История Элизабет Блэк. Лёд.

— Убейте меня, пожалуйста, — стонал Вольфганг, развалившись в кресле, стоящем во главе стола, где собираются лидеры всех групп…должны собираться, по крайней мере с сегодняшнего дня. — Чтобы я ещё хоть раз послушал Щенкевича, мужчина закинул голову назад и монотонно протирал раскрасневшееся глаза. — Вольф, а когда у меня будет кольцо? — надоедала ему Лидия, качая на руках спящего Алистера. — Видишь, Захария решился сделать предложение своей девушке, хотя он намного моложе тебя, а ты всё никак не можешь себя заставить. — Лидия! Мы это уже обсуждали! Никакого кольца и никакой свадьбы! — златоглазый яростно ударил по столу и сразу же пожалел об этом: мозг внутри содрогнулся, а плачь проснувшегося ребенка звоном отдавался в ушах. — Уйдите отсюда, умоляю, — мужчина схватился за голову, наклонившись к коленям. Хмыкнув, Лидия вышла, укачивая ребенка, аккуратно закрыв за собой дверь. В комнате повисло молчание, откуда-то доносилось тиканье наручных часов, Вольфганг тихо сопел, стуча каблуками сапогов. Линард осматривал когти заплывшими глазами, развалившись на столе. Сальвадор угрюмо уставился в одну точку, подперев грудь руками, оказывается он уснул. Я недоуменно смотрела на Декстера, занявшего место одного из лидеров, кого именно я ещё не знала. — Декстер! — Вдруг набросился на него Вольфганг, от чего усмиренный чуть вздрогнул. — Ты можешь дышать тише, намного тише, а если можешь, то вообще не дыши! — яростно выпучив глаза, мужчина уставился на него. — Что ты вообще здесь делаешь?! — Уильям и остальные предводители вампирских кланов попросили меня сегодня представлять их интересы, «Утка» так же попросила меня об этом одолжении, я не смог отказаться. — Спокойно ответил Декстер, чуть поведя бровью. — С этим есть какие-то проблемы? Я вас чем-то не устраиваю? — Ты с такими словами поосторожнее, Френсиса призовешь, он здесь устроит разбор полетов, — пробормотал кот, упираясь горбатым носом в стол. — Усмиренные такие же люди, как вы-ы-ы, дайте нам ша-а-а-нс, — передразнивал его Линард. — Я уже устал от того, что он осуждает меня в…расизме? — Плевать на этот расизм, пусть этим занимаются другие, — отозвался Пиро, закуривая изжеванную в зубах сигарету, — как я понял, ваш этот вампир предложил устраивать советы, а сам не пришел. Замечательно, господа. Хотя хорошо, что Владис уговорил меня остаться, не пришлось тащиться в бурю до Лагеря. — Была буря? — пытаясь создать видимость хоть какой-то деятельности, решил поддержать разговор проснувшийся Сальводор, подперев подбородок кулаком. — А мы и не заметили совсем, хотя пару хижин всё же занесло и, представляете, пришлось чинить! А ведь холодно, ужас, пальцы на ногах так и отваливались! — Правда! — поддержал его «оленью игру» Линард. — Не может быть! К вам надо людей послать, чтобы помогли! А то что мы, не союзники что ли, пора бы и помогать друг другу! — воодушевленно размахивал руками кот, игнорируя похмелье. — Давай вот прямо сегодня, вот как возьмем, и найдем целый триллион, и построим тебе херов город, ты согласен?! — Это было бы просто великолепно! — радостно взвизгнул рогатый, сжав кулаки. — Ваш сарказм меня утомляет, — Пиро придерживал лоб рукой. — И что, мы вот так будем сидеть весь день, слушая этот убогий спектакль и наблюдая за семейными разборками клана Вольфганг, м? Как думаешь, Блэк? Какие предложения? — взглянул на меня обожженный, положив голову на плечо. — Ты же всегда рвалась руководить, пожалуйста, — он сделал жест рукой, будто бы позволяя мне говорить, царь разрешает. — Не