История Элизабет Блэк. Лёд.

Бледно-белые пятна света ровными, идеальными кругами монотонно, в такт трамвая, покачивались на истоптанном железном полу. Узкий и вытянутый, несущий за собой несколько вагонов, больше напоминающий поезд метро, нежели трамвай, он усердно и торопливо несся вперед по извилистым путям. За окнами, покрывшимися матовой пленочкой пыли и отпечатками сальных одежд и рук пассажиров, быстро мелькали кирпичные дома с желтым светом в окнах, и бегающие по хрупким лестницам люди. Чуть покачиваясь, я расхаживала по вагону, изредка заглядывая в тамбур, чтобы проверить застрявших там Вольфганга и Роуз. Отворив тяжелую железную дверь и почувствовав тяжелый ком в горле, под ногами быстро мелькала земля, из-за чего страх одурманил голову, я посмотрела на Вольфганга и Роуз, спокойно облокотившихся на жиденькую решеточку, поставленную вместо стен. Табачный дым белыми струями направился на меня, поддавшись ветру. Я начала задыхаться, в груди закололо. — Ты же понимаешь, как сложно заставить их работать, — каннибал любезно одолжил женщине свою камуфляжную куртку с обожженным мехом, оставшись в одном свитере, — все считают себя умнее всех, особенно этот пакостник Элвин, — переместил охотничье ружье на другое плечо. — Тоже мне политик, — подхватила Роуз, прячась в воротнике куртки, — развел живности и нормально, кто знает какую дрянь они принесут, на людей небось бросаются, — оба засмеялись. Я поспешно скрылась в тамбуре, в моей жизни достаточно подслушанных разговоров, хотя бы на данный момент. Положив руки в карманы джинсов, я блуждала вдоль вагона, смотря то под ноги, то переводя взгляд на Линарда и Вельвета, играющих в карты с каким-то сомнительным джентльменом. Зеленые глаза кота испуганно метались, разглядывая карты, зубами он прижал указательный палец левой руки, вгрызаясь в косточку меж второй и третьей фалангой. Шуршащие бумажки с изображением генералов спешно покидали поле, отведенное для ставок Линарда. — Вам сегодня не везет, мой пощтенный друг. В этот прекрасный вечер леди Фортуна опирается на моё крепкое мужское плечо, — мужчина ловко схватил деньги своими большими толстыми пальцами в золотых кольцах. — Прикажете ли продолжать в наглую грабить вас? — приветствуя меня, чуть склонив шляпу на своей голове в мою сторону, взглядом он оценил мой внешний вид. Юркий лисий глаз, прячущийся под моноклем, остановился на кармане, в котором лежали деньги. — Эй! Не отвлекайся, — Линард буквально рванул мужчина за плечо, чтобы тот вернулся к игре. — Я должен отыграться, я обязан! — взвыл кот на весь вагон, топая по полу ногами. - Я, — неестественно зеленые безумные глаза зверьками забегали по окружению, — Вельвет, — схватив ничего не подозревающего парня за шиворот, он рыкнул ему в лицо, — отдай мне все свои деньги! — Ты у меня уже все забрал! — взмолился ликан и, вырвавшись из его хватки, спрятался за мной. — У меня ничего не осталось, я тебе даже часы отдал! Хорошо, что вагон оказался практически пуст и никто не стал ворчать по поводу этих криков и разбирательств. Или же это обыденное дело для Гаморы, не вмешиваться, пока тебе не разобьют голову. Линард резко встал, хвост беспощадно молотил железный пол, зрачки сузились до тонкой полоски, уши прилипли к голове. Таким кота я никогда не видела, от этого безумного взгляда в желудке что-то упало, а по ногам прошлась дрожь, то ли моя собственная, то ли передаваемая от Вельвета. — Пощтейнейший, — джентльмен положил руку на плечо Линарда, возвышаясь над ним аж на две головы. - Вы, кажется, ужасно устали. Ну ничего, не стоит расстраиваться. Поверьте, я дам вам отыграться при нашей следующей встрече! — улыбнувшись, обнажая золотые коронки на нижних зубах, мужчина взял со скамьи портфель. — Если вдруг захощете отыграться, — поглядывая то на друга Лили, то на дверь тамбура, он вложил в руку кота небольшую визитку. — Бранимир, нам пора, — раздался голос, и из-за моей спины вышел такой же комплекции мужчина, — Максим не любит ждать. Мужчины дошли до конца