История Элизабет Блэк. Лёд.

      Ровно в пять вечера гости начали прибывать в имение «Белый лебедь». Странное чувство волнения охватило тело, сосало под ложечкой, тошнило, а ноги будто сковали тонны ваты.       Никогда прежде я не видела, что бы поместье так сверкало и блестело. Его золотистые полы, стены, подсвечники, окна — всё было освещено ярким белым светом. Гирлянды, украшающие поместье изнутри и снаружи, так же были исключительно белого или золотого цветов, дабы подчеркнуть всё величие здания, показать простым смертным, отмечающим новый год на площадях городов, что высший свет развлекается по-своему.       Мне досталась самая, так сказать, легкая работенка — приветствовать гостей и записывать их в толстенную книгу посещений, установленную на специальной вращающейся подставке. В напарники я получила совершенно спокойного и невозмутимого Декстера, в обязанности которого входило провожать гостей в главный зал. На нем была надета маска воробья, что выглядело довольно нелепо и смешно, если учесть, что усмиренный, несмотря на свое положение в обществе, отличается остроумием и к тому же является интересным собеседником и помощником.       Первым на прием, как ожидалось, прибыл виновник торжества — господин Блэкстоун — в компании своей семьи и советников. Песочного цвета повозка, запряженная только одной лошадью — Тулузом, въехала на территорию «Лебедя», отблескивая множественными пластинами и украшениями платинового цвета. За повозкой понуро плёлся темно-гнедой конь, облаченный в тяжелые доспехи медного цвета; скорее всего, животное шло медленно из-за большого количества железа на себе. — Добрый вечер, — поклонившись головой, я немного поддалась вперед, приветствуя гостей. — Добро пожаловать, господин Блэкстоун, позвольте узнать, кто ваши сопровождающие. — У меня немного просел голос, из-за чего последние буквы я произнесла немного пискляво. — Не стоит так сильно волноваться, — успокоил меня правитель. — По-моему, вам следует быть более требовательным к слугам, ведь вы платите им деньги. Не хочется, чтобы ресурсы уходили в никуда, господин, — заявил обладатель того обаятельного баритона, заставив меня поднять глаза.       Мужчина, чуть старше Эверетта, одетый в темно-синий костюм с вставками, придающий хоть какую-то широту его узким покатым плечам, смотрел на меня властным взглядом своих разноцветных глаз: правый — зеленый, левый — желтый, сквозь пенсне в золотой оправе. На большом пальце правой руки блестел перстень с небольшим камнем, цвет которого изменялся от темно-коричневого до золотистого. Оказалось, что это тигровый глаз. Шоколадные волосы, зачесанные на бок, такие же усы и бородка. У меня было такое чувство, что где-то я его уже видела. — Ты слишком жесток, Фэлкон, — рассмеявшись, высокопоставленный гость похлопал своего советника по плечу. — Здесь ты можешь расслабиться. — Быть напряженным и сосредоточенным — моя работа, господин, — кратко ответил мужчина, отойдя в сторону. — Записывай, — вернулся к нашему разговору Эверетт. - Я, мой сын Ромул Блэкстоун, господин Лука, госпожа Левиафан, господин Фэлкон и господин Грейсон, — вежливо улыбнувшись, мужчина взял за руку своего крошечного сына, который всё это время с интересом разглядывал лакированные ботинки отца. Мальчик был ужасно похож на отца, правда, его внешность нельзя назвать светской: веснушки, мелко разбросанные по чуть грязному лицу, большие торчащие уши, правый глаз косит, но что-то милое и теплое было в этом шебутном комочке, оказавшемся на светском приеме.       