выпендривайся, — вздохнула я. - Ну, может разрешим Лили следить за ситуацией, которую создает Роуз? Ну, ненависть к другим расам и прочее? — Пха, — из губ Пиро вырвался надменные смешок. — То есть она этим, по-твоему, не занимается? — его слова кольнули меня в сердце, даже на знаю почему. — Слушай, тебе лучше не лезть в дела взрослых дядей, а лучше внимательно слушать и выполнять то, что тебе скажут, — он глубоко затянулся, — понятно? — Нападаешь на девчонку? — поинтересовался Декстер. - То, что у тебя под крылом несколько тысяч человек и Лагерь, не дают тебе права принижать заслуги других членов команды. Хотя бы то, что она получила полезную информацию о Городах-За-Стеной, а это уже не маленький шаг. — Декстер — зерно здравого смысла в этой пародии на демократию. Пиро хотел поставить на место Декстера, как человек, не привыкший к критике и тому, что кто-то имеет право перечить ему и его идеям, но в его планы вмешался Лесли, украдкой заглянувший в комнату, это мог сделать каждый, так как двери не было, кто-то снёс её, причем достаточно давно: — Блэк, — прижимаясь к стене, заикался беловолосый, — я кое-что нарисовал, ещё вчера, хотел, чтобы ты взглянула, — он легонько улыбнулся, теребя в руках мешковатую кофту Ахдре, стоящего рядом с ним. Повязка слепого потемнела, а на щеках застыли следы черных капель, неужели то, что осталось от его глаз, начало кровоточить? — Пошёл вон отсюда! — вновь взъелся Вольфганг, глаза его налились кровью, на висках вздулись вены, головная боль сдавливала его череп, но каннибал терпел, неизвестно откуда взявшаяся ярость била ключом. — Иди к черту со своими рисунками, Лесли! — Рот закрыл, Вольфганг! — тявкнула я, встав с места. — Сядь и не смей орать на него! — к всеобщему удивлению златоглазый послушался: упал на стул, шумно фыркнув, со словами «понарожали пидорасов», но послушался, что настораживало. — Спасибо, — сглотнув, я кивнула, — что там у тебя, Лесли? — Я их давно нарисовал, — скромно подойдя, парень мял в руках изрисованные листы бумаги, —, но Владис п-п-попросил их посмотреть, и я ему рассказывал, как у меня получается так рисовать. Он хороший, но мне страшно, он другой, — для всех, кто находился в Зале заседаний, его слова ничего не значили, но я знала, что к ним стоит прислушаться. — А сейчас я должен показать их тебе, но уже поздно, — виновато опустив голову, Лесли отдал мне рисунки. — Титан, чье сердце разъело месть, уже подъезжает к воротам, а глаза часовых не видят, они слепы, их мозги залиты алкоголем, — вставил Ахдре, заранее отходя в сторону, чтобы ворвавшийся Хрящ не сбил его с ног. Торчащие из-под шапки волосы прилипали ко лбу, а по кольцу, торчащему из носа, текла жидкость, красные от лопнувших сосудов глаза вылезали из орбит, тяжело дыша, Хрящ прохрипел: — Черный, — глубокий вдох, — черный около ворот! Что, что нам с ним делать?! Куда, что вообще делать?! Справа от меня с грохотом упал стул, быстрые шаги оборвались около двери, находящейся за спиной Вольфганга. Златоглазый поймал Пиро, пытаясь ему что-то объяснить, но обожженный не желал слушать, отталкивая каннибала, он уцепился за дверь, распахнул её и исчез внутри. От его пафоса и надменности остался лишь опрокинутый во время бегства стул. Вот он — лидер Лагеря. Вот он — предводитель всех мятежников. Вот оно — лицо, представляющее нас перед всей стран, перед Сэинтом. Может быть я ничего в этом не понимаю, но пора что-то менять. — Скажи, что мы готовы на мирные переговоры и, — каннибал поставил опрокинутый стул, — приведи его сюда, только осторожно, — сев на свое