вагона, обойдя задремавших хорсов, и скрылись за дверью, ведущую в тамбур к следующему вагону, которого не оказалось. Вельвет со страхом и любопытством начал обнюхивать место, откуда вышел второй мужчина. За нами находилась лишь еще одна скамья и окно. Линард в ступоре стоял посреди вагона, шарясь по карманам, причитая: «Да какого же хрена то…». Отчаявшись, он рухнул на скамью, уставившись в пол. — Какой же я дебил, — прикрывшись рукой, он чуть ли не плакал. — Дебил, — согласилась я. — Дебил? — удивленно выглядывая из-под скамьи, спросил Вельвет. — Аксель, что это были за люди? — поинтересовалась Лили, наблюдая за тем, как мелькают на улице дома. — Ты должен знать, я уверена, — девушка как-то по-особенному, по-доброму, обращалась к этому подозрительному мужику. Устало выдохнув, Акс, как гласила пластиковая карточка, висящая на его шее, потер тусклые раскрасневшееся от усталости глаза: — Твой друг, Лили, — обреченно заговорил мужчина, будто оглашая приговор о смертной казни, — идиот. Каким же умом нужно блистать, чтобы с такой гордостью отдавать все свои сбережения шулеру, — надменно усмехнувшись, он уставился в окно. Как же ему не мешает такой длинный прямой нос? — промелькнуло в голове, пока я садилась рядом с Линардом. — Тогда какого же хрена ты тогда не арестовал их, или что вы там делаете, кто ты вообще такой?! — кричал кот слишком высоким голосом, от чего у меня заболела голова. — Или у тебя работа такая: носить черную рубашку и сверкать синяками под глазами, а?! — он небрежно махнул в его сторону рукой. На эти нападки Акс спокойно кивнул. Раздался мерзкий скрежет, будто кто-то решил поскрести ножом по металлическим опорам трамвая. Сначала снизу, потом сверху. Вагоны постепенно замедляли ход в сопровождении глухо рычащего моторчика, по бокам завертелись катушки, сворачивая звенящие цепочки, а позади что-то резко пшикнуло. Неужели приехали? — я с любопытством оглянулась, чтобы выглянуть в замыленное окно, опираясь рукой на мохнатую голову Линарда, тот заворчал. Стоило мне только обернуться, как трамвай начал набирать скорость. Меня мотнуло то в одну сторону, то в другую, пострадал так же кот, надо же было хоть за что-то держаться. Задница резко поднялась в воздух, буквально на несколько секунд, но и от этих секунд сердце ушло в пятки, а от низа живота по позвоночнику пробежала сдавленная дрожь. Летим. Черт побери. Летим. Вагон, изящно покачивая бедрами, как иногда делала Алекс, пригубившая стопочку водки, скользил по рельсам, цепляясь крышей за проложенные пути. Он напоминал китайского дракона, золотистые бока с медным узором, сырые от дождя, блестели, когда беспощадный свет прожекторов направлялся на вагоны, шипел и плевался паром, как разгорячившейся чайник. Мы все прилипли к окнам, из-за чего те мгновенно покрывались белесым налетом пара. Под нами раскинулось огромная гавань, изрезанная деревянными и каменными мостами, амбарами, хранилищами и каркасами кораблей. Трамвай спокойно продвигался вперед, стуча креплениями. Где-то снизу пилили и строгали, колотили молотками по железу, кто-то четко отдавал приказы. Вязкая и блестящая вода, как черный шелк, с бумажным шуршанием обдавала страшные донельзя железные пластины морских громадин, строительство которых практически подходило к концу. — Почему вода не замерзает? — вполне самый логичный, какой только может быть вопрос, задал Вельвет, внимательно вглядывающийся в темноту. — На улице же зима, — обратился к Акселю ликан. — Меня больше интересует, что случилось с вашими друзьями в тамбуре, — ухмыльнувшись, мужчина перевел взгляд на мерцающую в свете мотающейся из стороны в сторону лампы дверь. Затаив дыхание, мы ждали, когда же откроется дверь. Прошла минута или две, а может целых пять, но дверь так и не открывалась. Аксель спокойно продолжал смотреть в окно, потирая раскрасневшиеся глаза. Линард решил пойти на разведку и, поправив воротник куртки, рывком двинулся к двери и, подпрыгнув, прижался к стене, чтобы украдкой взглянуть в небольшое