История Элизабет Блэк. Лёд.

— Эй, — глухо доносился чей-то голос, — очнись, слышишь? — на протяжение нескольких минут он звал меня, пытаясь привести в чувства. — Очнись же, ну. — дальше последовала приятная мелодия, дрожью пошедшая по моему телу. — А, — приглушенно рявкнув, я пришла в чувство, лежа на промерзшем сыром каменном полу. - Что, кт… — левую половину тела полностью парализовало, в горле пересохло, голова раскалывалась, а желудок присосался к позвоночнику, сворачиваясь в узлы. Сильный привкус металла во рту, запах гниющей плоти в носу, пальцы, лишенные ногтей, одубели и застыли. Вовремя очнулась, пара крыс уже пристроилась, чтобы погрызть застывшую плоть. — Пошли вон, — ударив крыс здоровой рукой, я попыталась встать, но тщетно, моё тело рухнуло на пол. — Не стоит вымещать свою злость на животных, будто крысы или собаки, — мой собеседник, находившийся напротив меня в соседней камере, подобрал с пола крыс, убежавших к нему после моего удара. — Мы все в одной лодке. — невероятно красивым, завораживающим голосом он начал напевать мелодию на неизвестном мне языке, заманивая всё больше крыс в свою камеру. — Вставай, если будешь лежать — заболеешь пневманией. — сказал сосед, продолжая петь своим пушистым друзьям, шатаясь по своей камере, ступая босыми бледными ногами со столь же бледными ногтями по ледяным камням. — Я встала, если бы могла, — нога, не поддавшаяся параличу, замерзла и пульсировала в одном месте, к моему огорчению, одна из крыс успела укусить меня, ухудшив мою неизвестную болезнь. — Я сдохну здесь, — прижавшись лбом к полу я зарыдала, стараясь не думать об ужасной тошноте и комку желчи, стоящему в горле. — Не отчаивайся, в любом случае тебе повезло больше, чем сокамернику, — не мог угомониться сосед. — Со-сокамернику? — собравшись с силами я приподнялась и, осмотревшись, увидела тело Кондора, лежащие в углу. Бедняга еле дышал, скрипя, как плохо смазанная калитка, его тело содрогалась в судорогах, по лбу тек пот, а сердцебиение было отчетливо слышно, ударов двести, не меньше. — Прости меня, — покачав головой, я упала на место, — из-за меня мы тут сгинем. — Легче всего — винить себя, — устало пробормотал Кондор, — прости, что рассказал им всё, не смог сдержаться. — парень делал паузу через каждое слово. — Они угрожали найти семью, если я не расскажу. Надеюсь они справятся без меня.       Мы оба знали, что не выкарабкаемся — раны слишком сильные, а болезнь с каждым часом становится всё хуже и хуже. Я закрыла глаза, молясь о том, чтобы уйти быстро, во сне. Холод начал постепенно отступать, а ледяная темнота сменилась мягкой пеленой облаков и светом насыщенного голубого неба. Мы с Кондором стояли на одном из парящих в воздухе валунов, слушая эту непонятную песню, которую пел наш сокамерник.       Посмотрев на Кондора, я покачала головой, получив в ответ лишь облегченную улыбку. Боль ушла, как и все тревожащие нас чувства. Он протянул мне руку, чтобы вместе шагнуть в лазурную вечность, расстилающуюся под нами.       Один шаг, ни боли, ни страданий, ни контракта, можно больше не бороться, сдаться — избрать легкий путь, чтобы обрести вечный покой рядом мамой, Элис, Эриком… — Ты не говорил, что их будет двое, — раздался откуда-то сверху знакомый голос, который я никак не могла вспомнить. Всё вокруг задрожало, небо начало мерцать, как помехи на телевизоре, а камни, на которых мы стояли, рассыпались. — Тебе есть до этого дело? — последнее, что я услышала перед тем, как земля под ногами исчезла и мы с Кондором полетели вниз, рассекая темноту, скрывающуюся под белоснежными облаками. — Они здесь замёрзнут насмерть, — вдруг раздался голос…Клодии. — У нас недостаточно лекарств, как ты собираешься их лечить? — озабоченно спрашивал О'Мелли. — Я знал, что это бестолковая идея, тебе стоило бы научиться думать логически, — с укором в голосе твердил Винтерс. — Я могу принести ещё одеяла, — влез в разговор Эшер. — Заткнулись. — гневно рявкнул Уильям. - Эш, неси одеяла, а остальным лучше помолчат. Здесь выжил не один десяток людей и это, как вы знаете, в наших с вами интересах. — Что ты несешь? — устало спросила я, открыв глаза и осмотревшись.       