Проводя взглядом отца с сыном, я не обратила внимание на волчицу в платиновом ошейники с драгоценными камнями и двух оборотней в мундирах, прошедших мимо меня. Только потом что-то, что я предпочла называть «Винсентом», ударило в голову и я еле вспомнила о медальонах, переданных мне Джеромом, дабы уговорить Грейсона помочь нам. Придется попытать удачу чуть позже, когда гостям дадут свободное время.       Следующими гостями, приехавшими вместе, были два генерала: господин Бык — управитель Меди-и-Копоть, Сталь-и-Кобальт, и господин Райан — управитель Золотого колоса.       Как и предыдущие гости, эти генералы не спешили обзаводиться охраной, поэтому приехали лишь в сопровождении членов семьи. Бык притащил с собой двух старших сыновей-идиотов, а Райан, надо же, привез Лиззи, вошедшую в имение с гордо поднятой головой, хотя вся её нижняя часть вульгарного платья была насквозь мокрой от снега. Конечно, столь нелепый вид не повлиял на её характер — всё та же заносчивая самодовольная шлюха.       Одарив их легкой улыбкой и пожелав приятного вечера, я продолжила нести свой пост, игнорируя пошлые выкрики сыновей Быка, напяливших кошачьи маски.       Спустя полчаса за тяжелой дверью послышалась какофония из множества голосов, смеха и отрыжки. — Кажется, оставшиеся гости подоспели, — констатировал Декстер, с усталостью смотря на открывающуюся дверь. — Надеюсь, хоть они додумаются стряхнуть снег, я устал уже вытирать эту грязную воду, — пробурчал усмиренный, от чего я улыбнулась: как хорошо, что в напарники мне достался Декстер, да и Алекс с ним повезло.       Приготовившись учтиво улыбаться и с заботой спрашивать имена гостей, я взглянула на открывшуюся дверь и гостей, появившихся в проеме. Весь энтузиазм пропал, по телу прошел холодок, а сердце, забившись сильнее, упало в пятки. — Я говорю тебе, Хантер, у господина Руди большие планы, — продолжая разговор, к моей стойке подошел мужчина в фиолетовом пиджаке, хорошо гармонирующем с его фиолетовыми волосами. Это определенно был Джером, но что он тут делает. — Я не сомневаюсь, — безразлично отвечал собеседник, поправляя механической рукой болтающийся на поясе кнут. — Надеюсь, моя Дичи не сойдет с ума от одиночества, — беспокоился за собаку охотник. — Может вам стоит, — начал Снейк. — Отложить ваш разговор и не задерживать нас? — продолжил Лион, скрипя своими массивными клыками.       Началась словесная перепалка, в которой каждый считал долгом упомянуть косяки и недочеты своего соперника, перейдя до абсолютного абсурда — оскорбления внешнего вида. Мы с Декстером не имели права вмешиваться или воспитывать гостей, сегодня мы лишь безвольные марионетки, терпящие абсолютно всё. Кажется, эти четверо готовы были спорить до самой смерти, если бы их вдруг не прервал голос, от которого у меня побежали мурашки по коже. — Прекратите, хотите поспорить — убирайтесь и не мешайте другим, — процедил Блейк, выглядя, как всегда, безупречно. Он ощущал свою власть над ревизором, ангелами и откуда-то взявшимся Джеромом.       Как по повелению волшебной палочки, всё четверо покорно замолчали и, записавшись в книгу, поспешили скрыться в комнатах «Лебедя». Теперь я осталась наедине с черным, поначалу мне так показалось. — Запишись и найди меня, я не хочу оказаться здесь, когда зайдет этот, — кивнув на дверь, из-за которой доносился смех и рыгание, генерал прошел в главный зал, попросив Декстера не сопровождать его. — Добро пожаловать, ваше имя, — улыбнувшись, я подняла глаза, заглянув в серо-зеленые с карими пятнышками глаза гостя. — Господин Энтони Кристиан Блейк и Тристан Оверлейк, — проговорил юноша, не отводя глаз, его лицо исказило выражение удивления и злобы, кажется, он меня узнал. — Ты… — Кхм, приятного вам вечера, — не прекращая улыбаться, я зажмурила глаза. — Позже поговорим, — процедил сквозь зубы Тристан, поправив галстук. Я не могла не отметить, что сегодня он выглядел более обворожительно, чем обычно, а новый выходной китель сидел просто превосходно.       