выпуклое окошечко. Дверь с размаха открылась, ударившись об кота, по вагону разнеслось визжащее «А-а-а-а-а», под которое торжественно влетели Вольфганг и Роуз. — Ты должен мне нос! — разъяренно рявкнул Линард, держась за кровоточащий нос. Еле перебирая ногами, он рухнул на скамью, искусственная кожа которой разорвалась под его весом. — Урод, сука! — А ты мне новые почки, — согнувшись, выпятив тощий зад, Вольф шумно выдохнул. — Вот это…ничего себе было. Я чуть сигарету не проглотил, ох, — каннибал громко дышал, мокрые от пота волосы прилипли ко лбу. — Мне повезло больше, чем этой, — указав через спину большим пальцем на Роуз, дышал мужчина. — Ох… — Я, наверное, больше не буду курить, — раздавленная женщина криво сидела на скамье, чуть ли не скатываясь с красно-коричневой кожи. Дрожащими окаменевшими пальцами она вцепилась в куртку Вольфганга, стараясь посильнее укутаться в неё. Опущенный глаз выглядел более напуганным чем тот, что находился на нормальном положении. Она сплюнула на пол кусочек фильтра от сигареты. — Нахера вы меня с собой взяли… — впервые эту фразу расистка произнесла не со скрипящей яростью в зубах, а прочла, как молитву. — Нахера… Со стороны окна раздался сдержанный смешок. Акс усердно прижимал кулак к губам, закусывая щеки. Локон темных волос упал на неприлично прямой нос. Сухие острые плечи, торчащие из-под зимнего пальто кротко подрагивали. Все трое пострадавших уставились на него разъяренными глазами, ища причины, почему они всё еще не отдубасили его по почкам. Причина не заставила себя долго ждать, и уже через мгновение ненавистная железная дверь распахнулась, и кто-то проскользнул в вагон, впустив холодный вечерний воздух и сильный запах цитрусового одеколона. У меня закружилась голова. Сквозь пелену сливающихся предметов, я смогла рассмотреть нечто не особо высоко и не особо низкое, плотное, в синем мундире с золотыми пуговицами и сумкой на пузе. Чтобы не рухнуть на пол, я оперлась на одно из окон рукой, оставив отпечатки своей великолепной ладони. Взгляд наконец сфокусировался после нескольких рвотных позывов, и я поняла, что это нечто никто иной, как котамэн-кондуктор, а может контролер, черт их разберет. Стряхнув снег с фуражки, кот начал требовать оплату проезда: «Двадцать три монеты за челоечью голову, повозка и три скотины за пятьдесят семь могут спокойно ехать дальше!», стукнув при этом стукнув каблуками своих голодных ботинок, подошвы которых разъехались в разные стороны относительно ног хозяина. Тут же начались нешуточные разборки: Линард начал вопить, что у него нет денег, Роуз требовала компенсации за ущерб, Вольфганг, на удивление, начал отстаивать честь Лили, принявшей тот факт, что её приняли за скотину. — Не обращайте внимания, — Аксель спокойно достал из кармана розовую карточку с клеточками, — пробейте всех, — тяжело вздохнув, он приложил руку ко лбу, вена на его виске заметно пульсировала, а прикрытый глаз подрагивал, наверное у него жутко болит голова. — Но, — кот осторожно взял карточку в свои мягкие лапки, — у вас итак немного поездок осталось, эти, — поморщившись, он взглянул на нас, — потратят весь ваш проездной, сэр, а это не малых денег стоит… — С каких пор здесь появились сознательные люди, пекущиеся о чужих деньгах? — Аксель прожигал взглядом кондуктора, нервно почесывающего руки. — Не придуривайтесь и пробивайте. — Но он у вас…просрочен, сэр…Лучше всё же деньгами! — настаивал кот. — Бля… — мужчина устало закатил глаза. До конца поездки мы выслушивали, как собачатся кот-кондуктор и Аксель. Мужчина еле успевал утирать выступающие на лбу капельки пота, кондуктор давил на него с неимоверной силой, но в конце концов сдался и согласился принять просроченный проездной. Угрозы вышвырнуть его не только с работы, но из вагона сработали. Свежий вечерний воздух обдал нас живящей прохладой, под конец поездки в трамвае стало уж очень жарко. Консульство — огромный замок, отдельно стоящей от всей Гаморы. Одинокая и самая его высокая башня черной иглой пронизывала