Деревянное помещение освещал мягкий свет свеч, Уильям сидел на столе, а за ним немного трепетал кроваво-красный гобелен с изображением черного мотылька. Озабоченная Клодия и Томас стояли около окон, Эшер убежал, впустив поток холодного воздуха внутрь, а Винтерс безразлично смотрел на рыжего. Внутри проржавевшего камина танцевали языки огня, а совсем рядом на толстом матрасе хрипел Кондор. — Соизволила очнуться, — пробурчал рыжий, пристально смотря на меня. — Принеси ей воды. — С каких пор ты начал командовать? — только сейчас я заметила стоящую около его ног Сколь и Вельвета, принесшего мне стакан кипятка. — Спасибо, Вельвет, — взяв кружку в обе руки, я поняла, что не чувствую ни тошноты, ни боли, лишь неприятную пульсацию и жжение на шее. — По-моему, как родился, так и начал, — буркнул Винтерс. — Винтерс, заткнись, — обозлился на него рыжий. — Так, может вы объясните мне, что происходит и почему мы здесь, а не гнием в тюрьме у ангелов? Почему я вообще не чувствую боли и какого черта тут делает Винтерс? — левая половина начала неметь, видимо боль возвращается. — Я не собираюсь обсуждать это сейчас, поговорим, когда полностью вылечишься, — поставил ультиматум Уильям, бросив раздраженный взгляд на взволнованных Клодию и О'Мелли. — И вы придержите языки за зубами, поняли? — Так, погодите, что тут, — у меня резко заломило шею, поэтому я прикоснулась к ней, нащупав повязку, — это еще что… — Ну как тебе сказать, — Винтерс ухмыльнулся своей неприятной маниакальной улыбкой. — Не улыбайся, — вновь встрял Уильям. — Дайте ей зеркало, — парень оперся лбом на кулак.       Вельвет украдкой подошел ко мне, отдав небольшой осколок зеркала, примотанный к пластиковой ручке.       Осторожно отклеив пластырь, я медленно отодвинула повязку, попутно наблюдая за происходящим в зеркале. Две вспухшие глубокие ранки начали покрываться заживающей корочкой, из-под которой иногда вытекала кровь, смешанная с гноем и лимфой, от них так же шла голубая сеточка вен. Укус. — Что за нахер?! — я прижалась к стене, сразу пожалев об этом, когда жуткая боль пронзила не только шею, но и пространство между лопаток. — Эт-эт-это что?! — Странная реакция для человека, заключившего контракт с демоном, — с усмешкой произнес Винтерс, засмотревшись на встревоженную стаю ворон, пролетевших мимо. — Винтерс, ты когда-нибудь заткнешься? — почему в данный момент Уильям испытывал к сероглазому такую ненависть — неизвестно. — Тебе не пора возвращаться к хозяйке? — Ты прав, Скарлетт ненадолго меня отпустила, — сероглазый уже направился к двери, — и да, она просила передать свои извинения за то, что не смогла придти, работа.       В ответ Уильям лишь гневно фыркнул. — Мы уходим, — рыжий перевел взгляд на меня и Кондора. — За вами будет приглядывать Джонатан, поэтому со всеми вопросами к нему. — все четверо, включая Сколь, растворились в воздухе, повергнув Вельвета в панику, но и он убежал, спустя пару минут. — Кто такой Джонатан? — я легла обратно, чтобы хоть как-то унять боль. — Это я, — раздался голос откуда-то с потолка.       С одной из балок свисали белоснежные босые ноги, а вниз внимательно смотрело столь же бледное лицо с красноватыми подтеками около глаз, полностью затянутых розоватой пленкой — мой сосед по камере, любитель крыс и обладатель волшебного голоса.       Пусть Уильям и отказался объяснять мне, что происходит и зачем он меня укусил, но он допустил непростительную ошибку — оставил со мной болтливого Джонатана.       На протяжение нескольких дней, пока нас с Кондором любезно пичкали вонючими отварами из трав и терпели мерзко шевелящихся на ранах опарышей, Джонатан рассказывал мне про кланы вампиров, скрывающихся среди людей уже не первое столетие.       В другой ситуации я бы не поверила ему, назвав сумасшедшим, сбежавшим из-под надзора санитаров, но в нынешнее время легко поверить в любую чушь, которая, к сожалению, чаще всего оказывается правдой.       Джонатан, как и Уильям, и Винтерс, и Клодия, и даже О'Мелли — вампир, но относится к другому клану и, в отличии от них, относится к одному из низших доменов. — Мы — Альва: аккуратные, скрытные и хитрые, — рассудительно говорил вампир, жестикулируя рукой. - И, как большинство вампиров, не очень любим Сэинта, разрешившего сливать отходы Сумеречной полночи в наш дом, пусть мы и живем в канализации. — своими повадками он напоминал мне вечно испуганного Лесли.       