законное место во главе стола, Вольфганг приложил пальцы к губам, — подними всех охранников, кто хотя бы в состоянии стоять, живее! — махнув рукой, он прогнал Хряща. Хрящ уже выбежал из помещения, но тут же медленно вернулся, уставившись пустыми глазами куда-то вперед. Взволнованно сглотнув, он встал сбоку от прохода, взяв на себя роль охранника. Как не странно, он был вооружен винтовкой, старая привычка, оставшаяся со времен командования Эрика, оказалась нашим спасительным крючком в этой ситуации. Все в комнате напряглись, кроме Вольфганга, в живую он никогда не встречался с Блейком, да и вообще не мог трезво представить, что тот из себя представляет и почему все его так боятся. Для каннибала это был очередной высокомерный выскочка, на подобии струсившего Пиро, которого стоило поставить на место и показать, кто главный. Единственное различие между ними — управляющий. Перед тем, как комната погрузилось в молчании каннибал заявил: «У нас количество, а в него всего лишь вес». Впервые за долгое время здесь Вольфганг показался мне круглым идиотом. В коридоре послышались шаги: медленные и уверенные отчетливо выделялись среди стучания костылей и шаркающих рыбацких ботинок. Кто бы сомневался, что встречать его пойдет хромоногий Кондор и, кажется, Дровосек — практически единственные не пьющие люди на весь город. Каждый стук каблука об бетонный пол вибрацией разносился по всей голове, я хрустела пальцами, то и дело вытирая потные ладони об джинсы. Я слышала, как в моём холодном теле отчетливо стучало сердце, а в желудке будто ютились миллионы бабочек, заставляя прижаться к стулу. Линард, несмотря на свой пылкий характер, прижал уши к голове и уперся лбом об сцепленные руки, на секунду мне показалось, что он молится, но все мы прекрасно знаем, что это не так. Сальвадор уставился в пол, потирая шею. Из всего этого собрания выделялся лишь спокойный Декстер, бесстрастно смотрящий на Вольфганга, взявшего привычку Пиро, ставить себя выше остальных. Надо успокоится, это всего лишь встреча, ничего большего. Шаги оборвались, боковым зрением я заметила, что дверной проем перекрыт: — Добрый день, прошу прощения за вторжение, — громко разнесся поставленный голос черного по полупустому помещению, — полагаю, я не помешал вам, — внимательно осматривая все ледяным взглядом, он прошел к свободному стулу, попутно приглаживая свои заставшие волосы кожаной перчаткой. — Добрый день, господин Блейк, — Декстер встал и поклонился, приложив правую руку к середине груди, из-за этой выходки Вольфганг просто сжигал его взглядом. — Декстер, не думал, что встречу тебя здесь, — черный благосклонно кивнул, жестом приказав усмиренному сесть, и тот повиновался. «Неужели Декстер когда-то служил Блейку? И был вместо Тристана?! Нет, не может быть», — подумала я, неприлично уставившись на черного. — Чем обязаны, — бросил Вольфганг, немного ёрзая на месте. — Не помню, чтобы мы договаривались о визите, — чесал подбородок каннибал, громко шурша щетиной. — Здесь вы правы, господин Вольфганг, — черный знал, с кем имеет дело, но откуда; златоглазый ещё тот затворник, о нем могли только слышать, или же Блейк просто догадался. — Я позволил себе нанести визит, скажем так, нарушителям порядка с большими амбициями, — сняв перчатки, он аккуратно положил их на стол перед собой. — Необходимо знать врага в лицо, раз уж так сложилось, что мы с вами по разные стороны. — Мы польщены вашим визитом, и что можете сказать, наше лицо выглядит достаточно угрожающе? — каннибал сидел, нахмурив брови, в эти моменты морщинки на лбу