темно-фиолетовое небо, усеянное звездами и спиралями темных облаков. Миновав отливающий серебром забор, мы оказались в главном дворе, посреди которого шныряли представители всех рас и большое количество жандармерии. На миг у меня захватило дыхание, то ли от едкого дыма, закуренной Акселем сигаретой, то ли от трехметровой механической статуи феникса перед мраморной лестницей. В лунном свете холодно блестели его механизмы и крепления, собой он отражал технологии, которые стали так часто применяться в обществе. Феникс сиял на круглом пьедестале, который полностью застилали золотые имена и фамилии. Консульство встретило нас кафельным полом, высокими потолками и внутренней колоннадой, через которую просвечивали двери и таблички. ПОСОЛЬСТВО КОТАМЭНОВ, ПОСОЛЬСТВО ЛЮДЕЙ, ПОСОЛЬСТВО ИЗВЕРГОВ И САДИСТОВ, СИНИЯ ЖАНДАРМЕРИЯ, и подобные им надписи сопровождали нас на каждом шагу. Кроме колоннады здесь находились витрины, за которыми прятались какие-то шестеренки, оружие с изящной гравировкой, какие-то книги. В ушах стоял небольшой гам обсуждающих что-то людей, бегающих мальчишек с бумагами и скрипа зубов Вольфганга. Каннибал выжигал взглядом всё своё окружение, нервно почесывая подбородок. — Идемте, — скомандовал Акс, быстрым шагом приближаясь к лестнице, ведущей наверх. Около неё, на стене, находились стальные спирали с толстыми некрупными стержнями и круглыми набалдашниками, от них исходило монотонное жужжание. — Элвин будет до ужаса счастлив, — снимая на ходу пальто, он передал его какому-то жандарму в синем берете. Рывком опрокинувшись на одну из стен, мужчина поднял трубку телефона, нажал несколько кнопок, вытер вспотевший лоб и, приложив металлическую воронку к уху, терпеливо ожидал ответа, барабаня по стене. — Расслабься, Аксель, — попыталась успокоить его Лили, не сводя глаз с Роуз, шарахающейся от котамэнов. — Тебе не стоит так переживать. — Правильно! — вдруг взвизгнул кот. — Расслабься…просто, просто рас-лабь-ся-я-я-я, — пьяно протягивал кот, уставившись на свисающую с потолка золотистую, как и большинство вещей в Консульстве, люстру, зрачки его оставались огромными и черными, несмотря на свет. — Всем нам нужно расслабиться…и отдохнуть, — он плавно развел руками в стороны, проделывая ими волну. — Какого хрена, Линард, — устало спросила я кота, навалившись на одну из стен, закрываясь капюшоном. — Тебе не хватило приключений на собственную задницу сегодня, так ты ещё и нажрался, пока я не видела! — рявкнула я не своим голосом, чертова контузия, из-за её обострений я начинаю бросаться на людей. Линард начал рассматривать шерсть Вельвета, мягко перебирая её в руках, поглаживая пальцами, присаживаясь и вставать, чуть ли полностью не зарываясь в его шерсть. Роуз и Вольфганг и Роуз, широко раскрыв глаза, наблюдали за действием съехавшего с катушек Линарда, попутно пытаясь отыскать, что же могло так сильно разнести кота. Зеленоглазый же вздрагивал и пугался собственного урчания, но всегда возвращался к внимательному изучения шерсти ликана. — Тихо! — заорал Акс, прижимая трубку к уху. — Элвин? — похоже на другом конце соизволили поднять трубку. — Добрый вечер, Элвин, рад, что ты взял трубку, — мягко напевал мужчина, приглаживая свои жидкие черные волосы. — Надеюсь ты выполнил план, — из трубки донеслось неуверенное бормотание, — молись, чтобы план был выполнен, потому что…знаешь что? — в ответ донеслось еле слышное что? — Потому что я иду к тебе, сучий сын, и тебе лучше выполнить всё, что я тебе расписал, всё! — крикнул Аксель, и трубку с звоном рухнула на держащие её железки. - Ох, — темноволосый хрустнул пальцами, — повеселимся. Мы двинулись вперед за предводителем, успевающем на ходу подписывать какие-то подсунутые ему бумажки, расстегивая перед этим верхние пуговицы рубашки и закатывая рукава. Вольфганг отставал, на его плечи рухнул одурманненый чем-то кот, пожелавший остаться внизу и насладиться райским пением чудо-механизмов (помимо изучения структуры шерсти ликана, Линард с большим интересом слушал, как