Я готова была слушать его вечно, но не только ради интереса, я хотела заглушить боль, которая становилась сильнее и сильнее с каждым днем. Любое движение левой рукой отдавалось острыми пульсирующими ударами по всему телу, а от место инъекции пошла мелкая черная сетка из тончайших вен. По ночам мучила лихорадка, сопровождаемая бредом и ужасными снами, повторяющимися изо дня в день.       Огромный обеденный стол, накрытый атласной красной скатертью, заставлен множеством блюд размером с пятиэтажный дом, сделанных из человеческих останков. Посреди стола стеклянный шар: сочная зеленая травка, небольшой деревянный домик с колесом, качающим воду из мимо бегущий речки и люди, танцующие под пластиковыми хлопьями искусственного снега. Эрик, лишенный половины черепа, и Элис, насквозь пробитая арбалетными болтами, вальсирует на лужайке; рядом мама с впавшими глазами и сломанной шеей весело пританцовывает, держа под локоть Лиззи, вспухшую и сгнившую от экспериментов. Им радостно играют Альф на виолончели, дырявый, как решето, от многочисленных пуль, и Хантер на скрипке с опухшим язвенным лицом, сырые части которого с аппетитом пожирали опарыши.       Огромная худощавая рука с выпирающими костяшками пальцев схватила шар и начала трясти, чтобы добавить снега веселящимся умалишенным. Отдаленный демонический хохот, шипение, рычание, одни лишь руки хватают куски сладкого человеческого мяса и с аппетитом пожирают их. Огромные капли крови падают меня, оставляя синяки и ушибы. Клыкастая пасть в конце стола и давящая темнота, от которой я просыпалась.       Приближался февраль, известная болезнь, от которой меня лечили отступала и меня вполне можно было признать здоровой. У Кондора дела шли куда хуже, но парень держался и иногда нам удавалось поболтать с ним, перед тем как лихорадка и жар вновь забирали его в свои крепкие объятия. — Почему мы прячемся здесь? — спросила я Джонатана, смотря в окно и готовясь к отправлению в «одно интересное место» на «одно важное заседание». — Мы прямо под носом у ангелов и генерала, неужели это не опасно?       Деревянная часовенка находилась прямо посреди главной площади, откуда её можно было увидеть почти со всех точек города. Из нашей же промерзшей обители мы могли наблюдать за вечной дневной суетой торговцев, пытающихся как можно быстрее продать товар, толпящихся хорсов и лошадей, не способных развернуться в шумящей толпе. К вечеру площадь пустела, а чуть позже вновь наполнялась народом, желающим посетить городской бордель, казино и стриптиз клуб — излюбленные развлечения состоятельных граждан. Позже улицы вновь пустели, оставляя стражников один на один с ночными тварями, тенями перебегающими улицы.       Сидя здесь, я стала внимательнее и уже каждую ночь замечала, как одинокий стражник уходит проверять переулок, а за ним ветром следуют трое. Ещё ни один стражник не вернулся после этого. — Если хочешь что-то спрятать — спрячь на самом видном месте, — важно заявил Джонатан, ставя капельницу Кондору. — Мы здесь давно прячемся, ангелы ничего не подозревают, а если и подозревают, то внизу их ждет сюрприз.       И правда, внизу, прямо над самой входной дверью, растянуты провода, а по бокам стоят электрические щитки. По словам Джонатана, если ангелы зайдут, то у них произойдет короткое замыкание и они начнут нападать друг на друга против своей воли. — Кстати, ты мне так и не рассказал про Уильяма и Винтерса, хотя я тебя давно просила. — пробормотала я, осторожно одевая теплую кофту, чтобы на потревожить чувствительную руку. — Я уже и забыл, — вампир уставился в одну точку, вытянувшись и сложив руки, как сурикат, высматривающий хищника. - Ну, Уильям лорд-вампир клана Сильвиус, ну, вожак значит, — объяснял мне красноглазый, — Винтерс его брат. — Брат? — я усмехнулась, поморщив лоб. — Тот статный сероглазый интеллигент брат рыжего? — у меня началась истерика, такое часто случалось в последнее время. — У них один отец и Винтерс, как претендент на лидерство, часто огрызается и бросает вызов Уильяму, а тот просто ставит его на место. — проверив, что с Кондором всё в порядке, парень повернулся ко мне. — Нам пора. — Подожди, а куда мы идём-то?       Джонатан повёл меня по темным переулкам, в которых заранее был потушен свет. Пройдя совсем немного, мы оказались около черного входа в «Сладкое затмение» — любимое место ночных кутил, сочетающее в себе все земные пороки.       