придавали ему грозный вид. Вольфганг всегда отличался любовью к своим людям, считая их частью себя. Между вей его группой образовалась сильная связь, подпитываемая человеческой кровью и мясом, единой тайной, оказавшейся не такой уж тайной. Он всегда считал Содом сильным, как он сам, но слова, произнесенные Блейком, в миг обрушили все его иллюзии о совершенной мире, созданном последователями Кельтского Креста. Черный шумно выдохнул, чуть покачав головой, пригладил волосы, и ответил: — Вы отвратительны, — Блейк положил руки на стол, сцепив их вместе; я заметила, как яростно задрожали зрачки Вольфганга. — Вы ставите перед собой цели, не достижимые для вашего общества. Вы ведете бессмысленное существование, несмотря на то, что желаете свергнуть Сэинта, прекратить установившийся режим правления. Поначалу я решил, что вы окажетесь достойными противниками, — он перевел свой ледяной взгляд на меня, от чего я опустила глаза, — вы вторгались в мои владения, выяснили обстановку за Стеной, забрали несколько моих людей, умудрились избежать моего контроля около Цербера, объединили силы, обосновались в городе, — отчетливо перечислял черный, —, а в итоге оказалось, что это лишь приступы неимоверной удачи. Бардак на улицах, бардак в домах, — мужчина потирал перстень, — бардак в народе, бардак в головах… — Прошу прощения, — Вольфганг резко встал, —, но вы приехали не в самое удачное время, поэтому… — Мне кажется, что я приехал в самое удачное время, — повысил голос черный, заглушая Вольфганга, от чего тот приоткрыл рот, — и впредь попрошу вас не перебивать. Я смог увидеть ваше истинное лицо, погрязшее в разобщенности и несобранности. Вы жалки. — Почему вы о нас так беспокоитесь? — Линард с видным любопытством наблюдал за Блейком, помахивая хвостом. — Я беспокоюсь о себе, не о вас, — ответил черный, — моё время ограничено, и я не желаю тратить его на всякий сброд, с которым может справиться любая собранная банда наемников. Мне нужен сильный враг, на меньшее существуют другие люди. Каждый из вас печется о собственном благополучии и, как мне кажется, вас вполне устраивает подобное существование: перегрызать друг другу глотки, мило улыбаясь. Вы сами создали для себя утопию, но при этом сами жалуетесь на то, что вы не сделали, хоть что-то разумное и человеческое в вас осталось. — Вы говорите о том, что мы разобщены, но у вас наверняка полно брешей? — дрожащим голосом добавила я, исподлобья глядя на него. Его губы дрогнули в мимолетной улыбке: — Да, бреши есть, и лично тебе, — я почувствовала, как он пристально всматривается в моё лицо, — об этом хорошо известно. Рад, что моё воспитание пошло тебе на пользу, но голос по-прежнему дрожит, признак слабости, а я презираю всякого рода слабость, хотя надеюсь ты уже смело разделываешь кабанов, — мне показалось, что его забавляет разговор со мной. — Я кое-что заметил, — начал было черный, но тут же замолчал, прислушиваясь к голосам в коридоре. Два громко смеющихся мужчины бурно обсуждали, как жутко болит голова и какой омерзительный запах стоит во рту. Френсис хохотал, Маркиз не скупился на какие-то французские выражения, значения которых известны только ему. — А они все пьяные в доску, хоть забор из них строй, — захлебываясь смехом рассказывал остроухий, — ну я и спички им меж пальцев насовал, — они подошли к дверному проему и синхронно повернули голову в сторону Блейка. — Добрый день, Френсис, Жан Батист Лерой, знакомые всё лица, — черный ждал их реакции, эти двое же стояли, как вкопанные. — И на подобное существование вы тратите подаренные