Бурчащего Тристана я проводила подавленной улыбкой, блестящими глазами и трепещущим сердцем; не знаю, почему он вызывает у меня такие бурные чувства, но при одном его виде всё валится из рук, а сама я начинаю ужасно нервничать. — Приготовься, Блэк, — привлек моё внимание усмиренный, чтобы я не пялилась в сторону уходящего конопатого. — Сейчас у тебя будет не самая приятная встреча. — Декстер как в воду глядел, хотя и сам не знал, насколько мне будет тяжело.       Раздался глухой щелчок дверного механизма, и та, будто нехотя, открылась с ужасным скрежетом, по всей видимости, в шестерни двигающего механизма попал снег или лед. С громким гортанным смехом в прихожую вошел мужчина в компании шести красивых девушек, чуть старше, а может и младше меня. Высокий, но ужасно тучный, округлый мужчина — по толщине даже больше О'Мелли — принялся вытирать глаза от накатившихся от смеха слез. Тугой мундир трещал от натяжения, а одна из серебряных пуговиц отлетела, оставив от себя лишь парочку уныло висящих нитей. — Кхм, — мужчина прочистил горло и, отогнав от себя липнущих дам, продолжил: — записывай: Пирс Блэк.       Что-то внутри меня упало, сопровождаясь тошнотой, ознобом и сильным чувством отвращения, сравнимым лишь с ощущением пульсирующего тельца гусеницы во рту во время поедания яблока, даже сильнее. Колющий ком подошел к горлу, а в ноги вонзились тысячи иголок.       Я не могла поверить услышанному, а еще больше увиденному. Отец всегда был высоким, жилистым и тощим, с отвратительно выпирающими костями плеч и ключиц, а не этим мешком жира. От истинного Пирса Блэка у него осталось только не толстеющее лицо с опустившейся левой скулой, выпирающая челюсть, темно-карие глаза и татуировка розы на шее. — Добро пожаловать, приятного вечера, — пробурчала я, хотя он, окунувшись в разврат и похоть, не замечал моих слов. Никогда бы не подумала, что смогу испытывать столь сильное чувство отвращения к собственному отцу. В тот момент я приняла решение, от которого ни за что не откажусь, но буду жалеть всю оставшуюся жизнь. Я вновь оказалась в вакууме, отстранившись от реальности, уткнувшись лишь в густую пустоту, затмевающую разум, что не сразу услышала Декстера, зовущего меня. — Блэк! — резко рявкнул мужчина. — Всё в порядке, а то у тебя зрачки дрожат? — пытался изобразить сочувствие усмиренный. — Всё, всё в порядке, — приподняв маску, я вытерла слезы, — это все гости сегодня? — Да, нам следует разойтись по местам, скоро будет много работы.       Последующие семь часов пролетели незаметно, в основном потому, что меня гоняли с разными хозяйственными поручениями, за всё это время я видела гостей только пару раз, когда приносила в зал запасные салфетки и бутылки с вином.       Пока «Утка» и «Лебедь» в красочных костюмах скакали перед сыном правителя, старшее поколение предпочло изучать планы на следующий год, обсуждая обстановку около стены и новые технологии, хотя мне ни о чем не говорила их странная беседа.       Лишь после полуночи я вернулась к обслуживающей работе, заняв место в одной из гостевых комнат, где предпочитали разговаривать наедине генералы, если им надоест свет, шум и пьяные выходки Пирса. Мне противно называть его отцом, отец для меня умер два года назад, а это нечто — жалкая копия, марионетка Системы и пиявка, высасывающая питательные соки из правительства.       