Около железной двери, обитой облезлым голубым поролоном, с задвижным окошком меня дожидались Уильям и Винтерс, с интересом следящие за гротескными тенями, отбрасываемыми посетителями борделя, вышедшими подышать свежим воздухом. — Наконец-то, — рыкнул рыжий, когда мы подошли. — Тихо иди за нами, не отставай. Я договорился с нужными людьми о встрече, тебе лишь нужно молчать и кротко стоять сзади, если хочешь выйти оттуда живой. — закончил Уильям и потянула меня к двери, Винтерс безмолвно встал позади нас.       Пара коротких стуков в дверь и за ней, нарушая глухую тишину, послышались тяжелые переваливающиеся шаги и сопение, будто огромный медведь шел открывать нам двери. Скрежет щеколды, резкое «фтиу» и хриплое «Кто?». Слава богу объяснять долго не пришлось, так как на улице было ужасно холодно и я дрожала от каждого дуновения ветра и шорохов, доносящихся из темноты улицы, потаенный страх увидеть пару стеклянных глаз изумрудного и бирюзового цвета сковал ноги.       Скрипнули половицы, зазвенели ключи и заскрежетали механизмы. Дверь тяжело открылась и охранник, точнее охранница — огромная толстощекая женщина с прыщавым лицом, сальными волосами и парой электрических жезлов, впустила нас внутрь, учтиво склоняя голову.       Узкий темный коридорчик со скрипящими половицами вёл нас вперед, вот мы миновали потертое кресло с пледом и книгой — служившее пристанищем охранницы, пьяные голоса мужчин, кокетливые смешки девушек, шуршание карт, стрекотание рулетки и музыка становились отчетливее, мы подходили к бархатной шторе, огораживающей коридорчик и главную комнату, где веселились гости.       Помещение было затянуто беловатым туманом опиумного дыма, трепещущий розовый свет служил маяками, заманивая посетителей к рулеткам, карточным столам, барной стойке. Отдельные резкие разноцветные вспышки освещали танцовщиц и танцоров в откровенных нарядах, крутящихся на пилонах или соблазнительно танцующих в клетках, висящих под потолком, и на столах, окруженных кожаными диванами.       Рядом пьяная толпа танцевала под странную искаженную музыку, время от времени глотая таблетки, чуть дальше очередь, несущая все свои сбережения в банк, чтобы обменять их на фишки и проиграть всё за ближайшим столом.       Несмотря на весь этот разврат, похоть и стойкий запах блуда, всё было в рамках приличия. Касса, в которой сидел настоящий стереотипный еврей в солидном костюме, была полностью огорожена решетками и оснащена толстенной дверью и пуленепробиваемым стеклом. Кроме этого её охраняла группа вооруженных до зубов котаменов бандитской наружности и пара извергов с садистами, для пущей важности. — Хватит пялится, мы сюда не развлекаться пришли, — буркнул Уильям, выводя меня на свет, таща к лестнице.       Здесь света была намного больше, от чего в глазах запрыгали черные точки. Паркет, светлые стены, завешанные на вид дорогими картинами, огромный гобелен с семью разными знаками, среди которых был и тот самый мотылек, которого я видела в часовне. Мраморная лестница на следующие этажи извилисто вела нас вверх. Кажется здесь велась политика открытых дверей, на каждом лестничном пролете стояла вооруженная охрана, а вместо дверей были раздвинутые бархатные красные шторы, наглядно демонстрирующие происходящее.       На втором этаже под промышленными лампами в клетках дрались оборотни и орала восторженная толпа, размахивая деньгами; на третьем предлагали провести ночь с восхитительными девушками и парнями; на четвертом торговали усмиренными и только на пятом были лишь два садиста с бычьими мордами, охраняющие кожаную дверь. — Сегодня ты увидишь то, что видел редкий человек, — как-то таинственно сказал Уильям. — Думаю, мы можем тебе доверять. — У нее контракт с демоном, думаешь она удивится? — поинтересовался Винтерс, получив в ответ лишь оскал брата.       Дверь отворилась и мы погрузились в кромешную тьму, нарушаемую лишь мягким светом, идущим от подсвечника, стоящего на круглом столе. Поначалу я не заметила, что за столом и около него находится очень много человек, точнее вампиров. — Присаживайся, Уильям, — жестом указал мужчина лет пятидесяти с уверенным оценивающим взглядом и парой морщин, тянущихся вдоль лба, — мы давно ждали вас. — огонь вспыхнул сильнее и я смогла лучше разглядеть лордов, собравшихся за столом.       Любезный Джонатан рассказал мне про кланы, чтобы я хотя бы имела представления с кем мне придется находится в одной комнате. Опаснее вампира лишь демон, поэтому стоит быть на стороже. Я ещё не знала, к чему приведет эта дискуссия.