вам жизни, от них было бы больше толку, сгорев вы на костре. Хорошо, что я не увижу здесь сэра Логана и сэра Грейсона, не выдержу их проповеди, — он перевел взгляд на Вольфганга, и, воспользовавшись появившейся возможностью, те двое сбежали, громко шлепая ногами по полу. — Мне не дали договорить, — Блейк говорил, прикрыв глаз, — я заметил, что вы здесь не все. Не будем обращаться к другим лидерам, склонившим свое благословение в вашу сторону, — да откуда же он всё знает, —, но здесь не достает одного человека… «Он говорит о Пиро, но почему он всё ещё здесь? Мы обо всем поговорили, он унизил Вольфа, как только мог, не пора ли и честь знать? Постоянно смотрит на дверной проем, чего-то дожидается», — рассуждала я, наблюдая за каждым его движением. В коридоре послышался разъяренный лай, рычание и цоканье когтей, в комнату влетело что-то черное, в проеме застыло что-то белое. Лили дышала, с вывалившегося из пасти языка стекали капельки крови, бока медленно расширялись. Себастьян, гордо задрав голову, прошел к Блейку, рыкнув в мою сторону, и вложил в его руку маленькую записочку. Черный пробежался по ней взглядом, его губы растянулись в улыбке, но глаз остался холодным. Он повернул голову в сторону Вольфганга, посмотрел на дверь и, быстро взяв со стола перчатки, встал. — Ну что ж, благодарю, что выслушали меня. Мне пора выезжать, иначе я не успею. Позвольте сообщить вам истинную причину моего визита, — поправив галстук, черный надел перчатки, — сегодня я уезжаю в Сумеречную Полночь. Это не означает, что Цербер остался без защиты, — обратив внимание на ухмылку Линарда, вставил он. — Нам пора решать сложившуюся проблему, начальство рвет и мечет, поэтому надо с вами что-то решать. Я — человек чести, поэтому даю вам время на подготовку и обдумывание моих замечаний. Четырнадцатого марта, после захода солнца, мы будем ждать вас на поле между Цербером и Содомом, решим все, как взрослые люди, — задрав ворот своего зимнего мундира, Блейк направился к выходу, Себастьян гордо выхаживал рядом с ним, — всего хорошего. У Вольфганга зачесались руки, он потянулся к пистолету, мирно хранившемуся в кобуре, но от непоправимой ошибки его отгородил Линард, схвативший вспылившего каннибала за руку. Теперь Блейка провожали с подоспевшим конвоем до самого выезда на главную дорогу. Себастьян каким-то образом пробрался в город так, что его никто не заметил, и спокойно разгуливал по зданиям, пока его не обнаружила Лили, надо будет поблагодарить её за самоотверженность. Почему же он приехал лишь в сопровождении собаки, пусть и с человеческим мозгом, но все же собаки. Хотел показать свою силу и превосходство? Посчитал, что, явившись подобным образом, сможет доказать всю чистосердечность его намерений? Или же заехал, потому что было по пути? Мысли путались в голове, я наблюдала за тем, как абсолютно черная фигура на таком же черном коне с таким же черным псом, окруженная пестрыми всадниками, растворяется в белизне снегов, приближаясь к главной дороге. Солнце ярким бледно-желтым диском повисло посреди голубого неба. Я думала, приложив кулак к потрескавшимся губам, о нашем следующем шаге. Вольфганга задели за живое, оскорбив всё, что он сделал, поэтому сейчас он готов пойти на что угодно, или куда угодно, например в Гамору. Думаю, неплохо будет наведаться к предполагаемым союзникам, обзавестись силами и стать достойными противниками. Времени крайне мало, надо тратить его с умом, март не за горами, а мы всё в таком же дерьме, в каком были в начале. Черно-пестрое пятно исчезло в серо-голубых елях.