или иначе, вызывают подозрения… — Конечно! Секс втроём или даже вчетвером, а то и впятером, проституция, СПИД, венерические болезни... — невинно пожал плечами Грег. — Человеку моего положения, да и твоего тоже… — Я понял твою мысль! Ты хотел просто спросить какого размера кольцо я ношу на безымянном пальце левой руки. — В общих чертах, да.