открываются автоматические двери, смешно подергивая ушками). Жандармы впереди, сторожащие лестницу, ведущую наверх, опустили оружие и отдали честь, приветствуя главного. Один из них щелкнул переключателем, и жужжание, идущие от спиралей, прекратилось, видимо это какая-то защита, чтобы никто посторонний не прошел к Элвину. На втором этаже два жандарма играли в шашки, пока не заметили Акселя, тот сказал, что присоединиться к ним, как будет время. Отважная охрана порядка сторожила решетку, за которой нас дожидалась кабина лифта с рычагом вместо кнопок, снизу от неё шел чуть заметный пар, видимо её недавно использовали. Раздался очередной скрежет, стук шестеренок, сильный выплеск пара и кабина понеслась вверх, прижимая нас к полу. Несся он до ужаса быстро, от чего ком подошел к горлу, а желудок неприятно сковало. Боже, когда это закончится?! — думала я, закрыв глаза, тошнота безжалостно крутила желудок, переходя в горло, я прижалась головой к холодной металлической розе, торчащей посреди поручня. Невольно мы стали свидетелями драмы, разворачивающейся перед нашими глазами в кабинете Элвина. У меня оказалось предостаточно времени, чтобы отметить какие здесь высокие потолки, которые держат на себе несколько внутренних колон, прекрасно выполняющих свою работу. Как прекрасно просвечивает прозрачное окно, проходящее от потолка с полу, из него открывался великолепный вид на мелькающую разными красками Гамору. Тошнота отступила, а я не могла придумать, чем же ещё заняться, пока Аксель отчитывает управителя города за ненадлежащее отношение к работе. Линард, стоящий около меня, весь продрог, веки его настолько опустились, что выглядывали лишь крохотные зеленые точечки. Специфический запах какого-то неправильного ладана, сведший его с ума на нижних этажах, незаметно прицепился к нам, как репейник, из-за чего кота знобило и качало в разные стороны. Благо ему на помощь пришел стеклянный пузатый графин, стоявший где-то сбоку на комоде, в котором, маня, переливалась коричнево-золотистая жидкость. Аксель показательно ухватил Элвина за раскрасневшийся кончик веснушчатого уха, из его рта вырывалось: «Негодная сволочь» и «Мерзкий мальчишка»! От чересчур спокойного голоса человека, чьи планы с крахом рухнули, у меня сосало под ложечкой, уж слишком жутковато всё это выглядело. Элвин покраснел, скорее из-за того, что его наказывали, как провинившегося щенка, прямо на глазах у собственного брата. Светлые серо-голубые глаза кротко смотрели в пол, а чуть припухлые губы подрагивали в улыбке, когда он рассматривал причудливый узор из пятен на полу. — Хорошо, — Акс запустил руку в русые вьющиеся волосы юноши, — я вернусь завтра, и чтобы работы была выполнена, — раздраженные красные глаза обратились в сторону Роуз, отбирающей у Линарда графин с алкоголем, — теперь они твоя проблема, — хлопнув его по голове, мужчина скрылся за дверью, из-за неё доносилась лишь отчаянная ругань. Вольфганг усмехнулся, брезгливо глядя на брата, искусанная сигарета медленно перемещалась из одного угла рта в другой, сморщив лоб он наконец произнес: — Здравствуй, Элвин, — его тяжелое тело упало на продавленный диван. — Не могу сказать, что рад тебя видеть, но всё же. Как видишь, — он протянул в сторону юноши черные руки, покрытые мозолями, — руки дошли до твоей утонченной персоны. Белобрысый лишь усмехнулся, проводя глазами Линарда, коего вытащили за дверь Лили и Роуз, чтобы хоть как-то привести в чувства, кот оказался против и начал яростно махать ослабевшими руками: — Привет, Вольф, — Элвин глазами указал мне на диван, я села. — Ты наконец откликнулся на мою просьбу о помощи, — он присел на громоздкий стол, поставив накрест тощие длинные ноги, — вот только прошло два года и она нам уже не нужна. Каннибал в замешательстве почесал шею, но вспомнив о своем более выгодном, по его собственному же мнению, положении приоткрыл рот, чтобы, как всегда, вызывающе ответить, но был перебит братом: — Хотя, ты наверняка решил попросить меня о помощи, потому что