В небольшое комнате, плотно заставленной всяческой мебелью, за шестиугольным игорным столом, покрытым зеленым сукном, сидели господин Райан и Бык, дружески играли в карты, изредка подзывая меня, чтобы наполнить стаканы коньяком, поменять пепельницу или же обрезать кончик сигары. Работа несложная, но стоять неподвижно на протяжении нескольких часов, держа в руках тяжелый поднос, довольно утомительно. — Ты не представляешь, как я тебе завидую! — хлопнув по столу ладонью, чтобы сделать ход, пробубнил Бык. Его нижняя губа сильно отвисала, из-за чего речь была заторможенной, видимо, он чем-то болен. — Молодой, видный, перспективный парень с толпой красивых баб и обширными угодьями под носом! — он так восторженно говорил, что на его лысом массивном черепе с парой кожных складок выступили капельки пота. — Странные у тебя понятия о счастье, Бык, — парень, которому на вид только-только исполнилось восемнадцать, приглаживал, уставившись в карты, рыжую густую эспаньолку на длинном подбородке. — Я вот подумываю семью завести, так вот какую бабу не найду хорошую — шлюха. — У тебя ж это, новая какая, такая тип, — мужчина начала показывать руками, так как не мог подобрать подходящих слов для описания Лиззи, — ну неплохая. — Да ну, на хрен её, — парень махнул рукой, взяв блестящую пластиковую карту, — сказала: «Я на минуточку» и пропала на несколько часов, не удивлюсь, если она сейчас трется около Пирса или об Пирса. — Или с моими сыновьями-идиотами! — Бык ударил по столу с такой силой, что колода карт разлетелась и упала на пол, мне же пришлось собрать её заново. - Вот почему я тебе завидую! У тебя нет заносчивой жены, трахающей мозг, а по совместительству трахаемой дворецким, детей-дебилов, требующих только денег. Эти неблагодарные дармоеды, — лексикон мужчины, как синусоида, менялся от самого примитивного и глупого до довольно интересного и сложного, — сосут мою кровь с самого рождения, а как выросли, то всё — таскай с собой, папаша, да денег больше давай! Если сегодня они куда-нибудь влезут, клянусь, что не буду вмешиваться, пусть жизнь их хорошенько обожжет без папиной защиты, чтоб неповадно было! — жестом он попросил меня зажечь зажатую в зубах сигару, внешне он был похож на огромного широкоплечего пупса со щетиной и шрамом на пол лица. — Правильно, Бык, нечего им спуску давать. Выгони их взашей, на улицу, — рыжеволосый покачивал миниатюрной рукой в такт собственным словам, — к садистам отправь, пусть крови-то хлебнут своей в темном переулке. Может, уважать начнут. — Кстати, я тут вспомнил, — бык помог мне собрать карты, — ты же вроде у Эверетта в фаворитах ходил, ревизором хотели поставить, че ж не поставили-то? — Одним махом мужчина опустошил стакан с коньяком, ничем не закусывая и не переводя дух. — Ну, знаешь, если к другому ушло твоё место, то ещё неизвестно кому повезло, — почесав лоб, проговорил парень, напряженно выбирая, какой картой сходить. — То есть? — мужчина наклонил голову на бок, как собака, не понимающая, что от неё хочет хозяин. — Ну, — убрав карты под руку, юноша поддался вперед, навалившись на стол, — поговаривают, что он сдаёт позиции, что на него уже нельзя положиться и скоро с ним придётся что-нибудь делать. Я слышал, что многие незаконно пересекают стену с поддельными документами, а некоторые умудряются избегать проверки целыми легионами, Фэлкону это не нравится, ведь влетает ему, — парень засмеялся. — Вот уж точно, ему не позавидуешь! — Бык поддержал друга смехом.       Дверь в комнату открылась, и в проеме появились Эверетт с Джеромом, они явно не ожидали увидеть здесь кого-либо, поэтому мужчина с платиновыми волосами пришел в некое подобие ярости и раздражения. — Быстро собрались и ушли отсюда, — процедил он, скрипя зубами. — Мне нужно поговорить с Джеромом наедине, — подняв глаза на меня, он добавил: — не считая прислуги, — тиран расплылся в обворожительной улыбке.