Блейк поджал тебе хвост, не так ли, — зрачки парня задрожали, он чувствовал собственное превосходство, и по подрагивающему подбородку и губам, можно было догадаться, что подобное чувстсво он испытывает впервые: — И сразу же наш самодур Вольфганг решил обратиться к бесполезному Элвину, чье поведение позорит честь семьи? Тут входная дверь, из-за которой доносились стоны умирающего Линарда, чуть скрипнула, из-за неё выглянуло косое лицо Роуз: — Девочки, нам неинтересно слушать ваши семейные разборки, давайте покончим с этим, меня уже воротит от этого кота! — рявкнув, она скрылась так же, как и появилась, скрипнув дверью. В голове у меня потяжелело, и единственным желанием на данный момент была хоть какая-нибудь еда и кровать, желательно удобная и без назойливых соседей, благо один такой назойливый рогач остался дома караулить собаку. Я положила руку на подлокотник, подперев ею уставшую голову. Вольфганг шлепал ботинком по растекшейся луже, от чего в мозгу застыло мерзкое «шлеп-шлеп-шлеп». — Кхм, — прочистил горло Элвин, обернувшись к тому самому огромному окно, которое я приметила при входе. — Тебе, наверное, интересно, чего я добился, — с плохо скрываемым ликованием решил поразить брата белобрысый: Я — Гамора! — величаво раскинув руки, громко и четко произнес тот. — И… — Ты придурок и идиот, так что не стоит оскорблять собой целый город, — смеясь, вмешался Вольфганг, не переставая почесывать щетину. — Да не перебивай ты! — обиженно огрызнулся Элвин и, прочистив горло, продолжил: Я — Гамора! И всё в этом городе принадлежит мне! — вновь разведя руками, крикнул он. — Не стоит наглеть, мой милый друг, — красивейший тенор разнесся по громадному помещению. — Вот что, кому и где принадлежит, решаю уже я, — стук трости об пол. Элвин вздрогнул и обернулся, его и без того большие глаза стали ещё больше. Мы с каннибалом последовали его примеру, около входа стоял узкоплечий высокий мужчина в цилиндре, с разноцветными глазами, закрученными усами и бородкой, никто иной, как Вольдемар Фэлкон — правая рука Эверетта, по совместительству сволочь. — Как жаль, что мы вам помешали, — горестно произнес разноглазый, алчно улыбаясь. — Вот только боюсь, что у нас, как оно говорится, — отдавая цилиндр пролетевшей рядом сове, протянул Фэлкон, — назначено, по записи мы. Поэтому, премногоуважаемая чернь, — уставив на разъяренного каннибала нечеловеческие глаза, скрытые за дорогим пенсне, мужчина проговорил, — вон отсюда. — Вон?! Чернь?! — взвыл от злости уставший Вольф, вскочив на ноги. - Мы, ёпт твою за ногу, тащились сюда хер знает откуда, хер знает как, чтобы поговорить с этим, — он резко указал на Элвина, — поэтому, извини, но я отсюда не уйду! — Под страхом собственной смерти? — будто невзначай спросил усатый, садясь в поданное ему, неизвестно откуда взявшимся мальчишкой, кожаное кресло. — Под страхом собственной смерти! — разгорячившись рявкнул каннибал, из-за чего в кабинет вернулась покинувшая его троица: женщина, кот и собака, которые тут же удивленно уставились на рассевшегося в кресле мужчину. — Какая жалость, — наигранно проскулил Фэлкон, улыбка не сходила с его лица. — Раз вы сами не уходите, придется попроси моих друзей сопроводить вас к выходу. — Уставшим голосом он сказал куда-то в сторону: — Бранимир, Сиебранд, покажите им, где в приличном обществе находится выход, — в его подставленную холенную руку тот неизвестно-откуда-взявшийся с серьезным лицом вложил бокал с коричнево-золотистой жидкостью. Напугав троицу, в ступоре стоявшую около входной двери, зашли два огромных мужчины, которых мы совершенно недавно видели в трамвае. Один из них, в пенсе и шляпе, улыбнулся Линарду, от чего того вновь затошнило. Второй же, оказавшейся на голову больше первого, схватил Вольфганга за шиворот и уволок за дверь, бросив на нас неподвижный тяжелый взгляд. Намек был понят и мы выползли из кабинета, услышав в след лишь виноватый голос Элвина: «Идите в Чистилище, я вас найду, как освобожусь!». И дверь позади нас тяжело хлопнула.